Лесная

      Снег лежал на траве и сквозь полуприкрытые веки следил за играющими молодыми волками. Они и меня хотели втянуть в игру, но я отказалась и осталась на своём месте чуть в стороне от них, у края поляны. Остальные волки ушли на охоту ещё утром, я только столкнулась с Лугом, который и сказал, что стая гонится за оленями у самых границ леса, у скал. Делать там решительно нечего, да и Вьюга не обрадовалась, когда рысь передал ей, чем я занималась почти три дня, торча с рассвета до заката на дереве у дороги. Лучше бы ей не попадаться на глаза.       Вот я и сидела тут, у логова волков, нарвав целую охапку цветов, и думала то об одном, то о другом. Настроения не было возиться с серыми, хотя это было бы куда интереснее, чем плести венки, но меня научил делать это дед — не знаю почему, но возникало такое приятное чувство, будто он всё ещё рядом и может мне помочь. Мне нравилось переплетать между собой травинки и цветочки, я от этого успокаивалась, да и думать было легче.       Почему-то вдруг оказалось, что люди довольно часто оказывались в лесу. Проходили мимо по дорогам, или работали на поле, или гуляли по лесу, собирали грибы или ягоды. Раньше я их не замечала. Может, действительно раньше люди редко ходили сюда, а может, я просто не обращала на них внимания.       На коре деревьев по краям леса были узкие зарубки, иногда в них торчали блестящее и острое. Я как-то потратила почти целый день, чтобы оббежать весь лес и собрать все штуки. Действительно острые: я случайно поцарапала палец, и из ранки потекла пахучая смола. О-ру-жи-е — так назвал острое и блестящее орёл с белой головой, когда спросил меня, что я там собираю и зачем, — пришлось спрятать, иначе Вьюга увидела бы и тогда точно бы мне голову оторвала. Волчица очень не любила людей. Достаточно сильно, чтобы выслушать рыся и принять его слова к сведенью, хотя он ей тоже не сильно нравился.       Вообще просто удивительно, как быстро свежие сплетни разлетелись по всему лесу. С того дня, когда я сидела около дороги, прошло всего ничего, а меня уже успели отругать почти все, вне зависимости от того, насколько хорошо мы общались. Каждый подошёл и сказал, что от людей и вообще от всех, от кого пахнет дымом, не стоит ждать ничего хорошего, и уж точно их стоит избегать. Мне говорили, что старик уж точно не одобрил бы то, что я так вьюсь вокруг людей.       А я не знала, что и думать. На моей памяти дед от силы пару раз заговаривал о людях, и то обходился общими словами. Сказал, что они внешне похожи на духов, но очень отличаются во всём другом. Что несмотря на внешнюю схожесть, нам с ними не по пути. Я не могла припомнить, чтобы он боялся их, как звери, или ненавидел. И старик никогда не запрещал мне к ним подходить, я сама не шла.       На порезанном пальце появилась корочка, которая мешалась. Я пробовала сковырнуть её ногтем, но из-под неё опять потекло. Это не хорошо, поэтому я оставила её в покое и сжимала ладонь в кулак, чтобы никто не увидел и ничего не спрашивал, а то Вьюга с Ветром слишком уж переживают.       — Ну-у хвати-и-ит ту-ут сиде-е-еть! — громогласно провыл Туман, наткнувшись на меня спиной и резко развернувшись, когда я уже почти доделала третий венок. Один был уже у меня на голове, плотно прижимая волосы к голове, второй лежал слева — справа были цветы, а третий длинной лентой тянулся на коленях.       — Нет, мне тут удобно, — пробормотала я в ответ, не отрываясь от работы. Место тут было хорошим, тёплым, а солнце светило аккурат на плетение, и не надо было щуриться. — И я не хочу носится как полоумная вместе с вами.       — Мы не полоумные! — оскорбился Туман, весь насупился и отвернулся.       Долина заинтересовался происходящим у нас и подкрался, но отвлёкся на подёргивавшийся конец недоплетённого венка и начал на него охотиться. Я каким-то чудом успела одёрнуть его, вырвав из пасти волчонка, смерила того недовольным взглядом, быстро доплела венок и нахлобучила его на Долину.       