Love me gently

Донён редко когда подходил к столу Юты, где у того стоял рабочий ноутбук, планшет, листы бумаги, блокноты, карандаши, ручки и маркеры. Обычно Юта сам следил за порядком на своём столе, и Доён не лазил там, где он ничего не оставлял. Но сегодня приезжают родители Юты, в честь чего он только вчера сделал генеральную уборку, а сегодня его внимание привлёк лёгкий беспорядок на столе Юты. Несколько листов были небрежно сжатыми, но так и не выброшенными в мусор, поэтому и Доён их не трогал – мало ли Юте они ещё пригодятся, а скомкал он их в необдуманном порыве. Доён тихонько посмотрел пару листов, что аккуратно лежали друг на друге. Какие-то наброски, узоры, и то, что заставило его восхищённо охнуть: на листе вертикально был изображен он со спины, а на его плече лежал Шотаро. Пару дней назад он так и укачивал сына полночи, Юта тоже не спал, пытался убедить мужа поменяться местами и лечь спать, но уговоры не действовали; и, видимо, он почему-то захотел нарисовать увиденное. Силуэт Доёна с Шотаро на руках был нанесён в простых линиях, а профиль омеги и ребёнка был исполнен в деталях, к чему нельзя было придраться. Рассмотрев ещё пару раз рисунок, Доён положил лист обратно на столешницу и с щемящим от чувств сердцем пошёл на зов ребёнка – Шотаро проснулся и начинал плакать, стоило ему никого не увидеть рядом. Позже он расспросит Юту об этом рисунке. За месяц с лишним Доён приловчился к уходу за ребёнком, каждый раз он подстраивался ко времени его сна и занимался своими делами или отдыхал – но только в то время, когда сын спал, так как ребёнок нервничал, когда оставался один. Было не легко, но и не тяжело: рядом с Доёном Юта и полученные знания. Самым сложным было самостоятельное, без помощи медработников роддома, купание ребёнка – для этого в первый раз они позвали Тэна, который сперва показывал и рассказывал что и как делать, как держать ребёнка, а затем контролировал действия Доёна и Юты, и вдруг чего подсказывал. Потом было спокойнее купать малыша, зная что один раз они уже с этим справились. Самым приятным, лично для Доёна, было всё времяпровождение с Шотаро: ребёнок пока был не капризный, любил играться и хохотать, а также позволял оставить его одного в кроватке, если отвлечь яркой каруселькой над кроваткой или звенящей игрушкой. Первое время Доён не мог отпустить сына из рук, то ли от того, что он привык что малыш с ним всё время был рядом (в животе), то ли от того, что просто не хотел отпускать ребёнка. Он тогда не представлял возможным, что положит малыша в кроватку, а сам уйдёт куда-то в другую комнату и будет там чем-то занят. Сейчас он уже более спокойно к этому относился, главное занять Шотаро музыкальной каруселью над кроваткой или погремушкой, и тогда Доён спокоен. Юта помогал ему всем, чем только мог, вечером забирал сына и игрался с ним, что позволяло Доёну заняться своими делами; ночью Юта часто просыпался, чтобы уложить ребёнка снова спать. Ощущать себя родителями было странно, но постепенно они привыкали: к своему уже пожизненному статусу «родитель», количеству людей в квартире, неожиданному ночному плачу и тому, что с ними постоянно рядом ребёнок. Перед тем, как приедет Юта с родителями из аэропорта, Доён решил принарядить Шотаро: одел его в тёплый махровый костюмчик и носочки. Было волнительно от предстоящей встречи с отцом и папой Юты. Перед первой встречей и, собственно, знакомством с ними Доён учил японский, желая впечатлить будущих свёкров; оказалось, что они знают корейский, но всё же им было приятно, услышав на родном японском несколько предложений о том, как сильно рад Доён познакомиться с ними. Отец Юты – Куро – спокойный и уравновешенный, принципиальный и широких взглядов человек. Он – пример Юты для подражания того, каким должен быть отец и человек. И похож Юта, естественно, на отца, «взяв» у папы только губы и глаза. Акихико – папа Юты – главная поддержка сына. Когда Юта решил отчислиться из университета и заняться искусством татуировки, Акихико поддержал его и поддерживал до тех пор, пока Юта не добился того, чего хотел. Он поддержал, когда Юта решил переехать – никто не знал, навсегда или нет, но папа его поддержал. Родители не ожидали, что в Корее Юта найдёт свою любовь, что – как он сам говорил – сводит его с ума. Он делился с родителями о своих переживаниях и чувствах, когда Доён снова и снова игнорировал его попытки пригласить на свидание, не обращал внимания на флирт и ухаживания в то время, когда они только общались. Но Юта не сдался, как и учили родители, – он всегда рано или поздно добивался того, чего хотел. Доёна он хотел себе, чтобы любить, обнимать, целовать, говорить комплименты, хотелось полностью присвоить себе этого омегу и ни за что не отпускать. Юта не сдавался и теперь он имеет то, о чём мечтал последние десять лет: любимую занятость, любимого человека, любимого сына, хороших друзей. – Приедут дедушки, будут нянчиться и играться с тобой, крошка моя, - сюсюкается Доён с Шотаро, который улыбается дёснами на любое внимание в свою сторону, как и всегда. Доён не удивлялся такой улыбчивости сына – Юта такой же: дай только повод улыбнуться и он будет ослеплять своей широкой и яркой улыбкой. Особенно Доёну нравилась такая реакция Шотаро на то, что с ним разговаривают: ребёнок ещё ничего не понимает, но улыбается и с интересом смотрит – что говорит о том, что он внимательно слушает. Доён, натянув второй носочек на крохотную ножку сына, чмокнул обе пяточки, скрытые одеждой, а потом также поцеловал мягкий животик; Шотаро весело завизжал, дёргая ножками, будто пытаясь зарядить папе хорошенько по носу. Стандартная, привычная процедура после одевания ребёнка – Доён просто не может удержаться о того, что бы не зацеловать его всего, вот и «атакует» сына поцелуями в любой момент. – Хочешь познакомиться с дедушками, да? Они рады твоему рождению, солнышко, и очень хотят познакомиться с тобой, - продолжает Доён разговаривать с Шотаро, который невнятно что-то мычит и пускает пузыри из слюней: Доён смеётся, берёт салфетку и мягко вытирает ребёнку мокрый подбородок. В это время в квартиру открывается дверь и звучит: – Доён-и, мы приехали. Юта привычно оповещает о своём возвращении домой. Он пропускает родителей в квартиру, попутно обхаживая их: папе помогает снять пуховик, у отца забирает куртку – и после вешает вещи в шкаф в прихожей. Доён с Шотаро на руках – и с радостной улыбкой, конечно же, – выходит в прихожую, по привычке целует в уголок губ Юту и отдаёт супругу сына, а затем обнимает родителей. Долгожданная встреча наступила, Доён очень рад видеть и обнимать тех, кто принял его, как любимого человека своего сына, тех, кто принял его, как собственного ребёнка – в следствии чего, он и обращался к ним соответственно: папа и отец. – Где тут наш внучок? - Акихико отпускает Доёна из крепких объятих и спустя десяток поцелуев в щёки, и идёт к Юте, что стоял чуть в стороне с ребёнком на руках. – Маленький мой, привет. Шотаро смотрит круглыми глазками, будто с удивлением рассматривая незнакомые лица, а затем приоткрывает рот и хмурит бровки. Доён понимает: сейчас будет плакать. – Давайте вы помоете руки, а потом продолжите знакомство? - прежде, чем Шотаро начал бы плакать, Доён решил исправить ситуацию: сейчас он успокоит сына, пока их