***
Утро встретило Польшу пением птиц, ярким тёплым солнечным светом, проникающим в комнату, и головной болью. Он принял сидячее положение, при этом чуть не завалившись набок и не упав с кровати, и взялся за голову рукой. Солнце слепило глаза, и Польше очень захотелось закрыть занавески, чтобы спрятаться от этого света, что он и сделал, после чего снова вернулся в кровать. Воспоминания вчерашнего вечера и не только никуда не делись. Прошлое преследовало его во сне всю ночь, но жаль, что это на самом деле не было обычным кошмаром. Польша был бы очень рад проснуться снова дома в своей постели и почуять запах свежеиспечённых блинчиков, а после осознать, что история с убийством, преследованием, потерей памяти и попаданием в странную деревню — всё это приснилось. Но реальность его такова, что кошмар происходит наяву, и это нужно принять, иначе он никогда не сможет двигаться дальше. Польша это понимал прекрасно и старался бороться с самим собой, отпустить всё. Он очень любил свою семью, но их не вернуть обычным «хочу» или слезами. Тем более они сами не хотели бы, чтобы поляк страдал. И ради всех их, а также самого себя, он постарается идти дальше, чтобы не застрять во тьме навсегда. Глубоко вдохнув и выдохнув, он прикрыл на секунду глаза, а открыв их, понял, что снова начинает плакать. Влага стремительно скапливалась в глазах и стекала по щекам. Поля шмыгнул и похлопал себя по щекам, стараясь прекратить это. Он помотал головой в стороны, совсем забыв о боли. От сего действия стало только хуже. Болезненно простонав, крылатый встал с кровати и поплёлся на выход отсюда с целью найти Ватикана. По дороге он утирал остатки слёз, которые уже почти перестали идти. Спустившись на первый этаж, парень первым делом зашёл на кухню и увидел на столе тарелку с едой и записку. Подойдя ближе, он взял её в руки и стал читать. Оказалось, что Ватикана давно нет дома. Он ушёл в церковь, не став будить поляка, но оставил ему завтрак и пообещал быстрее вернуться. Больше ничего в записке не было, потому Польша отложил её в сторону и повернулся к столешнице, чтобы налить себе воды и утолить ужасную жажду, но увидел очередную записку, которая лежала прямо рядом со стаканом, полным воды. На листке лежала маленькая таблетка, а надпись гласила: «Это обезболивающее. Выпей, если болит голова». Улыбнувшись, Польша мысленно поблагодарил ватиканца и выпил таблетку, после чего уже и сел завтракать. Сегодня у него в планах не было идти снова к миссис Еве. Настроение было совсем не то, чтобы вообще выходить на улицу, так что Польша планировал целый день просидеть дома и успокоиться, смириться с тем, что жизнь ему придётся начинать по-новому. В другом месте, с другими людьми. Он больше не вернётся домой, ведь отныне его дом здесь. А к миссис Еве и Карлу может заглянуть, например, завтра или послезавтра. В четырёх стенах он вряд ли долго сможет просидеть. Ему нужно общение. Овсянка с кусочками фруктов была несомненно вкусной, но много съесть Поля не смог. Аппетит пропал, а пихать кашу в себя через силу он не стал, поэтому отодвинул тарелку и ушёл с кухни. Следующее, чем он хотел заняться, это сходить в душ, но для этого нужно было найти себе сменную одежду и полотенца. Со вторыми проблем не было: они находились в ванной на полках, а вот что насчёт одеяния… Ему помнилось, что когда-то Ватикан выделял ему футболку и шорты, но их придётся поискать. Логично было это делать в спальне, потому туда Польша и пошёл. Он стал искать одежду в ящиках комода. Первый, самый верхний, оказался для прочих вещей, так что поляк его сразу закрыл и стал смотреть дальше. На его удачу, найти нужное труда не составило и перерывать всё, что тут только есть не пришлось. Забрав чистые вещи, он захватил с собой, что носил до этого, и пошёл купаться. К слову, раз крылья были в полном порядке теперь, ему не нужна была помощь. Он мог справиться со всем сам, ещё и перья почистить, чему был очень рад. Зайдя в ванную, Польша закрыл дверь, но запирать её не стал. Он положил на столик вещи, которые наденет после