Он такого не ожидал и резко сел, смотря на меня обалделыми глазами. Вжал голову в плечи и недоверчиво ею водил, не понимая, что же давит ему на уши. Потом осторожно встал и попятился, приседая на задние лапы и тряся головой. Я захихикала, сначала тихо, потом громче; ко мне присоединились и остальные волки, даже Снег сменил вечно угрюмое выражение лица и улыбнулся. Второй венок достался ему.       К возвращению стаи венки были уже у всех. У Снега аж целых два — один на шее, другой на голове. Взгляд белого волка был невероятно усталый и обречённый. Ещё осталось два венка, которые я с радостью водрузила на головы Ветра и Полночи, которые шли самыми первыми. Волки недоумённо переглянулись, но промолчали, особенно столкнувшись взглядами со Снегом. Луг издал какой-то сдавленный придушенный звук, но ничего внятного не сказал.       Я некоторое время посидела с ними и сплела ещё венок для Луга, а то он был что-то слишком весёлый. Но уставшей стае было немного не до меня, так что я вскоре попрощалась и ушла, пообещав обязательно прийти завтра. Не влипать ни во что не обещала, стоит заметить.       Время было то самое, перетекающее из дня в вечер. До сумерек ещё долго, делать совершенно нечего. Все заняты, кроме меня. Скучно!       Сначала я сходила к старику и немного посидела с ним в тишине, прислонившись спиной к стволу. Несколько раз порывалась что-нибудь сказать, но так и не нашла хорошую тему. Так и не придумав ничего толкового, попрощалась и встала. Отряхнулась и ушла, негромко насвистывая под нос. Потом покидала камни в реку и чуть не попала в проплывавшую мимо ондатру. Та начала ругаться и я, хихикая, убежала глубже в лес. Настроение было очень хорошим.       Сходила к своему тайному месту, осторожно достала о-ру-жи-е и аккуратно вертела их в руках, рассматривая блики света на лезвиях. Красиво. И опасно.       Вдруг мне послышался какой-то шорох. Я крупно вздрогнула и застыла на мгновение. Прислушалась, повертела головой из стороны в сторону, пытаясь увидеть или услышать. Поспешила убрать острых обратно. Это только моя тайна. Не хочу, чтобы их кто-нибудь видел. Да и чревато это проблемами. Вьюга будет ворчать, а если люди заметят блеск и придут посмотреть, что это такое здесь… Бр-р-р, представить страшно, что будет. У них наверняка много этих острых опасных штук.       Но не меня заметили, а я сама увидела, как что-то блёкло сверкает в глубине леса. Наклонила голову к плечу в задумчивости. Что там такое? С земли не видно. Запрыгнула на дерево, надеясь, что с высоты обзор будет лучше. Да, блеск стал ярче, но он слепил и не давал толком что-либо разглядеть. Ничего не видно. Надо пойти поближе и посмотреть, что там.       Слезла и быстрым шагом направилась в сторону блеска, но не по прямой, а стараясь прятаться за деревьями и кустами. Блестящее опасно и есть только у людей, а с ними надо быть настороже. Не зря же их все звери боятся. Звери просто так ничего не боятся. Огонь обжигает и уничтожает всё вокруг, молнии так же опасны, а ещё с грозой обычно идёт дождь, после которого может быть наводнение. Вода тоже опасна, но не так сильно, как огонь. Есть повод опасаться. Значит, и люди чем-то опасны. В самом деле опасны, без исключения.       Мне сначала показалось, что блестящее находится достаточно близко, но я уже далеко прошла и приближалась к границе леса, за которой располагался усыпанный валунами пустырь. Не люблю это место, там ходить неудобно. Солнце медленно опускалось к горизонту немного левее блеска, к которому я и направлялась.       Остановилась, когда за стеной деревьев начало проглядываться небо. Тревожно здесь. И тихо. Совсем как в прошлый раз. И в прошлый раз это не очень хорошо закончилось, хоть и лично со мной ничего не случилось. Может, стоило бы прихватить острое о-ру-жи-е? Я не имела ни малейшего представления, зачем оно вообще нужно и как им пользоваться, но… Не знаю. И я не хочу никого случайно ранить, а о-ру-жи-ем легко поранится.       Ладно, осторожность в любом случае никогда не бывает лишней. Прятаться там совершенно негде, а деревья не такие густые, чтобы скрыться в кроне. Наверное, придётся остаться на земле и отсидеться в кустах. Ой, волосы! Я ж хотела с ними что-нибудь сделать, чтобы они стали потемнее, совершенно забыла! Как же так, а?       