Время Евы, освещенной красной луной

Рейджи и Руки провели в лаборатории девушки-вампира несколько часов, однако ни на шаг не приблизились к разгадке тайны прародительницы. Остальные братья к ним не присоединились – понятия не имели, что именно нужно искать на страницах старых пыльных книг, а потому лучшая помощь, которую они могли предложить – просто не мешаться. Множество книг из коллекции основательницы были тщательно, с особой скрупулёзностью просмотрены от первых слов и до последних строчек автора, однако почти сразу возвращались на свое прежнее место на книжной полке – не представляли собой что-то нужное. Были бесполезными. Руки, сидя в кожаном кресле у письменного стола, положил ногу на ногу и негромко постукивал указательным пальцем по кожаной обложке книги, лишь мельком пробегаясь глазами по тексту. Он просматривал очередную, кажется, десятую запись с родословной правящей династии прошлых основателей, тщетно пытаясь найти там зацепку решения этой непростой головоломки королевской семьи. Рейджи же, впервые на памяти обращенного вампира за всё время их невольного знакомства, снял свои очки и, сжимая в руке тонкую оправу, просто смотрел в даль, краем второй ладони поглаживая лежащий на краю стола кожаный фолиант, данный маленьким обращенным мальчиком – единственную их связь с братом и девушками, находящимися прямо сейчас в прошлом. Он определённо что-то упускал. Какую-то мелочь, не дающую приблизиться к разгадке. Глядя на цветущие за окном кусты ярко-алых крупных бутонов роз, он вспоминал своё детство – как точно также, будучи совсем мальчишкой, стоял и смотрел в панорамное окно, в котором видел лишь свою мать. Её взгляд был полностью обращён к старшему сыну, играющему у беседки. И так было всегда. Ни разу она не повернулась к нему. Ни разу не обратила на него свой взор. Вампир тяжело вздохнул. Он вспоминал свою детскую зависть и горечь одиночества, когда даже родной старший брат – опора и лучший друг забыл о тебе. Когда ты стираешься из памяти родных. Когда единственные твои собеседники – старые сыпящиеся, пожелтевшие от времени страницы пыльных книг, таких же забытых и никому не нужных, как ты сам. Рейджи, сделав короткий неслышный вздох, вновь водрузил очки на ровный прямой нос и, взяв в руки очередную книгу с полки, сел в кресло напротив Руки, мельком обратив свой взор на бывшего аристократа и вновь вернув его к фолианту. Они найдут ответ – это лишь вопрос времени. Верно. Он, как никто другой, знает, насколько важным может быть знание. И прямо сейчас им необходимо именно оно. Крупица информации, маленькая запись, крохотная подсказка – хоть что-нибудь, что может им помочь. Неспроста именно Аято должен был отправиться к основательнице. Вот только в чём причина? Что в нем такого, что он лучше других? В чём заключается сила, в которой так отчаянно нуждается прародительница? А может дело не в нём, а в чём-то связанном с ним? Сакамаки с тихим вздохом отложил старинную рукопись, и комната вновь погрузилась в тишину, прерываемую только тихим стуком. Им нужно время, которого у них нет. Юма сжал правую ладонь в кулак, оставляя ногтями на коже небольшие покрасневшие полукруглые вмятины, и глубоко вздохнул. Он наконец-то решился сделать это. Он должен знать, почему его сердце не на месте с первых секунд, когда янтарные очи раненого волка столкнулись с его собственным взором. Почему он в таком смятении сейчас. Есть только один человек, способный дать ему ответ. Он готов поговорить с ним. Он решился. Муками шел по длинному коридору неспешным шагом, разглядывая по пути интерьер комнат, которые за пару дней успел запомнить, кажется, на всю жизнь. Он словно пытался абстрагироваться от происходящего. Оттянуть неизбежное. Однако, как бы медленно Юма не шёл, в конечном итоге нужная дверь показалась перед его глазами. Сделав вдох и выдох, он медленно потянул ручку двери на себя, неспешно заходя внутрь спальни, в которой находились бессознательные девушки. Внутри было очень тихо и мрачно – лишь маленькая настольная лампа у кровати не давала комнате погрузиться в темноту. Между неподвижными девушками на просторной кровати, прижавшись изо всех сил к телу