Штуша-Кутуша

Лифт умчался прямо перед Пашиным носом, ждать не хотелось, поэтому он взлетел бодро по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Почти не запыхался, хоть плечи и тянуло под привычным грузом аккордеона. На площадке уже ждал Юрка у приоткрытой двери, какой-то необычайно довольный, глаза прям сверкали, Паша сам невольно заулыбался. У него на этот вечер были охуеть какие большие и серьезные планы, все мысли только вокруг них и крутились. Поэтому, войдя в квартиру, он сразу потянулся вперед, пытаясь поцеловать, но Юра уперся руками ему в грудь, несильно отталкивая от себя. — У меня гости, — мягко сказал он, забирая из Пашиных рук картонную коробку, перевязанную бечевкой. Отступив на шаг, хотя расстояние между ними и так было пионерское, Паша застыл на месте. Вроде и понятно все, сам каждый раз боялся спалиться, а все равно ведь задело и стало немного обидно. — Я чего-то перепутал? — неуверенно спросил он, глянув на часы. — Ты вроде говорил к семи подойти. — У Аньки дела какие-то, попросила пару часиков с Лизой посидеть, — отмахнулся Юра, оборачиваясь назад. — Лизка, не будь букой, выйди поздоровайся. Из дверей в комнату и так торчал любопытный нос, через секунду оттуда уже целиком высунулась немного смущенная мордашка. Два года назад Паша видел ее в театре только мельком, но и сейчас бы на улице узнал без проблем: больно уж она была на Юру похожа. — Привет, — стеснительно поздоровалась она, прячась за папиной ногой. — Привет, — отозвался Паша, присаживаясь на корточки и поставив перед собой чехол с аккордеоном. Бросил растерянный взгляд на Юру, протянул вперед руку и сжал некрепко маленькую ладошку. Вопросов на языке вертелось много, ни один из них сейчас задать было нельзя. Юрка еще смотрел сверху вниз насмешливо, но при этом очень внимательно, будто бы принимал экзамен у незадачливого студента. — Что это? — Лиза немного осмелела, выбралась вперед и показала пальцем на потертый чехол с Пашиным инструментом. — Аккордеон, — Паша расстегнул молнию, показывая ей своего побитого жизнью старичка. Внутри вдруг проснулось невнятное желание понравиться дочери человека, с которым ты ебешься, хоть он и не особо понимал, зачем это ему было нужно. Обернувшись на папу, Лиза получила его одобрительный кивок и нажала с любопытством на несколько клавиш, нахмурившись, когда те не издали никаких звуков. — Гармошка! — она вдруг заулыбалась, показывая теперь пальцем на Пашу. — Как у крокодила из мультика! — Аккордеон, — привычно поправил ее Паша, которому путаница с гармонью и баяном надоела до боли в зубах. — Тебе сказали гармошка, значит гармошка, не спорь с боссом, — захохотал довольно Юра, смотря при этом на дочь очень тепло и ласково. — Не знаю, насколько Пашок у нас крокодил, но волшебник сто пудов. Правда вместо вагона эскимо притащил нам коробку с пирожными. Чай пить пойдем? — С какими пирожными? — глаза у Лизы мигом огнем загорелись. — А я почем знаю? Топай на кухню и посмотри. Плиту только сама не трогай, а то я тебя маме сдам. Он вручил картонную коробку Лизе и подпихнул в спину, будто бы ей ускорение требовалась: она и так понеслась, только пятки сверкали. Проводив ее все тем же растерянным взглядом, Паша застегнул обратно молнию, закидывая чехол за спину и собираясь на выход. Стало понятно, на кой хер его Юра попросил завернуть в кулинарию на углу и набрать сладостей побольше, но оставаться здесь дальше было как-то неловко. Не хотелось мешать ему с дочерью общаться. — Ты куда собрался? — нахмурился Юра, перехватив его за локоть. — Анька уже приедет за ней через полчаса, как раз чайку навернем. — Ну так давай я тогда и вернусь? Зачем я вам мешать буду? — шепотом отозвался Паша, вырывая руку. — И чего ты будешь делать? На скамеечке сидеть и штаны во дворе протирать? Примут еще тебя местные бабки за маньяка, заколебешься объяснять ментам, что у тебя в чехле не бомба, а гармошка. — Бля, Юр, не неси херни, по улицам просто погуляю. На кухне раздался шум и Юра обернулся резко, догадываясь, что там происходит что-то неладное. — Снимай кроссовки, мой руки и дуй пить чай. Чего ты зассал? Очень хотелось пафосно свалить, но Паша, конечно, зацепился за это тупое «зассал». Просто из принципа решил согласиться, поэтому, снова устроив чехол на полу, разулся и скрылся в ванной. Никакой особой уверенности он, конечно, не чувствовал. У них с Юрой завертелось что-то совершенно непонятное и очень странное: они уже три недели без перерыва каждый день трахались, а потом репетировали. Или репетировали, а потом трахались — музыка у Паши в голове смешалась с сексом. Ломаться и бояться он вроде перестал, вечно находил происходящему какие-то оправдания. В голове постоянно вертелось, что еще немного, и он заиграется: пора было притормозить. Только проблема в том, что Паша совсем не хотел тормозить. Ему надо было еще больше, к Юре тянуло как сладкоежку к конфетам. В голове пронеслись ненужные ассоциации члена с купленными пирожными, он сглотнул шумно, выключая воду, и вышел из ванной. Паше казалось, что знакомство с дочерью будет чем-то похоже на знакомство с родителями: все сидят за столом напряженные и недовольные. Уже через пять минут пришлось признать, что загоны не имели оснований: Лиза уделяла ему внимания не больше, чем кактусу на окне, радуясь редким минутам общения с отцом. Сначала было немного неловко, Паше всё еще казалось, что он мешает. Прихлебывал тихо чай, говорил лишь когда Юрка о чем-то спрашивал, улыбался спокойно. Он Юру за последнее время разным видел, но таким радостным еще ни разу. Тот настолько изменился рядом с дочерью, от него прямо перла какая-то энергия. Будто бы кто-то омолодил на пять лет и стер ластиком все морщинки. Это было что-то такое глубокое и искреннее, что Паша сейчас совершенно не мог понять. Смотрел и сам вместе с ними расцветал: так хорошо было видеть Юру счастливого, как раньше. Конечно, никаким получасом дело не ограничилось: через сорок минут Аня позвонила и сказала, что задержится еще ненадолго. Пирожные и чай уже закончились, они переместились в комнату, залипли в мультики. Лиза потребовала какое-то забугорное говно про фей; Паша искренне жалел, что находится в квартире трезвенника и рядом нет никакой алкашки, хотя от этой ерунды можно было спастись только тяжелыми наркотиками. Мужественно вытерпев две серии, Юра тоже взбунтовался, решил поискать на Ютубе различную советскую психоделику. Про ежика в тумане Лизе не особо зашло: она смотрела без интереса, теребя в руках мягкую игрушку. В конце еще заявила с невозможно взрослой интонацией, явно скопированной у матери, что сей мультфильм она миллион раз смотрела, и он явно переоценен. Ну, в ее исполнении это звучало как «нудная скукотень, пап, можно снова фей?», но по смыслу было похоже. Паша слился от спора на балкон, чтобы перекурить, слушал оттуда невнимательно их болтовню. Когда вернулся в комнату, его внезапно поставили судить очень важное соревнование по «камень-ножницы-бумага». Накал страстей был недетский. Паша сжимал губы, чтобы не заржать в голос: так серьезно эта парочка друг на друга пялилась. Юра вырвал победу, освобождая их на ближайшие двадцать минут от очередных пиндосских мультиков, которые грозили убить всех эпилептиков в округе. Разгладил усы довольно, пообещав, что вот сейчас-то они охренеют. И у него в этот раз случилось стопроцентное попадание: Паша даже сам залип — ни разу раньше этого мультика не видел. Лиза тоже как зачарованная смотрела на приключения слона с макакой. Хотя куда больше ей понравился страшный и опасный зверь Штуша-Кутуша, в котором она (благодаря усам, конечно) мгновенно опознала папу. Это и стало решающим фактором: феи были забыты, а из шкафа извлечен старый Юркин грим. В Лизе явно пропадал талант превращения людей в панд, потому что Юру она раскрасила так, что тот стал больше похож на страшного и опасного алкаша, а не на Штушу-Кутушу. Паша ржал, пока не пришла его очередь: ему была назначена роль слона и через десять минут он пополнил ряд синяков. Неловко уже не было, Паша по всей квартире катал на спине Лизу, которая изображала премудрую обезьяну: командовала, пока за ними гонялся усатый зверь. Заодно получилось выяснить, что полы Юра мыть особо не любил: «слон» собрал коленками и ладонями всю грязь. Аня позвонила в дверь ровно в тот момент, когда они въезжали из коридора обратно в комнату. Подняться на