Evergreen

Следующие несколько часов стали чредой движений, выкрикнутых приказов и ритмичных сигналов сердечного монитора, которые постепенно, очень постепенно снизились до менее тревожной периодичности. Слава Богу, Доктор много об этом читал прежде, чем приступить к своей первой собачьей гемодиафильтрации. Пожалуй, первой гемодиафильтрации, проведенной в мире, но об этом он не задумывался. В данный момент, публикация научной статьи была самой последней вещью у него на уме. Он ни разу не поднял глаз от пациента и единственным, что оторвало его от работы, была просьба либо перенести его вечерние операции, либо отдать их кому-то другому. В какой-то момент началась новая смена, но все медсестры остались, чувствуя, насколько важным был именно этот случай, спасибо им за это. Доктор полагал, что Клара все еще была где-то рядом, но она не произнесла ни слова и позволила ему работать не отвлекаясь. Жизнь Майкрофта все еще висела на волоске, но его состояние немного улучшилось. Сердце замедлилось, и функция почек частично восстановилась. Ситуация все еще была неясной, но хотя бы они больше не задумывались об эвтаназии. По крайней мере, пока. Все это Доктор пересказал заметно пошатывающейся на ногах Кларе. По ее щекам катились слезы, скорее всего без ее ведома. Он был уверен, что кто-то уже предлагал ей присесть, — медсестры ее очень любили, — но она упрямо осталась стоять, чтобы внимательнее следить за происходящим, хоть и со стороны. У него вновь появилось желание ее обнять, хотя бы для того, чтобы уберечь ее от падения лицом вниз на линолеум, что вполне могло случиться уже скоро. — Тебе следует немного отдохнуть, ночью мы будем тщательно за ним наблюдать, и ты можешь вернуться завтра. Конечно, мы позвоним, если что-нибудь случится. Он стоял в паре почтительных метров от девушки, однако все еще находился достаточно близко, чтобы успеть подхватить ее, если она вдруг потеряет равновесие. Клара кивнула, хотя он видел, что ей было нелегко согласиться оставить своего пса здесь. Майкрофта уже отключили от диализатора, и теперь оставалось только ждать. Возможно, им придется повторить процедуру завтра, если Доктор сочтет это необходимым. Если честно, мужчина бы и сам не отказался вздремнуть. Было поздно, он падал с ног, проведя пять часов за операционным столом еще до встречи с Кларой. — Я поеду домой, — сказала она. Черта с два, в твоем-то состоянии, хотел ответить он, но не стал. У него больше не было права говорить такие вещи. Черт, да у него вообще его никогда не было, она взрослая самостоятельная женщина. Но вести машину, когда она едва держалась на ногах, было просто глупо. В ее глазах промелькнула искра упрямства и вызова. Ее коронное что-ты-собираешься-с-этим-сделать. Доктор чуть было не рассмеялся в голос. Боже, как он скучал по ней, просто нелепо. Пора искать компромисс. Раньше им прекрасно это удавалось. Пока все не пошло к чертям. — Почему бы тебе не прилечь на моей кровати? Мне нужно проверить еще пару пациентов и потом я отвезу тебя домой. Так они оба попадут домой и смогут получить немного заслуженного сна. Доктор надеялся, это сработает. В конце концов, она всегда быстро отмечала, когда отдых был нужен ему самому. Клара, похоже, была абсолютно вымотана, потому что без особого сопротивления направилась в его маленькую спальню, что примыкала к его кабинету. “Мне нужно проверить еще пару пациентов” растянулось почти на два часа, так как Доктор не мог не провести тщательный осмотр животных, которых вместо него оперировали другие хирурги. Ему пришлось дважды просмотреть все больничные карты и рентгеновские снимки прежде, чем он почувствовал удовлетворение. Напоследок он еще раз заглянул к псу Клары, и когда Доктор наконец-то добрался до своей тесной спальни, до восхода оставалось каких-то два часа. Клара спала. Хотя он мог сказать, что заснуть она позволила себе далеко не сразу. Так и не сняв ботинки с курткой, девушка свернулась калачиком в опасной близости от края кровати, ожидая, что он придет в любую минуту, чтобы отвезти ее домой. Доктор почувствовал укол вины из-за того, что заставил ее ждать, но, по крайней мере, она отдыхала, хотя и в очень неудобной позе. — Как он? — пробормотала Клара. Значит, не совсем отдыхала. — Хорошо. Он стабилен. Спокоен. Короткие слова. По делу. Доктор валился с ног и хотел принять душ и лечь спать. Не обязательно в таком порядке. — Который час? — Почти пять, — застенчиво признал он. На это