Ватикан помог Польше подняться с пола и повёл к выходу из церкви. Однако, стоило им приблизиться к дверям, поляк запаниковал и начал рваться назад, что у него, конечно, получалось плохо, потому что Вати держал его. За спиной до сих пор были слышны женские обеспокоенные вздохи и перешёптывания.
— Тише, Польша, всё хорошо, — сказал ласково Ватикан. Младший посмотрел на него испуганными заплаканными глазами и после обхватил руками, вцепившись в него и замотав головой. — Я понимаю, что ты очень напуган, но там уже никого нет, правда. А если и есть, то я тебя обязательно защищу, — шептал он на ухо Поли, поглаживая его по спине. Тот сильнее прижался к нему, а через несколько секунд всё же отпустил, отстраняясь. Он посмотрел на священника и кивнул, соглашаясь с ним. — Отлично, пойдём, — сказал Ватикан и открыл дверь, выходя на улицу первым на всякий случай. За ним осторожно проследовал поляк, осматривая улицу, но здесь правда никого уже не было. Тот человек явно испугался и убежал как можно скорее, пока его не поймали. — Вот видишь, всё хорошо. — Ватикан обернулся и протянул руку Поле. Они взялись за руки, и священнослужитель повёл крылатого скорее домой. Рану нужно было обработать и перебинтовать, пока всякая зараза туда не попала. Польша сложил крылья за спиной, чтобы они не волочились по земле, и спешно шёл рядом с ватиканцем, не переставая оглядываться. Всё-таки паранойя брала верх и шептала ему на ухо, что убийца не ушёл, что он всё ещё здесь и ждёт своего часа. Выжидает подходящий момент для нападения. И в этот момент, когда подобные мысли крутились в голове, успокаивало только то, что Ватикан был рядом и крепко держал Полю за руку.
Когда они зашли в дом, Ватикан отвёл крылатого наверх и усадил на кровать в спальне, после чего отошёл за аптечкой к комоду.
— На улицу больше не выходи, пока ситуация не разрешится, — сказал Вати Польше, доставая из ящика нужную коробку. Он подошёл к кровати и поставил на неё аптечку, открывая крышку.
— Хорошо, — послушно ответил поляк. Он бы и без этих слов не стал выходить наружу, ибо слишком напуган теперь. Сначала на него кто-то пялился из окна, потом попытался отрубить крыло… После такого никому бы не захотелось покидать место, в котором безопаснее всего. Ведь в любой момент это может повториться. Его снова найдут и снова предпримут попытку убить или сильно навредить. — А ты… — он замялся, так и не договорив, и просто смотрел, как к его крылу подносят смоченный перекисью кусок ваты. Через секунду он дёрнулся и зашипел, почувствовав боль. Вати присел рядом и, убрав ненадолго вату, подул на ранение, после чего вновь приложил её, продолжив обрабатывать рану.
— Я что? — спросил ватиканец, так и не дождавшись продолжения предложения.
— М-можешь остаться со мной? — Польша отвернулся. Он и так знал, какой получит ответ, но надеялся, что его всё же не оставят.
— Прости, — с жалостью ответил Вати, — но мне надо будет уходить из дома. Однако я постараюсь тебя проверять, благо церковь и дом недалеко друг от друга.
— Спасибо, — тихо поблагодарил младший, перебирая пальцами.
— Можешь уменьшить крылья? — спросил священник, когда настало время забинтовывать. Всё-таки с большими крыльями, которые стали такими, когда поляк хотел взлететь, неудобно.
Поля угукнул и сосредоточился. Крылья за спиной уменьшились, а раненому, вроде как, хуже не стало, так что можно было продолжать. Ватикан взял бинты и стал аккуратно обматывать ими крыло, пока Польша старался не шевелиться, ожидая, когда с ним закончат, и раздумывая о том, чем теперь он будет днями заниматься. По идее, это не продлится долго, с тем человеком обязательно разберутся, но ожидание чем-то скрасить надо. К сожалению, всё время с ним Ватикан быть не сможет, так что можно будет заняться чтением книг, а также просто спать или рисовать. Спускаться на первый этаж Польша будет реже. Только по сильной надобности. А всё потому, что там он чувствует себя не так безопасно. Из окон его можно увидеть, ещё и вход рядом, пусть и закрытый.
— Готово, — сказал скоро священник и убрал всё в аптечку, после чего отнёс её на место. Уходить он пока не спешил, так как не особо хотелось оставлять поляка одного после случившегося. Вместо того, чтобы направиться к двери, он подошёл снова к поникшему парню и встал перед ним. Заметив это, Поля поднял голову и вопрошающе взглянул на Ватикан. Последний улыбнулся и наклонился ниже, беря руками лицо младшего.
— Что такое? — поинтересовался крылатый и почувствовал, как его лицо начали поглаживать большими пальцами.
