Love me gently

– Ну, пожалуйста, поехали к врачу, - уже битый час Юта пытается вытащить Доёна из постели, а тот только сильнее кутается в одеяло с головой и прячется за подушками. Утро Юты начинается не с кофе, а с уговоров упрямого и по утрам ленивого Доёна съездить к врачу. – Со мной всё в порядке, - устало повторяет Доён словно по заевшей пластинке. Он уже устал от своего же ребячества, уже готовился «сдаться» и поехать к врачу, но с подушкой Юты и под одеялом Доёну было так тепло и хорошо, что вставать ему совершенно не хотелось. – Нужно убедиться, что с малышом и с тобой всё хорошо. Ну, Доён, будь серьёзнее! Относись ответственно к себе и нашему ребёнку! Юта не сдержал своё возмущение, повысил голос и тут же об этом пожалел. Доён внезапно вылезает из-под одеяла, хмуря брови и дуя губы. Обиделся, понимает Юта и хочет чем-нибудь себя ударить за несдержанность и вспыльчивость. Доён пыхтит, поднимаясь с кровати, едва не путается в одеяле, что грозило бы ему падением с кровати, но руки Юты, норовящие его поддержать и помочь безопасно встать на ноги, он отталкивает от себя. – Не кричи на меня, - спокойно произносит Доён, обуваясь в мягкие тапочки. – Прости, я не хотел на тебя кричать, - Юта звучит виновато и с сожалением. – У тебя не получилось. Сперва Доён идет в ванную комнату умываться, приводить себя в порядок. На Юту, следующего за ним по пятам, Доён конечно внимания не обращает, так как обиделся… Нет, его возмущает то, что его заставляют идти к врачу, на него наезжают и кричат, и всё это делает Юта. Юта, который не повышал на него голос вне ссоры и ни разу за беременность. Доён просто капризничал и не хотел вставать с кровати, так как после разговора с Тэёном они решили, что Доён пару дней отдохнёт дома. Теперь же Доён хочет на зло никуда не ехать, игнорировать мужа и лежать весь день под одеялом. Но, нужно признать, Юта прав, необходимо увериться что с ребёнком всё в порядке. Сказать, что Доёну всё равно на себя и своего ребёнка, – нагло соврать. Он тоже переживает, он тоже не понимает почему так внезапно шлёпнулся в обморок и на оставшиеся полдня силы иссякли. Всё ещё игнорируя неловкие попытки Юты извиниться, Доён всё равно приготовил завтрак на двоих и сделал Юте кофе. Он был занят у плиты около получаса, и всё это время Юта прожигал его спину внимательным взглядом: он уже молчал, продумывая свой следующий ход по завоеванию прощения Доёна. Особо думать и не пришлось, Юта знает все уязвимые и чувствительные места Доёна, знает, как заставить его расслабиться и сделать приятно, знает, что он любит когда Юта обнимает его со спины и целует за ушком, шепчет признания, что-то милое или просто дышит, покрывая горячим дыханием мочку уха и шею. Сейчас Юта подходит к Доёну немного с опаской, так как Доён может пассивно злиться, а если его тронуть, то он проявит свою злость. Этого не хотелось, исходя из того, что Доён бы нервничал. Но всё в порядке, Юта обнимает омегу со спины, укладывает руки на его животик, чувствуя толчки ребёнка, а Доён невольно облокачивается на Юту спиной и расслабляется, громко вздыхая. – Прости меня, пожалуйста, - почти шепчет Юта, целуя за ушком Доёна, как тот и любит. – Ты ведь знаешь, что я не хотел на тебя повышать голос, но так получилось, потому что я очень переживаю за тебя. Кажется, ещё чуть-чуть и мне придётся чаще красить волосы, чтоб не видно было седины. – Кстати, рыженьким тебе было очень хорошо, - говорит Доён, поворачивая голову к мужу. – И ты меня прости, я не должен был играть тебе на нервы с самого утра. – Всё в порядке, тебе можно, - Юта целует Доёна в щеку, а затем трётся носом. – Ты как кот ластишься, - хихикает Доён, довольно щуря глаза от легкой щекотки. Он выключает плиту, на которой стояла сковородка с готовым омлетом, и полностью поворачивается к Юте, обнимая его и прижимаясь к нему животом. Они оба теперь чувствуют толчки малыша, но больше всё-таки достаётся Доёну, не привыкшему к этому. Доёну безумно нравится такой Юта, когда он лезет обниматься и целоваться, когда говорит всякие милости, когда заботится. И обижаться на него не получается долго, потому что Юта знает как просить прощение, знает слабости мужа и то, что его обязательно простят. Они скрепляют своё примирение нежным поцелуем и разделённым на двоих дыханием. Доён чуть хмурится от пинков внутри себя, но не отстраняется от Юты и прижимается ближе. – Может, пора уже подумать над именем ребёнку? - спрашивает Доён, когда Юта прерывает поцелуй и начинает целовать его лицо и шею. – Честно сказать, я уже давно подумал над именем. – Правда? Почему не говорил мне об этом? – Ждал, пока ты поднимешь эту тему, - Юта