Yarichin bitch bu: похождения

— Мы уже говорили как-то об этом, — говорит Кашима, и Тооно чувствует его улыбку по довольной интонации. Они приехали в незнакомый дом, который заранее был забронирован под их дату. Это небольшой уютненький коттеджик, находившийся поблизости от одинокой голой трассы. Его прикрывали близ стоящие деревья густого темного леса. Конечно, в поселке, который находился недалеко от цивилизованного и продвинутого города Японии, лес был небольшим. Там они жили вместе уже как десять лет, но отмечать дату их долгого сожительства решили именно здесь, в небольшой глуши, в тихом месте, где их точно никто и ничто не потревожит. Горели маленькие окна коттеджа, которые издалека были похожи на светлячков, зловеще ожидающих свою добычу в ночной тьме среди зарослей длинной травы. Как только они перешагнули порог, Кашима включил свет, зная, что его партнер точно преждевременно не увидит подарка на годовщину. — Надеюсь, все пройдет хорошо. Я немного волнуюсь, — отвечает Такаши, следуя вперед по скрипучему полу. Дощечки проминались под каждым его медленным, и оттого тяжелым шагом, хотя Тооно уверен, что ходил как обычно — достаточно легкой походкой, к тому же и весил он немного. — Сейчас налево, — диктует Юу, шагая близко к чужой спине. Они свернули к лестнице, ведущей на верхний этаж. На втором этаже полутьма скрывает большую часть обзора. Шаг за шагом оба приближались к цели. Каждая ступенька под их ногами чуть ли не кричала об этом, говорила, скрежеща и жалобно поскрипывая старой древесиной. Кашима кладет трепетно руки тому на плечи, чтобы поддержать. — Догадываешься, что там? — снова улыбается Ю, как-то по-особенному, аккуратно притягивая его за талию ближе к себе. — Догадываюсь, — Тооно нервно прикусывает нижнюю губу клыками, чувствуя возбуждение и тревогу перед слегка неизвестным, чем-то новым. — Умница, — хвалит его Кашима, приоткрывая дверь. Это было единственное помещение, где был свет. Он вылился скопом, разгоняя пожирающую их фигуры тьму, и заставил зажмурить глаза. — С годовщиной, — шепчет Юу Тооно куда-то в шею, щекоча ее заднюю часть горячим дыханием. У Тооно краснеют щеки и скулы от того, что он сейчас видит. У него спирает дыхание и дрожат руки, подгибаются колени. Он громко сглатывает, когда видит, как трахаются их знакомые. — Офигенный сюрприз, — полушепотом пробормотал Такаши, в смущении отодвигая ворот своей рубашки. — Вы как раз вовремя, — говорит Шикатани, поднимая голову от скрещенных рук на столе. Юри сзади нетерпеливо терся о его бедра и ягодицы напряженным членом, пачкая в смазке сетчатые колготки и немного ткань нежной, розово-фиолетовой юбки в крупную клетку. Тооно видел, как жарко Итсукэ из-за одежды и чужого бурного желания его выебать. Он разгоряченно смотрит на них с Кашимой и шумно дышит, пока Юри над ним захлебывается в слюнях и чуть ли не подвывает от желания получить разрядку. От такой картины безумно разыгрывается воображение. Безумно выворачивает органы в резком возбуждении, и поднимается уже собственный член. — Ты как? — спрашивает неровным голосом Ю, кладя свою крепкую руку на плечо Тооно. — Отлично, — не оборачиваясь, коротко оповещает Такаши, не смея отвести взгляд от их общих знакомых. Шикатани приподнимается и берет Аято за кольцо ошейника, заставляя его будто собаку высунуть язык и смотреть сквозь солнцезащитные очки на обоих прожигающим взглядом. — Нравится сюприз, мой дорогой кохай? — Итсу поправляет очки; некоторые его темно-фиолетовые пряди волос бесяче упали на лоб и прилипли к прозрачным линзам. — Да. Ощущение, будто при этих словах пылало все лицо. — Тогда можно двигаться к кровати. Не люблю на столе, — серьезно говорит семпай, вновь сдвигая очки на переносицу. Создалось впечатление, что он провел мини лекцию, а не рассказал о своих предпочтениях. Шикатани повел Аято за собой, жестко дернув за металлическую короткую цепь. Она звякнула, натягивая кожаный багровый ошейник за кольцо. Тооно уже плавился, представляя в своей голове пошлости, которые их знакомые будут исполнять при них. Его член становился все менее мягким и все с большим рвением упирался в штаны, сопротивляясь плотной ткани джинс. Он заразился всеобщим