Шоу должно продолжаться

      — Какого черта, Хастур, как ты мог со мной так поступить?!       Азирафель мерил комнату шагами, бродя по кругу и нервно сжимая мобильный в ладони. Рядом, на кухонном столике, все еще стоял ноутбук, на котором была открыта мерзкая статья с фотографией. Количество комментариев росло с неумолимой скоростью, и актер в ужасе поглядывал на то, как меняется счетчик внизу экрана.       — О чем ты, дорогуша? — судя по заспанному голосу, внезапный звонок разбудил Хастура.       — Я о статье в интернете! Мне только что прислала ее Вельзевул. И авторство статьи принадлежит твоей компании, ты думаешь, я совсем идиот? — Азирафель остановился и в негодовании посмотрел на стену перед собой.       Все что угодно, лишь бы не видеть экран ноутбука.       — Что за статью ты ему там прислала? — голос Хастура прозвучал приглушенно.       Азирафель удивленно моргнул.       — Она что, с тобой? — пробормотал он, а потом развернулся и продолжил бродить по кухне. — В восемь утра?       — Слушай, — Хастур напрочь проигнорировал это высказывание, и его голос стал громче, — это не моя статья. Как ты вообще подумал, что я могу тебя так подставить?       — Ничего не мешало тебе написать о разводе Гавриила, — скептично заметил актер.       — Да, только об их разводе бы и так все узнали, и мои коллеги бы понаписали кучу всякой дряни. Я просто сделал это первым, сразу расставив все точки над «и». Я, между прочим, помог им избежать лишних сплетен! Что за наезды на меня прямо с утра?! Я еще даже не проснулся, а уже перед глазами твое личико вместе с этим… рыженьким…       Азирафель мучительно простонал.       Только этого ему сейчас не хватало.       Ему не нужен был очередной скандал с его участием, к тому же на любимую тему фанатов — вторые половинки и любовники. Это было самым худшим, и Фэлл уже много лет усиленно старался этого избегать.       — Хорошо-хорошо, я понял, что это не твоя статья, Хастур, ты бы меня не подставил, — пробормотал он, — но, пожалуйста, ты можешь как-то… избавиться от нее, это ведь твоя сфера? Мне совершенно не хочется проходить через все это снова…       — Снова? — удивленно спросил Хастур.       — Я тебе потом расскажу, — раздался голос на заднем фоне, и Азирафель растерянно выдохнул.       — Что у тебя делает Вельзевул? — спросил он.       — Я сделаю все, что смогу, в первую очередь узнаю, кто вообще эту статью написал. Должно быть, кто-то из моих коллег, кто тоже был на том вечере. Не переживай так сильно. На фото не запечатлено ничего плохого, вы всего лишь стоите вместе. Так можно и про нас с тобой написать, если сфоткаемся в обнимку. Кто-то просто захотел поживиться за твой счет.       — Игнорируй любые вопросы и провокации и лучше не контактируй с Кроули, — в телефоне раздался уверенный голос Вельзевул, а следом Хастур завопил «отдай его, отдай!», — ты, кажется, собирался на его благотворительный концерт, так вот, лучше не делай этого, иначе фанаты сделают из вас пару раньше, чем он придет на следующий этап шоу.       — И вообще может, это Кроули решил поживиться за твой счет, и это сфоткал кто-то из его знакомых, а он специально подошел к тебе тогда, чтобы создать повод, — Хастур снова взял власть над телефоном, и Фэлл раздраженно прикрыл глаза. — Или это Люцифер с его любовью к провокациям и скандалам. Или его сын, он выглядит подозрительным.       — Из тебя ужасный детектив, Хастур, — пробормотал Азирафель с тяжелым выдохом.       — Потому что я журналист! Позвони своим агентам, пусть решают эту проблему за тебя! А я, так и быть, поищу автора.       С этими словами Хастур сбросил звонок.       Азирафель с негодованием посмотрел на ноутбук.       Проблема была даже не в том, что он боялся за свою репутацию.       За двадцать пять лет карьеры с ним было уже столько скандалов и сплетен, что он давно к этому привык. Если не раздувать историю дальше, а залечь на дно, то все забывается, и яркие эмоции фанатов затихают так же быстро, как и вспыхивают.       И остается лишь горькое и неприятное послевкусие.       Но дело было в том, что Фэлл уже через это проходил.       