душа, а другие бросил в корзину для белья, и стал снимать с себя пижаму. Раздевшись полностью, он забрался в ванну и приступил к купанию, которое заняло времени больше, чем могло бы, потому как поляк решил понежиться под приятной температуры водой, а также хорошенько почистить оба крыла. Ни о чём другом парень старался не думать, ибо ему не стоит забивать голову мрачными мыслями, о чём говорил даже сам Ватикан. Он размышлял больше о том, что сейчас происходит, о настоящем. Думал про то, как Карл будет скучать без него и, возможно, беспокоиться, хотя на самом деле всё почти в норме. Просто вчера они, попрощавшись, договорились снова встретиться сегодня, а Поля вдруг не пришёл. Значит, у него для этого были причины. А какие — для мальчика останется загадкой. По крайней мере, до тех пор, пока они снова не встретятся, и крылатый не объяснит это. Когда Польша был полностью чист и благоухал средствами для купания, он быстренько вытерся и оделся. Душ немного поднял ему настроение, ещё и голова перестала болеть. Накинув другое полотенце на голову, он с улыбкой на лице покинул ванную, не забыв открыть там окно для проветривания. По пути в гостиную крылатый вытирал свои волосы, чтобы те поскорее высохли. Оставшееся у него свободное время, которого было очень много, он хотел провести за чтением книг. Всегда интересно погрузиться в новую историю и переживать моменты книги вместе с героями. А ещё это помогает отвлечься от реальности. Выбрав одно из произведений, Поля сел в кресло, которое, кстати, стояло на прежнем месте у окна, и стал читать, а тем временем его волосы и перья сохли, чему помогало солнце, проникающее через окно.***
Утро закончилось, наступил обед. Польша по прежнему сидел в кресле с книгой в руках. Поменялось разве что только его положение и то, что волосы высохли и распушились, как и перья, хотя последние всё же оставались вохкими. Поляк отвлёкся от чтения, почувствовав, что хочет перекусить. Немного подумав, он закрыл книгу, решив сделать перерыв, и отложил её на подоконник, после чего пошёл на кухню. В холодильнике Польша достал глазированный сырок и присел за стол, начав его открывать с неким трудом. Пока он этим занимался, на глаза попалась тарелка с недоеденной и уже слегка подсохшей кашей. Было бы лучше, если бы парень расправился с ней, но аппетита сейчас большого не было, потому он пожал плечами и стал есть сырок, больше не думая об овсянке. — «Может, сходить к Карлу… — задумался он. — Прогуляюсь, воздухом подышу заодно. Да и он же, наверное, переживает». Идея казалась неплохой. Пусть он и не собирался никуда идти сегодня, но развеяться можно было бы, да и хотелось поговорить хотя бы с кем-то. Поделиться горем. На глазах в который раз начали выступать слёзы, стоило подумать о потере. Польша отложил упаковку от сырка, с которым расплавился слишком быстро, что и полноценно насладиться им не успел, на стол и стал вытирать глаза, стараясь думать только о хорошем. В этот момент послышался звук отпирания входной двери. Парень дрогнул и пошёл в коридор встречать Ватикана. Никто, кроме него, это не мог быть, потому что ключи были только у него. Поля как-то сразу и не подумал о том, что не сможет выйти из дома, раз дубликата ему не оставляли, а дверь заперли. Но сейчас это было уже неважно, ведь Ватикан вернулся. — Привет, Польша, — сказал священник, увидев, как из-за угла вынырнул крылатый. Он сразу заметил, что у того покраснело лицо, а значит, он плакал. — Ну-ну, — произнёс он, подойдя ближе и погладив поляка по волосам, — всё хорошо. Польше стало немного неловко от того, что его увидели таким вновь, но неловкость быстро отошла на второй план. Парень обнял Ватикана, поближе прижавшись к нему. Тот сразу обнял его в ответ и вдохнул приятный запах, исходящий от младшего. — Бросил в стирку вещи? — спросил он. В ответ Польша кивнул. — Хорошо. Ты уже отобедал? — Поля отрицательно покачал головой, всё так же утыкаясь в чужое плечо. — Я не голоден. — Ну хорошо. Однако как проголодаешься, обязательно поешь, понял? — Да. — Польша отстранился