Evergreen

В конце концов, обратно он решил ехать на мотоцикле, но в этот раз по автострадам, чтобы сэкономить время. Даже так дорога заняла около шести часов, и Доктор прибыл в клинику далеко за полдень. Никто не обратил внимания на его скованную походку и мрачное настроение: ведь его сотрудники не были дураками — приближаться к Доктору, когда он был в таком состоянии, было сродни самоубийству. Мужчина прооперировал двух неотложных пациентов, и перенес остальные операции на следующие несколько дней. Он валился с ног от усталости и знал, что нуждается в пище и сне, чтобы восстановить силы, — в каком порядке это будет сделано, Доктор определит, когда доберется до своего кабинета. — Где ты был, черт возьми? Джек, поджидал его в темноте, скользкий ублюдок. Доктор застонал. Он не мог разбираться с этим, не сейчас. Он не был готов к тому, чтобы кто-то еще донимал его расспросами о его жизни. Не тогда, когда он чувствовал, что эта самая жизнь висит на волоске. — Джек, клянусь Богом, я правда сейчас не могу. Мне надо лечь и закрыть глаза. Не дожидаясь ответа, Доктор поплелся в прилегающую к его кабинету спальню и забрался под одеяло. Выходит, еде придется подождать. — Донна сказала, ты звонил этим утром из Саутдина, где бы это ни было, черт возьми, чтобы передвинуть все твои консультации. Доктор спрятал лицо под подушкой. Может, Джек уйдет, если его игнорировать. — И мне звонила Клара. Убрал подушку. — Тебе звонила Клара? — Да, она сказала, что видела, как ты уезжал прошлой ночью на своем мотоцикле, но не слышала, чтобы ты вернулся домой. Отчасти Доктор был зол, что она рассказала его коллеге об этом. В конце концов, он мог делать все, что ему заблагорассудится. Она не его нянька. Никогда не была и никогда не будет. И все же, другая его часть радовалась тому, что Клара все еще заботилась о его благополучии. Хотя проблема была не в заботе — проблема была в слишком сильной заботе, как девушка ясно дала ему понять. — Ты давно так не делал: срывался с места в порыве эмоций, — заметил Джек, опираясь на дверной косяк. Хотя бы его тон больше не звучал осуждающе. — Нужно было проветриться, — ответил Доктор, закрывая глаза. — Полагаю, ты не собираешься рассказать почему? — Не сейчас. — Думаю, я могу угадать. Ты облажался. — Да, облажался. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое и закрой за собой дверь. Джек вздохнул, но сделал как было велено. Следующие несколько дней прошли ужасно, другого слова и не подобрать. У Доктора уходило до смешного много времени, чтобы выполнять прежде элементарные для него задания. И мужчина был так резок со своими сотрудниками, что многие просто старались его избегать, — трудная задача, поскольку Доктор находился в клинике почти круглосуточно. Он жил за счет короткого сна, кофеина и батончиков мюсли. Раньше, когда люди слишком сильно действовали ему на нервы, — а это случалось нередко, будем честны, — он находил утешение в присутствии животных. Но даже это уже не помогало: виляющие хвосты и радостные облизывания оставляли его равнодушным. Доктор надеялся, что эта завеса страданий была временной. Ситуация стала настолько удручающей, что он сознательно обратился за советом к Джеку, хотя и не попросил его об этом прямо. Нет, Доктору потребовалось некоторое время, чтобы перейти к делу. Они сидели в его кабинете поздним пятничным вечером. Доктор не появлялся у себя уже неделю — не хотел видеть дом Клары пустым. Тардис сидела на его коленях. В прошлом она была рядом с ним в трудные времена. Глядя на свою собаку, Доктор вспомнил старого владельца паба в Шотландии. — Думаешь, людям нравится держать домашних животных, потому что они чувствуют власть над ними? Потому что поведение животных предсказуемо? — Ты шутишь? Мой кот владеет мной гораздо больше, чем я им. А сегодня утром он вдруг решил, что ему больше не нравится сушеная рыба, которую он с удовольствием ел в течение трех лет. Так что, я также не считаю, что домашние животные предсказуемы. — Да, верно. — Тебе то точно известно, что с животными никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Ты видишь это в клинике каждый день. Наука непредсказуема. Иногда наука решает все за нас. — О да, мы можем сделать все, что в наших силах, и все равно проиграть. Может развиться инфекция, отторжение... Некоторые курсы антибиотиков могут не помогать. Это ты против биологии, — добавил Доктор, радуясь, что они понимали друг друга. Он не позволит извращенной философии того старика повлиять на себя. — Я говорил не только про это. — А про что? — Да, это мы против биологии. Но биология касается не только животных, что мы лечим. Это касается и нас, простых людей. Жизнь — это биология. Любовь, рождение детей — это все биология. И она не всегда