Вожделение

      Геральт всегда знал, что Йеннифэр далека от понятия «обычная женщина», а потому предпочитал заранее готовиться к самым неожиданным вариантам развития событий. Не сказать, что такой вариант всегда выручал, однако где-то в половине случаев от неизбежного шока спасал. Как ни странно, практически половина неожиданностей происходила во время секса или прелюдий.        Геральт считал, что за двадцать лет отношений, они с Йен должны были испробовать всё, и именно эта уверенность играла с ним плохую шутку. Конечно, он не был против разнообразия в постели, но некоторые её идеи откровенно вводили его в ступор. Взять даже последний эксперимент: ему довелось засадить свой член ей в зад. Нет, это не было неприятно, даже наоборот, но всё равно до невозможного странно. Или тот блядский единорог? Геральта до сих пор в дрожь бросало от воспоминаний об этом чуде природы…       Вот и теперь Геральт тупо смотрит на довольную Йеннифэр, сжимающую в руке орудие пыток, которое Цири притащила из какого-то мира.       Вырастил на свою голову.       — Так чем мы будем заниматься? — в третий раз переспрашивает он. — И какое отношение к этому имеет кнут?       — Плеть, — поправляет его Йеннифэр, переложив её в другую руку. — Повторю снова: мы попробуем БДСМ.       — Где-то здесь я должен был начать восторженно хлопать? — уточняет Геральт, слегка склонив голову в бок. — Однако вот проблема: мне этот набор букв нихера не говорит.       — Прости, Геральт, я забыла, что тебя не было со мной и Цири. Сейчас я всё объясню! — Что-то во взгляде Йеннифэр заставляет Геральта пожалеть о том, что он вообще согласился её выслушать.       Ох, не к добру…       Если у Геральта спросят, о чём последние несколько десятков минут рассказывает ему Йеннифэр, он без раздумий ответит: «Подчинение, обездвиживание и плётки». Конечно, она говорила ещё что-то, но такие ненужные термины, как «стиль жизни», «не только секс», «нижний», «доминант» и прочее он предпочитает упустить. Самое важное он и так понимает.       — То есть, ты хочешь меня выпороть? — заключает Геральт, приподняв бровь.       — Нет же, Геральт! — возражает Йеннифэр. — Ты меня совсем не слушаешь, да. «Подчинение, обездвиживание и плётки», — и это всё, что ты запомнил?       — Не читай мои мысли, — по привычке приказывает Геральт. — Где вы с Цири вообще нашли этот бред?       — Надеюсь, это был риторический вопрос. На самом деле, тем что ты запомнил только те три слова знатно упростили нам дело, — Йеннифэр, задумчиво хмурясь, гладит плеть. — Я, конечно, хотела нарядить тебя в костюм единорога, но подозреваю, что в таком случае ты не только не согласишься, но и будешь обходить мой дом стороной, как минимум, месяц.       — Какие невероятные умозаключения.       — Не язви. Геральт, давай просто попробуем. Клянусь, в следующий раз я даже стану нижней, и тогда ты сможешь выпороть меня, — она подходит к нему и берёт за руку. — Пожалуйста, Геральт. Клянусь, тебе понравится.       — Ты же знаешь, что я не могу тебе отказать, — сдаётся Геральт, как и множество раз до. — Что мне нужно делать?       — Подчиняться, конечно же, — Йеннифэр хищно усмехается. — Но перед этим нам стоит придумать «стоп-слово», на случай, если я сделаю что-то не так. Как насчёт «сирень»?       — Плотва. Пусть стоп-словом будет Плотва. Ты же любишь лошадей?       — Подчинение, Геральт, — напоминает ему Йеннифэр. — Иди за мной.       Этот день удивляет его всё больше: их спальня превратилась в пыточную. Геральт с сомнением смотрит на крюк, который обычно используют для подвешивания пленных, на кандалы и на маленький столик с уложенными на него инструментами неизвестного предназначения.       — Подойди, — приказывает Йеннифэр, указав на стену, и он подчиняется.       Как Геральт и предполагал, она связывает его руки, заводит их ему над головой и подвешивает на крюк, который оказывается выше, чем кажется, из-за чего Геральту приходится вытянуться во весь рост. Вся эта затея нравится ему всё меньше.       — Расслабься, — шепчет ему на ухо Йеннифэр, а он думает, как бы не сорваться ещё до начала. — Я сделаю тебе приятно.       Геральт наблюдает за тем, как она изящным движением подзывает к себе кусок плотной чёрной ткани, и подозрительно прищуривается, пытаясь понять, для чего она нужна.       — Я хочу, чтобы у тебя были закрыты глаза, — поясняет Йеннифэр, а Геральт прикусывает щеку, лишь бы не возразить.       Подчинение, чёрт возьми.       Ткань повязки определённо была зачарованна — даже его сверхзрение не помогает увидеть хоть что-то. Остаётся положиться на остальные чувства и ждать. Может, стоит попробовать заняться медитацией?       Геральт понимает, что абстрагироваться не получится, как только чувствует, что Йеннифэр принялась развязывать его рубаху. Лёгкие наполняет аромат сирени и крыжовника.       В комнате гуляет лёгкий сквозняк, а потому, когда она раскрывает полы его рубахи, на коже выступают мурашки. Геральт замирает, ожидая. Холодная кожа плети касасается его груди, скользит вниз, к самому краю штанов. Всё внутри напрягается в ожидании удара.       Свист — и плеть опускается на плечо. Геральт вздрагивает: не столько от боли, сколько инстинктивно. Второй удар приходится по рёбрам. Третий — ключицы. Кожа в местах ударов слегка саднит, а Геральт с удивлением понимает, что ему это даже нравится. Ещё несколько ударов, и всё неожиданно прекращается. Он слышит, как Йеннифэр отходит куда-то, а после возвращается и развязывает растрёпанный хвост у него на затылке. Геральт чувствует, как её пальцы путаются в его волосах, и откидывает голову назад, когда она их слегка натягивает. Дыхание становится на несколько тонов громче.       — Не двигайся, — приказывает Йеннифэр и наматывает его волосы на кулак, из-за чего он болезненно шипит сквозь стиснутые зубы и весь напрягается, чтобы не пошевелиться, пытаясь ослабить натяжение. — Молодец, — подбадривает его она и проводит длинными ногтями по его прессу. Геральт громко вдыхает.       Эта игра начинает ему нравиться.       И так усиленные инстинкты обостряются до предела, стоит лишиться зрения, а боль лишь подливает масла в огонь, от чего Геральту кажется, что если Йеннифэр сию секунду не сделает что-нибудь со всем этим, он реально сойдёт с ума.       — Такой нетерпеливый, — усмехается она, и её пальцы прокладывают дорожку к его груди. — Мне нравится, — шепчет ему на ухо и скручивает сосок. Геральт утробно рычит.       Он снова чувствует холодную кожу плётки на своём животе, из-за чего мышцы на нём напрягаются, а напряжение в паху становится ещё сильнее. Ещё и Йеннифэр всё никак не хочет отделяться от его сосков, которые уже жгут огнём после всех её манипуляций.       — Знаешь, мне кажется, что я слишком жалею тебя, — вдруг выдаёт Йеннифэр. Крюк, на котором подвешен Геральт, резко поднимается вверх. Геральту приходится стоять на цыпочках. Ноги затекают, руки болят, возбуждение уже нет сил терпеть, но он продолжает закусывать щеку, чтобы не сорваться и не сказать это чёртово стоп-слово.       Проклятье, кто ж знал, что оно может понадобиться.       — И долго ты будешь тянуть? — не сдержавшись, рычит он, за что получает ощутимый удар плетью по рёбрам.       — Я здесь отдаю приказы, дорогой. Или ты хочешь быть наказан, — Йеннифэр словно случайно задевает его член сквозь плотную ткань брюк. — Будь послушным, и мы оба получим желаемое. Ясно?       