Еще в самом расцвете своей карьеры актер позволил себе завести отношения. Это была нежная, еще юношеская влюбленность, которую он даже не собирался представлять общественности. Кевин был милым смущающимся парнем, очень нежным и чувственным. И когда папарацци впервые запечатлели, как актер целуется с ним в кинотеатре, поднялась невероятная суматоха. Самому Азирафелю до этого не было особого дела, ведь он привык к подобному. Но для Кевина это оказалось настоящим испытанием. Его сильно нервировали взгляды людей на улицах, постоянные письма в интернете и невероятное количество фотографий в социальных сетях, а также внезапно появившихся шуток и вульгарных мнений.       Кевин бросил его только потому, что не выдержал этой волны популярности, желая более спокойных отношений. Не говоря уже о том, что каждый третий говорил, что у актера должна быть девушка, а не парень, раздувая из этой щепетильной темы невероятные скандалы.       Разумеется, Азирафелю было больно, когда Кевин ушел, ведь актер был по-настоящему влюблен, а главное молод. Он пытался его вернуть, и общественность еще долго терзала их отношения.       В результате все вышло просто ужасно, и Азирафель не хотел об этом даже вспоминать.       И с тех пор актер был максимально осторожен в своем выборе. Ему и любовь стала неинтересна.       Несколько свиданий в месяц, исключительно чтобы удовлетворить физиологические нужды и расслабиться после тяжелых съемок.       В его ситуации вообще было трудно найти себе партнера. Даже просто на одну ночь.       И если в его жизни и случались связи, то он сразу предупреждал, что ему нужен не более, чем просто секс.       Как выяснилось, есть много желающих переспать с любимым актером без всяких обязательств.       В данном же случае.       Азирафель беспокоился не о себе.       Его волновал Кроули.       Певец был только начинающим, у него были максимально положительные отзывы и мало хейтеров, и прямо в начале своей карьеры, когда он только попал на шоу талантов, которое реально могло ему помочь, загреметь в такой громкий скандал, как отношения с одним из судий — означало бы полный крах его карьеры.       Наученный горьким опытом, Фэлл совершенно не желал Кроули подобного.       Телефон завибрировал, и на дисплее высветилось имя Гавриила. Азирафель тяжело вздохнул и нажал на кнопку ответа.       — Азирафель, скажи, что это все неправда! — тут же воскликнул продюсер, и актер поморщился от головной боли.       — Гавриил, я же был с тобой рядом, в чем ты меня обвиняешь?       — Я может и был рядом, но прекрасно знаю о твоей любви таскаться по отелям, — заметил Гавриил.       С этим Азирафель поспорить не мог.       — Это неправда, — ответил он спокойно, — всего лишь сплетни.       — Сплетни, которые могут подставить наше шоу! Азирафель, теперь, даже если это неправда, если на шоу ты скажешь Кроули «да», люди будут думать только об одном.       Актер закатил глаза.       — О том, что Кроули хорошо поет? — саркастично произнес он.       — О том, что ты с ним спишь. Все слишком удачно. Если бы ты был как мы, а не капризным интриганом, то никто бы не обратил внимания на то, что ты одобрил Кроули. Но ты редко кого-то одобряешь, и все заинтересовались. А теперь, с этой фотографией, два и два сложилось.       — Мы просто стоим рядом на фотографии. Мало ли, что написали журналисты. Ты же знаешь, они всегда преувеличивают.       — Нужно какое-то опровержение, срочно, — пробормотал Гавриил, — нужно что-то такое, что подтвердило бы, что ты с ним не спишь. У тебя случайно нет девушки?       — Гавриил! — воскликнул Азирафель. — Выставлять девушку после такого все равно, что сказать — «да, я сплю с Кроули». К тому же, знаешь ли, мои фанаты давно знают, что девушки у меня нет и не будет.       — Тогда найди себе мальчика, — предложил Гавриил.       — Я не буду никого искать! Это неприемлемо. У меня… у меня съемки через три часа, я должен привести себя в порядок. Я думаю, проигнорировать эту ситуацию — будет лучшим выходом. В итоге все забудут.       — Азирафель, из-за тебя мое шоу может…       — Ничего не будет с твоим шоу! Дай мне хотя бы время подумать!       — Не кричи на меня, солнце, ты сам виноват в своих случайных связях.       