названной матери, спал маленький мальчик, свернувшись калачиком и завернувшись в одеяло по самую макушку, оставляя торчать лишь несколько светлых прядок кудрявых волос. Он ночевал здесь уже вторую ночь. Обращенный улыбнулся уголком губ – это было очень мило. Юма давно не видел такой искренней любви. Старшего Сакамаки он нашёл на подоконнике в углу комнаты. Шу ни на минуту не оставлял маленького мальчика одного с самых первых секунд его появления, а потому Юма был уверен, что найдет его рядом с ребенком. Он оказался прав. Парень облокотился спиной на стенку, не сильно согнув одну ногу в колене и оперевшись об него точеным подбородком. Глаза его были прикрыты, но вампир не спал – тихо напевал нежную колыбельную для малыша на кровати. Хоть малыш, кажется, уснул уже давно, наследный принц не прекращал петь. Почему прямо сейчас обращенный не чувствовал даже капли того недовольство и раздражения, которое было с ним на их с Сакамаки первой встрече в школе, шатен не знал. Сейчас старший принц вампирского престола казался ему совершенно другим – сам он выглядел точно также: те же медленные движения, та же немногословность и тот же леденисто-голубой взор. Однако что-то поменялось в нём самом. Он будто стал серьезнее, мудрее и несоизмеримо печальнее… Юма медленно подошёл к нему и сел полубоком на подоконник – боковым зрением замечая небольшое движение слева от себя. Шу рассеянно посмотрел на него – младший почувствовал это – но не произнёс ни слова, словно позволяя именно ему, Муками, начать неизбежный разговор. Младший тряхнул копной волос и откинул голову на стекло в оконной раме, поворачиваясь лицом к вампиру и закрывая глаза - расслабляясь. Поверхность стекла приятно холодила разгорячённую кожу, давая небольшую передышку перед неизбежным началом. Сделав глубокий вдох и открыв глаза, сосредотачивая на старшем свой взгляд, шатен решился: — Расскажи мне. — Что? – Шу смотрел прямо в его глаза – пристально и… Выжидающе? Да, он ждал. Вот только чего именно? Какого-то слова? Какого-то жеста? Чего? — Я не знаю... – обращенный устало посмотрел на принца вампиров и честно ответил ему, словно ожидая, что блондин и сам знает причину, по которой шатен пришёл к нему этой ночью. Он правда устал. Устал не понимать свои чувства, устал мучиться от головной боли и странных вспышек, скрывающих размытые силуэты. Однако во всей этой какофонии звуков и цвета он всегда мог выхватить взгляд леденисто-лазурных глаз. Тот самый, чей обладатель смотрит прямо на него и ждёт. Они оба ждут. — Хорошо, – вампир тяжело вдохнул и продолжил, смотря в потолок. – Несколько десятков лет назад я познакомился с человеком. Он был сыном обычного крестьянина, что жил в деревне внизу склона, у нашего особняка. Мы столкнулись у берега озера, когда я в очередной раз сбежал из дома. Муками стал внимательно вслушиваться в каждое сказанное слово. — Он был до жути странным, – на секунду Юме показалось, что уголки губ старшего дрогнули в небольшой улыбке. – Мальчик не был дураком: по моей одежде было ясно, что я явно представитель высшего сословия – он понял это сразу. Но вместо того, чтобы схватить наследника графа, за чью жизнь позже можно получить выкуп или просто попытаться напасть на сына тирана, который угнетает их деревню, он угостил меня яблоком. Сочным красным яблоком. У него было два: одно он отдал мне, а другое съел сам. Я до сих пор помню его вкус, хоть это и было почти сотню лет назад. Странно, правда? – задавая вопрос, Шу смотрел вдаль, будто не был уверен до конца – кого именно он спрашивает. – Его звали Эдгар. Он не назвал свою фамилию, поэтому и я сказал ему лишь имя. После той встречи я сбегал к нему почти каждый вечер. Мы играли всю ночь напролёт и расходились на рассвете. — Мы могли шататься по лесу или гулять у пруда. Эдгар учил меня ловить рыбу, но мои туфли были слишком неудобными: скользили – поэтому у меня ничего не выходило. Старший Сакамаки говорил медленно и тихо: вдумчиво, взвешивая каждое свое слово о далёком детстве – самом счастливом времени в его жизни. Он рассказывал о человеческом ребенке с невероятной теплотой, не забывая упомянуть, казалось бы, даже маленькие, совсем