отпускает Доёна из объятий, достаёт тарелки и помогает ему разложить ароматный и вкусный омлет по тарелкам. – И какое же имя? - Доён чувствует себя ребёнком, которому вот-вот подарят желанную игрушку или Санта Клаус сейчас войдёт в квартиру и лично подарит ему маленького щенка. Молчание Юты только подогревало его интерес и охоту узнать как же Юта хочет назвать их сына; Доён уверен, что ему понравится имя и они так и назовут малыша. – Шотаро, - говорит Юта, сияя улыбкой и кладя руку на живот Доёна. Ему отвечают двумя несильными толчками. – Шотаро? Человек может покинуть Японию, но Япония человека – никогда, да? - посмеивается Доён. – Тебе не понравилось имя? – Почему же? Понравилось. Значит, у нас будет Шотаро, который любит пинать папочку по почкам. Потом научу пинать и отца, если будет обижать папочку. – Ну чего ты снова? - многозначительно оскорбляется Юта. Он и сам не против научить своего сына укладывать его одной левой, если Доён будет из-за него обижаться. – Может, родится футболист, будет, как отец, нападающим и хорошим защитником. – Ешь уже, футболист, и поедем к врачу. А на обратном пути заедем посмотреть обои в детскую, - Доён отпивает своё какао, мыча от сладости: добавил шоколадного сиропа, уровень глюкозы повысился, а вместе с ним и настроение. – Ну вот, снова мне переносить запись, - наигранно бурчит Юта, увлекаясь омлетом. Вкусно и на запах, и на вкус, а то, что это приготовил Доён, – Юте хочется благословлять этот омлет и прекрасные руки своего омеги. Доён отмахивается, отвечает почти неразборчиво: «Будто я не знаю, что ты на несколько дней устроил себе выходной». А потом принялся кушать, заедая омлет вишнёвым вареньем, попутно представляя какие обои он хочет в детскую комнату, нужно ли заказать ещё шкаф и достаточно ли будет ребёнку той одежды, которую они уже накупили. Случайно он вспоминает про так и не купленные вчера розовые ползунки и носочки и тёплый костюм мишки, поэтому они зайдут и в этот магазин. Дел выше крыши, а он вставать с кровати не хотел. Ему сейчас хочется быстрее съездить к врачу, с которым Юта ещё вчера вечером договорился о приёме, быстрее сделать все дела и спокойно усесться на диване с Ютой в обнимку и как можно лучше прочувствовать каждый толчок ребёнка внутри, разделить это мгновение с супругом, может даже поныть Тэёну и Тэну вечером о том, каким счастливым он себя чувствует. Хоть и хочется всё ускорить до того момента, как он выдохнет, спокойно устроится и «пообщается» с сыном, проведя очередной монолог о том, как прошёл день, завтракает Доён неспешно: сейчас малыш Шотаро активничает, радуя папу своими отчётливо чувствующимися движениями, – Доён и это хочет запомнить. *** Врач общается с Доёном, расспрашивая о самочувствии когда произошел обморок и как он себя чувствует в данный момент, интересуется беспокоит ли его что-то, проводит пальпацию живота. Юта всё время был рядом, держал Доёна за руку, поддерживая его и пытаясь успокоиться самому. Им обоим казалось, что Юта переживает больше, чем Доён, и этому есть объяснение: Доён уверен, что всё в порядке и с ним, и с ребёнком, ему нужно только окончательно убедиться в этом, а Юта верит только предоставленным доказательствам и фактам. Врач задаёт вопросы и Юте, уточняя детали обморока и то, на что Донён мог не обратить внимание. В конце концов, врач направляет Доёна на анализы. Они идут в лабораторию на первом этаже клиники, занимают очередь за тремя людьми и садятся на лавочку напротив кабинета. Они молча сидели, держались за руки и думали о чём-то своём. Юта переживал, уже мысленно подбирая день для похода в салон, чтобы покраситься, а Доён задумчиво рассматривал кафельные плиточки на полу. – Хочу зиму, чтоб со снегом и сугробами, и хочу покататься на санках! - неожиданно вскрикивает он, довольно улыбаясь. На него, и заодно на Юту, обращают внимание несколько омег, также сидящих в очереди, и Доён тихонько просит прощения. – Помнишь, как в прошлом году мы бегали и валялись в снегу? – Да, потом ещё вечером поели мороженое, а затем лежали с ангиной, - хмыкает Юта. – А этой зимой не получится побегать друг от друга и покататься на санках, уж прости. Доён, ничего не спрашивая и не говоря, укладывает руку на свой живот, аккуратно поглаживая, слушая затихшего сына: не все любят больницы и врачей. Конечно они не побегают, тогда, когда выпадет снег, у Доёна будет конец триместра и попробуй с побегать с «ношей» перед собой; даже не обсуждается то, что это небезопасно. Он уже представляет как прогуливается с Ютой в заснеженном парке, в тёплом и объемном пуховике, в варежках, шапке и шарфе. Повсюду снег, в котором играют