Азирафель сбросил звонок и едва удержал в себе желание разбить телефон. Или ноутбук. Разбить телефон об ноутбук, на котором все еще сияла фотография с ним и Кроули.       Нет, актер не думал, что Кроули может быть к этому хоть как-то причастен. Он и так популярен, неужели, ему этого недостаточно, и нужно наживаться на чужой карьере?       Фэлл действительно в этом сомневался.       Выдохнув, он подумал, что в первую очередь стоит успокоиться, выпить обезболивающее, так как его голова уже смертельно раскалывалась, а после поехать на съемки, отработать без проблем и думать обо всех оставшихся проблемах уже после.       Именно так актер и поступил.       Но пока он ехал на машине к павильону, где снимались последние сцены для сериала, в котором он играл главную роль, мысли о случившемся не покидали его.       Хоть ситуация, в которой уже когда-то был Азирафель, была совершенно иной, потому что его Кевин не выдержал такой демонстрации общественности, но все же любил его, а Кроули и вовсе не был с ним в отношениях. Однако выставлять что-то подобное напоказ всегда неприятно.       Фэлл уже как-то подвергся критике со стороны, когда кто-то запечатлел его около отеля с очередным любовником.       Спор в интернете о том, ловелас ли Азирафель, продолжался долго, но быстро затих, ведь звезд было много, а сплетен о них еще больше.       На съемочной площадке о вышедшей статье не говорил никто. Даже если ее кто-то и прочел, то, видимо, был наслышан о том, что Азирафель человек честный — а значит, не стал бы продавать свой голос на шоу за обычное соблазнение.       Хотя, кто вообще может догадаться, что происходит в мыслях других людей?       Азирафель вот никогда не мог.       Благо, что утренние сплетни никак не отразились на его игре. Фэлл был великолепным актером и с легкостью менял эмоции из кадра в кадр, легко читая заученный текст.       А уж сыграть глупенького и наивного ангела, верящего в то, что общество еще не до конца прогнило, и любящего человечество, для Азирафеля не составило никакого труда.       Режиссер остался невероятно доволен этим днем.       Зато Фэлл невероятно вымотался за восемь часов непрерывных съемок.       Он устало смотрел на свое отражение в зеркале гримерной, совершенно позабыв об утреннем происшествии и мечтая лишь о том, чтобы прийти домой, немного выпить и лечь спать.       — Трейси, спасибо, но я справлюсь сам, — произнес он, поворачиваясь в сторону открывшейся двери, и замер. — Кроули?       Певец стоял перед ним, облокачиваясь о дверной проем. Все в той же кожаной куртке и темных очках.       — Можно? — певец вопросительно поднял бровь. — Я бы хотел поговорить.       — Как ты здесь вообще оказался?! — выдохнул Азирафель, вставая со стула и даже не замечая, что невольно перешел на неофициальное обращение.       Зато Кроули неуверенно потер переносицу, не ожидавший такого.       — Я умею договариваться, — ответил он, — а еще, Трейси моя знакомая.       Азирафель возмущенно выдохнул. Стилистка и так не нравилась ему своим постоянным бормотанием обо всем и сразу, а теперь и вовсе появился повод ее уволить. Телефон, лежащий на освещенном лампочками от зеркала столике, моргнул, и актер поднял его, прочитывая пришедшую смс.       — Я просто переживал, что вы подумаете, что та статья может быть каким-то образом подстроена мной и…       Азирафель в ожидании посмотрел на него, плотно сжав губы и оторвав взгляд от экрана.       — И хотел сказать, что это никак не связано, и…       — А доказательства есть? — спросил актер, улыбнувшись. Энтони заметно передернуло от его улыбки, и он лишь раскрыл рот, явно неготовый к такому вопросу. — Расслабься, Кроули, я не думал, что это ты.       А еще Хастур только что написал ему, что автор статьи Дагон.       Эта маленькая проныра, работающая от силы пару месяцев, уже вывалила в интернет столько всего, что успела прославиться среди них грязной репутацией. Хотя Хастур был от нее просто в восторге, говоря, что у «девчонки есть однозначный талант». Но тот же Хастур даже не считал ее за конкурента, говоря, что ей до него далеко.       Азирафель тяжело вздохнул и опустился на стул, кладя телефон на столик экраном вниз. Энтони оглядел актера и закрыл дверь.       — Не говори, что пришел сюда, только чтобы убедить меня в том, что не виноват в этом, — произнес Фэлл, устало глядя на разложенные на столике палетки с тенями.       — Косвенно виноват, что был рядом, — ответил Кроули, прижавшись к двери спиной и засунув руки в карманы. — Но раз уж я здесь… должен сказать, что ваша игра невероятна. Такое мастерское перевоплощение в совершенно невинный образ, при том что в жизни… — певец внезапно осекся.       — При том, что в жизни равнодушный мерзавец, вероятно, ты это хотел сказать, — продолжил за него Азирафель.       — Белый камзол из восемнадцатого века вам к лицу, — отметил Кроули, игнорируя этот выпад, — но с подводкой для глаз явно перебор. Честное слово, когда вы умоляли палача не убивать вас, я был готов пустить слезу.       Азирафель усмехнулся и поднял на него взгляд.       — Это все, конечно, очень мило, — произнес он, — и я польщен такой оценкой моей работы. Но хочу сказать, что очень надеюсь, что вся эта ситуация никак не отразится на твоем творчестве.       — О, никакие слова не изменят того факта, что я прекрасно пою, — Кроули самодовольно улыбнулся. — К тому же, мне безмерно льстит, что люди считают, будто я в состоянии соблазнить самого завидного актера Британии.       Фэлл откашлялся в кулак.       — Я смотрю, все это доставляет тебе удовольствие.       — Удовольствие доставляет секс, а слухи о том, что он есть, скорее… просто повышают самооценку.       Актер усмехнулся. А потом рассмеялся так, что на глазах даже выступили слезы.       — Ты очень высокого мнения о себе, — заметил он, — может, тогда продолжишь упиваться этим чувством где-нибудь подальше? Потому что меня все это лишь раздражает.       Кроули обижено поджал губы.       — А можно мне хотя бы автограф? — спросил он. — Я заслужил.       — А я думаю, что тебе хватит участия в шоу, наличия скандальной статьи, фотографии и лестного мнения окружающих.       Певец рассмеялся.       — Мое сердце безнадежно разбито, мистер Фэлл, — произнес он, приложив руку к груди. — Но мое предложение с концертом, я надеюсь, все еще в силе? Я здесь еще и для того, чтобы убедиться, что вы по-прежнему собираетесь прийти ко мне.       Фэлл устало прикрыл глаза.       — Боюсь, в данной ситуации, это будет неуместно, — ответил он, поглядев на Кроули. Тот выглядел расстроенным. Опять. — Лишние домыслы фанатов не нужны как мне, так и тебе.       — О, да плевать мне на все эти домыслы! Люди могут думать, что хотят, они вообще очень любят додумывать. Что же теперь, совсем из дома не выходить?       Азирафель вздохнул.       — Подумай вот о чем, — произнес он, поднимаясь и подходя к певцу, — это сейчас тебе кажется, что это забавно, что тебя считают великим соблазнителем, но как только общественность сделает из тебя обычную шлюху, которая переспала с кем-то ради того, чтобы стать еще популярнее, тебе это перестанет казаться таким смешным. Любые твои заслуги, как бы хорошо ты ни пел на самом деле, будут стираться тем, что ты просто спишь с кем-то. А если ты еще и выиграешь на шоу, никто не скажет, что это потому, что ты хорошо поешь. Нет, все припомнят ту фотографию и ту подпись, даже если это неправда. Во всяком случае, так будет, если в ближайшее время ты появишься где-то рядом со мной.       Азирафель невольно обвел взглядом гримерную.       — И кстати… все то же самое можно сказать, если кто-то заметит, как ты уходишь отсюда. Прошло достаточно времени. Я сомневаюсь, что тебе все это нужно.       Кроули приоткрыл рот.       — То есть слухи о том, что вы меняете любовников, как перчатки, справедливы? — уточнил он, сделав, вероятно, какой-то совершенно иной вывод и пропустив все остальное мимо ушей.       — При чем здесь вообще это? — возмутился Азирафель. — Ты не понимаешь, что…       — Моя репутация не ваша забота, мистер Фэлл, — ответил Энтони. — Мое предложение с концертом все еще в силе.       — Научись принимать отказы, Кроули.       — Но вы уже обещали мне! Или вас, словно ангела, нужно умолять на коленях?       Азирафель невольно отвел взгляд, иначе истолковав эту фразу, и от Кроули это не укрылось.       — О… — голос певца стал значительно ниже. — Я имел в виду совсем другое…       — Разумеется, — Азирафель кивнул, невольно оглядев Кроули сверху вниз, — просто не употребляй больше эту фразу. Кто-то может этим воспользоваться.       Актер тяжело вздохнул.       — У меня очень плотный график, я попытаюсь выделить время на твой концерт, но ничего не обещаю. Договорились?       Кроули улыбнулся одним уголком рта.       — Я, правда, до сих пор считаю это плохой идеей, — продолжил Азирафель.       — Говорят, что и сотворение мира было плохой идеей, однако получилось вполне неплохо, — заметил Энтони с усмешкой.