Осторожно выглянув из-за ствола дерева, я мельком выглянула, осмотрела пустырь и сразу же спряталась обратно. Здесь тоже всюду была кровь. Подойти с наветренной стороны никак нельзя было, поэтому кисловатый запах ударил в нос только на подходе. И, кажется, впереди не было никакого шевеления. Опять. Хотя среди камней и опалённых остатков деревьев виднелись тёмные тела. Мёртвые все, скорее всего. И вороны опять тут. Меня вновь затошнило, я зажала рот руками и медленно скатилась на землю, стараясь подавить хрип. Правда, всё-таки какой-то задушенный, но достаточно громкий вздох раздался.       Сначала я очень перепугалась и почти бросилась бежать, но быстро поняла, что звук шёл откуда-то сзади. С пустыря. А потом ещё раз. Это было единственным звуком, разрывающим тишину, кроме шарканья ворон и шуршания их когтей по валунам.       Ещё один хриплый вздох. Я неосознанно начала дышать в такт и постаралась унять возникшую от волнения дрожь в пальцах. Там всё-таки был кто-то живой. Он дышал, а дышит только живое. Вот, ещё один вздох. И ещё один. Хриплый кашель.       Ему, наверное, больно, раз так тяжело дышит. И там столько крови, человек наверняка ранен. Может, даже серьёзно. Интересно, почему свои его не забрали, если он остался жив? Вот когда Облако из стаи Мха сломал лапу, ему помогала вся стая, да и не только. Я тогда совсем маленькая была, и старик ещё не ушёл. И Лугу с ободранным боком тоже помогали. И я тоже помогала, потому что дед научил меня травам. Может, я и этому раненому человеку смогу помочь?       Только для этого надо выйти из тени леса, пройти по усыпанному камнями пустырю среди трупов, найти среди них живого… Мне больно долго стоять на камнях.       Так… сначала сходить посмотреть, что с человеком, или сбегать за травами? Ну, вроде бы у меня в венке были некоторые подходящие. Да и толку ходить искать, не зная, что с ним: перелом, вывих, рана.       Может, он вообще без сознания и сейчас умирает. А может, он почти что в порядке и готов напасть с о-р-жи-ем наперевес. Может, там засада. И что теперь делать?       Из-за этих сомнений я довольно долго стояла на месте, пока наконец не решилась выйти из укрытия. Осторожно прокралась вперёд, стараясь не издавать громких звуков, не шуршать камнями и не спугнуть ворон, которые бы взлетели с дикими криками — они меня не боялись, но могли это сделать из вредности, только чтобы досадить. Полно блестящего и острого, которое отражало оранжеватый закатный свет.       Среди лежащих тел был один, который сидел, сгорбившись, и отчётливо хрипел. Раньше он лежал. Видимо, тоже долго не мог найти в себе сил сесть. Или ему просто слишком больно, чтобы шевелиться. Я осторожно направилась к человеку, готовая в случае чего убегать. Надеюсь, я не пропахну дымом и кровью. Волки сразу же почуют, а обмануть их очень сложно. Да и не хочу я врать друзьям. Умолчать ещё можно, а врать — нет. Стая должна доверять друг другу.       — Ау-у? — протянула я, подкравшись к нему почти вплотную, и вытянула руку. Вороны застыли, с издевательским интересом в чёрных глазах наблюдая за мной. Последние несколько шагов специально пинала камушки, чтобы предупредить его и не напугать. Весьма неприятно, когда у тебя за спиной вдруг появляется кто-то словно неоткуда. Но человек как будто не слышал просто оглушительных шагов и шороха камней, хруста выгоревшей под солнцам редкой травы. Как так? Я же специально шумела!       Но всё равно человек крупно вздрогнул, когда я коснулась его плеча кончиками пальцев. Он резко развернулся, подскочил на ноги и метнул в меня о-ру-жи-ем, но я каким-то чудом увернулась, оступилась и упала на землю, пребольно ударившись спиной. Мельком заметила, что у человека было огромное бурое пятно на одежде на боку, и сквозь дыру виднелась глубокая рана. Кажется, в ней даже блестела кость. Помутневшие от боли и усталости глаза как будто смотрели сквозь меня, у него изо рта и носа текла густая кровь.       