— Всё будет хорошо, я тебя в обиду не дам, — полушёпотом произнёс ватиканец и наклонился ещё ниже, целуя парня. Тот не стал противиться поцелую, вновь принимая его, но до сих пор не понимая, готов ли он принять чужие чувства. Он правда не чувствовал отвращения ни к самому Ватикану, ни к близкому контакту с ним. Наоборот, он в каком-то роде притягивал к себе, но парень не был уверен, что это любовь. Скорее это была обычная привязанность к тому, кто защищает и заботится о нём, вот и всё. Однако ему было жалко священника. Тот его любит, но не может получить ответ. Пусть Вати и сказал, что ему достаточно, чтобы Польша просто был рядом, но поляк понимал, что ему хочется большего. Кто не хочет получить взаимности на чувства? Ведь очень больно любить того, кто не испытывает к тебе того же. А ранить Ватикан Польша не хотел совсем. Он был готов дать то же ватиканцу, но боялся, что чувства так и не распалятся в сердце, отчего ситуация станет только хуже. Так и боролись внутри него две стороны, одинаково жалеющие чужое сердце.
Ватикан отстранился от поляка и встал ровно. Он облизал свои губы, а на щеках выступил еле заметный румянец. Он смотрел на ещё больше покрасневшего парня из-под полуопущенных век и чего-то ожидал.
— С-спасибо, — выдавил из себя Поля.
— За что? — ухмыльнувшись, спросил Ватикан.
— За то, что будешь всегда рядом со мной, — тихо ответил он, а потом добавил чуть громче и взволнованно: — Ты же будешь?
— Конечно, Поля, — посмеялся старший. — Я тебя никогда не оставлю.
Резко поляк обнял его, не поднимаясь с места, отчего утыкался лицом в чужой живот. Поза была не самая удобная для обоих, но они могли потерпеть ради этого момента.
— Знаешь, — начал Ватикан, положив руку на голову Польши и пропуская его пушистые волосы между пальцев, — ты бы мог находиться в церкви рядом со мной, если так уж не хочешь, чтобы я тебя оставлял, но боюсь, тебе будет там очень скучно. — Польша поднял голову, чтобы посмотреть на священника. — Там тебе правда совсем нечего делать. Да и я же обещал приходить домой, когда свободен.
— Тогда… — задумался крылатый. — Я даже не знаю. — Он отвёл взгляд, раздумывая над ответом. Ему там и правда делать совсем нечего, так и место на лавках будет занимать зазря. И вдруг на него сильнее разозлятся за это, и недоброжелателей станет только больше? Он не знал, чем именно успел насолить тому человеку с топором, ведь практически ни с кем не контактировал, но понял, что отныне надо быть осторожнее. — Нет, пожалуй. Не хочу случайно встретить
его в церкви или нажить больше врагов, — наконец-то дал ответ поляк.
— Хорошо, как пожелаешь, — ответил Ватикан. Польша расцепил руки, отпуская его, и старший отошёл на шаг назад. — Мне пора. Ещё и дел больше стало, так что надо идти сейчас. Ты будешь в порядке?
— Да, — кивнул Польша и улыбнулся. — Из дома не выйду, занятие себе найду.
— Хорошо, молодец. Если вдруг увидишь в округе подозрительных личностей, то в окна не высовывайся, на первый этаж не спускайся, веди себя тихо и жди меня. Если надо будет, спрячься, — наказал ему напоследок ватиканец. — Скоро увидимся. — С этими словами он вышел из комнаты и пошёл на первый этаж. Немного помедлив, Поля отправился за ним, чтобы провести, а заодно попросить предупредить, как будет возможность, миссис Еву и Карла, что он посидит дома некоторое время.
***
День тянулся медленно, и поляк был уверен, что если бы ему было с кем поговорить, то время пролетело бы незаметно, как, в общем-то, и было в те дни, которые он проводил вне дома или вместе с Ватиканом. Книгу читать он закончил, и решил сделать себе перерыв, но находиться дома одному было действительно скучно, ведь ни обсудить прочитанное, ни поговорить о чём-либо ещё он не мог. Разве что только с самим собой была возможность обсудить пару тем. Так и получалось, что перерыв от чтения можно было заполнить тем же чтением. Но Польша не жаловался, нет. Это было интересно, просто сердце жаждало разнообразия, которое сейчас было невозможно получить.
Поляк, зевая, потянулся и вышел из комнаты. Его целью сейчас была кухня, куда идти не сильно хотелось, но желудок убедительно настаивал на этом. Спустившись по лестнице, Польша пробрался к кухне и заглянул в неё, сразу бросая взгляд на окно. К счастью, там никого не было, что позволило ему с облегчением выдохнуть, и спокойно пройти дальше, до самой плиты, где он поставил греться чайник. Пока вода кипятилась, парень подошёл к окну и посмотрел в него, оглядев округу, насколько это было возможно. Открывать окно и высовываться из него он не осмелился, представив в своей голове ужасающие сцены, где ему отрубают уже не крыло, а высунутую из окошка голову. Нет уж, такого счастья ему не надо.
