Мой акардиальный близнец и его половые проблемы

Владимир У меня совсем не клеится с тёлками. Разговор всегда стопорится. Ну… о чём я могу им рассказать? Что мы с корешем в 16-м году поставили на Трампа в букмекерской и выиграли двести косарей? А потом проебали их меньше, чем за месяц. Что моему товарищу когда-то пизданули по ноге телескопической дубинкой и он хромает? Что в меня однажды швырнули камень и даже не удалось зафиксировать кто, чтобы отхуярить эту шваль до смерти? Хуй это кому будет интересно. Вспоминаю Лену с дискотеки. Потом Арину, которая жила за Парком Победы, в жёлтой пятиэтажке с чердаком. Мы с ней пару раз ебались на этом чердаке. Еле уломал эту дуру на такой экстрим. — Конечно, да-да, — слышу её голос, как сейчас. — Приходил на всё готовенькое, урод, блять, хуемразь, хуемразина, я ему готовила, блять, никогда не отказывала, никогда, идёшь в постель, там Аришенька тёплая лежит, всегда, когда захочешь. И ЧТО Я ПОЛУЧИЛА В ИТОГЕ, СКАЖИ, А? СКАЖИ?! Бабы любят всё усложнять. Хуй пойми, что им надо. Так и живи. Сначала Аришенька, блять, тёпленькая, когда хочешь, а потом как при монастыре. Только дрочить и остаётся. В марте 17-го, когда хомячки Карнавального устроили очередную унылую провокацию, я зашёл в магазин, недалеко от ГУ ОМОНа, в центре, тупо баночку энергетика купить. Кассирша посмотрела на меня злобно так, пробурчала себе под нос чё-то типа «не стыдно?». Нет, говорю, пакет не нужен. Представляю, как накидываю ей на клык, ебу прям в горло, у неё сопли-слюни-слёзы. И начинаю лыбиться ей прям в ебло. Сучка. Попизди мне ещё тут. С Викой вышло совсем мрачно. До сих пор не могу забыть. Собрались в кафе: с ней, её подружкой Олей, которую я терпеть не могу, моими корешами (уже нет) Серёгой и Лёхой. Лёха только недавно вернулся из ДНР. Его там контузило, или что-то в таком духе, и он децл нервным стал. Как будто другой человек. А у этой Оли, как всегда, был при себе пакетик спидов — то ли альфа пвп, то ли амф обыкновенный, — не ебу. Разнюхали по дорожке. Мне не хотелось снова на эти грабли наступать, но ладно. Похую. Выпили, девки жрали просто как не в себя. За мой счёт, естественно. Это начинало раздражать. Особенно эта Оля. Нахуй она её притащила? Знает, что я ненавижу её, и всё равно наплевала на это. Приволокла эту проблядь. Мы выпили. Лёха начал доёбывать своими пацанами, которые гибнут, хохлами, укропами, майданутыми. Вообще ни о чем другом говорить не могу. Ну я и ляпнул «пусть дохнут». Чтоб он заткнулся. Он кидается на меня, мы пиздимся. Он, хоть и мельче меня, слабее, но отчаянный пиздец. Он мне всё лицо расцарапал, кстати. Меня выгнали из этой забегаловки. Именно меня, блять, — а эта хуила мне вслед орёт, ненавижу-ненавижу, убью. Ну, хотя что ему ещё мне сказать после этого всего. Девки за мной бегут, и давай мне мозги ебать. "Прекратите свои бабские истерики". Раз сказал, два сказал. Продолжают ныть. Я уже срываюсь, начинаю орать на них: заткнитесь, блять, не бесите меня! Как будто не слышат. Четыре утра, ничего ещё не ходит. Эти опять завели: спать хочу, есть хочу, это всё ты-всё из-за тебя. Решили искать хостел. Вика спрашивает у какой-то чурки, как найти какую-то улицу, где хостел есть. Ко мне демонстративно ехать не хочет. — Это же