Напрасное далёко

      Поход в магазин пришлось отложить: Март чувствовал, как промокшего Лаврентия от холода бьёт мелкая дрожь, а это означало, что парня следует немедленно отвести в тепло. — Пойдём, а то простынешь, — Кальниченко направился в сторону бабушкиного дома, потащив товарища за собой. Дверь открыла Марта, которая была крайне удивлена появлению Бесфамильного. — Ничего себе! А ты здесь какими судьбами? — вопросительно взглянула на незванного гостя девушка. — Сегодня приехал на поезде из Киева, — снимая куртку, ответил молодой человек. — Раздевайся и быстро в душ, — велел ему Март, а затем обратился к сестре: — Дай, пожалуйста, Лаврентию что-нибудь из моих вещей, а я пока за молоком сбегаю. Ну и бабушке объясни ситуацию, — с этими словами подросток быстро выбежал на улицу. Как раз в этот момент послышался лёгкий скрип ступеней — на первый этаж спукалась Сандра Каспаровна — бабушка двойняшек. — О, я смотрю, у нас гости. А почему меня никто не предупредил? — поинтересовалась пожилая женщина. — Лаврентий спонтанно приехал, мы сами не ожидали, — ответила Марта, покосившись на Бесфамильного, который запутался в собственном свитере. — Тебе помочь? — Нет, спасибо, я сам, — подросток недолго мучился с пропитавшейся влагой и холодом одеждой и быстро избавился от неё. — Здравствуйте, — поздоровался он с Сандрой Каспаровной и тут же представился. — Очень приятно, — сдержанно улыбнулась бабушка Кальниченко. — Что ж, я думаю, тебе будет не лишним принять горячий душ — ванная комната находится справа в конце коридора — а потом приходи на кухню, я заварю чай и пообщаемся. — Хорошо, — кивнул юноша и быстрым шагом направился в сторону ванной.       Как ни странно, но на этот раз вид собственных гениталий не вызвал у парня привычного отвращения. Прикасаться к ним всё ещё не хотелось, но уже не было столь знакомой установки «только не смотри вниз», так что помылся он достаточно быстро, после чего завернулся в большое банное полотенце, висевшее около раковины. Выходить из прогретой комнаты, с запотевшим от пара зеркалом не хотелось, но и кричать, пытаясь дозваться до Марты, казалось чем-то невежливым. Благо, пока Лаврентий раздумывал что ему делать, Кальниченко как раз постучалась в дверь и предложила ему халат и одежду брата. Парень согласился и вскоре, согревшийся и довольный, уже сидел на кухне вместе с Мартой и её бабушкой. — Что ж, Лаврентий Бесфамильный, расскажи мне немного о себе, — наливая чай в аккуратные фарфоровые чашечки, предложила Сандра Каспаровна, не сводя с гостя пристального взгляда ярких зелёных глаз. — Ну, я хожу в одну фехтовальную секцию вместе с Мартом и Мартой, — слегка расстерянно начал молодой человек, раздумывая, какую же интересную информацию можно сообщить, но сказанного уже оказалось достаточно для того, чтобы глаза бабушки Кальниченко вспыхнули огнём заинтересованности. — Тоже фехтовальщик, значит? И что, ты настолько же хорош, как и мои ребята? — почти что с вызовом спросила пожилая дама, неотрывно глядя на собеседника, отчего тот нескоолько смутился. — Наверное, — неопределённо ответил подросток, убирая лезущие в глаза пряди. — Мне кажется, мы с Мартом равны по силам. Ну и с Мартой, думаю, тоже. — Правда? — в голосе бабушки Кальниченко явно прослеживались нотки недоверия. — И тебе удавалось одолеть их? Повисла неловкая пауза. Бесфамильный не хотел говорить правду, будучи уверенным в том, что она явно не понравится Сандре Каспаровне, но и врать, принижая свои заслуги тоже не хотелось. — Удавалось, — спасла положение Марта. — Пока Лаврентий не появился в нашем клубе, Март был самым лучшим, но теперь они вдвоём делят пальму первенства среди парней. А вообще бывает по разному — иногда Март выигрывает, а иногда Лаврентий. Кстати, как прошли последние соревнования? — Отлично, — живо отозвался юноша, радуясь смене темы. — У Ильи третье место в личных, и второе у нас в командных. А среди девочек появилась очень сильная новенькая, Соня Красько, у неё золото. — Золото? — прищурилась Кальниченко, но больше ничего спросить не успела — хлопнула входная дверь, и из коридора раздался голос Марта: — У кого золото? Вы что, без меня соревы обсуждаете? — с деланным возмущением поинтересовался он. — Да я ничего особо не рассказал, так что ты пропустил совсем немного, — успокоил друга Лаврентий. — Так, пока не говори ничего, я мигом, — тот сбросил обувь и умудрился в рекордные сроки помыть руки. — Бабуль, это тебе, — подросток ввалился на кухню и протянул пакет молока Сандре Каспаровне. — Так у кого там золото? — полюбопытствовал парень, приземлившись на табуретку рядом с сестрой. — У Сони Красько — это наша новенькая, — ответил