возбуждением, проникся этой атмосферой разврата, но все-таки держал себя в руках: скромно подошел к краю кровати, чтобы только лучше видеть, впитывать и наращивать в себе это желание повторить, либо взращивать этот пылкий соревновательный дух — повторить, но сделать это как будто лучше, горячее, вульгарнее; елейно растить, разыгрывать голодное воображение, чтобы, достигнув психологического удовлетворения, оттолкнуть стеснительность на задний план, и только тогда он сможет перейти к самому сладкому, самому манящему, аппетитному — действиям. Юри лег на спину, несдержанно открывая рот. Было видно, как сокращалась его упругая скользкая глотка в порыве принять длинный аккуратный член. Итсукэ осторожно сел ему на грудь, придвинувшись ближе к его лицу. Аято чем-то напоминал красивую профессиональную проститутку. Только эмоции и удовольствие от процесса у него были искренние. В этом было его некое очарование, шарм. В том, как он любил и как отдавался во время секса. Чем-то он напоминал реальное животное, которое инстинктивно гналось за получением оргазма, и ему было неважно, какой ценник будет установлен. И чем-то отталкивала его такая увлеченность. Хотя сейчас она так дико и бешено манила. Юри широко мазнул языком по головке, но был оттянут от солоного лакомства за поводок. У Шикатани слегка запотели очки, и он очень похабно улыбнулся вкупе с ярким румянцем на своем обычно белом лице, что вызывало у Такаши мурашки по спине. Семпай издевался. Он не давал этой розововолосой шлюхе под ним того, чего она так жаждала. Она изнывала, мучилась под ним своим вспотевшим, накаленным до предела от вожделения телом. Заводила эта пассивная доминация, когда он прекрасно знал, что иметь в итоге будут его. Итсу пару раз поводил своим стояком по аятовским губам. Чужая голова хотела податься вперед, чтобы проворный слюнявый язык вновь прошелся пару раз по головке на пробу, но поводок снова приковал к кровати. Тооно облизал губы и чуть не простонал, когда ладонь Ю накрыла и очень ощутимо сжала его член. Такаши был готов уже сам умолять, чтобы Шикатани оттрахал Юри в рот, потому что, если он еще немного посмотрит на эти издевательства, ему снесет все тормоза. Он прикрывает нижнюю часть лица, чтобы заглушить свои и так тихие стоны, когда Кашима двигает его крайнюю плоть сквозь одежду. Она терлась об очень восприимчивую головку, что заставляло чувствовать, будто кипит кровь, будто жжет вены и артерии, когда гемоглобиновая лава разносит весь этот бушующий, возбужденный, нетерпеливый пожар по телу. В глазах Тооно только Итсукэ, который грубовато, размеренно ебал чужой рот, взяв Аято обеими руками за скулы, виски. Его напряженный, еще сильнее затвердевший хуй погружался в узкое горло, заставляя слюну обильно течь по щекам, вниз по шее. Юри пытался сглотнуть, но нормально дышать или отстраниться ему не давала чужая рука, которая пальцами вплелась в его крашеные светлые волосы. Он вымученно хрипел, когда Шикатани слишком глубоко толкался своим теперь не особо гибким членом в сокращающуюся влажную глотку. Итсукэ игнорировал чужие хрипы, Юри все равно нравится такое обращение, так что, какая разница? Поэтому семпай самозабвенно постанывал, когда его стояк мягкой головкой скользил по задней стенке хайла. — Может, разденемся? — предлагает Юу, видя, как Такаши смотрит на то, что делает Итсу с розововолосой блядью под собой. — Да. Только оставь на себе галстук. Мне нравится, как ты в нем выглядишь, — сипло говорит Тооно. Ю только давит свою мягкую полуулыбку. Раздевается, наблюдая за своим парнем, который оголяет свои бледные красивые бедра и мокрый от предэякулята стояк. Хочется сжать его аппетитные ягодицы, полапать эти худые ноги, покрыть шею мокрыми пылкими поцелуями. Отсосать небольшой, аккуратный член, который так и приковывает жадный, голодный взгляд, но Кашима терпеливо томно выжидает. Широкая кровать сильнее прогнулась под напором четырех тел. На языке становится сухо, когда Тооно берет инициативу на себя, бережно беря в руку напряженный юин член. Он плавно пробегается пальцами по плоти, чувствуя, как скользко из-за естественной смазки. Соприкасает их стояки в одной своей сжатой в кулак руке, слушая тихие, короткие