ноги, конечно, Паше никто не дал, поэтому он так и встретил ее жопой под радостные вопли Лизы. — Юр, ты нормальный? Нам в гостях надо быть через полчаса, — ошарашенно выдала Серговна, увидев их грим. — Я теперь не Юра, а страшный и опасный зверь Штуша-Кутуша, — фыркнул он. — Охочусь за свежими и молоденькими, так что прости, ты уже не подойдешь. — Очень смешно. Умывайтесь бегом, я внизу чью-то машину заперла на парковке, — закатила глаза Аня. Рассмеявшись в ответ, Юра закинул дочь на плечо и потащил в ванну. А вот Паше в очередной раз стало очень неловко, он стянул нервным движением резинки с головы: Лиза заплела ему два каких-то странных хвостика, которые должны были изображать слоновьи уши, и поднялся на ноги, отряхивая коленки. — Привет, — он зачесал пальцами волосы назад, смущенно улыбаясь. — Мы с Юрой порепетировать договорились, я приехал и… — И попал, — закончила вместо него Аня, рассматривая криво нанесенный грим. — Вроде того, — немного натужно рассмеялся Паша. Подошел к креслу, где стоял чехол с аккордеоном, похлопал по нему для особой убедительности. Он сейчас испытывал непонятную и не особо приятную потребность оправдываться. Будто бы что-то неправильное сделал, просто придя к Юре в гости. Мерзкая мысль, противная, но избавиться от нее никак не получалось. — Юра рассказывал, что вы недавно случайно встретились и снова играете вместе, — она выделила последнее слово, будто бы ярким цветом его окрашивая. Смотрела как строгая училка, которая поймала ребенка на очевидном проебе; Паша с трудом подавил желание смущенно уставиться в пол. От всего этого пахло очевидным намеком, который совсем не хотелось понимать. — Скажи, он по пьяной лавочке уговорил тебя бросить все на свете, наобещав золотые горы с корпоративов, а тебе потом стыдно было отказать? — Все по добровольному согласию, — не подумав, выдал Паша, поспешив следом пояснить, чтобы убить двусмысленность. — Я с прошлой работы уволился недавно, дополнительная денежка не помешает. — Это хорошо, — кивнула Аня, явно проглатывая вторую часть предложения. — Я помню, как вы на студии раньше сочиняли до утра. Снова что-то писать пытаетесь или только надираетесь на корпоративах на пару? У нее даже взгляд изменился: из внимательного и изучающего стал беззаботным и легким, позу приняла расслабленную. Типа как было весело, когда она преподавала им с Анечкой в универе, какие хорошие и радужные времена, никто не бухал без меры и не существовало никаких проблем. Паша сразу понял, что именно за этим вопросом скрывалось, замер на месте как дурак. Надо было тоже пошутить, подыграть ей, но не получилось по вполне очевидным причинам. — Нет, Юра научил меня своему трюку с чаем во фляжке, — Паша ответил более сухо, чем хотел; не вышло эмоции до конца спрятать, наверное, хреновым все-таки был актером. — Я не видел, чтобы он пил. — Покрываешь его? — уже совсем другим голосом спросила Аня, заметив, что ее раскусили. — И зачем мне это делать? Из-за неплотно прикрытой двери ванной послышался радостный смех Лизы, и Аня обернулась назад, не решаясь продолжить. Паша был уверен, что с этой темы она все равно не слезет, уже почувствовала запах жертвы, поняла, что можно додавить. Он, конечно, сам был виноват, перенервничал, испугавшись совсем другого, теперь придется за это отвечать. Пусть он с Юрой и не бухал, но все равно знал, что у Серговны хватило бы сил его добить. — Я серьезно, Паша, я не ради себя спрашиваю, — Аня снова сменила тактику, смотрела на него бесконечно устало, добавляя какие-то жалостливые интонации. — Ты же видел, каким он был тогда и что творил. Если он снова начнет пить, то я должна быть в курсе. — Аня… — Он не узнает, кто рассказал, я обещаю. Она просила, в принципе, о простой вещи. Страшно было человеку, что кто-то снова может навредить, сломать жизнь и все испортить. Наверное, Паша легко бы мог встать на ее сторону, если бы не пропадал в бесконечных сомнениях и не чувствовал внутри что-то очень похожее на ревность. Красивая все-таки женщина: темные волосы заплетены в небрежную косу, глаза умные и яркие, от губ взгляда отвести нельзя. Платье точно по фигуре, ухоженные руки, вполне можно было понять, почему Юра когда-то на ней