Висенья

В десять Висенья впервые посетила драконьи гнезда, где наткнулась на небольшого дракона, что никому не давался в руки и дышал пламенем на подошедших слишком быстро, оставляя страшные ожоги. Слуги просто боялись подходить к этому чудовищу, что уступало в своей опасности только черному дракону, чье яйцо проклюнулось еще в первые года Рока Валирии. — Отец, я хочу оседлать ее, — сказала тогда она и ее глаза впервые сверкнули безумным огнем, который он привык видеть в своих глазах. — Висенья! — возмутилась Вайола, пока ее муж пытался прокашляться от попавшего не в то горло вина. Младшие возмущённо покосились на девочку, что спокойно резала поданную на завтрак баранину. — Или она, или я возьмусь за Черный ужас, — пожала плечами девушка. Было понятно, что она не отступит от своего и выбор не сменит. Он видел такое же выражение лица у своего отца, что ставил его перед фактом об очередном уроке счета, которые тогда еще маленький Эйрион искренне ненавидел. — Выбирайте, отец. Стоит ли удивляться, что мужчина учил ее лично, не слушая возражений жены, что даже слышать не хотела об своей дочери, что рассекает небо на той "бешеной твари, которую надо было убить еще в яйце". Висенья возращалась после этих тренировок с синяками и ушибами, один раз даже сломала ребро. Дракон был настолько же упрямым, как и девушка, что захотела его оседлать. Животное спаливало ее одежду, сбрасывало с себя, пыталось откусить конечности и лишь один Неведомый знает, почему он ее не забрал на тот свет и как она не свернула себе шею при очередном падении, пока эта тварь издевательски кружила над ней и торжественно выпустало столпы пламени в небо. Но Таргариен это лишь больше заводило, заставляя приходить к гнезду раз за разом, хотя ей говорили бросить это дело. Стоило только травмам исчезнуть, как она тут же пыталась оседлать непокорное существо, связать их связью дракона и всадника, что была прочнее любой известной. Эйгон смеялся и говорил, что она неудачница, пока она отмокала в ванне с лечебными травами, и ей никогда не оседлать ни одного дракона. Висенья тогда сладко улыбалась и спрашивала, что же, если она неудачница, то ты чего не пытаешься? — Неужели боишься, мой любимый брат? — ядовито поинтересовалась у него она, после чего вылезла из воды, встав в весь свой рост. На коже цвели лиловые гематомы, мелькали тонкие полоски множества царапин и одна — шрама, полученным при падении на острый камень, что вспорол ей тогда одежду и кожу спины. Брат не нашёл ответа, спеша удалиться и спрятать пылающее лицо. Служанка, приставленная матерью, неодобрительно покачала тогда головой и девушка не сомневалась, что завтра же Леди Таргариен позовет ее в свои покои ради очередного выговора. В следующем году Эйгон и Рейенис присоединились к тренировком. Эйгон выбрал Черный ужас, а Рейенес — второго по размеру дракона, что грозил перерости того, что был у брата. Хотя они, стоит заметить, были намного спокойнее ее. Но она все равно стала первой, кто оседлал дракона. Животное сдалось ей лишь спустя три года упорного труда, который она назвала своим личным Пеклом. — Как ты ее назовешь? — поинтересовался у Висеньи брат, когда старшая сестра приземлилась на землю. Ее щеки покраснели, а глаза сияли, словно звезды на ночном небе. Девушка выпрыгнула из седла и гордо расправила плечи, когда привела волосы в относительный порядок. Тонкая ладонь нежно провела по горячей чешуе. — Вхагар. — Богиня войны, — понимающе кивнул он, а после усмехнулся. — А мой будет Балерионом! — А моя — Мераксес! — Бог смерти и богиня неба, — хмыкнула Висенья. — Что же, надеюсь, что Боги будут на нашей стороне вместе с драконами.