от Вати, и тот переместил одну руку на его щёку, вытирая его глаз от слёз большим пальцем. Крылатый зажмурился и следом почувствовал, как его второго глаза тоже коснулись, но чем-то более мягким. Он промычал и открыл глаза, когда прикосновение исчезло, и понял, что его касались губами. Из-за этого в памяти всплыло воспоминание о вчерашнем поцелуе, про который поляк совсем забыл из-за переживаний о семье. Он заметно покраснел и отвёл взгляд, а Ватикан посмеялся и прижал к себе тушку поляка обратно. — Вспомнил таки, — сказал он. — В-вспомнил, — подтвердил Польша. Теперь его сильно смущало находиться рядом с Ватиканом. Он не понимал, что тот к нему чувствует и для чего был тот поцелуй. Неужели его правда любят? Об этом Ватикан говорил уже немного ранее, но тогда Польша не стал особо задумываться над его словами, ведь напрямую ему не признавались, а сейчас растерян. — Могу спросить кое-что? — Можешь, — прямо на ухо ответил ватиканец, отчего крылатый вздрогнул. Когда он почувствовал, как чужие руки легли на его крылья, то быстро отстранился и отступил от священника на полшага. Последний невинно улыбнулся и поднял руки перед собой в примирительном жесте. — Что ты ко мне чувствуешь? — прямо задал вопрос Поля, не решаясь посмотреть в глаза напротив. — Люблю, — честно и без предисловий ответил Ватикан. — Я люблю тебя. Это заставило Польшу ещё больше засмущаться, хоть он и ожидал этого. Признание он слышал впервые в жизни, насколько помнил, ведь всё-таки память вернулась не вся. Это было очень необычно. Поля и подумать не мог, что у Ватикана к нему возникнут такие чувства, ещё и за столь короткий срок. — Можешь не отвечать мне. Просто будь рядом, — продолжил говорить священник, оставаясь на месте, хотя ему очень хотелось подойти ближе. — Мне хватит и этого. — Ладно, — немного помедлив, тихо, почти шёпотом, ответил поляк и поднял наконец глаза на старшего. Те, ему казалось, вновь начали излучать тёплый свет, от которого снова появилось то самое, уже знакомое, приятное чувство в груди. Поля улыбнулся, а Вати позволил себе его коснуться. Так, чтобы не испугать снова. Он еле ощутимо провёл рукой по его волосам и больше ничего не делал, чтобы не переборщить. — Успокоился? — поинтересовался ватиканец. — Да, спасибо, — непонятно, за что, поблагодарил Польша. — Могу я выйти из дома? Думал пройтись немного и к Карлу наведаться. — Ох, да, конечно. Прости, что запер тебя здесь до этого. Так было безопаснее. — Вати встал рядом и положил руку на спину поляка, ведя его к двери. — А я вернусь в церковь. — Хорошо, спасибо. — Поля улыбнулся и, быстро обувшись, вышел и побежал вперёд по тропинке, пока священник остался позади и закрывал дверь. В голове младшего было столько мыслей, что он не мог ни на чём сосредоточиться и ни на одной из них. Слишком много произошло за столь короткое время. Смерть тёти, пусть он и не видел её кончины, но почему-то ему думалось, что с ней покончили за то, что она спасла его; убийства в деревне, за что преступник всё ещё не поплатился; поцелуй Ватикана и его признание в любви… Поля не знал, куда ему деться. Очень хотелось поговорить с кем-то обо всём вместо того, чтобы держать все мысли и переживания в себе. Тем более, что в этих мыслях он может утонуть так, что надумает много лишнего. Сбиться с пути всегда очень легко. Польша не заметил, как ушёл от церкви в сторону деревни. Он немного сбавил шаг, чтобы не торопясь, спокойно дойти до нужного дома и успеть перед этим подышать свежим воздухом, а заодно привести свои мысли хоть в какой-то порядок. Тётя… Её пора было похоронить, как и отца, который, как оказалось, ушёл из жизни ещё раньше. И как бы ужасно это не звучало, но это было так. Воскресить мёртвого не выйдет. Теперь можно только идти вперёд и верить в то, что женщина, заботившаяся о Польше на протяжении долгих лет, обретёт наконец покой и очутится в том месте, где не будет никаких переживаний и печали. А с Ватиканом всё намного проще, по сравнению с этим. Потому об этом беспокоиться не стоит. — «Вот и разобрался, — подумал