Польша дрогнул всем телом и отступил одной ногой назад, а Ватикан продолжал держать его за плечи, поглаживая и мило улыбаясь. У Поли от этой улыбки по спине пробежал холодок, хотя она совсем не должна была вызвать подобной реакции. Он из-за напряжения сжал пальцы на альбоме сильнее. Вещь сейчас была так прижата к его груди, отчего создавалось ощущение, что парень на самом деле бережёт именно её, как ценное сокровище, но на деле он пытался защитить себя. Хотел как бы поставить преграду между ним и священником.
— О чём ты? — спросил Польша.
— Ну-ну, чего ты испугался? Я же не злюсь на тебя, — ласково сказал Вати. Он подался вперёд и прошептал поляку на ухо: — И ты прекрасно знаешь, о чём я сейчас говорю.
Крылатый сглотнул и коротко кивнул, отводя взгляд в сторону. Ватиканец сощурился и отстранился, также убирая руки с плеч младшего. Он сложил их на груди и начал просто наблюдать за парнем.
— Прости, пожалуйста, — извинился Польша, стараясь не смотреть в глаза мужчины. — Я вернулся сегодня домой после того, как дошёл до миссис Евы, чтобы забрать альбом, который забыл. Боялся, что ты будешь злиться, потому что я не сделал так, как ты сказал, и там не остался. И по улице много ходил из-за этого. Я хотел тебе сам рассказать, правда, но ты… — он поднял взгляд на Ватикана, — меня опередил этим вопросом.
Вати взял за подбородок Польшу и приподнял его голову. Последнему было очень стыдно перед ним, и он чувствовал себя не зрелым восемнадцатилетним парнем, а маленьким провинившимся ребёнком, которого ждёт суровое наказание за проступок.
— Я на тебя совсем не злюсь, что ты? И я рад, что ты не стал пытаться скрыть правду от меня. — Он переместил руку на голову поляка и потрепал его по волосам. — Но это не конец, не так ли?
Польша удивлённо взглянул на него. Он точно про что-то забыл, но про что? Они только-только всё разрешили и, казалось, вот он, конец, однако что-то осталось, что вылетело из головы из-за напряжения.
Ватикан, увидев подобную реакцию, снисходительно улыбнулся и поднял парня на руки. Тот не был готов к этому, поэтому тихо ойкнул, когда почувствовал, как его ноги оторвали от пола, возвысив над ним. Его понесли на кухню и усадили на край обеденного стола, после забирая из рук альбом и откладывая его подальше. Парень пока ничего не понимал, потому тихо мирно сидел в ожидании, перестав уже и пытаться понять, о чём сейчас пойдёт речь.
Ватикан отвернулся на секунду к столешнице, забирая с неё что-то, и повернулся обратно. Теперь Польша увидел в его руке стакан, полный красной жидкости, и осознал, что умудрился забыть о самом главном: кровь, из-за которой, в общем-то, проблемы и начались. Скорее всего, если бы он не стал её пробовать на вкус, то Вати не обратил бы внимания на его присутствие в доме.
— Знакомо? — спросил священник и поднёс стакан ближе к лицу Поли. Настолько, что тот почувствовал лёгкий металлический запах и скривился, подавшись назад, дабы отдалиться. В голове всплыло неприятное воспоминание о вкусе. — Ну, так что? — Ватикан положил вторую руку на бедро младшего, поглаживая.
— Да, — признался поляк. — Я хотел спросить тебя об этом, но из головы вылетело. Так, для чего тебя эта… — он не сводил глаз со стакана, — кровь?
— Что ж, — спокойным тоном начал говорить ватиканец, — она животная. И её я использовал, когда готовил себе, но тебе не хотел говорить, что это, потому что подобное не каждому по вкусу. — Он отставил стакан на стол, и поляк смог немного расслабиться. — Жареная свиная кровь, знаешь это блюдо?
— Нет, не слышал, — он отрицательно качнул головой. — Это что-то… Странное. — Он совсем немного нахмурился.
— Каждому своё. — Ватикан пожал плечами. — Мне нравится, а вот как бы ты это воспринял, я не знал. И наверняка ты испугался бы, узнав, что в стакане не сок, который ты так любишь, а самая настоящая кровь.
Польша опустил голову, задумавшись над ситуацией, которая могла бы получиться. Он точно был бы потрясён, услышав такую новость и подумал бы, что принадлежит кровь человеку. В общем-то, реакция была бы примерно такой же, как сегодня, но испуг стух бы быстрее, так как священник поспешил бы его успокоить и разъяснить всё прямо как сейчас. Да уж, Польше о животных идея в голову не приходила. Как будто по венам у них может течь нечто иное.