оставят наедине, а затем, как Донён и говорил, они продолжат знакомство. Когда Юта передавал Шотаро в руки Доёна ребёнок уже хныкал, но стоило ему оказаться на руках папы – замолк и недовольно поджал губки. Слишком резко началось знакомство, поэтому ребёнок так себя и повёл. – Покапризничать захотел, да, мой сладкий, - мягким голосом сказал Доён, а затем чмокнул сына в мягкую пухленькую щёчку. И вот Шотаро снова улыбается, тянется ручками к волосам папы, но остаётся ни с чем – Доён уже прознал в какой момент ребёнок решает схватить за волосы. Было мало шансов, что ребёнок спокойно примет знакомство с дедушками и не будет капризничать, но надежда была – и есть сейчас; просто Шотаро отвык от появления новых незнакомых людей: ему стали привычны все, кто каждый день его нянчил, а тут снова новые люди. Донён успокаивает ребёнка, чуть покачивает его на руках и ласково с ним разговаривает, и Шотаро перестаёт кукситься. Впрочем, когда Акихико приходит из ванной комнаты и сразу начинает взаимодействие с внуком, то всё проходит хорошо: Шотаро улыбается, когда его берут за руку и целуют сжатый кулачок, он дёргает ножками и визжит, когда с ним разговаривают и улыбаются. Доён, убедившись, что всё в порядке и никто капризничать не будет, со спокойной душой оставляет родителей Юты и самого Юту с Шотаро, а сам уходит на кухню, чтобы приготовить чай (накрыть на стол) долгожданным гостям. Потом малыш позволяет взять себя на руки, а Юта подсказывает – точнее, напоминает – отцу как нужно держать ребёнка. Разговоры, голоса и само понимание того, что это твоя семья – делало Доёна сентиментальным, счастливым и это грело изнутри. Ему нравилось слушать как общается Юта со своими родителями, как они уделяют внимание совсем ещё крошечному малышу, и как он, Шотаро, хохочет вместе со старшими. Пока Доён заваривал чай, он представлял как бы вели себя его родители. То, что они рады за Доёна и за то, что они стали дедушками, – это понятно, по телефонному разговору ещё чуть больше месяца назад – в роддоме – было ясно, что родители действительно рады. Но Доёну хотелось бы какой-то участи от своих родителей в своей жизни и семье, хотелось чтобы они больше общались, больше интересовались Ютой и тем, как складываются их отношения, больше интересовались внуком. Родители Доёна никогда не принимали его выбор. Это началось ещё со времён старшей школы, когда пришла пора репетиторов и дополнительных занятий для сдачи экзаменов. Родители хотели, чтобы Донён поступил в медицинский, а сам Доён грезил мечтами стать дизайнером одежды. Вместо дополнительных уроков по биологии и химии, как хотели родители, Доён ходил к мастеру-модельеру, который был не против научить младшего тому, что знает и умеет сам. Из-за этого ссоры с родителями у него происходили чуть ли не каждый день, дома находиться совсем не хотелось, но ему пришлось найти способ избегать этих скандалов: по приходу домой он сразу закрывался в своей комнате и не выходил до позднего вечера. Доён поступил в университет, в который хотел, и родители снова начали скандалить по поводу и без, будучи недовольными тем, что Доён поступает так, как хочется ему. В их глазах Доён был неблагодарным, эгоистом, они считали, что он относился наплевательски к ним, своим родителям, и их стараниям для него, и совсем не замечали как на самом деле Доён их сильно любил (и любит). Всё пошло по наклонной, стоило Доёну сообщить, что жить он будет в общежитии университета: дорога от дома до учебного заведения занимала почти два часа, поэтому было удобнее жить в общежитии. Юту родители не воспринимали так же, как и любое решение Доёна. Парень с