Лаврентий. — Золото среди взрослых спортсменок? Серьёзно? — вскинул бровь Март. Не то, чтобы такое был невозможно — юниорки иногда занимали призовые места — так, например, в прошлом году на подобных состязаниях его сестре удалось завоевать бронзу, но уж никак не первое место. — Абсолютно, — подтвердил Бесфамильный. — Я с большим трудом выиграл у неё последнюю боевую практику — её скорость это нечто нереальное. — Скорость, говоришь? — Марта заметно напряглась, прекрасно понимая, что по возвращению в Киев ей придётся остаивать своё право быть лучшей. — А слабые места у неё какие? — Чрезмерная увереность в себе, — немного подумав, ответил парень. — Соня изначально оценивает противника как более слабого и успешная атака может сильно пошатнуть её позиции. Однако, чтобы пробить её оборону, нужно очень хорошо постараться — я давно не сталкивался с настолько сильным противником с прекрасными боевыми качествами. — Что ж, буду иметь в виду, — Кальниченко нахмурилась, прикидывая в уме, что она может противопоставить сопернице. — Хм, я уже хочу с ней познакомиться, — Март тоже заинтересовался Соней. — Ну а ты как? Неужели в этот раз без призового места? — К сожалению, без — Бесфамильный грустно усмехнулся, демонстрируя повреждённую ногу: — Спортивная травма — вывих во время поединка с Мирославом Мелешко. — Досадно, ибо Мелешко до тебя далеко, — данный комплимент хоть и был констатацией факта, но всё равно заставил Лаврентия покраснеть. — Да, я мог бы его обойти, но увы, — молодой человек бросил взгляд на повреждённую конечность, что отдавала тупой болью. — Давай перевяжем, — предложил собеседник. — Бабуль, где у нас аптечка? — Возьми на антресоли, — ответила Сандра Каспаровна, которая хоть и не участвовала в обсуждении, но вниманительно слушала разговор. В отличии от дочери, женщина искренне любила своих внуков и была небезрализчна к их жизни достижениям в частности. — Спасибо, — Кальниченко собирался подставить табуретку — даже при его метре восемьдесят семь антресоль была высоко, но его опередила Марта. — Я перевяжу, или ты справишься? — на всякий случай уточнила она. — Пожалуй, сам, — решил брат. — Пойдём в мою комнату, там всё и сделаем, — озражений не нашлось и Лаврентий, поблагодарив бабушку двойняшек за чай, прихрамывая, проследовал за своим товарищем на второй этаж, где находились жилые комнаты.       Обитель Марта выглядела достаточно скромно — тут витал дух шестидесятых, так как ещё с тех времён в помещении никто не делал ремонт. Раньше это был кабинет дедушки двойняшек, который после смерти последнего превратили в комнату. Простенькие и уже успевшие выцвести обои под потолком успели местами отклеиться. В одном углу стоял массивный платяной шкаф, в другом — старенький диван, над которым была прибита книжная полка. Под самым окном, которое прикрывали белые заневски вместе с бирюзовыми шторами с витиеватым узором, стоял письменный стол, который венчал телефизионный приёмник «Волхов-Б». — Падай, — кивнул в сторону дивана Кальниченко, и Лаврентий повиновался, предоставив другу бинтование травмированной ноги. — Ты про Игоря ничего не сказал — он в этот раз занял призовое место? — вернулся к теме соревнований Кальниченко, аккуратно накладывая повязку. — К сожалению, даже в десятку не попал, — минувшие состязания и вправду оказались для Игоря Гришина не самыми удачными. — Эх, обидно, — поморщился от досады Март. — Жалко, что меня там не было, конечно, но мать ни за что не позволила бы нам отказаться от поездки. Впрочем, скажу тебе честно, ты оказался прав — мне нужно было отдохнуть от всего, и за время пребывания в Таллине моё состояние несколько улучшилось, — парень ловким движением разорвал бинт на одинаковые части, и завязал узел. — Я думал, что буду безвылазно сидеть дома и смотретьв потолок, но нет: я даже последние фотографии успел проявить и распечатать. Показать? — Конечно, — оживился Бесфамильный. — Секунду, — товарищ отдвинул средний ящик стола и вытащил оттуда небольшую стопку фотографий. — Я, конечно, не совсем идеально сработал, но в целом выглядит хорошо. Некоторые даже планирую повесить на стенку, когда вернусь в Киев. Лаврентий принялся рассматривать снимки один за другим — вот тот, что сделан на открытой станции метро Днепр — огромная статуя на постаменте и он в аналогичной позе у её подножия, как уменьшённая копия, вот фото с силуэтом на фоне электропередач, а вот он сидит на ступеньках у самой кромки воды, устремив вдаль задумчивый взгляд. Каждая фотография была удивительно гармоничной в сочетании оттенков, пропорциях и задумке, отчего больш походила на карманную картину. — Красиво, — сказал наконец парень.