чурка, блять, нихуя она город не знает, — говорю. Ноль внимания. — Блять, Вика, поехали ко мне! Эта сука начинает визжать: «Я С ТОБОЙ НЕ ПОЕДУ, К ТЕБЕ НИКОГДА!» Она реально меня довела. Я просто схватил её за волосы, тряхнул, чтобы успокоить… и как-то само собой всё случилось, я не знаю… Просто врезал ей пару раз. И только потом понял, что сделал. Она сидит на асфальте, штаны все в красных брызгах, ревёт, возле глаза ссадина. Оля эта прыгает, как макака, визжит: «ЧТО, СПРАВИЛСЯ С ДЕВОЧКОЙ?!». Замахиваюсь на неё: «Тоже хочешь?» Отшатывается и орёт уже на расстоянии, боясь огрести. Начинают обе реветь и друг друга утешать. Ну чисто подружки-проблядушки. — Давайте вместе сядем и поплачем, — говорю. Мне хочется извиниться, но становится стрёмно. Не знаю, почему. Представляю себя в автозаке, когда ору: «Быстро, блять! Ёблами в пол, блять!» Мы все орём одно и то же. «Друг на друга ложитесь, блять! Заткнулись! Заебали ныть». Они пытаются опрадываться: типа мимо проходили, с работы шли, — знаю я таких. Как-то просто хуярил дубинкой эту протоплазменную кашу, и увидел нацеленную на себя камеру телефона. — Чё, блять, фильмов насмотрелся? Права свои узнал? Топчу его телефон. А тут я не знаю, что делать. Обе рыдают. Начинаю орать на них. — Заткнулись, блять! Блять, ёбла завалили обе! Подходит какой-то хуй, начинает на меня наезжать. Мол, животное, девушек избиваешь. Чисто на автомате делаю бросок через бедро с добиванием. Он, блять, на земле лежит. Кровь. Эти продолжают скулить. — Вика, блять, пожалуйста, Вика, хватит, поехали ко мне, я куплю тебе новые джинсы, блять, пожалуйста, Вика, СУКА, ПРЕКРАТИ ОРАТЬ, БЛЯТЬ, ПРЕКРАТИ НЫТЬ!!! Пинаю её в бедро. Она визжит, как свинина на бойне. — Не надо! — Оля тоже давай визжать. — Пожалуйста, не надо! Помогите! Помогите! Блять. Я не могу остановиться. — Вика, прости, я не хотел, я тебя не очень сильно ударил? Меня трясёт. Я только сейчас до конца понимаю, что я наделал. — Блять, Вика, ударь меня тоже! Хочешь? Ударь меня? Вика, ты слышишь, пожалуйста, прости! Этот хуй очухался, кричу ему: «НУ ДАВАЙ, БЛЯТЬ, ДАЙ МНЕ СДАЧИ, НУ ОТПИЗДИТЕ МЕНЯ, НУ ЧЁ ВЫ, БЛЯТЬ, ХОТИТЕ!» Я не понимаю, почему они не могут просто угомониться и послушать, что я говорю. Это так трудно?! — Вика, пожалуйста… ШЛЮХА, БЛЯТЬ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ЗАТКНЁШЬСЯ СЕЙЧАС… Они убегают от меня. Пиздец, убегают, как от маньячины. Я понимаю, что если побегу за ними, то будет хуже. Я постоянно делаю хуже. Что, блять, со мной не так — я пытаюсь исправить ситуацию, пытаюсь, как могу, что, блять, не так? ЧТО НЕ ТАК?! Меня всего колотит, трясёт. Бью себя по щеке. Наклоняюсь над хуилой. — НУ ДАВАЙ, БЛЯТЬ, ОТПИЗДИ МЕНЯ!!! ТЫ ЖЕ ЭТОГО ХОЧЕШЬ?! ЧТО ВЫ, БЛЯТЬ, ИЗДЕВАЕТЕСЬ НАДО МНОЙ?! НУ ЧТО МНЕ СДЕЛАТЬ, ЧТО?! я пишу ей в вк: прости прости прости прости прости прсти прости прсть прости прости арости прости прости Пальцы не попадают по буквам. Этот уже свалил, что ли? А если он ментов вызвал? пишу: ну что мне сделать что скажи что пишу: что со мной блять не так почему я такой мудак Я долго звонил, писал во все мессенджеры, всем её подругам, вот на такое унижение, блять, я пошёл ради неё, но все слали меня нахуй, а она пряталась, как от маньяка, реально, как маньяка, мне