татуировками, множественным пирсингом в ушах, крашенными волосами м незаконченным образованием – родители твердили, что Юта не подходит Доёну, что у них не получится создать хорошие, крепкие отношения, что Юта легкомысленный. Доён тогда впервые так громко отстаивал своё слово и свой выбор, хоть и перед Ютой было не удобно – он пришёл знакомиться с родителями человека, которого любит, а в итоге стал свидетелем очередной ссоры, так ещё и наслушался о себе неприятных слов. Однако со временем родители Доёна смирились с профессией сына, с его отношениями и любовью, но общаться больше и лучше не стали – созванивались только по праздникам и в экстренные случаи, но не общались так, как хотелось бы Доёну. – Вы молодцы, - говорит Акихико, разглядывая кухню. Они уже сидели за столом, общаясь о всяком разном, пока Шотаро, уставший от внимания к себе, спал в своей кроватке. – Квартиру хорошую купили, и живёте хорошо, и сами со всем справляетесь. Хотя мы уже столько раз предлагали Юте вернуться в Японию. – Пап, не начинай, - бубнит Юта, приобнимает Доёна за талию и укладывает голову на его плечо. – Я просто говорю, дорогой, что там у вас была бы поддержка от нас, а здесь… Тяжело со всем справляться одним, когда вы молодые и не опытные в каких-то ситуациях. – А мы не одни, - приободряется Доён, но старается не дёргаться, чтобы не столкнуть Юту со своего плеча. – Здесь же Тэён со своим мужем и наши уже общие друзья, которые за свою семью горой станут. Мы все помогаем друг другу в случае чего. – Об этом мы знаем, - вставляет своё слово отец. – И это очень хорошо, что рядом есть такие друзья, которые помогут. Но помощь от друзей и от родителей немного разнится, понимаете? Всё дело в опыте. – Мы привыкли жить тут, - остаётся при своём Юта. Как бы им ни было приятно от беспокойства родителей за себя и от их приглашения, но переезжать они действительно не хотят. В гости поехать – с удовольствием, когда подрастёт Шотаро, но переезжать – нет. Они уже обосновались в Корее, и работа складывается, и квартиру купили, и рядом хорошие друзья. А начинать всё снова в другой стране, хоть и с поддержкой родителей, всё же не хотелось – это в любом случае будет сложно. – Ладно, хорошо, живите там, где вам нравится, где вам хорошо. Мы в любом случае рады за вас, - Акихико улыбается, смотря на Юту и Доёна, что обнимаются, и в уголках его глаз собираются мелкие морщинки, которые только красят зрелого мужчину. – Вы такие красивые и счастливые, дети мои, мы с отцом очень рады за вас. – Ну, пап… - Юта уже предполагал к чему всё ведёт, чем всё закончится. – Вас свела судьба, дорогие, хоть вы и не истинные, но ваша любовь окутывает не только вас, но и окружающих рядом. Мне прям хорошо смотреть на вас, чувствую себя снова молодым, - папа Юты всхлипнул, схватился за руку своего мужа и сразу пытался успокоиться: когда накатывает ностальгия не сразу получается успокоиться, но когда рядом с тобой человек, с которым и связаны все твои воспоминания, до сих пор, спустя столько времени, вы разделяете на двоих все чувства и воспоминания и становится чуть лучше и спокойнее. Юта протянул папе руку через стол, чтобы взять его ладонь и тепло улыбнуться родному человеку. В это же время заплакал Шотаро, оповещая всех что он уже выспался, и Доёну пришлось на время отойти. А заодно и выпустить пару слезинок, потому что он сейчас сентиментальный и чувствительный, и то, что у него на руках куксится сонный сынок, которого он покачивает, не спасает ситуацию. Он настолько стал зависим от своего положения, став папой, что всё ещё не может полностью привыкнуть к чувствам к своему ребёнку. Ему казалось и кажется, что