стоны сверху. Чувства заворачиваются где-то внутри горячими, раскаленными клубками, когда рядом еще сильнее распаляют возбуждение чужие поскуливания и несдержанные, раскованные постанывания. Юри уже проглотил солено-горькую сперму. Кашима и Тооно видели, как Шикатани просил его открыть рот, чтобы воочию увидеть грязь и перемешанную со слюной мерзость. Его это заводило, как никого другого в этой комнате. Какое-то чувство сладко тянущего внизу удовольствия вперемешку с таким же сладковатым отвращением оседает в солнечном сплетении, когда Итсукэ видит на языке Аято свою собственную кончу. Она тянется от верхнего неба до поверхности языка дрожащей белесой линией. Но сейчас Юри нависает сверху, давит почти всем весом. Вжимает грудью Шикатани в матрас, от которого несло свежестью недавней стирки. Запах настолько въедался в нос, что становилось труднее вдыхать, а Итсуке еще сзади прижимали. Его клетчатая розово-фиолетовая юбка задралась кверху, открывая вид на фальшивый аметист, припаянный к анальной пробке. Двойные гартеры обжимали его бедра, затянутые до предпоследних дырок в ремешках. Юри рвет сетчатые колготки на ягодицах, раздирая вклочья крупную сетку. Затем лапает, сжимает и разводит в стороны упругие половинки, чтобы посмотреть, как края дырки, плотно обжимающие пробку, расходятся в стороны. Видно, что она внутри мокрая, пропитанная маслянистой смазкой. Наверняка внутри тесно и до одури жарко, как при томлении в печи. Хочется ее растрахать, довести Шикатани до криков, вбиваясь в него мощными быстрыми толчками. И даже когда тот кончит с громкими рыданиями, Юри не остановится, удерживая его на весу за запястья, пока сам не облегчится прямо внутрь. С члена Итсукэ, не прекращая, будет капать на одеяла и простыни предэякулят со спермой, а он в это время, с перекошенными очками на перевозбужденном заплаканном лице, будет закатывать до белого глаза, умолять и постепенно терять сознание. Итсу двигается навстречу грубым движениям, громко дыша и выстанывая что-то невнятное про то, чтобы Аято вытащил из него наконец пробку, которая начинала не особо приятно распирать изнутри. Кашима снова томно выдохнул Такаши куда-то в шею, пощекотав нежную кожу дыханием. Пальцы были влажными из-за их собственной естественной смазки, Тооно медленно двигал рукой, чувствуя их общее твердое напряжение и горячую пульсацию, пробивающуюся сквозь кожу. — Можно я уже... Пожалуйста, — тихо говорит Кашима, немного стесняясь того, что люди рядом могут услышать такую откровенность. — Думаю, да... — также негромко отвечает Тооно. — Предлагаю, чтобы в нас вошли вместе! — возбуждено поднимает на них свое красное лицо Шикатани, прикусывая нижнюю губу. Его взгляд говорил лучше любых слов, и так как все чувствовали себя комфортно в этой странной сексуальной атмосфере, молча согласились. Анальная пробка вытащена с хлипким чвоком. Итсуки мучительно простонал, выгибаясь в спине, заставляя Такаши с его парнем краснеть. Он думал, что Юри отдерет его в догги, но этот шизанутый лишь развернул его полубоком к себе, пуская слюни. Закинул себе чужую ногу на плечо, шлепнул по бедру. Семпай потянул его за ошейник. Слюни Юри капнули ему на грудь и острые ключицы, вызывая снова эту сладость и тошноту. Грязно, мерзко и развратно. Шикатани извивался и ерзал, соприкасаясь задницей с чужим, сильно напряженным членом. Он дразнился, соблазнительно облизывал свои губы, вызывающе смотря на розововолосую бестию. Аято очень не любил медлить. На уровне агрессивного ожидания смотрел на Тооно и Юу сквозь темные очки, пока Шикатани заигрывал своей расслабленной мокрой дыркой с его каменно твердым стояком. Такаши только облизывает нервозно губы. У него багровеют уши и скулы, но он встает на четвереньки перед Ю, скромно опираясь на прямые руки. Он вмиг чуть раздвинул мелко дрожащие бедра, когда Кашима аккуратно, неторопливо в него вошел. Это невероятный. неописуемый контраст, когда Аято в этот же момент грубо берет Шикатани за темно-фиолетовые волосы и одним бесцеремонным слитным движением входит, толкается в него, тогда как Юу совершенно не хочет такую вульгарную, яростную долбежку, и так нежен с Такаши. Кашима успокаивающе гладит Тооно по