сказали, что она меня боится. Серьёзно? Она даже номер сменила. Помню, как ломился к ней в дверь бухой. Открой, блять, открой, я любого твоего ёбыря в говне утоплю, блять, ты не уйдёшь от меня, слышишь, не уйдёшь. Она снимала хату с какой-то шлюхой типа Оли и съехала оттуда. Куда — я так и не узнал. Проблемы были и до этого. Она говорила, типа, Влад, у тебя профдеформация, или ещё что-то, нельзя со всеми разговаривать криком и матами. А я сказал: может, блять, перестанешь строить из себя психолога-любителя? Она же продавец в Буквоеде. Боже, блять. Диагнозы она будет ставить. Но она одна меня жалела, слушала. А я знал, что всё, что мной говорится, не смешно, неинтересно, никому не нужно. Кроме неё. Хуй знает, почему. Я так привык к тому, что она рядом, что меня ломало хлеще, чем после палёных Олиных спидов. Писал этой Оле с разных аккаунтов. Слала нахуй и ЧСила. Блядина. Ясно же как день, что эта сука на неё и влияла. Без неё всё было бы хорошо. На аватарке полуголая. Куча партаков, кольцо в носу, как у коровы, в подписках «Катабазис» и «Даркнет, который мы заслужили». Шваль ёбаная. Падаль. Ненавижу, блять. Всё из-за неё. Обе почему-то никому не нажаловались. Ну, так. Попиздели чисто по-бабски, да и всё. Без устремления покарать. Её не сильно близкая подруга Катя мне передала, что ей все говорили идти к ментам, и её отец хотел меня отпиздить, но она типа меня пожалела. Типа считает, что у меня проблемы с башкой и мне надо лечиться. Типа ненавидит мою работу, но знает, что это для меня всё. Что ей меня жалко, блять, ЖАЛКО, как бомжа ссаного, сука, но быть со мной больше она не может. Ну спасибо. Эта Катя — такая же шалава, блять. Татуха на всю шею. Кольца в губе, как у папуаса. Тут и гадать не надо, кто испортил мою, блять, девушку. Однажды я смог ломануть её почту (при помощи телеграм-бота — вбиваешь адрес и видишь пароли со звёздочками. Ну пароль Novemb**, конечно, пиздец сложно угадать). И там нашёл новый номер телефона, который она кидала дипломному руководителю для связи. Я сидел в кафе, в ебучем зале с кальяном и розовой лампой, названивал ей, уже поддавший, просто повторял, как заевшая пластинка: вика пожалуйста прости вика прости прости прости ну я же извинился что ты хочешь что мне теперь распяться вместо христа я сделаю всё что ты хочешь только вернись вернись вика вернись Мне нужно было с кем-то поговорить. Ко мне подсели две девки. Судя по красным носам и угандошенному виду, обе под наркотой. — Ой, а можно к вам? — говорит блондинистая, которая похудее. — С какой целью? — отвечаю. — Вы нам нравитесь очень! — Нахуй пошли обе, — вяло отмахиваюсь. Больно эта шлюха напоминает Олю. Такой же биомусор. — Нам так одиноко… пожалуйста… Да мне тоже. Молчу. Они решают, что молчание — знак согласия, и садятся за мой стол. Блондинистая толкает меня в плечо и пытается разговорить. Беру её за подбородок. — Ты под чем? — спрашиваю. — А вы про что? — овцой на меня смотрит. — Ты чё, думаешь, я не понимаю? Я бы расстреливал таких, как ты. И сваливал в яму с говном. — Дядя милиционер, а чего вы такой злой? — Какой я тебе нахуй милиционер? — Ну служитель правопорядка… Тёлка весёлая. Всё шутки шутила. Попыталась сфоткаться со мной. Ёбнул её по руке: «я тебе, блять, сфоткаю, пизда