он свихнётся, пока вырастит сын. А потом будет взросление Шотаро, учёба, работа и семья. Доён с Ютой будут наблюдателями счастья своего ребёнка, и его ошибок, и, возможно, разбитого сердца… И столько всего ещё будет впереди, что Доёну становится страшно, что он не справится. Не сможет успокоить сына в случае неудачи, или через чур обрадуется его победе. Юта наверняка о таком не задумывается, так как он уверен, что всё будет приходить с течением времени. Доён всё же надеется, что с Ютой они со всем справятся вместе и, вдруг чего, будут друг у друга на подстраховке. – И чего ты тут сырость развёл? - Юта неожиданно оказался за спиной Доёна и обнял его одной рукой, а второй – погладил спинку сына. – Твои всхлипы были слышны на кухне, поэтому не отнекивайся, что что-то в глаз попало: в очередной раз это не прокатит. Доён судорожно вздохнул, позволил себе показать Юте свою слабость и расслабился, ещё больше роняя слёзы. Юта забрал Шотаро, уложил его в кроватку и включил «волшебную» карусельку, занимая внимание ребёнка, а своё внимание он уделил Доёну, что стоял рядом и обнимал сам себя. – Ты ведь знаешь, что я всегда рядом. Мы вместе справимся с твоими мыслями и страхами, ладно? Только не плачь, пожалуйста, мне так больно смотреть на твои слёзы, потому что я не знаю что у тебя вызывает такую реакцию, - Юта переживал, пытался таким образом разговорить Доёна, но получалось только вызвать у него лишние всхлипы от сдерживания нового потока слёз; это заставляло Юту предположить причину беспричинных слёз Доёна в последнее время. Альфа обнял мужа, тут же чувствуя ответные крепкие объятия. – Доён-и, у тебя гормоны «играют», да? Я читал, что после беременности и родов такое может быть, и длиться это может продолжительное время. – Тебе надо поменьше читать, - фыркнул Доён. – Но, кажется, да, это гормоны. – Мой трогательный котик, - Юта целует Доёна в щеку и трётся о него носом. – Если это гормоны, то поддайся и не сопротивляйся ничему: пусть тебя тянет плакать, или ещё что. Это пройдёт. Не переживай только ни о чём, ладно? Я всегда буду рядом. – Ну и зачем ты такой? - Доён натурально ревёт, опустив голову в изгиб шеи и плеча Юты. – Для тебя. Юта обнимал Доёна, поглаживал его по спине и ждал, пока омега перестанет мочить слезами его плечо. Каруселька на кроватке тем временем перестала играть и в спальне повисла тишина. Юта заглянул в кроватку, увидел, что Шотаро наблюдает за ними и улыбнулся сыну. – За нами подсматривают, - шепчет Юта на ухо Доёну. Тот вскидывает голову, не понимая о чём говорит Юта: то ли за то, что в квартире родители и они сейчас стоят за его спиной, то ли… Доён не понял о чём говорит Юта. – Посмотри в кроватку. Донён увидел улыбающегося сына, что от внимания к себе начал дёргать ручками и ножками. Новый поток слёз не заставил себя ждать, но Доён старался сдержать слёзы, не дать им скатиться по и так мокрым щекам. Юта только сопереживающе улыбнулся и погладил Доёна по щеке, поддерживая его состояние. – Надо вернуться к родителям, - сказал Доён, отпуская сжатую в руках толстовку Юты. Юта поцеловал Доёна в уголок губ и подошёл к кроватке, беря на руки Шотаро. Они вернулись к родителям, которые не спрашивали, что произошло, не обращали внимание на покрасневшие глаза и щёки Доёна, так как всё понимали. Не сложно сложить два и два и понять, что причина – бушующие гормоны, учитывая, что они сами это всё проходили двадцать девять лет назад. Шотаро снова оказался у дедушек, что сюсюкались с малышом, а Доён и Юта наблюдали за этим, обняв друг друга. Донён подозревал, что эта неделя, на которую приехали родители Юты в гости, будет превосходная.