***

      Азирафель был прав, говоря, что длительное нахождение Кроули с ним не укроется от остальных и станет новым поводом для сплетен.       В интернете тут же появились фотографии певца, выходящего из его гримерной, сопровождающиеся весьма пошлыми комментариями по этому поводу.       Фэлл не понимал, неужели это действительно приносит Энтони удовольствие. Но певец вообще никак не реагировал на провокационные вопросы в своем инстраграме, не комментировал ни фото, ни статьи, и даже на попытку одной дотошной фанатки снять с ним видео, просто мягко отвадил ее от себя, заведя диалог на совершенно левую тему.       Кроули вел себя так, словно ничего не было. Выставлял фотки, снимал видео, рекламировал свои новые песни.       Однако он не пытался выставить в сеть внезапные отношения, как пытался подсказать актеру Гавриил. И по мнению Азирафеля, это было умным решением.       Певец также никак не высказывался в сторону Фэлла.       В интернете начали появляться рекламные тизеры с его новым сериалом, и фанаты подняли его просмотры и рейтинги восторгами о том, что у главного актера на момент съемок роман с популярным певцом.       История не забывалась, и фанаты неустанно твердили об этом.       А ведь это была всего лишь фотография!       На ней ведь даже ничего не было.       Они просто смотрели друг на друга.       Что такого фанаты нашли в этих взглядах, что в интернете появилось столько восторга по поводу их возможного союза?       Хастур рассказал, что Дагон получила повышение за свою статью, однако он, как преданный друг Фэлла, устроил все так, что многие коллеги обозлились на нее.       На высказывание актера о том, что это детский сад, Хастур ответил, что это справедливость.       — Между прочим, тебе представился отличный шанс залезть к рыженькому в штаны, почему бы тебе им не воспользоваться? — спросил журналист, когда они встретились вечером, чтобы немного выпить в Ритце. — Ты ведь столько лет без пары, нельзя же вечно трахать одних мальчиков по вызову.       — И чем это будет отличаться от мальчика по вызову? — саркастично уточнила Вельзевул, сидящая рядом с ним.       Азирафель еще с начала вечера тактично промолчал, когда Хастур положил ладонь на ее коленку, а певица его не оттолкнула.       — Хотя бы тем, что Азирафель может сделать доброе дело и немного раскрутить его карьеру, — ответил Хастур.       — Это звучит ужасно, — заметил Азирафель, поморщившись. — Это гнусно и неприемлемо.       — Неприемлемо, Азирафель, топить каждого, кто приходит к нам на шоу, а это просто… снятие напряжения. Ты же и так этим постоянно занимаешься, чем Кроули хуже всех остальных?       — Прекрати толкать его к Кроули в постель, — произнесла Вельзевул и отвесила ему подзатыльник. Хастур повернулся к ней и оглядел таким похотливым взглядом, что Азирафелю непременно захотелось побыстрее уйти.       — В самом деле, Хастур, не твое дело с кем я сплю, — произнес актер совершенно спокойно.       Однако Фэлл все же признался самому себе, что доля правды в словах журналиста была.       Ему действительно было плевать, кто был в его постели, ведь это ограничивалось всего одним разом.       А Кроули… понравился ему еще в день его выхода на сцену.       И в его гримерной Энтони вел себя настолько провокационно, что у Азирафеля невольно рождались в голове самые разнообразные мысли о том, в какую сторону мог повернуться их диалог, когда тот бросил фразу о мольбах на коленях. Азирафель даже вспоминать не желал, что представил в тот момент.       Но что-то неправильное виделось ему во всей этой ситуации.       