тупая!». Я же в форме. Выговором не отделаюсь, если каждая обдолбанная шмара будет со мной селфиться. Заказываю им бухло. Блондинка уже посмелела и сама заказывать начала. Хочу сказать «не уходите». Спрашивает, есть ли жена. Говорю, что есть девушка. Но с ней проблемы. Не знаю, зачем рассказываю. Сколько времени уже прошло, пиздец, она уж год как не моя девушка. Я о ней вспоминаю, когда набухиваюсь, и начинаю наяривать ей на телефон и в личку её подружкам с фейков. И даже знаю, насколько жалок. Это хуже всего, когда сам всё осознаёшь. Это, оказывается, ценная и незаменимая хуйня, когда тебя кто-то любит. Когда ебётся с тобой без отвращения и смотрит без страха. Обнимает при встрече. Гладит, когда ты спишь. Я просто нахуй схожу с ума. Мне хуёво. Что же я, блять, за мудак. Почему всё так… Что со мной не так? Вторая тёлка, которая молчунья, более размалёванная и в платье, не закрывающем жопу. Блондинка в джинсовых шортах и колготках в крупную сетку. Ну чисто бляди из кино. Пиздим с блонди за жизнь. Она трётся об меня. Сажаю её к себе на колени. Понимаю, что обе пиздец как возбуждают. Пиздец как возбуждают мелкие сиськи блондинки и её колготки. Её мутные глаза наркоманки. Они совсем молодые, возможно, несовершеннолетние. Тонкий лёд. Блондинка трогает мой хер через штаны. Я уже только и думаю о её подростковой пиздёнке. Она говорит, что хочет поехать ко мне. Я представляю, как буду ебать этих сучек всю ночь. Поговорка есть: нам, татарам, один хуй, что ебать, что резать, лишь бы кровь текла. Это про меня, хоть я русский. В кафе начинает играть песня Indaqo «Boom Boom Boom». «Boy you touch me Like no one else before You changed my life Your worth is gold That's why I love you so» Вика говорила, что это про меня. Любила эту песню и клип, где ещё какие-то мультяшные персонажи типа моряка Попая и мышей этих. Микки Маусов. Блондинка лезет под стол. Я расстёгиваю штаны. Пиздец, сколько смазки. Смотрю на сиськи брюнетки, пока её подружка мне сосёт. Обе малолетки. Пиздец как возбуждает. Она цедит свой коктейль из трубочки, и я представляю, что она тоже мне сосёт. Представляю, как буду драть её раком перед зеркалом и заставлять смотреть на это. И кончаю минуты за три. Настолько эти шлюхи меня завели. Они сваливают в туалет. Догоняться — это любой идиот бы понял. Я думаю о своей власти над ними. О том, что могу просто поломать эти никчёмные, хрупкие жизни. Чувствую, что они свалят и никуда со мной не пойдут. Посмотрим. Выбегают из толчка с такими ёблами, как будто за ними гонится стая бешеных собак, и несутся к выходу. Я даже не успеваю штаны застегнуть. Динамщицы ёбаные. Попадётесь ещё раз — таким добрым и обходительным не буду. Хочется разбить кому-то ебло. Поговорить с кем-нибудь. У меня никого больше нет. Эти — и то съебались. Неужели я реально такой мудак? Я не понимаю. Расплачиваюсь, выхожу из кафе. Уже светает. В желудке горячая тяжесть. Наклоняюсь к урне, и из носа и рта хлещет блевотина. Из моего желудка хуярит несчастная любовь. Горькая, недопереваренная и комковатая. Ну и хуй с ней. Утираю рот рукавом. Иду домой по пустынной улице. Сыро и уныло. Меня пошатывает, как моряка. Скоро Новый год. Новый январь. Новый календарь. Может быть, в нём мне повезёт больше.