Над пропастью во лжи...

Парень забывается неглубоким тревожным сном, в напряжённом мозгу, словно айсберги с хвостами из мелкого льда, скользят разорванные фантастические видения. Просыпаясь к обеду, Феликс начинает обдумывать подробности сноведений, но на ум так ничего не приходило, будто кто-то стёр их из головы. Парня одолевают тревожные мысли, и ему скорее хочется включить телевизор, чтобы он работал в фоновом режиме, отвлекая от размышлений. «Здравствуйте, мои любознательные, с вами снова Вивьен Дюбуа! — до боли знакомый голос диктора государственного канала вещает о последних новостях в мире животных. — Сегодня мы рассмотрим охоту полярной лисицы, — что-то будто скребётся на душе Фела и не позволяет ему слушать лекции, поэтому информация обрабатывается не ко времени, —…один из песцов отвлекает на себя гусей, а второму удается незаметно подкрасться к…» — Феликсу уже хочется выключить этот надоедливый «ящик» и забиться в какую-нибудь щёлку. Он полностью погружается в свои мысли и не слышит шум отодвигающегося засова. — Доброго дня, братец! «Песец!» — Феликс аж вскакивает от неожиданности. Он в очередной раз проклинает умение Адриана появляться из ниоткуда и тихо стоять за спиной. У Агреста твёрдая мужская походка и при этом почти бесшумный шаг охотника. Фел недовольно смеряет взглядом неожиданного посетителя. У того явно хорошее настроение. Это раздражает. — Чего тебе… — грубым тоном начинает Феликс, — …братец? — последнее слово звучит почти ласково, только в потемневших глазах нет ни намёка на мягкость. Он против фамильярностей. Крайне трепетно относится ко всему, что касается личного пространства и уважительного отношения. — У меня к тебе деловое предложение… — Адриан специально делает паузу, глядя на Фела, но тот никак не реагирует. Мягкие золотистые волосы, выгоревшие на солнце, падают Агресту на лицо; зелёные глаза смотрят из-под неровной чёлки пристально, с хитроватым прищуром. На хмуром недовольном лице Феликса застывает кривая усмешка. «Какая же ты всё-таки заноза, дорогой кузен». Он сохраняет молчание, с недовольным видом сложив руки на груди, одна его бровь взлетает вверх в свете полуденного солнца. — Может, сходим сегодня в пекарню «TS»? — в уголках губ Агреста таится улыбка, и в глазах вспыхивают искорки веселья. У Фела вырывается презрительное фырканье, зелёные глаза сверкают. Разве он похож на человека, которому хочется тратить время на окружающих его заноз? Почему никто не видит, что он постоянно и глубоко занят своим внутренним миром? Он привык к быстрому сосредоточению своих мыслей, но сейчас собраться не может, что-то отвлекает его от ясной близкой цели, блеснувшей на правой руке брата. — Феликс, что с тобой? Ты сегодня какой-то взволнованный… — и вновь проявляется его тенденция выражать беспокойство, нетерпение и, не исключено, стремление делать слишком много дел одновременно. — Всё хорошо, идём уже в твою пекарню… — он отлично понимает, что его двоюродный брат не оставит в покое того, кого выбрал своей добычей. Адриан изо всех сил старается сохранить спокойствие и непринуждённость — и всё же не может сдержать радостную улыбку до ушей.

***

Фел ещё раз вдыхает свежий июньский воздух и садится в машину рядом с кузеном. Пока на протяжении всего пути, медленно, но верно, меняется пейзаж за затонированными окнами «BMW», в машине идут оживлённые разговоры. Правда, говорит только Агрест, Фел раз или два отвечает совсем невпопад, явно теряя нить разговора. Париж, с его постоянно подмигивающими светофорами и другой люминесцирующей всеми цветами радуги фигнёй, скрещивающимися улицами, неустанно движущимися плотными и шумными потоками автомобилей, серо-белыми силуэтами зданий, зеркальными витринами магазинов, вывесками на разных языках, продолжает восхищать Феликса. В витринах маленькой пекарни «TS» красуются румяные пироги, от одного запаха которых приятно кружит голову, а по телу разливается тепло. Адриан заходит в булочную, вдыхает восхитительный запах свежевыпеченного хлеба и сдобы, в результате не удерживается от маленького транжирства. Феликс же плетётся за ним, потихоньку сокращая расстояние. За стеклянной дверью пекарни маячит женская фигура, и дверь на пару сантиметров приоткрывается. Разглаживая на юбке невидимые складки, поправляя слегка влажные волосы и застегнув три верхние пуговицы блузки, Маринетт решительно толкает дверь и, выскакивает как чёрт из табакерки, едва не сбив Фела с ног. — Ой, п-простите, я не хотела! — девушка, извиняясь за свою неловкость, вежливо здоровается и, переведя дыхание, пытается завести разговор, но вовремя вспоминает про своё важное и не терпящее отлагательства дело. — Вот же недотёпа! — краем уха Маринетт слышит тихое ворчание, которое к её немалому удивлению стихает, едва они равняются. Она бежит к Адриану, ещё на ходу захлебываясь, заикаясь, забрасывает его отдельными бессвязными словечками. Фел наблюдает происходящую сцену пристально и в то же время неловко улыбаясь, замечая влюблённость незнакомки. Но Агрест, в отличие от него, не замечает взгляды и улыбки красавицы, которыми та одаривает его. Феликс, к своему удивлению, вспоминает стих на скомканной бумажке, который прочитал вчерашним тяжёлым тоскливым вечером. «Так это же кузен про неё… но сам об этом не знает!». Он больше не может смотреть на них, от вида этих нежных улыбок становится тошно и больно. Через минуту Фел выходит из здания, погружённый в тяжёлые раздумья…