Он не боялся за репутацию шоу, он не боялся даже за свою репутацию. Сделать ее еще хуже, было просто невозможно.       Просто ему казалось…       Что слишком подло вот так пользоваться своим положением.       Поэтому он сомневался в том, нужно ли идти на этот концерт. Если его там заметят, а его там заметят, то неуместные сплетни лишь подтвердятся.       А это ему было совершенно не нужно.       — Хорошо, и как давно вы вместе? — спросил актер у Вельзевул, когда Хастур отошел на улицу, чтобы покурить.       — Мы не вместе, — певица усмехнулась, покачивая в ладони бокал с вином. — Это всего лишь секс. К слову, невероятный.       — То есть Хастур даже лучше Гавриила? — не удержался от любопытства Азирафель.       Вельзевул ехидно улыбнулась.       — А этого я в силу моральной этики тебе не скажу.       Азирафель рассмеялся.       — Но в самом деле, дорогой, ты в последнее время очень сильно стрессуешь. Работа тебя убивает, и у тебя совсем нет близких, чтобы скрасить одиночество, а подобные посиделки это совсем не то, что тебе нужно. Подумай о том, что тебе пора завести пару, а не развлекаться по ночам с незнакомцами.       И Вельзевул очень многозначительно на него посмотрела.       — Значит, Хастур предлагает мне залезть к Кроули в штаны, а ты предлагаешь ему в любви признаться? — Фэлл с интересом приподнял бровь, прикладываясь к бокалу с шампанским.       — А я не говорила о Кроули, — заметила Вельзевул, усмехнувшись, — я говорила абстрактно, и не моя вина, что он был первым, о ком ты подумал.       Азирафель подавился шампанским, а затем выразительно посмотрел на певицу.       — Дьяволица, — заметил он, прищурившись, после секундного молчания.       — Да, я такая, — и она посмотрела в сторону, — а вот и мой дьявольский любовничек вернулся. Не волнуйся, дорогой, я позабочусь о том, чтобы он перестал тебе докучать.       С того вечера Азирафель еще долго размышлял над словами Вельзевул.       Почти все его знакомые считали, что он равнодушный и холодный, не ценящий жизнь мерзавец, которому не нужны ни любовь, ни семья.       Но что ему было делать, если не было в его жизни человека, с которым бы ему захотелось разделить свое одиночество?       Ведь Вельзевул и сама развелась с Гавриилом, она должна была понимать, что иногда люди просто не подходят друг другу. Фэлл прекрасно помнил времена, когда певица плакалась ему по телефону, жалуясь на его друга.       И Вельзи же и говорила ему, чтобы он завел себе пару.       Зачем? Чтобы потом звонить ей и плакать так, как когда-то делала она?       Но с другой стороны, Вельзевул была права в том, что ему и в самом деле одиноко. Все его вечера заключались либо в официальных встречах, либо в съемках, иногда это были дружеские посиделки, но чаще всего просто просмотры сериалов дома в компании с бутылкой вина.       Возможно, ему и вправду стоило разнообразить свой вечер походом на самый обычный концерт, билет на который по-прежнему лежал в комнате.       В общем, после длительных размышлений, после воспоминания о том, как Хастур, не стесняясь, прижал Вельзевул к капоту своей машины, и после нескольких бутылок вина, Азирафель все же решил, что в походе на концерт не будет ничего страшного.       Фанаты и в самом деле могли думать, что угодно.       Этого в любом случае было не избежать.       Концерт проходил в небольшом клубе, в котором, к удивлению, было невероятно много людей.       Азирафель стоял на балкончике, специально отведенном для вип-гостей, которых было не так много, держа в руках алкогольный коктейль и вглядываясь в пустую сцену напротив.       Он понятия не имел, как Кроули поймет, что он пришел на его концерт, ведь в такой толпе, со сцены, в свете софитов, он и не заметит актера где-то вдалеке и в тени.       — Боже, мистер Фэлл, вы действительно пришли!       Актер обернулся и наткнулся на Адама. Глаза мальчишки сияли восторгом, а стекла очков поблескивали в свете цветных прожекторов. Сын Люцифера был одет в модный костюмчик и обнимал смуглую девушку с пушистым кудрявым хвостиком.       — Это — Пеппер, моя девушка, и она просто обожает ваше творчество, дадите ей автограф?       