предсказуема. И ты не можешь сбежать от этого, нет. Доктор потерял дар речи. Неужели Клара и Джек поговорили по душам? — Не выгляди таким удивленным. Я был там на прошлой неделе. Слышал, как Клара сказала, что ты будешь вести себя по-другому со своими детьми. Я видел твою реакцию. Я видел ее реакцию. Думаю, ты плохо это воспринял. — Почему такое ощущение, что все, кроме меня, знают, как я это воспринял? — Ты испугался. А она испугалась, потому что ты испугался. Доктор промолчал, ведь глубоко внутри знал, что его друг был прав. — Так что ты порвал с ней. — Нет, она порвала со мной. Получается, они не обсуждали это друг с другом. — Этого я не ожидал. Она более реалистична, чем я думал. — О чем ты, черт возьми? — высказывание Джека неожиданно сильно его разозлило. — О, так ты хочешь сказать, что сам бы с ней не порвал? — Может и да, но не так. — Как так? — Она сказала, что мы больше не можем быть вместе, потому что она любит меня, и что ей слишком больно. Теперь, когда Доктор наконец набрался смелости, чтобы рассказать о своем горе, он ожидал, что Джек выскажется. Но тот молчал, неподвижный, как статуя, на шатком диване в его кабинете. Его то и в лучшие времена было не заткнуть, а теперь он просто молчал? Сейчас, когда Доктору позарез был нужен его совет? Да хотя бы упрек или насмешка? У них обоих всегда была работа. Работа, которая теперь доставляла Доктору гораздо меньше удовольствия, чем раньше. Работа, которая почти стала плохим оправданием для того, почему он не живет своей жизнью. Джек должно быть увидел, насколько отчаянно его босс нуждался в подобии утешения. Добром слове. Или, все-таки, пинке под задницу. В чем-нибудь. — Если ты хочешь пойти против биологии, то приготовься к тому, что будешь страдать. Ты и так это знаешь. Джек поднялся и вышел, а Доктор снова остался один наедине со своими мыслями. — Думаю, он прав, Тардис. Думаю, мне нравится быть несчастным. Мне просто нужно вспомнить, каково это.

***

Клара вернулась, как и обещала, пару недель спустя. Доктор едва ли заходил домой в ее отсутствие, но все равно почувствовал облегчение, когда снова увидел машину девушки на привычном месте. Хотя бы Клара будет здесь. Хотя бы он ее не спугнул. Это произошло три месяца спустя. Три месяца, наполненные недосыпаниями, тяжелыми пациентами и сокрушительными сомнениями. Каждый день Доктор задумывался, сделал ли он правильный выбор. Каждый день, он пытался вспомнить, всегда ли было так тяжело вставать по утрам. Он не мог винить во всем Клару — ведь до встречи с ней ему удавалось жить своей жизнью и нормально выполнять свою работу. Но постепенно Доктор начал понимать: все было не так уж хорошо до того, как он столкнулся с ней февральским утром. Возможно, он просто очень хорошо притворялся. За эти три месяца Доктор несколько раз заглядывал на пляж. Не то чтобы он активно искал встречи с Кларой, но часть его хотела убедиться, что она продолжит приходить туда каждое утро. И она приходила. Она и Майкрофт. Девушка старательно избегала его, а он никогда не пытался к ней подойти, уважая ее желания. Мне тяжело на тебя смотреть. В основном, он чувствовал себя одиноко. Конечно, каждый день его окружали сотрудники. И, когда Доктору удавалось контролировать свою сварливость, у него получалось завязывать с ними интересные разговоры. Джек так же всегда был рядом, чтобы поставить друга на место, когда его самомнение раздувалось до невозможности. Или чтобы напомнить о таких банальных человеческих потребностях как еда или сон, когда сам Доктор о них забывал. Очевидно, что ничего из этого не произошло бы, будь Джек с ним в тот день. Но так получилось, что его друг консультировал в другой клинике. Да и всегда проще возложить вину на кого-то другого. То, что случилось укладывалось в одно предложение. Она была его клиентом, дружелюбная, и они слишком много выпили. Так много, что на следующее утро Доктор не был до конца уверен, что произошло. И как далеко они зашли. Но она лежала в его постели, а его голова адски пульсировала. Такое случалось с ним и прежде, но последний раз был несколько лет назад. У Доктора плохо получалось завязывать длительные отношения, но на тот момент он их и не искал. Поэтому, когда с ним заговаривала симпатичная женщина и, казалось, они нравились друг другу, он пробовал и смотрел, куда это приведет. Зачастую — никуда. Но иногда — куда-то, и Доктор не видел вреда в том, чтобы насладиться одной ночью без обязательств. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Сегодня, ему было физически плохо. И не только потому, что он выпил слишком много на голодный желудок. Нет, было кое-что еще. Отвращение к себе. Даже чувство вины. И он точно знал почему. То, что Доктору понадобилось так много алкоголя, чтобы провернуть это, кое о чем говорило. Жаль, что ему не удалось саботировать себя в процессе — просто чудо, что Доктор вообще смог это сделать. Хотя, судя по коротким вспышкам, которые наконец-то начали настигать его, пока он принимал душ, предыдущей ночью похвастаться было определенно нечем. К счастью, она скоро проснулась и собралась уходить — с каждой секундой, что эта женщина проводила в его доме, Доктору становилось все более не по себе. Он даже не мог вспомнить, о чем они говорили. Количество пустых бутылок и стаканов, что он вынес из гостиной, явно свидетельствовали о том, что он выпил гораздо больше нее. Боже, должно быть, он был тем еще собеседником. Неудивительно, что она не попыталась назначить новую встречу, спасибо ей за это. Еще одна причина чувствовать вину о произошедшем. Доктор закрыл за ней дверь со вздохом облегчения. Пока он рассуждал хватит ли одной таблетки аспирина, чтобы вылечить его ужасную, но заслуженную головную боль, он громко ахнул. Клара стояла прямо на противоположной стороне улицы. Было 7 утра, девушка как раз направлялась на пляж с Майкрофтом, а для этого ей требовалось пройти мимо его дома. Вот только она застыла на своем пути, увидев женщину у его порога. И в чем Доктор точно был уверен, так это в том, что Клара не глупа. Она точно знала, что произошло. Вместо того, чтобы раздумывать о том был это Закон Мерфи или судьба, Доктор решил, что просто не может вернуться внутрь и притвориться, что не видел ее. Это было нечестно по отношению к Кларе, и он чувствовал, что должен объясниться. И извиниться. Он не мог оставить это как есть. Не в этот раз. Клара словно приросла к тротуару, наблюдая за удаляющейся машиной той женщины. Она видела, что Доктор идет в ее сторону, но не сдвинулась с места — на удивление, она хотела этого разговора не меньше, чем он. — У тебя хватит порядочности признать, что та женщина побывала в твоей постели? О, она была на взводе. Глаза твердо устремлены в землю, но Клара была готова ко всему, что Доктор бросит в ответ. — Я не собираюсь лгать об этом, нет. — Хорошо. — Хотя я признаюсь еще кое в чем: я ничего из этого не помню, я был пьян, — добавил Доктор, решив, что честность — лучшее средство. Единственное средство в данной ситуации. Может, Клара и не смотрела прямо на него, но он точно знал, что она видит его насквозь, всегда видела. — Это не оправдание! — Нет, ты права. — И почему вообще меня это волнует? Ты можешь делать все, что пожелаешь. — Конечно. — Можешь переспать со всем округом и упиться до потери пульса. — Прямо сейчас этим и займусь. Наконец-то ему удалось заставить ее посмотреть ему в глаза. Хотя он немедленно об этом пожалел. Да, в ее взгляде была ярость. Но также и глубоко укоренившееся страдание. — Неужели это действительно много — просить тебя быть немного более скрытным? Или тебе обязательно тыкнуть меня в это лицом? Побежденный вид, поникшие плечи. — Нет, я поступил глупо, и мне жаль. Такого больше не повторится. — Типичный мужик, я не должна была ожидать ничего другого. Надо быть благодарной хотя бы за то, что ты подождал три месяца. Если только это не просто первый раз, когда мне посчастливилось выйти из дома в нужное время. — Господи, нет! Это была ошибка. Бестактная, грубая ошибка, мне правда очень жаль. Ее взгляд окинул его худую фигуру. Четырехдневная щетина, покрасневшие глаза и вчерашняя одежда. Теперь у ее грусти была другая причина. — Я подумываю о переезде. Сердце Доктора заколотилось, не давая шанса сразу отреагировать на это ужасное заявление. — Нет, не делай этого, — в конце концов выдавил из себя он. — Это я тот, кто должен переехать. Это я облажался. — Ты не облажался, ты просто... — Клара запнулась и взглянула на своего пса, что терпеливо сидел у ее ног, словно два человека, стоящие рядом с ним, не вели самый душераздирающий разговор в своей жизни. — Просто я не могу наблюдать за тем, как ты уничтожаешь себя, — продолжила она, — В смысле взгляни на себя... — Были трудные времена, — слабо признал Доктор. — Да, — согласилась Клара, поджав губы. — Пожалуйста, не переезжай. Я знаю, как сильно ты любишь это место. Она кивнула и развернулась обратно к своему дому. — Я еще не решила, но я больше не уверена, что хочу этих воспоминаний. Она начала уходить, а Майкрофт прилежно потрусил следом. — Ты не собираешься на пляж? — глупо спросил Доктор. Развернувшись и окинув взглядом его дом, словно тот был рассадником чего-то мерзкого и заразного, Клара ответила: — Не сегодня, нет. Доктор подумал, что, возможно, это был один из последних раз, когда он ее видел. Именно поэтому он остался стоять на месте, не двигаясь и не отрывая глаз от ее исчезающей фигуры. Он видел, как она дошла до поля за домом, и затем все. Пропала навсегда. Вот только он ошибался.