женился. Паша чувствовал себя рядом с ней каким-то оборванцем: нелепый грим и гнездо на голове, которое осталось после Лизиных экспериментов. Поджав губы, он отвернулся. Пытаясь убедить себя в том, что не сравнивал и не ревновал, но все равно внутри растекалось гнилостное чувство, которое ни с чем перепутаешь. — Не хочу вмешиваться не в свое дело, — выдавил из себя Паша, нацепив на лицо вымученную улыбку. — Мы просто работаем вместе, это только до конца лета. — Работаете, — хмыкнула Аня, скрестив руки на груди. — Вы и два года назад работали. Ладно, не хочешь — не рассказывай, это твое дело. Но сразу говорю: если он у тебя в долг попросит, ты потом не суйся ни ко мне, ни к его родне, мать у него достаточно уже настрадалась. — Будто бы у меня самого бабло есть. — Я серьезно говорю. Юра любит привязывать к себе людей любой ценой: может занять денег, и исчезнуть без следа. Не приходи потом ко мне плакаться. Нахмурившись, Паша уже хотел все-таки спросить, о чем именно она говорит. Конечно, он знал много херовых историй из Юриного прошлого, пусть и предпочитал о них не вспоминать. О деньгах тогда все равно вопросов не стояло: два года назад у него еще была работа, канал на ютубе и студия — лишнюю копеечку не считал. Серговна его интерес отлично считала: смотрела немного насмешливо на то, как Паша мнется неуверенно на месте. Видно было, что готова продолжить, но не успела, из ванной вывалился Юрка с дочерью подмышкой. Оба довольные, чистые, умытые и причесанные. Сделав вид, что они тут ничего серьезнее погоды не обсуждали, Паша попрощался быстро с Лизой и ушел в комнату. Серговна всех подгоняла, напоминая, что они опаздывают, но посмотрела напоследок очень серьезно и внимательно. Оставшись в комнате один, Паша старался не подслушивать их разговор. Он присел на подлокотник потертого кресла и залип в телефон. Листал ленты в соцсетях, ответил на несколько сообщений, но мысли очевидно были далеко. Он все пытался проанализировать их с Аней разговор, но безусловно упускал в нем что-то важное, цепляясь за какие-то намеки. Потому что Серговна вела себя так, будто бы знала все на свете: и про то, что отношения у него с Юрой не совсем рабочие, и что покрывает его Паша не только из мужской солидарности. Мысль была тупая, но он вспомнил, что раньше за языком Юрка вообще не следил и вполне мог слить ей что-то случайно. Дверь в коридоре хлопнула. Паша разгладил лоб пальцами, пытаясь стереть с лица следы ненужных размышлений. Впрочем, старался он зря: Юра сразу полез целоваться, явно ни о чем не запариваясь. Подошел ближе, обхватил рукой за шею и потянул на себя, прикусывая губы нежно и забираясь внутрь языком. — Ты чего это ластишься? — заулыбался Паша ему в рот, мигом расслабившись. — А чего бы и нет? — фыркнул Юра, стирая грим с лица тыльной стороной ладони. — Фу, бля, какой ты невкусный. — Ну, никто не просил тебя мне рожу вылизывать, — Паша пихнул его в грудь, вставая на ноги. — Мы порепетировать-то успеем или соседи пиздюлей дадут? Я не против и просто кинцо глянуть. — Пойдем-ка лучше сначала в кровать, — горячо выдохнул Юра в ответ, снова прижимаясь крепко и впиваясь пальцами в Пашины бока. — Капец как я завелся, пока ты тут ползал. Вот вроде понимал в башке, что тупо и не вовремя, а все равно глаза от твоей жопы отвести не мог. Юра умостил уже обе руки на его заднице, уверенно оглаживая ладонями и сжимая с силой. С недельку назад Паша бы дернулся нервно в сторону, сейчас сам завелся, притираясь пахом. Сердце в груди бухало как сумасшедшее, но показывать это было стыдно, поэтому закинул Юрке руку на плечо и полез целоваться. — Все, бля, топай умойся, я оставил смывку на стиралке, — забухтел в поцелуй Юрка, но руки убирать не спешил. — Не хочу, чтобы мне сосал слон. — Я не буду у тебя сегодня сосать, Юр, — хмыкнул насмешливо Паша, отстраняясь. — Схуяли? Ты мне должен за опоздание на репу. — Я тебе обещал отработать — я и отработаю. Только не ртом. У Юры мгновенно взгляд изменился — стал каким-то серьезным и хищным. На ум лезли всякие нелепые поэтические сравнения, потому что радужка у него прям стала сродни ночи, вполне можно было поверить, что и не человек сейчас перед ним