Фэлл приоткрыл рот. Но чего он еще ожидал, приходя на обычное благотворительное мероприятие?       Пеппер оказалась под стать Адаму. Настолько же восторженной и болтливой. Разве что говорила она не о спасении планеты, а об ущемлении прав женщин, за которые собиралась активно бороться.       Азирафель вполуха слушал, о чем говорили ему эти дети, пытаясь выпить свой коктейль как можно быстрее, чтобы их болтовня перестала ему докучать.       У него была мысль пойти на концерт с кем-то из знакомых, чтобы потом был повод отмазаться от лишних вопросов, но попросту никого не нашел.       Но, наконец, музыка заглушила голоса детей, и концерт начался.       Кроули появился на сцене, словно демон из преисподней. Весь в черном, такой наглый и яркий, веселый и интригующий.       — О, я и не думал, что он поет совсем один, — заметил актер, поворачиваясь к Адаму. Тот восторженно улыбнулся, польщенный тем, что знает что-то, чего не знает известный актер.       — Нет, это он сейчас один. Музыку он пишет сам, но исполняют ее Кармин, Рэйвен и Уайт. Просто сейчас у них какие-то другие дела, да и не любят они все эти благотворительности. У них какие-то странные принципы на эту тему. Поэтому музыка сегодня в записи, но Тони, разумеется, поет сам.       Толпа радостно завизжала, приветствуя своего кумира, а Азирафель тяжело вздохнул.       Ему предстояло несколько часов наблюдать за тем, как на сцене извивается истинный соблазнитель.       Концерт Фэллу понравился.       Кроули просто не мог не нравиться.       Он шутил, общался с залом, он рассказывал о том, как рождалась песня, которую он собирается петь. Создавалось впечатление, будто Кроули и его публика едины, и между ними нет этой грани «кумир-фанат».       Энтони пел так красиво, что Азирафель, облокотившись о балкончик и уже не считая, какой по счету коктейль пьет, просто любовался, наслаждаясь этим тягучим хриплым голосом, разливающимся по всему телу вместе с алкоголем.       Кроули завораживал, гипнотизируя одним своим видом.       Актер даже не заметил, как концерт подошел к концу. Ему хотелось еще и еще, чтобы Кроули пел и не останавливался.       И публика требовала, только намного громче. Она не отпускала любимчика, желая, чтобы он напоследок исполнил еще одну песню.       — Ну хорошо, дорогие, вы меня уговорили, как же я могу вам отказать, — пропыхтел вспотевший и уставший Кроули в микрофон, счастливо улыбаясь и убирая челку со лба. — Я спою вам очень личную песню, надеюсь, никто не против. Уверен, каждый был в подобной ситуации, поэтому вы разделите мои эмоции.       Зал ликующе загудел.       — Эта песня посвящается моей первой влюбленности, — произнес Кроули, и публика восторженно заверещала, — да-да, я с вами согласен, это хреново, поддержите меня!       Азирафель положил подбородок на подставленную ладонь. Ох уж эти песенки о любви. Кажется, подобных он у певца еще не слышал. Песни Кроули были о Небесах, о Преисподней, о Дьяволе и ангелах, про сотворение мира и звезды, но никогда не касались любви.       Вероятно, поэтому зал настолько оживился.       Азирафелю тоже стало интересно.       Песня была нежная и неторопливая, с приятными переливами тональностей и томными аккордами.       Кроули пел о демоне, страдающему от неразделенной любви к небесному существу, которое отвергало его на протяжении шести тысяч лет.       Азирафель закусил губу.       Слова песни были настолько трогательными и интимными, Энтони раскрывал душу стольким людям, выставляя напоказ свои искренние чувства.       Кому-то повезло стать объектом его влюбленности.       Кроули определенно отдал бы ему эту любовь. Совсем безответную, судя по словам песни.       Когда музыка стихла, зал взорвался восторгом, а Азирафель почувствовал себя до ужасного неуютно и одиноко.       Певец собрал свои заслуженные овации, раскланялся, поблагодарил всех и скрылся со сцены. Гости еще толпились в центре, но уже понемногу начинали расходиться. Даже на балкончике появилось значительное шевеление.       Фэлл отвернулся от сцены и тут же наткнулся на целующихся на диванчике Адама и Пеппер.       Мысленно выругавшись, Азирафель отвел взгляд и уже собирался пойти к выходу, в надежде, что у него останутся относительно приятные мысли о проведенном вечере, и никто не будет докучать ему.       