♡♡♡

Справившись со своими делами в ателье, Тэён оказался дома раньше, чем Джехён, – это играло на руку. Особенно сейчас, когда хотелось уединиться в ванной комнате со своими надеждами, подозрением и десятком тестов на беременность. По примеру Доёна, он взял по несколько тестов разных производителей и по разной стоимости, и сделал их все одновременно. Решиться сделать тесты было тяжеловато: не хотелось расстраиваться в случае отрицательного результата. Но Тэён явно чувствовал изменения всю неделю, после двухдневного секс-марафона в спальне, и он ожидал положительный результат; а ещё наблюдал за тем, как приживается на Джехёне его метка: Тэён просто не сдержался и укусил альфу, сделав его окончательно своим на всю оставшуюся жизнь, как и его когда-то пометил Джехён. Джехён даже не сразу заметил, что на нём расцветала метка – на ключице справа, – но он не был против, даже больше – ему нравилось то, что теперь с парными метками они с Тэёном станут ещё ближе. Всё у них закончилось довольно быстро, так как течка внезапно сошла на нет – отсюда и подозрения – а Джехён мог уже перетерпеть оставшийся день-другой гона. Сам Джехён всю эту неделю особенно принюхивался к Тэёну, проводил вечера у живота Тэёна, лежа головой на его коленях, надеясь что-то учуять, и отчего-то ходил довольный, но в чём причина его радости – он не говорил, так как сам был не уверен. Однако, думал Тэён, не мог ведь он, ничего не почуяв, улыбаться и ходить довольным? Значит, он тоже замечал изменения, как и Тэён, значит, что-то действительно произошло за те два дня их особого периода влечения друг к другу. Ожидание результата очень нервировало и напрягало Тэёна, поэтому, чтобы скоротать время, он переоделся, а затем, чтобы потянуть время, решил поменять постельное бельё. Его чувства становились двоякими, стоило времени приближаться к тому, чтобы проявился результат. Тэён понимал, что результат может оказаться отрицательным: на маленьком сроке тесты редко когда показывают действительный результат и нужно делать тест в первой половине дня; но больше ждать он не мог и не хотел. Ему хотелось удостовериться в своих догадках здесь и сейчас, но по итогу всё равно оттягивал столь желанный и волнительный момент. И когда он уже был готов переступить порог ванной комнаты и увидеть результат – и вместе с тем почувствовать соответствующие результату чувства – входная дверь открылась и зашёл Джехён, в припорошенном снегом пальто, а на его волосах уже растаяли снежинки, оставив крупные капли. – Привет, любимый, - улыбнулся Джехён, отряхиваясь и снимая сразу верхнюю одежду. – На улице снова снег сыпет. Можем на выходных взять Сони и пойти погулять в парк, попробовать слепить снеговика. – Привет. Да, сходим погулять, - отрешённо сказал Тэён, потому что все его мысли были о тестах в ванной комнате, но всё же подошёл к мужу и поцеловал, приветствуя его дома. – Что-то случилось? Ты какой-то без настроения, - Джехён нахмурился, вешая пальто на плечики, а затем на вешалку. Тэён мялся на одном месте, жуя губы. – Нет, всё в порядке, просто… Я кое-что сделал и мне чуть-чуть страшно, - ответил Тэён, не решаясь всё прямо сказать. Джехён и так его поймёт, как только узнает в чём причина его нерешительности и задумчивости. – Пошли со мной. Тэён взял за руку Джехёна и потянул его за собой. Ноги казались ватными, казалось, то он вот-вот будет спотыкаться о воздух; и так бы и было, если бы не Джехён, придерживающий Тэёна за руку. Чтобы дойти до ванной комнаты им понадобилось пара секунд – Тэён не смог помедлить, чтобы не показаться Джехёну ещё странне, чем, возможно, есть. – Я могу тебя попросить аккуратно перевернуть вон те штучки? - Тэён указал на тесты, что его уже дожидаются на умывальнике лишние пять минут. – Ты?.. - Джехён шокировано смотрел то на Тэёна, то на умывальник, где лежали перевёрнутые лицевой стороной вниз тесты. – Я подозреваю, что да. Мне просто страшно одному смотреть. – Почему? – Я боюсь не увидеть того, чего ожидаю. Джехён кивнул, больше ничего не спрашивая и не говоря, поцеловал омегу в щеку и подошёл к умывальнику ближе. Он аккуратно один за одним переворачивал тесты, не задумываясь над тем, сколько там полосок и что они означают. Тэён стоял за его спиной и чуть ли не грыз