— Хотел бы узнать ещё кое-что, — сменил тему Ватикан, отстраняясь от младшего за тем, чтобы убрать подальше стакан и наконец заняться накрыванием на стол. Еда, что была приготовлена им на ужин до этого, постепенно остывала, и это было не очень приятно.
— Хорошо. — Польша слез со стола и присел на стул, дабы не мешать мужчине. Сейчас он был более расслаблен, чем до этого, потому что всё плохое уже осталось позади, а вопросы и проблемы разрешились.
— Ты выпил крови?
— Чуть-чуть, а потом сразу выплюнул. Ты, наверное, слышал мой кашель, поэтому пошёл меня искать… — Он отвёл взгляд, начиная перебирать пальцами. Всё ещё было стыдно.
— Да, ты прав. Что ж, а теперь время ужина и пойдёшь спать. Ты же наверняка устал за сегодня? — нежно улыбнувшись, спросил ватиканец и потрепал младшего по волосам. Тот подарил священнику в ответ слегка смущённую улыбку и кивнул, соглашаясь. Спать правда тянуло после всех сегодняшних переживаний, беготни и долгих разговоров. — Приятного аппетита, мой милый ангел.
— Спасибо, и тебе, — ответил крылатый. Не в первый раз он подметил, что его зовут ангелом, что, в принципе, подходит ему из-за белоснежных крыльев за спиной, но считает ли Ватикан его настоящим? Не может же он думать после обрывочных рассказов о доме, что Польша в действительности упал с небес? Хотя он священник и точно верит в небесных созданий, но… Польша точно не подходит на эту роль. Он в этом уверен, потому что знает, что ничего необычного в нём нет. Разве что только крылья.
Голову поляка посетила мысль, что к нему могут относиться так хорошо только ошибочно считая ангелом. Это заметно ухудшило его настроение и заставило побояться за свою судьбу, ведь если это правда, то что будет, коли он сможет доказать обратное? Его же не назовут обманщиком и не причинят вреда?
Польша поджал губы и неосознанно отвёл взгляд в сторону, так и не притронувшись к еде, в то время как Ватикан уже сидел на своём месте и приступил к трапезе. Однако много в рот взять он не успел, обратив внимание на задумчивость Польши и его странную неуверенность.
— Что случилось? — спросил священнослужитель, выведя младшего этим вопросом из мыслей. Тот вздрогнул и обратил взгляд на него.
— Просто, ну… — он замялся, не зная, как спросить или сказать, как подступиться к этой теме. — Ты правда считаешь меня ангелом?
— Ты настолько чист и мил, что не можешь им не быть. — Вати отложил столовый прибор и подпёр голову рукой, смотря на поляка с лёгким прищуром. — Ты великолепен и лучший из всех тех, кого мне довелось повстречать в своей жизни. С тобой я поистине счастлив, Польша. Будь ты хоть посланником небес, хоть обычным человеком.
Польша заметно стушевался из-за услышанного. Ему как будто только что в любви признались. Он ощущал себя очень неловко, не зная что и ответить на такие речи. Слова путались в голове из-за судорожных попыток составить хотя бы одно более-менее адекватное предложение, а взгляд забегал по столу. Былые сомнения насчёт отношения к нему вмиг растворились, не оставив и следа.
— Я… Спасибо большое, я тоже счастлив, — он мельком посмотрел в глаза Ватикана, — с тобой. — Когда он понял, что прозвучало это так, словно он хочет остаться здесь и забыл о доме, то поспешил как-то исправиться: — Ну, то есть, мне правда хорошо рядом с тобой, и тут неплохо живётся. Ой, эм… — Теперь же слова звучали, наоборот, слабо и так и говорили, мол «мне хорошо, но не достаточно, и оставаться тут долго не хотел бы». По крайней мере, Польша думал, что звучит это именно так, не замечая, как светится от счастья Ватикан. — Я хотел сказать…
— Не беспокойся, я понял тебя, — прервал его ватиканец. — А теперь кушай, пока еда до конца не остыла. Холодное будет не таким аппетитным.
— Ай, точно, еда, — спохватился поляк и взял в руку ложку, приступая к еде. К счастью, та была ещё достаточно тёплой, и разогревать её не пришлось.
***
После ужина было предостаточно времени до сна, которое можно было бы потратить на что угодно ещё, но Польша хотел уже лечь отдыхать. Широко зевая, он переодевался в пижаму и мечтал оказаться на мягкой кровати. Сегодня Ватикан не планировал ложиться спать так рано, потому крылатый опять заснёт один, но против этого он ничего не имеет. Для него не было значения, будет ли рядом Ватикан, пока он будет засыпать, хотя от воспоминаний о ночном «госте» по телу приходилась дрожь, и возникало желание находиться ближе к тому, кто сможет защитить.