Вокруг дома никого не наблюдалось, что дарило ещё большее спокойствие и чувство безопасности. Отойдя от окна, поляк сел за стол и стал ждать, когда закипит вода. И раз у него было свободное время, он решил наконец поразмыслить ещё раз над Ватиканом и чувствами к нему. Наверное, это было неправильно по отношению к самому священнику: принимать его любовь, не чувствуя ничего в ответ. В этом просто не будет никакого смысла. Жалкое притворство, которое потом приведёт к боли, причём, возможно, обеих сторон. И тогда не логичнее ли отдалиться от ватиканца, чтобы не мучить его надеждой? Наверное, так будет правильно.
Остановившись на этом решении, Польша уверенно кивнул и переключился на другое занятие, ведь чайник уже закипел, и пора было заварить себе горячий напиток, который он унесёт с собой в комнату, прихватив из гостиной новую книжку.
***
Когда Ватикан наконец-то вернулся домой вечером, Поля стал менее уверенным в себе. Вся та решительность, что была недавно, испарилась, стоило ему посмотреть в лицо того, кто его любит, и кому он сегодня откажет. Мысли вновь начали путаться и переходить на другую сторону, подталкивая парня к противоположному решению. Действительно, что такого в том, что он просто будет давать Ватикану ответную любовь? Но нет, раз Польша решил, значит, так и будет. Нужно просто сказать всего пару слов, и с этим будет покончено. Правда, он не продумал один момент: раз они с Ватиканом живут вместе, то будет сложнее провести между ними черту, а смотреть в глаза того, кого он отверг, будет достаточно трудно, но ватиканец должен понять, правда? Первые дни будут, скорее всего, невыносимыми, но потом всё наладится, и они продолжат жить так же, как жили. Просто без поцелуев и прочей романтики, которая может ввести в заблуждение две души, не разобравшиеся в своих отношениях.
— Что-то произошло? — обеспокоенно спросил Ватикан, увидев, что Польша выглядит, как провинившийся в чём-то ребёнок. Поляк отводил от него взгляд, избегая зрительного контакта, и постоянно потирал руки и перебирал пальцами. Услышав вопрос, он вжал голову в плечи и немного отошёл от священника, который сейчас был занят разогреванием ужина для них двоих. Поля отвёл руки за спину и нерешительно посмотрел в лицо священника, после чего быстро перевёл взгляд вновь на пол.
— Нет, ничего не произошло такого, — ответил он. — Просто… Ну, насчёт твоего признания в любви, в общем, я… — ему не дали договорить, подхватив на руки и усадив на обеденный стол.
— Правда? — широко улыбаясь, начал Вати. — Ты уже можешь дать ответ? — Он ещё больше приблизился к парню, становясь между его ног, а руками провёл по бёдрам вверх и остановился на талии, отчего по телу младшего пробежали приятные мурашки. Глаза Польши расширились, и он немного напугано смотрел на мужчину. И как теперь ему давать ответ?
— Я, эм… — мямлил крылатый, через силу смотря в чужие искрящиеся глаза. — Я думаю, что не готов… — начал как можно мягче он. Лицо Ватикана быстро преобразилось с радости на непонимание. — В общем, я не могу принять твои чувства, — наконец выдавил он из себя. — Прости! — воскликнул Польша, зажмурившись и опустив голову.
— Ох, вот как… — тихо проговорил ватиканец и убрал руки от поляка, отстраняясь, чем дал ему свободу. Поля мог бы убежать отсюда сейчас, но решил дождаться полной реакции на его ответ. — Что ж, понятно, ты ещё не готов, — сказал задумчиво Вати, взявшись за подбородок и отведя взгляд в сторону. Такая реакция была не совсем понятна Польше. Так Ватикан его понял или посчитал, что вступать в любовные отношения ещё рано? То есть он до сих пор надеется на положительный ответ? Или что вообще значат его слова? — Я тебя понял, — обратился в этот раз священнослужитель к поляку, а не к самому себе, — ты не чувствуешь того же ко мне. Но мои чувства остались прежними. Я всё равно буду любить тебя и надеюсь, что однажды… — Он вновь приблизился к младшему, потянувшись к его губам. — Однажды мы сможем быть чем-то большим, — прошептал он прямо в чужие уста. Между их губами оставалось совсем небольшое расстояние и вот-вот они бы поцеловались, но Польша вдруг оттолкнул ватиканца и, спрыгнув со стола, убежал с кухни, крикнув:
— Прости!
Вати провёл его взглядом, а через несколько секунд услышал, как захлопнулась дверь спальни на втором этаже.
— Эх, всё-таки напугал, — огорчённо сказал Ватикан самому себе и стал накрывать на стол.