***

      Дёмина начала беспокоиться ещё вечером, когда, вернувшись с работы, она не обнаружила ни самого Лаврентия, ни каких-либо записок от него. Немного подождав, Елена Вячеславовна набрала номер Михаила Ивановича, предполагая, что приёмный сын мог задержаться в фехтовальной секции, однако тренер ответил, что вечером тренировок у них не было. Тогда горкомовская дама предположила, что искать пропавшего подростка стоит у его товарища, Марта Кальниченко. Последний, как помнила женщина, занимался в одном клубе с Бесфамильным, и его номер она попросила у Михаила Ивановича. Тот продиктовал телефон, однако отметил, что Лаврентий никак не может находиться в гостях у Марта, так как тот уехал с сестрой в Эстонию. Вот тут уже Дёмина занервничала всерьёз — больше близких друзей у её подопечного не было, ранее в побегах из дома тот замечен не был и всегда сообщал, где находится, так что где искать юношу Елена Вячеславовна не имела ни малейшего понятия. Её озабоченность передалась Михаилу Ивановичу, и тот вызвался помочь женщине с поисками. Так они вдвоём до самой ночи связывались один с соклубниками Бесфамильного, другая — с одноклассниками. Однако никто из них не имел ни малейшего понятия о том, куда подевался молодой человек. — Похоже, дело принимает скверный оборот, — заново набрав тренера приёмного сына, уставшим голосом сообщила Дёмина. — Никто из его школы ничего не знает. — Мои ребята тоже Лаврентия не видели, — мрачно констатировал Михаил Иванович. — В таком случае надо срочно обзванивать больницы и милицейские отделения — вдруг с ним что-то случилось, — Елена Вячеславовна была на грани паники, но всё ещё держала себя в руках. — Пожалуй, это будет правильным решением, — согласился с ней собеседник. — Пожалуйста, не отчаивайтесь, я уверен, что ваш сын обязательно найдётся. Предлагаю созвониться через час. Однако через час никаких результатов по прежнему не было. Тогда утром, едва забрезжили первые лучи рассвета, Дёмина отправилась в милицию, чтобы подать заявление о пропаже Бесфамильного. Заявление у неё принимать не захотели, так как прошло слишком мало времени с момента исчезновения парня. Разразился страшный скандал, в результате которого заявительнице всё же удалось добиться своего, однако разворачивать широкомасштабные поиски никто не торопился.