она шире распахнула свои глаза и взглянула на него. Скорее всего он представлял собой жалкое зрелище. — Иди в кровать, — почти приказала она. — Уже нет смысла ехать домой. Должно быть, на его лице отразились сомнения, потому что Клара быстро добавила: — Я подвинусь, — хотя и так уже была практически на полу, к тому же обычно места на кровати едва ли хватало, чтобы уместить одного Доктора. Ну, конечно. В последний раз, когда она предлагала ему лечь с ней в одну кровать, он должен был падать с ног и с трудом понимать значение ее слов. Похоже, Клара приняла его молчание за отказ, потому что быстро приняла сидячее положение (слишком быстро, учитывая ее расфокусированный взгляд). Нахмурившись и пожав плечами, она уже собиралась вставать. — Забудь, ты прав. Я достаточно отдохнула. Я поеду домой, — тихо произнесла она. — Нет! — перебил Доктор, возможно, громче, чем следовало бы, потому что Клара сразу же замерла. — Останься здесь, я вздремну на диване в кабинете, — добавил он, решив своим одурманенным сознанием, что им лучше держаться порознь. Маленькая его часть не могла не думать, что у нее может возникнуть искушение задушить его во сне, независимо от того, жив ее пес или нет, спорный момент. — Ты не сможешь нормально поспать на той бугристой штуке, — правильно заметила Клара (пару раз в прошлом он пытался и так и не смог). — Но тебе все равно нужно отдохнуть, — невнятно возразил Доктор. — Тебе сон нужен больше, чем мне. Тебя завтра ждет работа, меня нет. Тишина. Клара вздохнула и помассировала виски. Он мог представить вызванную усталостью мигрень, что пульсировала где-то за ее глазами. Черт, да ему даже представлять было не нужно — его голова и так раскалывалась. Причем дико. — Да ладно, это глупо. Мы оба можем лечь в этой кровати. Я тебя не потревожу. Потревожит его? Этого она боялась? Он всего лишь пошутил, когда сказал, что она попытается убить его во сне за то, как он с ней поступил. Нет, для него будет пыткой спать рядом с ней, зная, что они больше не были и никогда не будут вместе. Она будет лежать возле него. Он будет чувствовать запах ее духов. Ее вдохи. Ее тепло. Слышать тихие довольные звуки, что она издавала во сне. Он захочет прижать ее к себе и больше никогда не отпускать. — Это всего лишь на несколько часов, — добавила Клара, не зная, что ее слова только подкрепляли его точку зрения. Всего лишь несколько часов в раю. Всего лишь несколько часов на то, чтобы смириться со своим полным полным идиотизмом. Наслаждайся, пока можешь, дружище. Больше такого не повторится. — Хорошо, — уступил Доктор, хотя часть его кричала, что это плохая идея. Но этот крик заглушила другая, большая часть, которая просто хотела принять горизонтальное положение хотя бы в относительно удобном месте, прямо-черт-побери-сейчас. — Я только приму быстрый душ, — сказал он, зная по опыту, что двадцатичасовая смена и стресс убивали личную гигиену, — возвращайся ко сну. — Если это ради меня, тогда не надо. Я не против, ты же знаешь, — ответила она с небольшой, но сокрушительной улыбкой. Да, он прекрасно это знал. Она никогда не жаловалась, если после смены в клинике у Доктора просто не оставалось сил, чтобы принять душ, и он просто хотел заползти к ней в кровать и обнимать ее, пока не заснет. В прошлом он делал так много раз. В таком далеком прошлом. Он был готов расплакаться, — это просто усталость, просто усталость, — так что быстро отвернулся, снял обувь с носками и надел свежую майку (хотя бы так). Когда Доктор вновь взглянул на нее, Клара уже была под одеялом, повернувшись лицом к стене и спиной к нему. Ее куртка, обувь и джинсы были небрежно отброшены к изножью кровати. Он положил свой телефон и пейджер на прикроватный столик, и задумался лечь ему поверх одеяла или под. — Залезай, — пробормотала Клара, уже явно в полусонном состоянии, но все еще способная читать его мысли. Доктор сделал, как было велено, опустив голову на теперь их общую подушку и подложив под нее левую руку. Прежде, чем он успел придумать, что делать с правой рукой, Клара решила проблему за него: опустив ее себе на живот, она накрыла его кисть своей. Забавно, насколько легко они оказались в такой обычной для них позе. В конце концов, от старых привычек трудно избавиться. С этим отрезвляющим осознанием, Доктор закрыл глаза, вдохнул запах ее волос и притворился, всего на минуту, что в мире снова все хорошо. Сон пришел задолго до того, как он смог убедить себя в обратном.