дети, лепят снеговика и играют в снежки. Доёну теперь хочется слепить снеговика. Или целую семейку снеговиков и дать им имена. Он рассказывает о своём желании Юте, но уже говорит тихо, чтобы не побеспокоить сидящих с ними в очереди. Юта обещает ему помочь построить семью снеговиков, улыбается милому Доёну и держит его руки крепче. С обсуждением будущей семейки снеговиков и приближающейся зимы подходит их очередь в лабораторию. Юту не впускают с Доёном, поэтому он ждёт под кабинетом долгих и напряженных две минуты. Им ещё приходится подождать результатов около часа, которые они проводят в кафе также на первом этаже. Переживания и мысли перекрываются разговорами ни о чём, кормлением друг друга с ложечки тирамису и любящими улыбками. В кафе вкусно пахнет выпечкой, кофе, ещё какими-то сладостями и едой, а ещё очень тепло: щёки Доёна покрываются румянцем и он чувствует будто перегрелся на солнце. Когда проходит долго тянущийся час, Юта идёт в лабораторию за результатами, а затем они с Доёном поднимаются к своему врачу. Здесь уже не было очереди, поэтому они сразу проходят в кабинет, Юта передаёт листок из лаборатории, и ждут когда врач всё посмотрит. – По анализам у Вас всё в порядке, - излагает врач, откладывая листок с результатами. – Вам не нужно переживать, Донён, с беременностью всё в порядке, малыш развивается по срокам. Больше отдыхайте, спите и не нервничайте. А супруг, следите, пожалуйста, за этим и всячески оберегайте будущего папочку от стресса. Доён с Ютой облегчённо вздохнули, когда услышали, что всё в порядке. Конечно, теперь Юта потребует от Доёна меньше работать и больше отдыхать, это не обсуждается, а сам он будет ещё больше времени уделять мужу. Настроение после врача они себе поднимут снова бродя по магазинам; за два часа выберут обои, которые Доён захотел в детскую, купят те вещи, которые вчера не купили, а дома отдохнут: усядутся на диване и послушают толчки ребёнка, как и хотел Доён ещё с утра.

♡♡♡

Тэён на свой (и джехёнов тоже) страх и риск в понедельник был уже на своём месте – в ателье. В пятницу был короткий день и Доён справился сам, выходные Тэён провёл в постели с Джехёном, а теперь нужно знать честь и возвращаться к своим обязанностям. Хоть и утром было тяжело подняться и ему, и Джехёну, так как полночи они снова не спали, но это состоялось: они собрались, Джехён подвёз Тэёна до ателье и они ещё какое-то время сидели в машине, не решаясь расставаться на день. – Ты точно будешь в порядке? Уверен, что всё уже прошло? - спрашивал Джехён, не выпуская Тэёна из машины. – Да, всё хорошо, не переживай, - ответил тогда Тэён, а потом долго целовался с Джехёном и не мог прекратить. Ясно, как день, что его течка не прошла, но Тэён не мог себе позволить задерживать Джехёна дольше, чем тот может, не мог оставлять вместо себя в ателье Доёна, которому нужен отдых и покой. Несмотря ни на что, Тэён был счастлив, он наконец-то почувствовал себя полноценным человеком с физиологическими особенностями, которые теперь позволяют ему забеременеть. Сейчас, лазя в подсобке с тканями, он думает, что вряд ли забеременел и забеременеет в эту течку, иначе, если бы желаемое произошло, она бы уже закончилась, оставляя только воспоминания об этих трёх днях. Тэён этому отчасти даже рад: он хочет насладиться долгожданной течкой, дольше и больше по количеству не вылазить с Джехёном из постели; хочет насладиться всем этим, прежде чем забеременеть, хоть они и целенаправленно доводили всё раз за разом до сцепки. Как всё закончится, он поедет к своему врачу, на осмотр и УЗИ, чтобы убедиться, что с ним теперь действительно всё в порядке и он может подготавливаться к становлению родителем. Джехён писал Тэёну каждые полчаса, а в обед они созвонились и долго разговаривали, планировали вечер и ужин. Джехён предложил провести вечер и ужин вдвоём, закрывшись ото всех, и Тэён конечно же согласился: он совершенно не против – только за – провести время наедине. Будто до этого кто-то мешал или отвлекал. Тэён работал лениво, хоть и руки горели сшить шёлковую рубашку свободного кроя, но он только перевёл на ткань эскиз и снова отложил эту рубашку. Дел было многовато, однако делать ничего не хотелось, поэтому Тэён задержался, заканчивая запланированное на сегодня. Джехён хотел за ним заехать, потом хотел приехать – уже из дома, потому что он освободился быстрее Тэёна, – но Тэён сказал, что сам доедет и попросил мужа набрать ему ванну с пеной. Тут уже хочешь не хочешь, а поторопиться прийдётся; дома его ждёт Джехён, горячая ванна с ароматной, пушистой пенкой и ужин. По приезду домой Джехён отправился к Тэну с особым чувством вины из-за того, что