Геральт сглатывает и выдыхает тихое: «Да», — пытаясь не думать о том, как же сексуально звучит её голос.       Она что-то шепчет в ответ — из-за шума крови в ушах он не смог разобрать слов — и зажимает его соски какими-то хреновинами. Геральту даже хочется съязвить, по поводу столь пристального внимания к этой части его тела, но он вовремя глушит этот порыв, вспоминая правила игры. Он — подчинённый, она — госпожа.       Её каблуки отбивают незамысловатый ритм, когда она заходит ему за спину и оставляет на ней размашистый удар плетью, поверх многочисленных шрамов от кнута. Геральт слегка откидывает голову назад и даже не пытается глушить свои стоны.       — Именно так, — шепчет Йеннифэр, снова опуская плеть на его спину. — Я хочу слышать, как тебе нравится. Не сдерживайся, и я награжу тебя, — она проводит рукой по его ягодицам, бокам и кладёт ладонь на член, слегка сжимая его сквозь ткань брюк.       — Ох, блядь… — со стоном произносит Геральт и инстинктивно дёргает руками.       Хочется освободиться и насадить Йеннифэр себе на член, чтобы она поняла, к чему приводят подобные игры с ним. Хочется… Но ещё больше он желает, чтобы она, наконец, перестала играть и сделала своё дело, потому что он, сука, хочет кончить.       — Что-то не так? — невинно интересуется Йеннифэр и запускает руку ему в штаны. — Ты же этого хочешь? — с успешной спрашивает она, сжимая член.       Геральт задыхается от переизбытка ощущений. Мысли о протесте вылетают из головы, оставляя место первозданному желанию.       Проклятье, Йен, только не убирай руку.       — Так чего же ты хочешь? — шепчет Йеннифэр и убирает руку. — Что, Геральт? Скажи мне!       — Я… Сука… — он сбивается, сухо сглатывает. — Блять… Я… хочу… кончить… Йен!..       — Умница.       Геральт чувствует лёгкие колывания воздуха, когда она обходит его по кругу и останавливается перед ним. Она сжимает его подбородок и требовательно тянет вниз, а он послушно склоняется, чтобы в следующий миг ощутить её губы на своих губах. Верёвка, связывающая его руки, едва слышно рипит от натуги.       Геральт подставляется под прикосновения Йеннифэр, насколько позволяет его положение. Он дышит глубоко, словно бежал несколько часов без передышки, пульс гулко стучит в ушах, все мышцы напряжены, да и сам он словно готовится к прыжку. Прыжку в пропасть.       Когда Йеннифэр, наконец, снимает с него штаны и сжимает его член, Геральт не может сдержать громкого стона. Она доводит его до экстаза своими руками — только руками! — и он чувствует себя несмышлённым мальчишкой, впервые очутившимся один на один с женщиной. Но как бы там не было, он не может не признать, что это лучшее из всего, что было между ними в последнее время.       Стараниями Йеннифэр, его настигает оргазм такой силы, что звёзды вспыхивают перед глазами. Верёвки на руках ослабевают, и Геральт оседает на колени, пытаясь отдышаться. Он дрожащими руками развязывает повязку на глазах и, проморгавшись, смотрит на Йеннифэр затуманенным взглядом. Она слегка растрёпанная, фиолетовые глаза горят похотью и восхищением, а с приоткрытых губ срывается короткое: «Вау…» — описывающее всё произошедшее как нельзя лучше.       — Ну, как? — интересуется она, присев перед ним на колени.       — Я согласен повторить… — тяжело дыша, начинает он. — Если в следующий раз на моем месте будешь ты.       — Хорошо, — легко соглашается Йеннифэр. — Я же сама изначально это предложила. К тому же, ты выглядел так сексуально, что мне самой захотелось попробовать.       — Отлично, — выдыхает Геральт, устало прикрыв глаза.       Староват он для таких экспериментов.