ненужные детали, а у Юмы складывалось чёткое ощущение, что он знает это. Будто давно прочитанная книга – с каждым новым словом в голове обращенного проносились, словно кадры фильма, четкие картинки со всеми деталями. Густые кроны деревьев в том самом лесу, тот самый берег с маленьким выступом, на котором часто сидели деревенские рыбаки, и те самые яблоки: кислые и сочные настолько, что ручейки сладкого сока каждый раз пачкали потертую ситцевую рубашку, когда мальчишка откусывал большой кусок, старясь сразу проглотить, практически не жуя. Он не смог бы, просто услышав об этом из чьих-то уст, так живо представить себе прошлое принца-вампира. Значит, он знает… Он видел это всё собственными глазами! Вот только мальчик, о котором говорил старший всё никак не хотел показываться из-за уголков его памяти… Словно помехи скрывали лицо ребенка из рассказа – он был лишь размытым силуэтом. — А потом мы познакомились с ней… – он перевёл взор на неподвижно лежащую на кровати основательницу, закусывая губу и сжимая в руке выступающий край подоконника, а после вновь уставился в потолок, стараясь отвлечься. — Посчитали сбежавшим щенком, а когда принялись гладить холку маленького черного проказника, перед нами вдруг появилась девочка. Наша ровесница. Она была очень красивой и доброй. Знаешь… Я влюбился. Впервые в жизни вдруг почувствовал непреодолимое желание быть рядом с кем-то. – Шу замолчал, и комната ненадолго погрузилась в тишину. Шатен обдумывал сказанное наследником. — Мы были с ними не разлей вода, а потом… Потом мой друг погиб в огне, который охватил всю деревню – сгорел вместе со своей семьей, не сумев выбраться из пылающего дома. А любимая девушка – единственная отрада после его исчезновения – пропала спустя время, оставив на память лишь маленькую сережку – мой собственный подарок на её день рождение. Ты можешь считать меня лентяем и бесполезным придурком на шее семьи – это не так важно. И всё же… — А твои братья? Почему ты не с ними? – Муками перебил его – не захотел слушать продолжение той фразы. Почему-то сейчас он не хотел слышать, какими нелестными словами мог назвать себя блондин. Не в этой ситуации. — Наши матери с детства вбивали каждому из нас в голову одну единственную мысль: «Главная твоя цель – место главы рода, а остальное неважно. Даже если придётся идти по головам братьев…» Думаю, даже самому доброму существу было бы сложно любить кого-то в такой ситуации. Что уж говорить про нас – вампиров? – Шу горько ухмыльнулся. Его голова сейчас взорвется. Юма, сам не понимая почему, вдруг медленно встал на ноги и подошёл к кровати. Сел на самый край и взял прохладную ладонь старшей девушки в свои руки. Ладошка в сравнении с его была совсем крошечной и такой хрупкой. Муками, словно погруженный в транс, гладил большими пальцами внешнюю сторону бледной руки прародительницы и пытался прислушаться к своим чувствам. Они говорили – ты на своём месте: так и должно быть. С ними рядом. Шу поднялся следом за ним и встал за его спиной. Секунду спустя Муками почувствовал ладони на своих плечах. Они не сильно сжались. А потом вдруг горячее дыхание опалило его макушку – Шу уткнулся туда лбом. Они не двигались несколько секунд. — Я правда рад, что ты снова рядом… Неважно, кто ты сейчас и как тебя зовут. Это всё ещё ты… Эдгар. Спустя мгновения дверь открылась и закрылась вновь – вампир вышел. Всё вдруг стало таким простым и понятным. Принц говорил о нём. Это правда был он. Вот почему он не смог увидеть лица деревенского мальчишки – оно было его собственным. Но прямо сейчас он здесь. Он выжил. Вот только, как он смог сделать это? И почему потерял память о прошлой жизни? Почему не помнил их… Если то, что сказал… Шу. Если верить ему, то трое были непросто близки – они любили друг друга, заботились и были рядом. Так почему…? Им обоим есть над чем подумать. Юи не находила себе места. Стоило ей захлопнуть дверь их временного пристанища, как груз волнения каменной плитой свалился на её хрупкие плечи. Ей почти физически стало трудно дышать. Грудь ходила ходуном. Она меряет комнату маленькими шажками, еле передвигая дрожащие от волнения ноги. Туда-сюда, туда-сюда. Пытается