Неправильно так говорить, но, наверное, меня спасло то, что он был ранен и очень устал. Человек быстро что-то сделал руками, странным образом сложил пальцы и дунул в меня огнём, но у него подкосились ноги. Он упал и поэтому промазал. Струя пламени прошла мимо, слегка опалив мне кожу на лице и немного на шее. Вроде бы ничего, хотя было немного больно. Но…       Это был первый раз, когда я так близко видела огонь. До этого только издалека, очень издалека, и то в виде маленькой искорки. А тут… Огонь… Красивый, рыжий, как лис, горячий… Прямо перед глазами… Кажется, протяни руку и прикоснёшься. А потом — жар и боль.       Я закричала. И убежала, не оглядываясь. Бежала до тех пор, пока не споткнулась об торчащий корень и едва не упала, но в последний момент удержала равновесие, взмахнув руками. Никогда не спотыкалась, потому что умела ходить по лесу. А тут вот споткнулась вдруг. Ну хотя бы не упала.       Остановилась, привалилась спиной к дереву, медленно сползла на землю и нервно рассмеялась, зажав рот ладонью и шмыгая носом.       Чувства были какие-то смешанные и непонятные. Я и очень испугалась, и в то же время мне было весело. А ещё была какая-то эйфория, восторг. Я видела огонь! И подошла близко к живому человеку! Это… Это! Невероятно! Но то, что он сам, ни с того ни с чего, разжёг огонь… Это очень пугало. И острое тоже пугало. Странное чувство. Очень странное.       Теперь понятно, почему после драк людей остаётся столько трупов и разрушений.       Наконец-то отсмеявшись, я коротко посмотрела в сторону, где всё ещё что-то блестело. Тот человек ранен и ранен серьёзно. Не жилец. По крайней мере, если за ним не придут свои, он вскоре истечёт кровью и умрёт. Или просто замёрзнет ночью. А ещё, скорее всего, у него повреждены какие-то внутренние органы. Может, всё-таки попробовать ещё раз?       Нет, мне слишком страшно. Очень интересно, конечно, посмотреть на человека вблизи, и помочь ему хотелось, но всё-таки страх сильнее.       Но и торчать здесь тоже никак. Лицо всё ещё щипало, и мне хотелось посмотреть, что же там такое с щеками случилось. Можно посмотреть на отражение в воде. В реке вода течёт, отражения толком не видно будет, поэтому надо сходить к озеру. Есть тут одно, к нему ведёт звериная тропа. Как раз оттуда рукой подать до моей сосенки… Надо бы сходить, посмотреть, как она там. Давно не бывала там. Оче-е-ень давно, если честно.       Рывком встав на ноги, направилась в сторону того озерца. Иногда около него бывали олени и пили воду. Я их видела редко и только издалека, потому что всё-таки жила с волками, а волки питаются преимущественно оленями, поэтому я в некотором роде раздражала их.       Мой лес был огромен. Действительно огромен, и тянулся до горизонта во все стороны. Ну, если залезть на самое высокое дерево, которое росло в самой чаще, почти в середине леса. По краям-то уж точно с одной стороны видны поля. С одной стороны деревья примыкают напрямик к скалам, с другой стороны болотистая местность, куда никто особо не совался, хотя мне топи казались довольно живописными. Высохшие деревья, заросшие мхом, высокая осока, в которой удобно прятаться. Особенно ночью там здорово, когда вылезают светлячки.       Лес пересекали две реки — одна совсем здесь, а до другой было достаточно далеко — и множество мелких ручейков, часть которых протекала в ущельях. И было озеро, к которому я и шла. Ещё были проплешины, усыпанные булыжниками, прогалинки и полянки с травой, косогоры с ягодами. И редкие скалы среди деревьев, под ними иногда были пещеры. В одной такой жила стая Ветра.       Я дошла до озера, обогнула камыши и опустилась на колени перед водой. Лицо как лицо, целое, вроде бы. Немного покраснело и только. И волосы на месте и даже не сильно обуглились… Волосы!!! Они с тихим шорохом скатились по плечам и рухнули в воду, мгновенно намокнув и потяжелев. Их разнесло по поверхности озера, отражение пропало, венок, тоже упавший в воду, начал потихонечку уплывать, покачиваясь на волнах.       С трудом откинула волосы назад, из-за чего намокло ещё и платье, и потянулась за ним, пока венок не унесло слишком далеко. Фух, получилось, и я даже не свалилась в воду сама и не вымокла целиком, хотя до этого осталось совсем немного.       Когда я подняла голову, то наткнулась взглядом на тонконогого молодого оленя, который смотрел чётко на меня. У него слиплась на морде шерсть от воды. Некоторое время мы смотрели друг на друга, потом я утёрла мокрое лицо, улыбнулась и громко сказала: — Привет! Как тебя зовут?       — Я Бурый, — представился олень, растеряно переступая с ноги на ногу.       — Приятно познакомиться! Не бойся, волков здесь нет, только я, — безмятежно сообщила я. — Ты здесь тоже один, да?       Бурый был один, он пришёл попить, пока его стадо паслось в ближайшей дубраве. Я с любопытством разглядывала оленя, а олень разглядывал меня. Какой сегодня здоровский день! А всё-таки похожи они чем-то на тех животных, которые волокли телеги у людей. У тех, конечно, рогов нету, а у оленей нет длинной шерсти на шее и хвосте, как у меня волосы. В лесу таких нету.       Я сорвала какую-то травинку и начала тыкать ею в воду. Сначала пускала круги по водной глади, а потом старательно тыкала посерединке, чтобы следующие круги были ровными и внутри предыдущих.       Может, Бурый что-то знает о тех зверях? Всё-таки похожие немного. Да и олени ходят в тех местах, куда ни я, ни волки, ни рысь не суются. В принципе, можно было бы спросить у птиц, но они зачастую сильно путаются в том, что рассказывают, а иногда и откровенно выдумывают. Плавали, знаем. Всё, что они рассказывают, надо обязательно перепроверять.       — Слушай, а ты случайно не знаешь, что за звери у людей работают? — спросила я, когда последний круг дошёл до берега и пошевелил широкие листья кувшинок. Поскребла обожжённую щёку и уточнила: — Ну, такие. На вас немного похожие, только без рогов. И телеги тащат.       — А, это кони, лошади, — ответил Бурый странным голосом, как будто ему было неловко со мной разговаривать, и пошевелил ушами, словно прислушиваясь к чему-то, но никаких подозрительных звуков не было. — Они и на воле тоже живут, но преимущественно в степях. Люди их специально около себя держат, чтобы таскать тяжести.       — А что, они сами не могут, что ли? — поинтересовалась я и закинула травинку. Далеко она не улетела, упала относительно близко к берегу.       — Видимо, нет, — заметил олень. Повисла тишина. Я обнаружила, что всё ещё держу порядком помятый венок в руках, и вернула его на место просто для того, чтобы хоть что-то сделать. Неловко немного. И я не знала, что говорить дальше, а Бурый не спешил поддерживать беседу. Так что я даже была немного рада, когда он неуверенно сказал, что ему пора идти, и вскоре скрылся среди деревьев. Помахала рукой на прощание, другой придерживая венок, и громко сказала, что загляну как-нибудь к нему ещё раз.       Солнце уже почти скрылось за горизонтом, уже светила луна и потихонечку появились звёзды. Я ещё немного посидела на берегу, смотря на небо, а потом от воды понесло ощутимым холодом, и пришлось уходить. Некоторое время походила рядом, раздумывая, что делать дальше. Спать мне совсем не хотелось, а ходить к сосне почти посреди ночи смысла было мало. Всё равно ничего толком не рассмотрю.       Так, к волкам возвращаться пока не стоит. Сейчас, кажется, от меня уже меньше пахнет дымом и кровью, но всё-таки лучше не рисковать… Ой, точно! Там же этот раненый человек остался среди камней. Интересно, как он там? Уже умер или за ним всё-так вернулись сородичи? Можно сходить посмотреть. Даже не можно, а нужно, ведь иначе я вообще не усну из-за любопытства!       К тому же люди в темноте видят не очень хорошо, вроде бы, даже когда луна полная. Ну, я их видела только днём. В любом случае, ночью меня будет сложнее увидеть, хоть и до полнолуния оставалось всего-то несколько дней. Я же только посмотрю, никто и не заметит.       Решив так, я направилась обратно, изредка потирая слегка обожжённые щёки и лоб. Я была в порядке, только кожа немного покраснела и шелушилась теперь. Ну, я сейчас всю ночь где-то прохожу, лицо слегка подзаживёт, может, Вьюга и Полночь с Ветром и не заметят. И рысь, вот ему вообще лучше в таком виде не попадаться на глаза.       Чешется! Как же чешется!       С некоторым трудом (всё-таки уже наступила ночь, я тоже не особо хорошо видела в темноте, куда шла) пробравшись к каменистому пустырю, я запрыгнула на дерево и затихла среди листвы. Всё вокруг было залито серебристым лунным светом, который отражался от о-ру-жи-я и луж. Вороны улетели на ночь, но некоторые остались спать тут же, чтобы с утра продолжить мерзкий пир. Среди валунов лежали тела, вроде бы так же, как днём. Сидящих или стоящих среди них определённо не было. Того, живого, отсюда тоже не получалось разглядеть.       