***

      Лаврентий несколько раз звонил на домашний номер, но никто не брал трубку — вероятно, его приёмная мать находилась на работе. — Я Лене ведь даже записки не оставил, чтобы сообщить что поехал к себе, — юноша явно нервничал, прислушиваясь к гудкам. — Вдобавок, я украл у неё деньги на билеты, — подросток оставил телефон в покое, решив, что лучше всего будет предпринять ещё одну попытку вечером. — Украл? — переспросил стоявший рядом Март. — То есть, просто попросить было нельзя? — Я был уверен, что Лена мне их не даст, да и в Эстонию не отпустит, — опустив голову, виновато ответил Бесфамильный. — И это ещё не самое страшное, из того, что я сделал. Я… — молодой человек поднял на друга полные невообразимого ужаса глаза и понизил голос до едва различимого шёпота: — я убил человека. Воцарилось гнетущее молчание, прерываемое лишь тиканьем настенных часом в коридоре. — Что? — наконец сумел выдавить из себя потрясённый Кальниченко. Лаврентий втащил его обратно в комнату и, закрыв за собой дверь, выдохнул: — Я убил Антона Виноградова. — Ничего себе, — выдержав паузу, Март присел на кровать. — Ты сейчас серьёзно? — Абсолютно, — голос товарища не позволял усомниться в его искренности. — Вот только я этого овершенно не помню… — Не помнишь, как совершил преступление? — ещё сильнее удивился сын профессора, хотя казалось бы куда уж больше. — Тогда откуда такая увереность в том, что именно ты это сделал? — Потому что после того, что со мной сотворил Виноградов, моя психика, в попытке защититься, как бы раскололась надвое, — пояснил ему друг. — Знаю, что это может прозвучать как полнейшая чушь, но у меня буквально появилась вторая личность, которой я обязан провалами в памяти и расправой над Виноградовым. — Вторая личность, говоришь? — задумчиво произнёс Кальниченко — с психиатрией он не был близко знаком, в отличии от генетических вариаций, однако особого шока от услышанного не испытал. — Да, — Бесфамильный вытащил из рюкзака прихваченную из Киева книгу про множественные умы Билли Миллигана, и протянул её собеседнику. Март посмотрел на издание с явным интересом и раскрыл оглавление. — В отличии от этого парня личностей у меня всего две, — продолжил Лаврентий. — Я, с которым ты общаешься, и Ян, с которым ты минимум однажды имел дело — помнишь, ту странную тренировку, когда я неожиданно перешёл на левую руку? Так вот это был Ян. Как я понял, он появился, чтобы защищать меня и возникает во моменты, когда считает, что я не справляюсь с ситуацией и мне нужна помощь, либо защита. Контролировать его я не могу и что делать с ним не знаю. Последнее время Ян неактивен, а я всеми силами пытался показать, что не нуждаюсь ни в чьей помощи, так что у меня появилась слабая надежда на то, что он наконец-то исчез, однако сейчас я испытываю сомнения на этот счёт. — Звучит довольно жутко, — Кальниченко оторвался от книги. Он чуть помялся, раздумывая как бы покорректнее задать подоный вопрос, но в итоге не придумал ничего лучше, чем спросить прямо в лоб о том, что давно предполагал, но старался гнать от себя эту мысль, настолько дикой и кощунственной она ему казалась: — Виноградов тебя изнасиловал? На глаза Бесфамильного навернулись слёзы, а ноги подкосились, отчего он рухнул рядом с другом. — Да, — глухо ответил парень. — Он хотел таким образом продемонстрировать свою власть надо мной и в результате покалечил меня как физически, так и морально, — подросток подтянул к себе колени и обнял своё дрожащее тело руками. Перед глазами вновь встали воспоминания, от которых его замутило, а в лёгкие словно перекрыли кислород. — Тише-тише, всё хорошо, ты в безопасности, — тёплые и сильные объятия Марта сумели заставить Лаврентия отвлечься. Кальниченко осторожно провёл пальцем по щеке товарища, вытирая солёную дорожку, а затем бережно погладил его. — Больше никто не причинит тебе вреда, слышишь? — с необычайной решимостью в голосе пообещал парень. — А Ян? Я откровенно боюсь его: он обещал навредить моей однокласснице Гале, из-за которой я очутился в больнице, а этот человек слов на ветер не бросает, — с одной стороны, Бесфамильный испытывал небывалое облегчение от того, что наконец-то смог поделиться своей страшной тайной с очень близким ему человеком, с другой стороны — испытывал явную тревогу по поводу неопределённого будущего. — Боюсь, что здесь тебе понадобится помощь психиатра, — чуть помрачнев, сказал Март. — Вдобавок, я бы рекомендовал тебе рассказать обо всём Лене. — Она не поймёт, — покачал головой Лаврентий. — А психиатр… меня же запрут в психиатрической больнице и, возможно, навсегда. — Но ведь это лучше, чем смертная казнь за убийство. А я уверен, что милиция не оставила просто так дело Виноградова, — заметил Март.

***

      Сестра Гали Погребняк, Татьяна, внезапному звонку от капитана Власенко с предложением о встрече была только рада — ни она, ни родители Гали не верили в то, что произошедшая с девушкой трагедия была самоубийством. Однако правоохранительные органы не горели желанием приниматься за расследование и спешили поскорее закрыть дело, так что заинтересованность произошедшим со стороны милиционера казалась семейству Погребняк шансом докопаться до истины.       Беседа, так как она была неофициальной, состоялась вечером, в нерабочее время. Татьяна пригласила Сергея Николаевича и его помощника Алексея Васильева в гости, и теперь, пока за окном моросил противный мелкий дождь, служители правопорядка сидели на кухне, за столом, освещаемым мягким светом лампы. — Вы не представляете, как я рада, что хоть кто-то нам верит, — наливая чая в аккуратные фарфоровые чашечки, сказала Татьяна. — И я, и родители тысячу раз говорили, что Галя никак не могла добровольно шагнуть с крыши, но кто нас слушал! — девушка отодвинула табуретку и присела напротив милиционеров. — А ведь я рассказывала, что накануне Галя пошла на свидание — какое тут может быть самоубийство, сами посудите? Однако от меня только отмахнулись. — На свидание? — заинтересовался капитан Власенко. — А с кем? — Вот этого я, к сожалению, не знаю, — покачала головой собеседница. — Но я прекрасно помню, как в тот роковой день звонил некий парень и попросил мою сестру к телефону. — И он не представился, этот парень? — спросил в свою очередь сержант Васильев. — К сожалению, нет, — покачала головой Татьяна. — Но я точно помню, что он сказал, что яаляется Галиным одноклассником. Сотрудники правоохранительных органов синхронно переглянулись.