он свалил на друга обязанности, которые его никак не касаются, а сам развлекался в закрытой квартире с Тэёном. Читтапон и так наверняка зашивается с двумя детьми весь день, а вечером ещё и с Юкхэем. Джехёну действительно было совестно. Он мог бы попросить и Доёна с Ютой присмотреть, заглянуть как-то к младшим, узнать как у них дела и не нужна ли им помощь, но вряд ли тем действительно было бы интересно это. У них свои заботы, свои проблемы, а Сончан, Донхёк, Джено и Джемин уже взрослые и самостоятельные, способные позаботиться о себе сами. Он слишком опекает их, Джехён прекрасно понимает это, но его птенчики для него как родные дети и неважно сколько им лет. Сончана он с пелёнок буквально воспитывал, потому что десятилетнему Джехёну было интересно играться с годовалым братом и следить за ним; а потом он действительно стал его опекуном, воспитал младшего так, как сам считает каким должен быть человек. Джено и Джемин всегда будут его детьми, приёмными, да, но любит он их как своих. Джехён стал задумываться, что будет он делать, когда у него родится свой ребёнок; внутри него был «червячок» неуверенности: справится ли он с этой опекой и ответственностью, однако разумно мыслящий Джехён знал, что он справится, он сможет воспитать с Тэёном хорошего и, что не мало важно, счастливого человека. Тэн был ещё один дома – видимо, Юкхэй задержался на работе, а может заехал куда-то по пути домой, кто знает, – проводил время с детьми и, оказывается, ждал Джехёна. – О, привет, заходи, - Тэн улыбается, когда открывает дверь. Он немного странно наклонён назад, потому что вертикально у него на груди находится Куньхан, Тэн придерживает его за спинку одной рукой, а другой открывал дверь. – Как дела? Что нового? Что происходило, пока я отсутствовал? - сразу заваливает вопросами Джехён. – Ну, сейчас ты немного удивишься, - будто предупреждает Тэн, укладывая Куньхана на руках удобнее. Они устраиваются на диване в гостиной, Сони обращает внимание на пришедшего, но играться с машинками ему было интереснее, поэтому он удостоил Джехёна только взглядом, – Джехён прекрасно понимает малыша: он бы тоже выбрал машинки, чем очередные сюсюканья со старшими. Тэн тем временем начинает рассказывать о самом главном, что произошло на выходных: поход птенчиков в клуб и чем всё закончилось. Джехён знатно офигевает с каждым словом друга, желает поговорить с Джено, Сончаном и, возможно, с Донхёком, потому что нужно было решить всё словами, а не устраивать драку; Джемина же он хочет просто обнять, не представляя какой стресс он пережил. Тэн успокаивает его, что младшие в порядке, только ссадины у Сончана и Джено, но и это пройдёт: Донхёк и Джемин хорошо заботятся о своих альфах. Они недолго ещё общаются о всяком разном: Тэн интересуется как Тэён; Джехён делится своими мыслями по поводу будущей беременности и ребёнке; Тэн хвастается парным с Юкхэем кольцом и цепочкой, говорит ещё про такой же браслет, только он его сейчас снял и идти в спальню ему лень, рассказывает как у них прошёл тот вечер, когда они отмечали месяц с рождения Куньхана. Джехён уходит через полчаса, когда Тэна отвлекает капризничавший Куньхан – малышу уже было пора кушать. Но домой Чон не заходит, а идёт к Джено и Джемину, а затем позовёт и Сончана с Донхёком, если они не в этой квартире, – раз все участвовали и неразумно поступали, зачиняя драку, то и слушать лекцию тоже всем вместе. Открывая дверь, он видит обувающегося Джено, стоящего кверху задом, Джемина и Донхёка, красующихся у зеркала ещё без куртки, и Сончана, на ходу что-то жующего. – И куда вы собрались? - вместо приветствия спрашивает Джехён, пугая Джено: тот его не заметил, тогда как Сончан прекрасно видел брата, а Джемин и Донхёк видимо бесстрашные (а чего им дома бояться, правильно?). – Хён, господи, напугал! - Джено от неожиданности едва не завалился вперёд, когда услышал Джехёна, но вовремя выпрямился. – Мы идём гулять и кушать суши, - отвечает Джехёну Донхёк. – А Сончан перебивает себе аппетит! Сончан показывает руки, мол, ничего нет, я чист, но он точно что-то жевал – Донхёк всё видел. – Так, хорошо, значит, будем разговаривать в ускоренном режиме, чтобы вас не задерживать, - Джехён опирается плечом о косяк, скрещивает руки на груди; все четверо понимают: дело пахнет керосином – Тэн всё поведал Джехёну. – Не буду спрашивать что произошло в субботу, я и так всё понял. Но хочу напомнить вам, молодые люди, что мы живём в цивилизованном обществе и за, грубо говоря, варварство по головке вас не погладят. Ещё повезло, что никто не вызвал полицию, хотя не исключено, что тот человек, которого отмудохал Джено, не написал