ногти; можно было почувствовать его беспокойство в воздухе, что, казалось, заполняет пространство вокруг него волнами неустойчивых в одном ритме вибраций. Когда десяток тестов были перевёрнуты лицевой стороной, Джехён наконец посмотрел на каждый и едва не встретился челюстью с полом. – Ну, что там? - нетерпеливо спрашивает Тэён, когда замечает застывшего Джехёна. – Я ошибся, да? Так и знал, что мне кажется! Видимо, я просто не создан для того, чтобы вынашивать потомство, - продолжал бурчать омега, а затем подошёл ближе и выглянул из-за плеча Джехёна на тесты. Он увидел на всех десяти тестах ожидаемый положительный результат: на тестах-палочках красовалось по две полоски, на электронных тестах – одно слово «беременность». – Ён-и, у нас получилось, - восторженно шепчет Джехён, почти сдерживая слёзы – он и не пытался скрыть свою радость, что проявилась крупными слезами. – У нас получилось! На радостях он поворачивается, крепко обнимает Тэёна и поднимает его над полом, начиная кружить, пока они вдвоём смеются и одновременно плачут от счастья, радости, облегчения и любви. Внезапно они почувствовали лёгкость, как бывает когда исчезает всё напряжение из тела; если бы было возможно, то они бы сейчас и взлетели. Альфа останавливается только от осознания, что Тэёна лучше так не кружить, и ставит его на пол, тут же целуя солёные от слёз губы. Тэён плачет, почти не отвечает на нежный поцелуй, его мысли забиты только тем, что он вероятнее всего в положении, и тем, что Джехён этому рад так же сильно, как и он. – Видимо поэтому течка закончилась так неожиданно, - Тэён пытается понять когда именно могло произойти зачатие, но Джехён, что покрывает его лицо поцелуями, не даёт сосредоточиться и привлекает внимание на себя. Тэёну очень хочется посмотреть на Джехёна, поэтому приходится его поцелуи притормозить, держа руки на щеках альфы. – Я ведь говорил, что всё получится, - шепчет Джехён, пока Тэён вытирает руками его слёзы на щеках и нежно улыбается, не обращая внимание что у него самого слёзы на щеках и в глазах. – Пришло время и у нас получилось. Господи, я так рад, так счастлив! – Я тоже, очень рад и счастлив. Прошло ещё несколько минут их объятий посреди ванной комнаты, прозвучало ещё десятки их признаний в чувствах и эмоциях, произошло ещё несколько трепетных поцелуев, прежде чем они покинули ванную. Как бы ни хотелось им ещё вот так обниматься и целоваться, в перерывах шепча друг другу что-то ласковое и приятное, но нужно было вернуться «с небес на землю»: им нужно поужинать, а потом можно и отдохнуть, точнее, продолжить радоваться своим новым статусом. *** После ужина они расположились в гостиной на диване, включили какую-то передачу про животных на телевизоре и просто обнимались, переговариваясь о всяком разном. Они намечали планы, которые им необходимо сделать: в первую очередь сходить к врачу, сделать анализ для точного подтверждения беременности и сообщить семье о положении Тэёна. На первое время этого было достаточно, учитывая что им самим ещё нужно свыкнуться. Всякий раз говоря об их ребёнке, Джехён гладил живот Тэёна и улыбался. Ради того, что они сейчас чувствуют, им стоило немного помучиться, прежде чем произошло бы то, о чём они мечтали и к чему стремились. Тэёну было не страшно – волнительно только, что было нормальным. Он готов к ребёнку, он хотел ребёнка, он уверен, что справится – сеансы с психотерапевтом явно не прошли зря. Он представлял реакцию своих родителей: наверняка они в ближайшее время освободят несколько дней, чтобы приехать и лично услышать от Тэёна и Джехёна, что у них будет ребёнок. На Тэёна шло небольшое давление со стороны родителей, ожидавших когда сын осчастливит их внуком; но Тэён в большинстве случаев не обращал на это внимание, скрывал свою маленькую тайну и верил, что однажды получится то, о чём он мечтал. Он мечтал о любимом человеке, с хорошими качествами и большим сердцем – он получил Джехёна. Он мечтал о дружной семье и хороших друзьях – он получил Доёна и Юту, а затем Тэна и Юкхэя, Сончана, Донхёка, Джено и Джемина. Тэён хотел быть счастливым в обществе окружающих его людей, хотел быть понятым ими – так и получилось. Мечты имеют свойство исполняться, главное до последнего верить в них и уметь ждать.