Висенья

Вопреки словам мейстера, девочка была здоровая. Висенья, названная в честь бабушки своего отца, имела все такую же бледную кожу, как и при рождении, но волосы отросли, спадая на плечи серебрянными волнами, а в пурпурных глазах начала мелькать сталь, что была видна во взгляде лорда Таргариена. Она была все такая же тихой, хотя определение "серьезная" подошло бы ей куда больше. Эйгон, что родился через год после сестры, и Рейенис, что была младше сестры на два года, были громкими и показывали характерную себя как истинных детей драконов, пока Висенья молчала и спокойно спала в своей комнате. Вначале это пугало, но потом все привыкли. Эйрион часто навещал ее, наблюдая за спящим ребенком. Да, он должен уделять больше внимания Эйгону, как своему наследнику, но Висенья была слишком похожа на него в детстве. От этого внутри было тепло, словно бы он попал под лучи летнего солнца после жестокой зимы. Его супруга предпочитала все свое внимание уделять младшим детям, словно опасалась старшую дочь, и это уязвляло. Пока непонимающая ничего девочка спрашивала его, — где же мама? Я думала, вы придёте вместе, — а он только и мог, что говорить о ее занятости и о том, что она навестит в следующий раз. Но мама не приходила. Ни в следующий раз, ни после. В шесть лет, как будто поняв, что матери она совершенно не интересна, девочка перестала спрашивать о ней что-либо. Она не осуждала Валейну, но былая теплота и попытки угодить ей каким-нибудь подарком или стихом из книги, которую они с отцом читали по вечерам, так же пропали. Девочка полностью ушла в обучение у мейстера, отца и мастера меча в замке, что восхвалял ее талант и упорство, пускай они пока и занимались лишь с деревянным мечом. Эйгон и Рейенис ревновали отца и показательно проводили больше времени с матерью. Женщина не понимала раскола и думала, что все само собой пропадет, пока мужчина летал на своем драконе вместе с Висеньей и говорил младшим не страдать дурью, беря пример со старшей сестры. Несмотря на явную безуспешность, бывшая Валерион не оставляла попыток сделать из девочки леди. Заставляла ее вышивать среди других девчонок из менее знатных семей, что когда-то принесли их дому клятву верности. Нанимала учителей пения и танцев, которые с радостью возились с младшей, готовой ради похвалы любимой матери практически на все. Она отчитывала за совсем неженственные мозоли на руках, ношение штанов, которые носили только мужчины, а так же жаловалась мужу на нежелание девушки вести себя как истинная принцесса. Висенья же, словно идя наперекор матери, училась искусству меча вместе с Эйгоном, получив в конце собственный меч из валирийской стали. Она посещала Цитадель, обрезав перед этим волосы практически под корень и получила цепи из трех металлов, уступив брату лишь одну цепь. Она отказывалась носить платья вне балов или праздников, летала верхом на драконе и отправлялась вместе с мужчинами на охоту. Висенья имела частые скандалы с матерью, холодную войну с сестрой, равнодушие брата и любовь отца, которого бесконечно уважала и желала быть на него похожей. — Знаешь, — сказал он ей как-то раз. Они отдыхали после охоты на оленя, что нашелся в лесу острова. — Не будь у меня сына, я бы назвал тебя своей наследницей. Девушка на мгновенние перестает полировать свой меч, тряпка в ее руках пропитана кровью. Леди не занимаются подобным, но девушка нередко пренебрегала помощью оруженосцев, предпочитая некоторые вещи делать самостоятельно. Висенья задумчиво глянула на отца, на дне зрачков была видна благородность. В уголке губ притаилась такая редкая для леди Таргариен улыбка. — Когда Эйгон станет главой дома, пожалуйста, не дай ему погубить Драконий камень своими амбициями. Хорошо, мой маленький дракон? Никто из его детей не боялся пламени, никто из них не получал ожогов, но только Висенью он называл драконом. Пожалуй, это был еще одна причина, почему младшие ее не любили. — Хорошо, отец. Но ей плевать. Ради остальных она меняться не собирается. И слово свое сдержит, даже если для этого придётся сдохнуть, рухнув с высоты драконьего полета.