Э-эх, придётся слезать и идти смотреть вблизи. Вот ведь… Мало того, что во второй раз за день надо ходить по камням, так ещё и острого здесь полно, вдруг наступлю? Видно-то плохо. Чего только не сделаешь по доброте душевной, на какой только риск не пойдёшь, чтобы помочь!       Где-то ближе к середине ствола соседнего дерева торчало о-ру-жи-е, которым в меня кинул человек. Я немного подумала, выдернула его и замазала дыру в коре комком грязи. На всякий случай прихватила блестящее с собой. Даже если он не понадобится, потом положу к другим в тайник, лишним не будет.       Осторожно вышагивая, я приблизилась к тому месту, где в прошлый раз столкнулась с живым человеком. Стопы жгло, штанины и немного подол платья намокли в крови. Она чернела лужами тут и там и была стылая, подсохшая и густая, но когда я случайно оступилась, брызнула во все стороны и испачкала мне одежду. И как теперь её очистить? Посмотрела вниз на потемневшую одежду. Я не знаю, но люди как-то чистят. Видимо, придётся отрезать полосы ткани снизу, чтобы никто не заметил. Всё равно и платье, и штаны мне слишком длинные.       Вдруг тело впереди пошевелилось и что-то пробормотало. Я мгновенно посмотрела на него и отпрыгнула назад, выставив перед собой о-ру-жи-е, но ничего больше не произошло. Человек ещё раз кого-то позвал и затих. Всё, ложная тревога. Кажется, он спит и говорит во сне. Серые тоже иногда что-то говорят, когда спят, и их бывает интересно послушать. Вот только человек нехорошо спит, потому что он может и не проснуться вовсе.       Подошла поближе и заглянула ему в лицо, с трудом перевернув тяжёлое тело на бок. Так и есть. Он страшно побледнел, а из раны перестала течь кровь. В неё, кажется, вообще было что-то засунуто, чтобы остановить кровотечение. Что ж, разумно, но немного не дальновидно. Я сняла венок, некоторое время разглядывала его и вытянула несколько нужных соцветий. Сунула их в рот и начала жевать.       Вот будь человек поспокойнее днём, не потерял бы столько крови и не довёл бы себя до столь плачевного состояния. Я бы сразу ему помогла, и у меня была бы возможность спокойно сходить собрать ещё нужных растений при свете дня, а сейчас всё, облом.       Так, тряпку надо будет вытащить, наложить на рану нажёванную кашицу и сразу же замотать чем-нибудь или зажать, чтоб кровь не потекла. Я, не переставая жевать горькую траву, сходила к ближайшему трупу с выклеванными воронами глазами и, содрогаясь от ужаса и омерзения, отрезала от его одежды большой кусок ткани. Ему он больше не нужен, а живому человеку ещё понадобиться. Вернулась обратно, усадила раненого, кое-как сорвала с едва дышащего тела тяжёлые пластины и отогнула одежду от раны. Вот и понадобилось о-ру-жи-е.       Когда я потянула вверх присохшую к ране тряпку, человек застонал от боли, по его почти белой коже потекла тёмная кровь. Я старалась делать всё быстро, чтобы не навредить сильнее, и, вроде бы, это у меня даже получилось. Хорошо. Фух. Очень хорошо. Теперь надо дожить до утра, а то он у меня какой-то подозрительно горячий. Может, это из-за того, что он сам может делать огонь? А может, он уже простыл на холодном ветре и камнях. Тоже не очень хорошо.       Неплохо бы перетащить его поближе к деревьям и уложить на мох и траву. Там всяко теплее, да и безопасней. И не смогу я просидеть всю ночь тут, на валунах, чтобы проследить за ним — больно. Эх, не люблю я лёгких путей!       Он оказался тяжёлым. Даже не так, человек был очень, очень-очень-очень тяжёлым, невероятно тяжёлым! Мне даже в какой-то момент показалось, что у меня руки скоро оторвутся! Ещё и под ноги постоянно подворачивались неудобные камни. Но я всё-таки справилась! И, усадив человека поудобнее, сама устроилась с другого дерева и тут же уснула мертвецким сном. Всё, я сделала всё, что смогла, и теперь могу с чистой совестью отдохнуть. Утром буду разбираться. Если, конечно, будет, с чем разбираться.