успокоиться, заламывая до хруста хрупкие пальцы – четно. Тревожные мысли никак не отпускают измученное сознание девушки. Она не знает, что произошло, но точно уверена – что-то точно. Она чувствует это. Будто в один миг всё переменилось. Будто появился… Кто-то? И Комори точно уверена – основательница знает, что случилось. Она единственный человек, которому Юи может довериться в этом водовороте чувств и событий. Они должны немедленно поговорить. Спустя несколько минут, словно услышав потаённое желание девушки, дверь отворяется, и внутрь входит уставшая прародительница. Юи, спотыкаясь от волнения, буквально падает к ней прямо в руки, сжимая ткань платья девушки до побеления костяшек. И смотрит. Смотрит, смотрит, смотрит. Своими невозможными, сейчас голубыми глазами и ждёт. Ждёт от неё ответов. Кохэку, придерживая брюнетку за плечи, прошла к ее кровати и присела на середину. Юи прикрыла глаза, выравнивая дыхание и, успокоившись, начала говорить: — Кохэку-сан, я… Я не знаю почему, но вот уже несколько часов моё сердце буквально сходит с ума, и я не знаю причину… Что-то произошло, да? Вы же что-то знаете об этом? – она с затаённой на дне лазурных глаз надеждой смотрит на неё, ожидая ответа. — Да, милая. Теперь нас больше. Аято сейчас здесь. В этом времени. И… – она не успела договорить: Комори вырвалась из её объятий и уже побежала к двери, но руки основательницы остановили её. Старшая мягко прижала её спиной к своей груди и положили голову на дрожащее от волнения плечо. Несколько минут они стояли в полной тишине. — Вы увидитесь завтра. Я обещаю тебе. Но сейчас и тебе, и ему нужно отдохнуть. Пожалуйста, послушай меня. Юи могла лишь потерянно кивнуть. Основательница помогла ей вернуться. Какое-то время они сидели на кровати, пока глаза брюнетки не стали смыкаться от усталости: сказались пережитые за день волнения. Старшая помогла переодеться сонной девушке и уложила её в кровать. Когда со стороны Комори послышалось тихое сопение, старшая задула огонь в лампе и покинула комнату. Ей надо было проверить маленьких господ. Первой по традиции была комната Субару. Было уже поздно, поэтому Кохэку ожидала увидеть маленький сопящий бугорок на кровати, но вместо этого почувствовала крепкие объятия маленьких дрожащих ладошек на своих бедрах. Младший принц уткнулся лицом в полы пышной юбки и тихо горько плакал. Маленький вампирчик был до ужаса напуган страшными сценами, нарисованными собственным воображением – ему приснился кошмар. В отличие от братьев, Субару не мог использовать способности самостоятельно из-за проклятой крови, но всё же он их имел. Плохие сны – предзнаменования грядущего. Маленький мальчик ещё не знает об этом, считая свои видения лишь плохими снами, однако прародительнице известно, что могут означать кошмары младшего принца. Она тяжело вздыхает. Именно сейчас, когда они должны приступить к выполнению плана… Основательница подхватывает мальчика и идёт вместе с ним на кровать. Сакамаки не покидает теплые объятия, лишь сильнее стискивая руки на плечах девушки, когда чувствует под собой мягкий матрас кровати. Кохэку, не расцепляя объятий, укрывает принца свободной рукой одеялом и сильнее прижимает к себе дрожащее маленькое тельце. Через несколько минут всхлипы полностью затихают. Уставший мальчик лениво ковыряет золотые пуговицы на платье основательницы ногтем и трёт покрасневшие от слёз глаза, но упорно пытается не заснуть – боится вновь увидеть ужасающие картины. — Милый, я понимаю, что ты сильно испугался, но сейчас тебе нужно поспать. Я обещаю, что буду рядом, поэтому, пожалуйста, попробуй заснуть. Хорошо? – она чуть-чуть отодвинулась, чтобы посмотреть мальчику в глаза. Мальчик смотрит на неё в ответ, а потом неуверенно кивает, опуская глаза. Он вновь прижимается к гувернантке и прикрывает глаза. Они лежат так полчаса, после чего у обеспокоенного ребёнка всё же получается уснуть. Основательница ещё долго не сможет покинуть постель уснувшего мальчика, всматриваясь в его черты лица, словно ища немую подсказку. Её не отпускало какое-то предчувствие… И оно не обмануло. В коридоре она столкнулась с обладателем сиреневых волос, до боли знакомых с детства.