стоял. — Созрел все-таки? — сглотнув тяжело, Юра обхватил его подбородок пальцами, наклоняя к себе и целуя снова очень жадно и нетерпеливо. — Созрел, — пробормотал Паша, пытаясь звучать уверенно. На шутку и простые заигрывания это уже было не похоже: Юрка держал его крепко, подталкивая в сторону дивана. Снова включил этот свой контроль, не давал даже лишнего движения сделать, заставляя думать только о себе. — Ты же не хотел слона ебать, Юр, — усмехнулся Паша. — Да похуй, Пашенька, — Юрка не оставлял попытки его завалить. — Сейчас уложу тебя жопой кверху и никакой разницы. Сделав вид, что поддается, Паша перевернул их ловко, усаживая Юру на диван и нависая сверху. Дышали оба тяжело, буравя друг друга взглядом. У Паши уже хорошо и крепко стояло, не было ни единого шанса, что Юрка это не заметил. Хотелось положить хер на грим и на все на свете, просто стянуть с себя штаны и разрешить ему делать что угодно. — В душ пойдешь? — хрипло спросил Юра, огладив быстро по бедру и тут же отдергивая руку. — Полотенце дать? — Дома сходил, — отозвался Паша, выдохнув шумно через нос. Сбежал сразу в ванную, чтобы не сказать чего лишнего. Подальше от Юры, себя и своих желаний. Закрыв дверь, глянул на свое отражение в зеркале и рассмеялся. Хорошо его все-таки Лиза разрисовала, явно ребенок вложил душу, даже стыдно стирать стало. Все равно взялся за ватные диски и смывку: старания стараниями, но вот сексом хотелось заниматься без ролевых игр по советским мультикам. К аналу Юрка склонял его пусть и не очень навязчиво, но почти с самого начала. Когда еще в первый раз ночевали у него, он без всякого стеснения предложил Паше сгонять в ванную, надраить очко и раздвинуть ноги. Паша, ясен пень, от такого изрядно подохуел: ему в рот-то еще было стремно брать. Хоть это оказалось неожиданно приятным делом: то, как Юрка под ним стонал и пыхтел, заставляло забыть о сложностях типа ноющих губ и горла. Давать себя поиметь все равно было страшно: какая-то психологическая граница, которую переступишь и никогда уже от этого пидорства не отмоешься. Паша начитался всякого говна в интернете, насмотрелся гейской порнухи, только хуже сделал. Тянуло к простому выводу, что жопу лучше поберечь, как бы Юра не уговаривал хотя бы просто попробовать. Три дня назад они залезли после секса вместе в душ. Дурачились и пихались, намывая друг друга. После двух заходов подряд и трахаться особо не хотелось, просто тискались, но это быстро мутировало во что-то томное и возбуждающее. Закончилось все тем, что Юрка придавил его к стене, прижимаясь стоящим членом к бедру. Раздвинул руками ягодицы, ощупывая мягко дырку и несильно надавливая. Паша хотел попросить его остановиться, но тут до кончиков нервов ударило возбуждением. А потом снова и снова, Юра уверенно трахал его пальцами, раз за разом нажимая на какую-то гиперчувствительную точку внутри. Сомнения после той ночи почему-то резко исчезли. Быстро смыв грим, Паша вернулся в комнату. Юрка уже разложил диван-книжку и постелил на него свежее белье, возился сейчас с наволочкой. — Тебе помочь? — спросил Паша, застыв в дверях. — Не, сам справлюсь, раздевайся давай, — Юрка отбросил одну подушку и принялся за вторую. — Не хочешь сорвать с меня одежду в порыве страсти? — Паша все равно немного нервничал, поэтому попытался спрятать страх за сарказмом. — Это как неделю назад, когда ты набухался до такого состояния, что носки сам снять не смог и мне пришлось тебя раздевать? — Нет в тебе романтики, Юр. — Во мне до пизды романтики, так что снимай штаны и укладывайся жопой кверху, буду тебя очень романтично ебать. Вздохнув глубоко, Паша потянул футболку со спины, сбрасывая ее комом на чехол с аккордеоном. Сам не понимал, отчего так колошматит: от нервов или от предвкушения. Наверное, от всего сразу, трахаться вообще хотелось адски, а от мысли, что его сейчас еще и выебут, в голове просто короткое замыкание происходило. Поспешно скинув одежду, он улегся на кровать, засунул обе руки под подушку и повернул голову на бок. Смотрел внимательно, как Юрка достал из шкафа резинки и тюбик смазки, примостив их на тумбе рядом. Паша облизнулся жадно, когда тот сдернул с себя домашние шорты вместе с трусами. — Тянулся