спине, по ягодицам, чуть-чуть разводя их в стороны. Мягко, ненавязчиво целует его в загривок, в шею, в лопатки. Юри ебет так, что у Итсуки во взгляде сыпится целый звездопад. В его чистых, сиренево-пурпурных глазах собираются прозрачные крупные слезы. Он истомно хрипло воет под Аято, который не дает отдышаться хотя бы немного. Смазка отвратительно хлюпает, размазываясь подтеками на внутренней стороне ног. Итсу настолько тошнотворно и пакостно, что его влажный член почти касается пупка. — ДА! — он кричит в диком восторженном исступлении, когда крепкий член случайно задевает простату. Они так близко находятся на, казалось бы, просторной, широкой кровати, что Тооно видит его блаженные, искренние слезы, бегущие по румяным щекам. Его плисированная клетчатая юбка складками легла на тазовых косточках, совсем не постеснявшись оголить бледное худощавое тело. Пальцы Аято небрежно оттягивают эти блядские сетчатые колготки. Такаши эстетически любуется этими неровными, растянутыми черными ромбами на чужих ногах, запутанными в сильных длинных пальцах Юри. Ловит себя на мысли, что не помнит, когда так извратился, но внутри лишь сплошное развратное влечение. Итсу вскрикивает на этот раз особенно громко и кончает из-за рьяных быстрых толчков, пачкая свою красивую, такую девственную одежду. Видно, как густая белесая жидкость стекает вниз, пачкая живот и правый бок. Не особо приятный нюанс в том, что Юри так быстро не кончает, но он начинает действительно двигаться медленнее в попеременно сокращающуюся раздолбленную дырку, пытаясь увеличить глубину фрикций. У Аято слиплись в некоторых местах его волнистые крашеные волосы. Особенно на шее, спине и висках. Из-за небольшой отдышки его косые мышцы и мышцы пресса бесподобно напрягаются. Приливает удовольствие, когда Кашима толкается чуть грубее, и с губ Такаши срывается стон. Но на этот раз он ни капельки его не стесняется. Ему стало совершенно и невероятно поебать. Он лишь хотел взять в рот грязный, испачканный в полупрозрачных жидкостях шикатанин член и по возможности даже засадить Юри по самые гланды, или... Это лишь пошлое, фривольное возбуждение, скоротечное тестостероновое влечение. Никто не против этой блядовщины. — Новенький, — осипшим голосом зовет Итсуки. Такаши опускает голову так, что его русые волосы закрывают профиль лица. — Что? — Поцелуй меня. Прямо сейчас, — тяжело постанывает Шикатани, когда Аято делает особенно сильные толчки. Тооно не нужно просить дважды или уговаривать. Он опустился на локти, неловко прижавшись губами к чужим. От волнения спирало дыхание и дрожали не особо натренированные руки. Тооно приоткрывает рот, немного неловко касаясь языком чужого, когда они двигаются губами навстречу друг другу. Он тонет в теплых, влажных ощущениях; картина расплывается перед глазами, когда Юу совершает фрикции, приятно раздвигая упругие стенки во время стеснительного поцелуя кохая и Шикатани. Мокрые чмоки от мерзкого французского через недолгое время были прерваны самим Такаши, который липкими от смешанной слюны губами чмокает подбородок Итсуки и рефлекторно двигается вниз по шее, по ключицам, вздымающейся груди, щекочет горячим дыханием судорожно двигающиеся ребра. Шикатани лишь успевает лизнуть языком по солоноватой коже там, где пряталось солнечное сплетение между ребрами. Тооно двигается вперед, сам не зная, для чего, но с уверенностью, что он делает все правильно, учитывая то, как жадно на это смотрят Кашима и Юри. Когда Тооно близко подползает к полувставшему члену Шикатани и жарко выдыхает прямо на чувствительную головку, Аято замирает внутри семпая в предвкушении чего-то охуенного и действительно восхитительного. То, как его член внутри сжимал Итсу, дразнило в Юри эту животную похоть. Но он замер, давая Кашиме придвинуться к заднице своего парня ближе и дать ему отсосать общему знакомому со всем чувством стойкого, неутолимого возбуждения, которое поселилось во всех с момента захода в эту сраную комнату. Тооно наклоняется ниже, словно невзначай облапывая худые бедра кроссдресира, лапая кожаные, потрясающе смотревшиеся на этих ногах, гартеры. Юри держит за круглые красные колени, чтобы Шикатани ни в коем, блять, случае не свел вместе