***

Как оказалось, у Доктора не было времени насладиться тем, что, как он был уверен, было последним разом, когда он спал рядом с Кларой. Вновь открыв глаза, он сразу понял, что прошло уже несколько часов. Несмотря на то, что в его спальне было только небольшое окно в крыше, Доктор точно знал, что уже середина утра. Такое определять он умел. Они, по-видимому, не сдвинулись ни на сантиметр за свою короткую ночь, и Доктор чувствовал себя ужасно из-за необходимости вставать. Да, он рискует ее разбудить. Но если задержится здесь слишком долго и продолжит лежать, уткнувшись носом в ее волосы и незаметно поглаживая рукой ее живот, он никогда не покинет эту кровать. Больше никогда. Он просто останется здесь, спасибо большое. Один глубокий вдох, и Доктор медленно перекатился на другую сторону. Первым делом он взглянул на свой телефон, чтобы проверить время — 9.52, он был прав — и убедиться, что за ночь не пришло никаких срочных сообщений. Его первая консультация назначена на 11. Так что лучше поторопиться, если он хочет успеть проверить своих пациентов до ее начала. Но сначала душ. Он хотел снова почувствовать себя человеком. Для начала хотя бы никчемным человеком. Выйдя из душа, Доктор был рад увидеть, что Клара все еще спит. Он надел чистую одежду, забрал свои вещи с прикроватного столика, а затем покинул комнату. Обычно он начинал день с проверки результатов анализов пациентов, которые приходили на почту в течение ночи, но это могло подождать. А Майкрофт возможно и нет. Хотя Доктор знал, что кто-нибудь бы пришел за ним, случись с собакой что-то плохое. В 10.45 он еще раз заглянул к Кларе с коротким визитом, прежде чем идти в смотровую. Девушка уже сидела на кровати, хотя было видно, что она проснулась совсем недавно. — Привет, — сказал он. Сердце Доктора забилось сильнее, когда он заметил, что на этот раз ей удалось удержать его взгляд. — Привет. Ты вообще спал? Доктор пожал плечами, но кивнул. — Ты? — Тоже, — ответила она. — Спасибо, что позволил мне остаться. — Конечно, — на автомате ответил Доктор, хотя он никогда не считал, что позволял ей что-либо делать. На самом деле, скорее наоборот. Это он должен благодарить ее за то, что она позволила ему спать рядом с ней. В его собственной постели у него в клинике, но все же. — Ты осматривал его этим утром? — спросила Клара, прерывая его бессвязный мысленный монолог. — Я не слышала, как ты уходил. — Да, он хорошо справляется. — Правда? — проблеск надежды теперь стал намного ярче. — Правда. Это еще не точно, но пока все выглядит хорошо. Скорее всего, еще один диализ ему не потребуется. Клара шумно выдохнула. Она все еще смотрела ему в глаза, и Доктор почувствовал себя по-глупому неуверенно. — Спасибо, — произнесла она, наделяя слово глубоким смыслом. Доктор опустил взгляд в пол. Спасибо, за то, что почти убил моего пса, но все-таки смог его спасти. Снова. Какая шутка. Почему она благодарит его? — Я серьезно, — сказала Клара, и ее ноги в носках появились в поле его зрения. Без обуви, ее макушка была чуть ниже его подбородка. Доктору даже не нужно было поднимать голову, чтобы проверить. Он знал это по опыту. Идеальный рост для объятий. — Ты винишь себя, — констатация факта, не вопрос. Он кивнул. — Почему? — Ты знаешь почему. — Это не твоя вина. Просто Майкрофт самый невезучий пес на свете. Если кто и виноват, так это я. Она хотела сгладить ситуацию, но Доктор не хотел и слушать. Ее рука на его сердце наконец-то заставила мужчину поднять глаза. Он наткнулся на улыбку, хотя и не очень яркую. Доктор так же не мог сказать, счастливую или нет. Однако это точно лучше, чем слезы в те последние два раза, когда она так делала. И ей не нужно было снова повторять эти слова, ее глаза и прикосновения говорили сами за себя. — Мы поговорим, да? Не сегодня, и, вероятно, не на этой неделе, потому что мне все еще нужно время, чтобы разобраться со всем, что произошло, но скоро. Доктор кивнул. Да, им определенно следует поговорить.