дома? — деловито спросил Юра, забираясь на диван и устраиваясь в ногах. — А надо было? — Паша занервничал еще сильнее. Вздрогнув от неожиданности, когда Юрка куснул его игриво за жопу, Паша приподнялся на руках, оборачиваясь назад. Моментом потерялся в темном взгляде и опустил голову, пытаясь спрятать лицо за волосами. — Да не, мне так-то в кайф самому тебя обработать, — раздвинув руками ягодицы, Юра налил щедро прохладной смазки, вызывая этим неконтролируемую дрожь по всему телу. Обвел уверенно дырку пальцами, забрался уже осторожнее одним внутрь. — Я тебе говорил, какой ты охуенно узкий? — Юрка, бля, давай без комментариев, — прогундел в подушку Паша, стараясь не оттопыривать задницу слишком сильно. — Я порнушку недавно такую смотрел: там парочка под футбол ебалась, — поделился неожиданно Юра, потирая внутри особо чувствительно, Паше с трудом удалось стон проглотить. — Прям в тему было, знаешь: заходит с фланга, обходит одного, второго, пробивает брешь в защите… — Юра! — Паша дернулся от неожиданности и смеха, когда тот ловким движением перехватил его за яйца второй рукой. — Чего? Вот как сейчас засажу тебе, как завоплю «гол!», чтоб всех соседей порадовать. — Ты дальше петросянить хочешь или трахаться? — Мы двухчасовой выпуск КВН успеем глянуть, если ты продолжишь так сжиматься. Хорош, давай, расслабься уже. Наклонившись ниже, Юра поцеловал поясницу, проходясь языком по позвоночнику. Царапал едва заметно ногтями, тут же поглаживая. Паша быстро расслабился под мягкими прикосновениями, только глаза открывать все еще не хотел. К первому пальцу внутри быстро присоединился второй, Юрка ласкал его изнутри уверенно и настойчиво. Смеяться больше не тянуло — Паша пыхтел в подушку, сдерживая стоны, потирался едва заметно членом о мягкую простыню. Наверное, он бы и так не отказался кончить: больно уж Юра был хорош, дразнил умело, то надавливая с силой, то отпуская. Очень хотелось попросить, чтобы тот не тормозил и вставил уже, потом становилось жалко собственную жопу. — Пашуль, достань резинки с тумбочки, — попросил тихо Юра, шлепнув несильно по ягодице. Паша не сразу понял, чего из него вдруг пальцы вытащили. Заморгал удивленно, хотел попросить о большем, а потом дошло. Обведя языком губы нервно, потянулся вперед, нащупывая на деревянной поверхности шуршащую упаковку с гондоном. Перевернувшись на спину, он посмотрел на Юрку мутным взглядом. Облизал глазами все татухи, которые сливались в голове в непонятные письмена. В спальне было душно и темно: шторы благоразумно задернули и белые ночи не приставали с ненужными откровениями. Паша проглотил все лишние слова, шлепнул Юру по руке, когда тот попытался забрать гондон, сам раскатал ему резинку по члену. Возбуждением ебашило будь здоров — оно явно было готово перевалить за критическую отметку, поглотив собою все. Паша был очень близок к тому, чтобы начать умолять, в жопе пульсировало, член льнул к животу — ему не просто хотелось, ему сейчас было надо, чтобы его выебали. — Как мне лечь? — тихо спросил он, облизав сухие губы. — Давай на бок, — отозвался Юра, щелкнув флаконом и быстро смазывая свой член. Развернувшись, Паша прогнулся, чувствуя, как Юра ощупывает дырку торопливо, уверенно толкаясь внутрь. Потянуло нормально так — почти болезненно, совсем не как пальцами, Паша подхватил себя под коленкой, раскрываясь сильнее. Войдя до конца, Юра замер, вжимаясь в него всем телом. — Не больно? — тихо спросил он, поцеловав в висок. — Нет, не знаю, не больно, просто… пиздец какой-то, — выдохнул Паша, не в силах разобраться в ощущениях. — Погоди, сейчас все будет, — Юра подался бедрами вперед, его жаркий шепот осел на коже, проникая через нее прямо в мозг. — Блять, это ты погоди хоть минутку, пожалуйста! — Тише ты, Пашуль. Юрка моментом словил его настроение: развернул за подбородок к себе, поцеловал глубоко. Обвел языком губы, забираясь внутрь, воруя вздохи и заставляя расслабиться. Провел потом раскрытой ладонью от шеи до живота, обхватил пальцами крепко стоящий член, наглаживая мягко, принялся толкаться, почти не выходя. Вдохнув сквозь зубы жадно, Паша запрокинул голову назад, чуть не шандарахнув Юре затылком по носу. Тянуло все