нижние конечности, иначе закроет умопомрачительный обзор на соединение крепкого ствола со своей растраханной смазанной дыркой, в которую Юри не терпелось начать вбиваться размашисто и глубоко. Такаши придерживает елозящего Итсу за бок, другой рукой за ягодицу, и неосторожно мажет по головке непомерно горячим шершавым языком. Слышит, как Шикатани несдержанно скулит и пытается двинуться бедрами навстречу, чтобы Тооно прекратил слизывать предэякулят с уретры, уздечки и взял целиком. Такаши перечит. Проезжается губами по крайней плоти. Она сдвигается чуть вниз, приоткрывая скользкую от естественной смазки темную головку. Специально покусывает ствол, совсем немного дразня клыками, а затем с размашистым движением языка опускается почти на половину. Мучает. Он ощущает задней стенкой неба, как шикатанин член твердеет, пульсирует и хочет скользнуть глубже положенного, потому он аккуратно придерживает ладонью у самого основания. — Разведи ноги. Я тоже хочу, — тихо говорит Шикатани, и Тооно послушно чуть шире ставит колени от лица Итсуки. Ноги сгибаются сильнее, таз опускается ниже, и такашин хуй упирается ровно в чужие приоткрытые губы. Итсуки медленно, неторопливо втягивает яйца в рот. Нежная кожа мошонки расслабилась в жадном истязающем вакууме. Тооно издает горловой стон, который вибрацией пробегает по чужому члену. Шикатани дергается и на секунду распахивает заплаканные глаза, но юрина рука грубо шлепает его. Пальцы Такаши, которые до этого спокойно лежали на ягодице, оттягивают ее, из-за чего обостряются любые проникновения и минимальные трения. Аято в итоге закинул обе ноги Итсуки к себе на плечи. На удивление менее небрежно, чем обычно, чтобы Тооно не поперхнулся во время минета. В начале было очень сложно найти ритм на всех четверых, но в итоге получилось: Юри тягал Тооно за волосы, пока тот пытался как можно глубже заглотить крепко стоячий хер; у Шикатани пот на висках, ему в целом очень жарко, когда его прессуют к кровати все трое и он лицезреет, как член Кашимы погружается ритмичными толчками в упругую задницу Такаши; Аято придерживает одной рукой сразу две ноги Шикатани, пока снова и снова воспроизводит фрикции и прижимает Тооно за голову так, чтобы он носом упирался в чужие яйца, и чтобы прекрасно мог рассмотреть, как трахают Итсуки до исступления, дикой дрожи и боли в уставших мышцах. Вся комната пропитана похабными звуками, чмоками, чвоками, стонами, вскриками. У Юу очень красиво напряжены предплечья, из-за чего видны синие паутины взбухших вен. Потная кожа поблескивала в полутьме. Их постепенно начинает крыть волной подступающего оргазма, который сладко подвывает внизу живота и скоблит грудину. У Таки и Шикатани было ощущение одно на двоих, что прямо сейчас, если это все не закончится, они потеряют сознание. Так их жмет и кроет бесконечная волна награждений за их бешеное, неугомонное возбуждение. Семпай кончает первым. Прямо в глотку Тооно, у которого слишком притуманен взгляд, что свидетельствует о том, что он незамедлительно проглотил, так как уже был не в силах что-либо соображать. К тому же сильная ладонь Аято не позволяла отстраниться, запутавшись в такашиных волосах. Шикатани тоже глотает, специально направляя член себе в рот. Он не заслуживает, чтобы гадкая сперма красовалась на его груди и бледном животе. Его замызганные очки совсем перекосились на лице; оставшаяся на нем одежда грязная, скомканная — ее нужно срочно в стирку. Юри и Кашима заканчивают в своих нижних почти одновременно, в конце смачно поцеловавшись, кусая губы друг друга почти до крови и грудных полустонов-мычаний. Аято было очень тяжело потом уложить. Он, все еще будучи в кураже, засосал и Тооно, доставая языком до верхнего неба и пробуя шикатанин оргазм на вкус таким странным образом. Настолько много слюны из-за Юри, что между ними протянулась дребезжащая линия. Они вчетвером отлепляются друг от друга в полнейшем ахуе от произошедшего, в неприятном поте, но в абсолютном восторге. — Это было очень грязно, — поправляет свои очки Итсу. — С Гадавшиной, — несет какую-то очередную хуйню Юри. На улице постепенно восходит солнце и наступает трогательный рассвет, а они только-только готовятся спать...