Но тут же перед ним оказался Кроули.       Весь раскрасневшийся, тяжело дышащий, с расползшейся по лицу счастливой улыбкой.       Азирафель оглядел его растрепавшиеся волосы и наполовину расстегнутую рубашку, и снова вернулся к лицу.       — О, вы все же пришли! — певец расплылся в довольной улыбке и встал к нему совсем вплотную, так что Азирафель заметил, как по его виску стекает капля пота. — Как же я рад!       Энтони оглядел пустые бокалы за спиной Фэлла и удивленно приподнял брови.       — Познакомить вас с моей командой? — Кроули был настолько воодушевлен, совершенно позабыв о формальностях и пристраиваясь к актеру совсем близко, мягко беря его за локоть и уводя от перил.       Он махнул Адаму рукой, замечая, что паренек слишком занят и ему не до любимого певца.       Азирафель следовал за Кроули, который продолжал восторженно бормотать что-то о том, как хорошо сегодня работал звукорежиссер, какая была уютная публика, и как он надеется, что они собрали достаточно денег для фонда Адама.       Фэлл даже не пытался вставить хоть что-то в ответ, не слушая, о чем говорит певец, и просто наслаждаясь его невероятным голосом.       Кроули привел актера в просторный кабинет, по совместительству служивший ему гримерной. Там он познакомил его со своим звукорежиссером — Ньютом и менеджером — Анафемой.       — О боже мой! — воскликнула Анафема, когда Азирафель пожал ее крохотную ладошку. — Когда я была подростком, вашими фотографиями были обклеены все мои альбомы!       Фэлл мягко улыбнулся ей, и Анафема расползлась в такой улыбке, что больше не смогла ничего сказать. Ньют ревниво хмыкнул и попросил ее помочь собрать оборудование.       — Значит, я был приглашен, чтобы порадовать твою подругу? — уточнил актер с ложной скромностью, глядя на все еще довольного Кроули.       — Что? — переспросил певец и поморщился. — Нет! Это ведь… это просто… вам хоть понравилось?       Азирафель пожал плечами и обвел глазами гримерную.       — Да, было неплохо, — ответил он.       — Всего лишь неплохо?! — возмутился Энтони с ухмылкой. — Вы просто рвете меня на части! Неужели, я вам совсем не нравлюсь?!       — Не нравится твое пение, ты хотел сказать? — Фэлл прищурился.       Кроули поджал губы и сложил руки перед собой.       — Разумеется, — ответил он.       — Да, ведь я говорил и не раз, что мне нравится, как ты поешь, — актер улыбнулся одним уголком рта.       — Тогда выпьем за это!       Кроули даже не дал ему времени подумать.       Когда он выволок Азирафеля в общий зал, в клубе уже не осталось зрителей, только члены команды и работники. Певец предложил Фэллу коктейль, и актер, выпивший уже и так слишком много, просто не смог отказаться.       Они пили весь вечер.       Кроули говорил и говорил, а Азирафель заслушивался его гипнотизирующим голосом. В какой-то момент он даже не успел заметить, как остальные разошлись, и они остались только вдвоем.       С Кроули было невероятно интересно. Он, казалось, мог поддержать абсолютно любую тему, не переставал улыбаться и все продолжал виться вокруг Азирафеля, словно змея.       Под конец вечера, который плавно перевалил в ночь, Фэлл даже не помнил, сколько именно он выпил, когда покинул клуб.       Зато, проснувшись утром, он полноценно почувствовал, что алкоголя было много, слишком много. Он уже несколько лет не позволял себе столько пить. Голова кружилась, а во рту приторно чувствовалась сухость вперемешку со вкусом никотина, а ведь Азирафель не курил уже более пяти лет.       Было больно даже открывать глаза, и Азирафель, присев на кровати, прижал ладони к лицу, пытаясь унять головную боль и побороть чувство тошноты.       Как же давно он так не перепивал.       У него ушло несколько минут на то, чтобы удержать равновесие и сфокусировать взгляд на потолке, который все еще немного кружился.       А потом он вздохнул и повернул голову.       — Оу, — выдохнул Азирафель, широко раскрыв глаза и откинувшись на спинку кровати. Он моментально позабыл о головокружении, разглядывая лежащего рядом с ним обнаженного и едва прикрытого одеялом спящего Кроули. — Твою мать…