еще ощутимо, но уже не получалось самому себе врать, что он от этого не кайфовал. Вот эта легкая болезненность добавляла удовольствию необычно острый оттенок. Слишком много всего, слишком много Юры, и все мысли об одном: одновременно простом и невозможном. — Бля, не сжимайся ты так, я сейчас спущу, — Юра застонал глухо, утыкаясь носом ему в шею и переставая двигаться. — Юр, Юрочка, мне тоже совсем немного, пожалуйста, Юр, — только и смог выдавить из себя Паша, пытаясь насадиться сильнее. Мыслей в голове никаких не осталось: возбуждение отдавалось в каждой части тела. Он даже про собственный член забыл, сжимал пальцами простынь, сосредоточившись на других ощущениях. Издав тихий то ли стон, то ли рык, Юрка куснул его за шею, обхватив одной рукой за грудь и фиксируя на месте, принялся трахать быстро и уверенно, резко выходя и загоняя с размаха. Ощущений было так много, что Паша серьезно боялся словить перегруз, никогда еще его от секса так не переебывало. Юрка двигался рвано, сжимал пальцы на заднице, сминая кожу. Повернув голову, Паша смотрел на его лицо из-под полуприкрытых ресниц: на мокрый лоб и сжатые губы — потерялся в ответном хищном взгляде только для того, чтобы забыть обо всем после очередного толчка. Загнав особо глубоко, Юра застонал тихо, замерев и зажмурившись. — Юрочка, — Паша всхлипнул разочарованно, когда из него выскользнул опавший член. Не понимал совсем, чего ему сейчас больше хочется. Даже не тянулся потрогать себя — простой дрочки явно было недостаточно. Сжался невольно, когда Юра огладил быстро пальцами края пульсирующей дырки, готов был умолять, на остатках сил не давая сорваться горячему шепоту с губ. Так хотелось попросить, чтобы его выебали, поимели, что угодно, сука, сделали, потому что дальше терпеть было совсем невыносимо. Юра взял член в рот только на половину и этого оказалось достаточно: Паша выгнулся, кончая, вцепился с силой в его волосы, вжал в себя. Никогда у него еще так не было, чтобы всем телом оргазм пережить, удовольствие волной пронеслось от макушки до кончиков пальцев на ногах. — Пошли в душ, я взмок как сука, — предложил Юра, устроившись головой на его животе и выводя непонятные кренделя пальцами вокруг пупка. — Давай покурим сначала? — попросил Паша, хотя на самом деле двигаться вообще не хотелось. Каждую клеточку тела охватило приятной истомой, но и подымить тянуло пиздец — всегда любил покурить после секса, ничего не мог с собой поделать. Забухтев чисто из принципа, Юра запердел шумно ему губами в живот, вызывая сдавленный смех. Они потеряли еще пару минут, целуясь, потом только выбрались из постели. На балкон с голой жопой идти было не особо прилично, да и похолодало уже к вечеру: пришлось натягивать трусы. Оправдание с холодом работало на пятерочку, разрешалось жаться к теплому Юркиному плечу и не запариваться. Квартиру Юра снимал не в центре: район был тихий, спокойный и по-своему красивый. После переезда в Питер Паша долго плевался на дворы-колодцы и узкие улочки, совсем недавно научился ценить красоту таких запрятанных от мира уголков. Сейчас тоже было на что посмотреть, но на улицу Паша не обращал внимания. Повернул голову едва заметно, залипал на Юрку: на его темные ресницы и густые брови, на то, как тот обхватил губами сигарету, втягивая ее внутрь на секунду и выпуская следом белесое облако дыма. Влажные волосы рассыпались по пробору, щеки покрылись синеватой щетиной. Такой красивый был, зараза, у Паши ни о чем другом думать не получалось. — Чего? — с улыбкой спросил Юра, поймав его залипающий взгляд. — Ничего, — быстро отозвался Паша, тут же отводя глаза и изучая одинокого собачника, который прогуливался во дворе. Покосился через минуту неуверенно на Юрку; тот облокотился на балконную раму, смотрел внимательно и немного насмешливо, явно собирался ляпнуть сейчас какую-нибудь гадость. — Слушай, пока вы с Лизой умывались… — осторожно начал Паша, просто чтобы тему сменить. — Чего тебе Аня наговорила? — Юра вскинулся, сразу улыбаться перестал. — Пыталась убедить в том, какое я говно? — Да нет, Юр, ничего такого, — соврал Паша, погладив его осторожно по спине и пытаясь успокоить. — Пизди больше. Она в последнее время