***

      Раздеваться перед кем-либо, да даже перед зеркалом, для Лаврентия всегда представляло жуткий стресс. Но только не с Мартом. В его присутствии ненависть к собственному телу отступала, и Бесфамильный мог спокойно снимать одежду, испытывая максимум лёгкое смущение, отражавшееся румянцем на веснушчатых щеках. Во многом потому, что рядом с юноша чувствовал себя в безопасности и понимал, что его всецело принимают его таким, какой он есть — Кальниченко не отвернулся от него раньше, узнав, что парень скрывает под одеждой, не отвернулся и сейчас, после признания в убийстве и рассказе об альтернативной личности.       Приняв душ, Лаврентий достаточно спокойно сбросил на сстул полотенце, прикрывавшее бёдра, и нырнул в тёплую постель. Призрачный свет прикроватной лампы бросал на его молочную кожу причудливые тени. Март заворожённо смотрел на россыпь маленьких рыжеватых пятнышек на спине друга. — Похоже на карту звёздного неба, — тихо произнёс он. — Можно я нарисую созвездия? — А? Да, конечно, только смой потом, пожалуйста, — разрешил Бесфамильный, и Кальниченко потянулся за ручкой. Несколько резких штрихов и пауза, а потом ещё несколько резких штрихов, и веснушки соединились в Большую и Малую Медведицу, образовали Тельца и Большого Пса, под лопатками, а ближе к правому бедру расположился Орион. Пару секунд юноша созерцал нарисованную им картину, а затем потянулся к фотоаппарату. — Можно сфотографировать? — прежде, чем нажать на нужную кнопку, спросил подросток. — Давай, — кажется, Лаврентию и самому было интересно узнать, что получилось. Сверкнула вспышка и раздался харктерный щелчок.       Потом они вместе стояли в ванной, и один крутился перед зеркалом, стремясь рассмотреть творение другого. — Фотографию проявлю — посмотришь, там лучше видно, — сказал товарищу Март, явно довольный своими творческими проявлениями. Молодой человек намылил мочалку и принялся осторожно стирать чернильные линии, которые стекали вниз синеватыми потоками. Когда парень добрался до бёдер, и коснулся правого, убирая созвездие Ориона, Бесфамильный внезапно задержал его руку, позволяя медленно пройтись по острой выпирающей косточке и спутиться чуть ниже. Не настолько низко, чтобы коснуться ненавистных гениталий, но достаточно для того, чтобы вогнать Кальниченко в краску. Замерев на мгновение, тот склонил голову и с необычайной нежностью, почти невесомо, коснулся губами основания шеи Лаврентия… — Надо будет вернуть Лене деньги, которые я украл, — сонно пробормотал Бесфамильный, устраиваясь в кровати поудобнее — ближе к вечеру он всё же сумел дозвониться до Дёминой и объяснить ситуацию. Приёмная мать была в шоке и гневе одновременно, и её вполне можно было понять. — Зачем было воровать? Ты мог попросить, и я бы тебя отпустила, — негодовала Елена Вячеславовна. — Не отпустила бы, — подросток слишком хорошо её знал, чтобы поверить в правдивость этих слов. — Но я всё верну, до последней копейки, обещаю, — парень на самом деле не имел ни малейшего представления, как это сделать, но чувствовал себя очень виноватым и обязанным возместить ущерб. — Не стоит, — слегка смягчилась Дёмина, однако молодой человек уже поставил перед собой цель, и не собирался от неё отступаться. — Вернёшь, — заверил его Март, ложась рядом и накрывая Лаврентия одеялом. — Завтра могу даже рассказать, как это сделать. — Спасибо, — повернув голову в сторону друга пробормотал Бесфамильный, и в голосе его звучали слёзы, но на этот раз это были слёзы не боли, а безграничной благодарности. — Спасибо за всё, что ты для меня делаешь. Я счастлив, что ты есть.