заявление и не снял побои. – Но он ведь сам полез к Джемину! Надо было его отругать и поставить в угол, или что? - возмущается Донхёк, ставя руки в боки. – Спасибо, что выслушиваешь меня до конца, - поджимает губы Джехён, а Донхёк бормочет тихое «прости». – Но я хотел бы вас и похвалить, что ринулись на помощь друзьям, Донхёк и Сончан. Джено, понятное дело, защищал своего любимого, он тоже молодец. Но, пожалуйста, никаких рукоприкладств больше, прошу. Одно дело вытягивать вас из полиции за небольшой штраф из-за распития алкоголя на детской площадке, а другое дело вести ваше дело в суде. И то, если мне разрешат, так как мы родственники. Джехён осматривает каждого стоящего перед собой: они явно всё слышали и приняли к сведению, чего и добивался Чон. Так же он замечает сожалеющий взгляд Джемина, будто он во всём виноват. Джехён уже не сдерживается, подходит и обнимает Джемина, говоря ему: – В этом виноват только тот ублюдок, солнышко. Джемин едва заметно кивает, обнимает старшего в ответ и за спиной Джехёна берёт за руку Джено. Потом Джехён притягивает в объятия и Джено, когда замечает, что Джемин обнимает его только одной рукой. Донхёк со стороны наблюдает, улыбается, с затем чувствует тепло сзади – подошёл Сончан со спины и обнял его, целуя в макушку. Вот они и стояли, как бедные родственники, в стороне и обнимали друг друга, пока Джехён с усмешкой не пригласил их: – И долго вы там будете топтаться? Идите сюда. Так и обнимались они впятером, Джехёну едва хватило рук, чтобы обнять своих птенчиков. Внутри у него было спокойствие, что они в порядке, здоровые и с хорошим настроением собирались куда-то гулять. Потом он конечно рассмотрел последствия драки на лице Джено и Сончана, и, нахмурившись, покачал головой, ничего не говоря. В конце концов, он не стал задерживать младших, провёл их до лифта, а затем и сам скрылся в квартире. Он ещё собирался съездить за Тэёном, но тот сказал что скоро приедет сам на такси и забирать его не надо, поэтому он решил устроить Тэёну что-то неожиданное, помимо запланированного ужина и ванны с пеной. Он быстро принял душ, подготовил ванну и отправился на кухню, чтобы начать готовку, пока не вернулся Тэён. Тэён едва не уснул в такси, пригревшись в салоне авто и уткнувшись в джехёнов шарф, которым тот его ещё утром перед выходом завернул. Он совершенно не устал, но от этой лени и слабости в теле действительно хотелось спать. Тэён заходит в квартиру, его не встречает Джехён, но громко подзывает к себе, оповещая, что он на кухне. Пока Тэён разувается и снимает верхнюю одежду, он думает, что Джехён уже всё приготовил, устроил романтический ужин, хотя они ничего не уточняли. Он представляет, как они ужинают, а затем лежат в ванне с пеной, может, распивая один-другой бокал вина. Но зайдя на кухню, он едва не теряет землю под ногами; уж лучше бы это был простой и скромный ужин, с продолжением отдыха в ванной комнате, чем то, что наблюдает Тэён. Джехён действительно готовит, но судя по процессу готовки – он только недавно всё начал, поэтому Тэёну наблюдать это «нечто» ещё какое-то продолжительное время. Джехён повёрнут спиной ко входу в кухню и гостиную, его руки напряжены от нарезки мяса, мышцы плеч и спины соблазнительно двигаются вместе с движениями рук. То, что больше привлекает внимание Тэёна, – это фартук на голом теле Джехёна. Наконец, извращенные мысли Тэёна стали реальностью, это выглядит чертовски горячо и хорошо, что не даёт бедному Тэёну дышать и пройти в кухню дальше. – Ты чего там стоишь? - Джехён поворачивается и совсем невинно улыбается, будто это не он тут внезапно устроил не пойми что и медленно доводит Тэёна до сердечного приступа. – Та думаю вот, не ошибся ли квартирой, - нервно хихикает Тэён, – я схожу помою руки и приду. Быстренько Тэён делает ноги из кухни, в ванной моет руки и умывается, а затем рассматривает в зеркале свой румянец на щеках – отнюдь не от холода и не от ветра. Чон Джехён, который его муж и любимый человек, всё-таки решил исполнить каприз Тэёна? Тэён мысленно стонет и проговаривает что-то вроде: «Спасибо, Господь, спаси, Господь». Джехён выглядит сексуально, настолько, что это доводит Тэёна до астмы, которой у него нет, сердце бросается в пляс, а возбуждение надвигается словно волна в океане: вот-вот накроет с головой. Тэён ещё раз умывается, вытирает руки и лицо от воды, и снова смотрит на себя в зеркало. Щёки ещё красноватые, но в целом он выглядит хорошо. Он берёт себя в руки, мысленно проговаривая: «Нельзя показаться слабым по отношению к Джехёну», и с трясущимися коленками возвращается на кухню. – Как ателье? Много успел сделать? - интересуется Джехён, как