постоянно всякую срань несет, ты бы знал, что девочкам в группе рассказала, когда увидела их в первый раз. Я думал, они вообще меня погонят к хуям ссаной метлой из коллектива. — Юра… — Вот я все понимаю, ну повел я себя тогда как говно, заслужил, наверное. Но нахера лезть спустя столько лет? Это, бля, просто какая-то мания, она меня и раньше контролировать пыталась, сейчас еще больше прет… — Юр, да помолчи ты, не было ничего такого, — перебил его Паша, вообще не желая лезть в чужие проблемы. — Я о другом тебя спросить хотел. Юра умолк послушно, раздавив в пепельнице докуренную сигарету. Поскреб пальцами живот, снова потянулся за пачкой, которая лежала рядом. — И о чем же? — уже спокойнее спросил он, глубоко затянувшись. — Я не особо уверен, но она намекала постоянно на… — Паша замялся на секунду, затоптавшись босыми ногами по холодному полу. — На всякое, бля, будто бы знает обо всем. Вот я и подумал, не спизданул ли ты ей чего случайно. — В смысле? — Юрка уставился на него круглыми глазами. — Ты как себе это представляешь? Увидел твою аппетитную задницу и давай всем пиздеть направо и налево? — Юр, ну ты же часто говоришь что-то, не думая, — влез Паша, уже понимая, что вообще не надо было об этом спрашивать. В голову снова ударило тупой ревностью, пожалел, что тему завел. — Ага, блять, конечно. Встретил тебя на том фестивале и побежал звонить: помнишь, Ань, у тебя студентик был на первом году, все жопой передо мной крутил? Ну так вот, теперь я его трахнуть решил, а то скучно мне как-то стало. — Не крутил я перед тобой жопой! — Если бы я тогда захотел, ты бы мне на следующий день дал, а не ломался три недели, как сейчас. — Едрить мне повезло, что все, чего ты тогда хотел — это в сопли ужираться. А то бы я пополнил длинный список тех, кого ты просто выебал и бросил. Отпихнув его от себя, Паша вылетел с балкона, громко хлопнув дверью. Подскочил к креслу, куда свалил свою одежду, выудил носки из-под штанов. Мгновенно пожалел, что вообще спизданул это: будто бы у них тут какое-то подобие отношений было, а не просто поебушки. В висках стучало, мысли путались, так успел разозлиться. Но понимал внутри, что на правду: он два года назад был на все готов, о какой бы херне Юра не попросил. — Прости, Паш, — тихо сказал Юра, замерев в дверном проеме. — Тупо как-то получилось. Паша застыл на месте, вцепившись пальцами в свои джинсы: извинений он сейчас точно не ожидал. Скорее какой-нибудь мерзости в ответ за упоминание старого и алкашки, Юра всегда заводился с полпинка, когда кто-то напоминал ему о прошлых запоях. — Я не придумал про эти намеки, — Паша пытался говорить спокойно, но пальцы дрожали, выдавая его настроение. — Она реально вела себя так, будто бы обо всем знает. — Разводила тебя просто, — отмахнулся Юра, подходя ближе. — Забей, пошли ополоснемся и поваляемся еще. — Нет, Юр, я лучше домой поеду. Надо отоспаться, у нас расписание на выходных безумное… Закончить ему Юра не дал, притянул к себе за шею и поцеловал. Не ластился как обычно, вламывался в рот языком грубо. Паша уперся руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, застонал вместо этого тихо, невольно прижимаясь. Обидно было, противно немного, но ничего не мог с собой поделать: Юрина близость напрочь все мысли из головы стирала. — Я пива твоего любимого купил, — зашептал довольно Юра ему в губы, уже понимая, что никуда Паша от него не денется. — И фильмец скачал, который посмотреть хотели. — Ебать какой заботливый. И чего ты хочешь? Мне носки снимать, или прям так ноги раздвигать, чтобы ты меня поимел снова? — Снимай и пошли помоемся, ну? — Баранки гну. Мудила ты, Юр. Говорить Юра ничего не стал — провел мягко ему по лицу большим пальцем, оттягивая нижнюю губу вниз. Целуя следом ласково, Паша сам не выдержал, толкаясь языком ему навстречу, никаких сил на сопротивление не осталось. Засмеявшись тихо, Юра погладил его по спине, схватив за запястье и утаскивая за собой в ванную. А Паша пошел послушно, хоть в голове выли сирены. Надо было сейчас уйти домой, провести черту, ограничить таким простым образом их отношения. Только он не смог — слишком уж хотел большего, хоть и знал, что никогда от Юры этого не получит.