Поля. — Со мной всё будет в полном порядке, обещаю», — сказал он про себя, обратив взгляд в небо, будто его семья оттуда сейчас смотрела на него. Крылатый легонько улыбнулся и опустил голову, продолжая идти дальше. Вдруг сзади послышались громкие, быстро приближающиеся к нему шаги. Большого значения им поляк не придал, потому что сейчас день и логично, что по деревне могут ходить люди. Однако обратить внимание на человека пришлось, когда раздался крик и какие-то невнятные слова. Польша быстро обернулся и увидел, как незнакомец замахивается на него топором. Сердце пропустило удар, глаза в ужасе расширились. Поля сделал рывок в сторону, уворачиваясь от удара. Человеку явно не понравилось то, что он промахнулся. Он оскалился и поднял топор для нового удара. Не долго думая, Польша начал бежать обратно к церкви, где должен быть сейчас Ватикан. Он чувствовал, что только он может сейчас защитить его от этого психа с топором. Нужно только успеть добраться туда. Голову заполнили мысли лишь о том, как бы спастись, вытеснив всё остальное мигом. Поля слышал, как за ним гонятся, боялся, что вот-вот его настигнут и убьют. Прямо как убили Микаэля. А труп его потом будут искать долго, возможно, найдут у той же реки или в более сокрытом от чужих глаз месте. Понимание, что он может подняться в воздух, и его не достанут там, пришло только сейчас. Крыло-то зажило, а значит, ничего не мешает взлететь. Поляк раскрыл свои крылья и приготовился лететь, но услышав «не уйдёшь!», следом почувствовал сильную боль, пришедшуюся на крыло. Он вскрикнул и подкосился, но не остановился. Парень начал бежать вперёд ещё быстрее, а силы почти были на исходе, но стимул продолжать был сильнейший. Вот церковь уже была совсем рядом. Сердце начало щемить от страха, что он не успеет и его повалят прямо здесь и сейчас, перед местом, где он найдёт спасение. Должен найти. Ввалившись в церковь, Польша упал на пол и схватился за раненое крыло. К счастью, рана была неглубокой, потому что расстояние между ним и человеком не позволило свободно достать до него и отрубить конечность. Послышался вскрик нескольких женщин, а после быстрые шаги в его сторону. — Польша! — воскликнул Ватикан, упав на колени рядом с крылатым. — Господи, кто так с тобой?! Сильно болит? — Он положил одну руку на плечо поляка, а вторую на повреждённое снова крыло, из-за чего Поля прошипел. Младший поднял перепуганный взгляд на Вати, а после обернулся на закрытые двери. Он был в безопасности. — К-кто-то напал на меня с топором, — говорил он дрожащим голосом. Священник встал и быстро подошёл к дверям, распахивая их. Вдалеке показался стремительно убегающий отсюда человек, который изредка оглядывался, благодаря чему священнослужитель смог его узнать. Он цыкнул и закрыл двери обратно, возвращаясь к поляку. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — попытался он успокоить крылатого. — Он тебя больше не тронет. — Вати выглядел очень серьёзным и сердитым, но в следующую секунду смягчился, обеспокоенно посмотрев на рану. Он коснулся её пальцами и вновь услышал болезненное шипение со стороны Поли. Крылья были его чувствительны, от того и рана болела сильнее, чем если бы была оставлена в другом месте. — Мне больно, — сказал Польша по прежнему дрожащим голосом, — и страшно. А если это был тот, кто убит Микаэля? Он теперь и меня убить х-хочет! — Тише-тише, я обещаю тебе, что всё будет хорошо. Я защищу тебя. — Ватикан притянул к себе Польшу и обнял, так, чтобы не задеть крыло. Младший вцепился пальцами в его одежду и зажмурился. Ужасная боль пульсировала в крыле, а в голове крутилась мысль о том, что его могли убить. Если бы он только не успел добежать сюда, если бы не было Ватикана, то смерть его настигла бы и стала мучительной. Трудно было поверить, что он правда жив. Неосознанно Поля пытался найти тут подвох, которого не было. Ему очень повезло спастись и отделаться лишь одной раной. И теперь, как пообещал Ватикан, всё будет в порядке. Рядом с ним он точно в безопасности. Рядом с ним ему боле никто не сможет навредить.