только Тэён присаживается на стул. – Всё отлично, но мне было ужасно лень что-то делать, течка ещё не прошла и, может, из-за этого такая слабость в теле, - выдаёт Тэён, рассматривая столешницу: всё ещё неловко поднять взгляд, хоть и безумно хочется. Уже через полминуты он снова рассматривает оголённую спину Джехёна, мышцы под кожей которой перекатываются, упругие ягодицы и крепкие бёдра. – Тогда, почему мы не остались ещё на пару дней дома? - недоумевает Джехён, поворачивая голову, чтобы посмотреть из-за плеча: не обязательно, но этого было достаточно для того, что Тэён отвёл взгляд, будто он и не пялился. Джехён только на это и рассчитывал. – Потому что у нас работа, я не хотел тебя задерживать. – Глупый, - усмехается альфа, поворачиваясь к Тэёну. – Ты разве не собираешься подойти ко мне, обнять, поцеловать? Весь день не виделись. Тэён понимает, что им просто помыкают, играют, но с положительными намерениями, подталкивают к каким-то действиям. Джехён уже сделал свою часть, сейчас очередь Тэёна, затем снова Джехён… Тэён прекрасно знает эту схему: всё закончится далеко за полночь и в постели, когда они «сравняют счёт». Тэён совсем не против, а его течка очень даже «за» такой расклад. Он подходит к Джехёну, облокотившемуся на столешницу, обнимает его за шею, медленно приближается и касается губами чужой щеки, а затем отстраняется. Джехён в ожидании приоткрывает рот, быстрым движением языка облизывает губы и сам привлекает Тэёна в поцелуй. Поцелуй быстрый, иногда рваный, но он передаёт то, что они друг за другом скучали и то, что их возбуждает всё происходящее – и ведь ничего ещё даже не началось. Джехён возвращается к готовке, приказав Тэёну сидеть и отдыхать, и рассказывает о том, что он успел сделать дома: навестил с Тэна, поговорил и пообнимался с Джемином, Донхёком, Джено и Сончаном. Рассказал о ситуации, произошедшей на выходных с младшими; Тэёна аж передёрнуло, когда он представил чувства Джемина, и одновременно с этим у него внезапно такое тепло разошлось по телу, когда пришло осознание что эти ребята в любой ситуации друг за друга станут горой. Настоящие друзья так и поступают, понимает Тэён, вспоминая, что когда с ним произошла беда, рядом оказались Доён и Юта. Однако, углубляться в это сейчас он не хочет, его слишком беспокоит маячившая картина перед глазами. Завязки фартука привлекают к себе внимание, когда Джехён повёрнут спиной, их хочется развязать, хоть и никакого смысла это не принесёт, будь Джехён хоть повёрнут к нему, хоть отвёрнут. Тэён подходит к Джехёну, кладёт руки ему на поясницу и гладит, ведя ладони выше к лопаткам, плечам и останавливается на грудной клетке, а сам прижимается ближе и утыкается носом в плечо, оставляет пару лёгких поцелуев. – Я хочу тебя, - шепчет Тэён, постепенно прощаясь со здравым рассудком. Запах Джехёна, аромат кожи и тепло тела делают Тэёна зависимым. Он переходит ладонями на плечи, спускается к предплечьям, а затем «ныряет» в пространство между фартуком и телом, оглаживает рёбра и мигом напрягшийся пресс. – В слове «люблю» ты сделал несколько ошибок, - улыбается Джехён, чувствуя прохладные пальцы Тэёна. И он никогда не скажет, что ему не нравится такой Тэён, потому что это была бы ложь. – Я тебя люблю и хочу, - исправляется омега. Руками он уже добрался низа живота, довольно тяжело опускаться ниже, потому что на уровне талии Джехёна всё ещё облегает фартук, крепко завязанный на спине. Не принял он такого положения, когда его руки сдерживает какой-то фартук, и шепотом попросил: – Развяжи. Джехён понимает, что от него требует Тэён; заводит руку за спину, ищет завязочки, а затем тянет за один из «хвостиков», развязывая небрежный, но крепкий бант. Рукам Тэёна сразу становится свободнее, он спускается ещё ниже, покрывает поцелуями плечи и спину Джехёна, трётся носом о загривок. Так приятно чувствовать под своими руками и из-за своих действий чужую дрожь и напряжение тела, слышать тяжёлое дыхание и наблюдать, как Джехён откладывает нож. Тэён дразня гладит кончиками пальцев пах, проверяет растущее возбуждение Джехёна, «пробегаясь» пальцами по члену, наглаживает пальцем влажную головку. Джехён громко и протяжно вздыхает, закусывая нижнюю губу. Тэён не задерживается на головке, ведёт по стволу не плотным кольцом пальцев, осторожно и медленно, понимая, что может быть больно от отсутствия достаточного количества смазки. Именно поэтому он останавливается, целует Джехёна в плечо, говорит тихое: «Сейчас вернусь», и уходит в спальню. Джехён наконец может выдохнуть ненадолго и продолжить готовку, хотя он не знает что задумал Тэён и это немного напрягает. Омега возвращается, левой