Закончив с одеждой, парень лёг под одеяло и принял позу поудобнее, а в этот момент в комнату зашёл священник.
— Думаю, уже завтра твоё крыло будет в полном порядке, — сообщил он.
— Правда? — радостно воскликнул Польша, приподнявшись на руках.
— Да, но это только мои догадки. Завтра посмотрим. — Он подошёл к кровати и сел на самый край, укладывая младшего обратно.
— Кстати, — вспомнил Польша, — могу узнать, как ты понял, что я прячусь в доме? — Ему правда тогда казалось, что Вати ничего не заподозрил, и из дома удалось выбраться полностью незамеченным.
— Начну с того, что услышал звуки, доносящиеся с кухни, потом заметил, как стакан на столе поменял положение, а альбом, про который ты забыл, куда-то подевался. — Он призадумался, вспоминая утро. — Твоя обувь у двери, а также ты сам, убегающий из дома. Видел тебя из окна. — Он широко улыбнулся, приставив указательный палец к губам, и проследил за тем, как стыдливо прикрыл лицо одеялом Поля. А он-то так верил в идеальность своего «преступления»… — У меня остались дела, а ты спи. Спокойной ночи, — мягко сказал Ватикан и встал с кровати, покидая после спальню и выключая в ней свет. Когда в комнате стихло, а дверь в неё негромко закрылась, Польша убрал одеяло с головы, вместо этого посильнее закутавшись в него и поджав ноги к себе, стараясь уснуть и не думать о своём позорном провале.
***
Утром Польша проснулся ещё до того, как его успели разбудить, и воодушевлённо пошёл на поиски Ватикана, ведь по предположениям того крыло должно было уже прийти в норму, что значит, что поляк сможет вновь свободно летать, как птица. Нашёлся ватиканец на кухне. Точнее, они с Полей столкнулись в проёме, когда тот собирался выходить. Он удивился, увидев, что поляка будить не требуется, ведь он сам уже на ногах, бодрый и в приподнятом настроении.
— Что хорошего случилось, что обрадовало тебя? — улыбаясь, поинтересовался священник.
— Проверишь крыло? — вопросом на вопрос ответил младший и повернулся спиной к мужчине, продолжая смотреть на него из-за плеча.
— Ах, вот оно, что. Хорошо, но не здесь. — Он положил руки на плечи Польши, подталкивая идти вперёд. — Пойдём, присядешь на кровать.
— Угу, — ответил поляк и сам пошёл на второй этаж, обратно в спальную комнату. Он сел на кровать и, подогнув под себя ноги, развернулся спиной к Вати, который разместился рядом и повернул парня так, как ему было бы удобнее для осмотра. Он не спеша снял повязку и отложил её, притрагиваясь к до этого ушибленному крылу. Он мягко сжал пальцы на месте вывиха, смотря за негативной реакцией, которой не последовало. Польша лишь выдохнул.
— Больно? — на всякий случай спросил он. Парень отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Хорошо. — Он прощупал всё крыло уже больше не ради того, чтобы удостовериться в том, что с ним всё в порядке, а просто потому, что перья были очень мягкими и приятными на ощупь. Пока он этим занимался, дыхание поляка немного участились. Он сидел и прикрывал рот ладонью, дабы случайно не издать лишних звуков. Ему было так приятно, что на момент в голове проскочила мысль, что он не хочет, чтобы священнослужитель останавливался, однако Польша одёрнул себя. — Ладно, попробуй расправить его. — Вати убрал руки и сложил их пока на коленях. Польша раскрыл крылья и сделал ими несколько простых движений, а затем повернулся к мужчине. Лицо парня выражало счастье и некое волнение. — У тебя и вправду быстрая регенерация, — сказал Ватикан, улыбаясь. — Тебе повезло.
— Это значит… — он был немного не уверен в своих словах, которые хотел произнести, поэтому за него предложение закончил ватиканец:
— Ты можешь летать. Благодаря твоему чудесному организму, ты быстро восстановился. Хотя меня берут сомнения насчёт того, что ты сможешь так сразу начать это делать, — он задумчиво взялся за подбородок, слегка опустив голову, — без реабилитации.
— Но мы могли бы проверить? — спросил Польша, развернувшись всем телом к Ватиканцу. Глаза его сверкали, в них читалась полная уверенность и готовность воспарить хоть сейчас. Хотя в доме это всё-таки делать не следовало.
— Само собой, — согласится священник. — Переодевайся. Сначала мы с тобой позавтракаем, а потом уже пойдём на улицу.