рукой он ставит бутылочку смазки на стол, с левой стороны от Джехёна, а правой возвращается к своему прежнему делу. Ладонь приятно заскользила по чужому члену; Джехён сдерживает стоны, а Тэён, уложив подбородок на плечо мужа, как зачарованный, смотрит вниз, туда, где происходят движения под тканью фартука. – Мы можем остаться без ужина, если ты продолжишь, - на одном дыхании проговорил Джехён. Он опёрся руками на крышку стола, но не отстраняет от себя Тэёна, а тот только прижимается ближе и ближе. – Ну и ладно, я не голодный, - звучит Джехёну в ответ около уха, а затем оставляется лёгкий поцелуй на мочку уха. Тэён, решив окончательно добиться твёрдого органа в руке, продолжает шептать, касаясь губами раковины уха: – Только представь, что мы можем сделать на кухне. Я могу попрыгать на тебе, пока ты сидишь на стуле, ты можешь разложить меня на столе, можешь взять меня у стены, на полу, у холодильника. Хочешь что-нибудь? Джехён, от манипуляций со своим телом, от услышанного томным голосом Тэёна, гортанно стонет, представляя всё то, что произнёс Тэён. Да, он бы хотел попробовать всё, но самое важное – это ведь не место, где всё произойдёт, а чувства и удовольствие друг друга. Тэён ждёт, пока Джехён соберётся с силами, чтобы что-то ответить, и продолжает двигать рукой, не быстро, но и не медленно; с каждым движением выделяется всё больше предэякулята, всё хлюпает и больше скользит ладонь. Тэён внезапно останавливается, поворачивает Джехёна к себе лицом, целует его покусанные красные губы, отодвинув фартук в сторону, он уже другой рукой снова накрывает стоящий член и прижимается бедром к бедру альфы. Джехён ведёт в поцелуе, или пытается вести, потому что его слишком отвлекает рука на своём члене; они сплетаются языками, обхватывают губы друг друга, будто присасываясь, Тэён ощущает руки Джехёна на своих бёдрах, его прижимают ближе и заставляют приподняться на носочках. Тэён не замечает как они поменялись с Джехёном местами и он оказался прижатым к столешнице бёдрами. Отстраняясь друг друга, чтобы хоть не много восстановить дыхание, они смотрят друг друга, тянут зацелованные губы в улыбке. Джехён пробирается руками под свитер омеги, касается кожи и ведёт ладони вверх, поднимая и ткань, чтобы в конечном итоге снять и куда-то отбросить в сторону. Дальше всё идёт в ускоренном режиме: оба хотят быстрее раздеться, поэтому Джехён, сняв с себя фартук, помогает Тэёну снять с него оставшуюся одежду, а затем усаживает его на стол и сам устроился между его ног. Они пару раз сминают губы в поцелуе, пока альфа не опускается на шею; он целует кожу, покрывающуюся мурашками, играючи покусывает плечи и выпирающие ключицы, вызывая явную дрожь в теле, спускается к груди со вставшими розовыми сосками – вылизывает их и обхватывает губами, оттягивая на себя. Тэён мечется от всей чувств и ощущений, поскуливающе стонет, запрокинув голову назад; ногами он сильнее зажимает бёдра Джехёна, прижимает его к себе и так хочет почувствовать альфу в себе. Но Джехён не торопится, губами и руками ласкает Тэёна, доводит до стонов и сильных сжатий ногами, разжигает их ещё больше. Джехён знает, что, хоть Тэён и хочет быстрее перейти к делу, ему нужно ещё больше поцелуев, покусываний, поглаживаний; ему не нужны разговоры в прелюдии, но Джехён не сдерживает свои слова и короткие предложения, сказанные шёпотом и ухо Тэёну, будто их кто-то услышит. Джехён его нахваливает, озвучивает то, что он хочет с омегой сделать, как долго и чувственно будет его любить и как сильно хочет принести ему удовольствие, описывает какие красивые стоны у Тэёна, как красиво он открывает рот, как изящно изгибается. Тэён делает попытки закрыть рот Джехёну поцелуем, но это действует не надолго: Джехён всё равно продолжает шептать, целовать и ласкать. Тэён уверен, что сейчас он кончит просто от этих разговоров Джехёна и никаких движений не потребуется: ни внутри, ни снаружи. Но Джехён, наконец-то, прекращает говорить, целует Тэёна и пододвигает его к краю стола, чтобы немного подразнить его у влажного от выделившейся смазки входа омеги, а затем медленно войти. Бёдра Тэёна, находятся уже вне стола, Джехён крепко держит их руками, пока в него не торопясь проникают, а сам он устраивается на локтях на столешнице. Он едва слышно просит быстрее, просит не медлить, а затем почти об этом жалеет, когда Джехён, войдя до конца одним движением, «проезжается» головкой по простате. Но ему так хорошо; он подмахивает бёдрами, томно вздыхает на каждый толчок, пальцами впивается в крышку стола, чтобы себя как-то удержать на месте от скольжения. Мысли у Тэёна отсутствуют, в его голове только бегущая строка «хорошо-хорошо-хорошо-хорошо-хорошо», сменяющаяся «блять как же хорошо». Джехён постепенно ускоряет темп и меняет ритм толчков, наблюдает за Тэёном: видит как ему хорошо и старается ещё больше доставить ему удовольствие. Тэён прогибается в спине, изменяя угол проникновения, втягивает живот и сжимает Джехёна; он на несколько секунд останавливается, войдя до упора и видя то, на что раньше никто из них не обращал внимание: внизу живота Тэёна проглядывается бугорок изнутри. Тэён хитро улыбается, протягивает одну руку к своему животу и гладит тот самый бугорок, вызывая стон Джехёна. Надолго они не остаются так, желая продолжить свою близость, Тэён прекращает сжимать Джехёна, а Джехён восстанавливает движения. Теперь Тэён не может удержаться на руках от быстрых толчков, локти начинают болеть, поэтому он опускается на столешницу спиной, а руками цепляется за предплечья Джехёна. Альфа опускается к Тэёну, целует его с языком, а затем снова начинает шептать, описывая как прекрасно Тэён выглядит. Тэён в ответ лишь подмахивает бёдрами и сжимает руки на предплечьях Джехёна. Ещё пару слов, десяток толчков – и Тэён со стоном кончает, сжимаясь вокруг Джехёна. Джехён сбавляет скорость, еле двигаясь в Тэёне, продлевая его оргазм и получая свой: он изливается вовнутрь, чувствуя как раскрывается узел, пока Тэён мелко дрожит и тихо хнычет. Через пару минут, которые они восстанавливают дыхание, Джехён аккуратно поднимает Тэёна, берет на руки и медленно ступает назад, чтобы опуститься на стул. Тэён удобнее устраивается, двигаясь с узлом внутри и аккуратно проталкивая его ещё глубже, а затем целует приоткрытые губы Джехёна, обняв его за шею. Они смакуют губы друг друга, сталкиваются носами и улыбаются в поцелуй, прежде чем отстранятся и выдохнут друг другу в губы. – Мне немного непонятно что на тебя нашло, - тихо говорит Джехён, не решаясь сбить эту атмосферу единения громким голосом. – Ты о чём? - почти шёпотом спрашивает Тэён, терясь носом о щеку Джехёна. – О том, как ты меня сжал, а потом… Джехён замолкает, подбирая слова, а Тэён его и так понимает. – А, я просто решил попробовать. Тебе не понравилось? - интересуется Тэён, хотя прекрасно видел в тот момент по глазам супруга, что ему понравилось. – Нет, понравилось, просто было неожиданно. – Мм… Придержи-ка меня. Тэён улыбается, когда, держась за плечи Джехёна и чувствуя его страховку, отклоняется назад, выгибается и втягивает животик. Снова под кожей показывается бугорок, только уже больше из-за раскрытого узла. Джехён с неприкрытым интересом касается пальцами и поглаживает живот Тэёна, а затем шепчет: – Неужели вот это?.. – Да, милый, твой член, - Тэён будто насмехаясь произносит это, улыбается хитро и закусывает нижнюю губу. Джехён понимал, что это его член, но его так заинтересовало то, что Тэён так глубоко его чувствует внутри – это поражало! – Что там на счёт ванны с пеной? - спрашивает омега, вернувшись в удобное положение, пока Джехён задумался. – Будет, всё будет, как только мы расцепимся. Тэён кивает и устало укладывает голову на плечо Джехёну. Он уморился, расслабился и теперь хочется спать. Но пока сон ему не «светит», он решает полежать у мужа на плече, рассмотреть в трёхсотый раз его редкие родинки на шее и плечах, поочерёдно их целовать, пока Джехён гладит его по спине. Теперь у них обоих в голове бегущая строка, будто призыв к действиям: «нежность-нежность-нежность-нежность» – то, чего так хочется после отпускающей их тела страсти. Они медленно и нежно ласкают друг друга, целуются и обнимаются, проведя так больше получаса. Когда узел спадает, они перемещаются в ванную комнату; Джехён включает горячую воду, добавляет пену, а Тэён, скрестив ноги, стоит у умывальника, опершись на него руками. Тэён чувствует, как из него понемногу вытекает сперма со смазкой, не помогает даже сжиматься, чтобы это всё не вытекало из него. Джехён отчего-то хохочет, когда подходит к Тэёну; тот уже хотел поинтересоваться в чём дело, пока не видит как Джехён берёт салфетки. – Я немного тебя вычищу, хорошо? - спрашивает он, вставая за спиной омеги. Только после кивка – Тэён всегда смущается, когда Джехён так о нём заботится, – Джехён опускается на корточки, просит Тэёна раздвинуть ноги и приступает к делу. Через несколько минут Джехён заканчивает, награждая Тэёна поцелуями полупопий, выкидывает в урну использованные салфетки, а затем проверяет воду в ванной: как раз такая, как любит Тэён, чтоб погреться и хорошенько распарить кожу. Они устраиваются в ванной, Тэён возвращается на своё, как он считает, законное место – на бёдра Джехёна, и они продолжают свои нежные порывы друг к другу.