Лесная

      Утром я проснулась из-за того, что услышала сдавленный, болезненный стон. Спросонья я иногда не могу сразу понять, что вообще происходит и где я нахожусь, особенно если проснулась не сама, а из-за чего-то, вот как сейчас.       Так что я не сразу вспомнила, что вообще было вчера. И примерно столько же пыталась понять, кого именно слышала. Обычно я на слух запросто определяла, кто со мной разговаривает, даже если не могла узнать голос. Ну, в смысле, что я слышала, как кто-то что-то мне говорит, и понимала, что это, ну, скажем, птичка-синичка, или бурундук, сова, ящерка или кто-то ещё. Просто на слух определяла и всё. А тут прямо никак не доходило.       Голоса людей и духов неотличимы. А может, и их можно как-то отличить, но у меня не получилось. Кроме меня в лесу нет больше духов, а человеческий голос я впервые услышала чётко и вблизи только пару дней назад. Но рядом со мной точно кто-то барахтался и что-то бормотал, и этот кто-то точно не был животным. Либо дух, либо человек. Дух тут в лесу только один, и это я.       Что ж такое, чего же у меня так щёки зудят? И запах… Почему тут так странно пахнет?       Ах да, точно… Всё, вспомнила. Кажется, вчерашний раненый всё-таки дожил до утра и находился в довольно бодром расположении духа. Хотя, чтобы убедиться, стоит, наверное, открыть глаза. Сказано — сделано. М-да… Всё ещё была ночь. Самая тьма перед рассветом, звёзд уже было почти не видно. Понятно, почему тут так тихо, не считая ворочаний человека, который таки смог подняться на ноги, пошатываясь. Я не особо выспалась, глаза болели. А вот человек шуршал, шевелился и сбивал мне весь сон, пытаясь встать ровно, не заваливаясь на бок.       — На твоём месте, я бы этого не делала, — пробормотала я, щурясь, и перевернулась на другой бок, случайно заехав человеку ногой в бедро. — Ты всё ещё серьёзно ранен и потерял много крови. И я не уверена, что если рана сейчас ещё раз откроется, то смогу хоть что-то сделать. Спи лучше! Или хотя бы мне не мешай… — на последнем слове я зевнула и окончательно закрыла слипавшиеся глаза.       — Ты кто?! Откуда взялась? — изумился он, резко повернув голову в мою сторону. Словно только что заметил, что он здесь вообще-то не один. Что, ему ещё и глаза повредило? Неужели он не увидел меня? Специально же легла так, чтобы, только проснувшись, сразу же наткнуться на него взглядом. Соответственно, меня он тоже должен был сразу заметить.       Человек сразу потянулся к поясу, но с удивлением наткнулся на пустоту. Вот наивняк! Я что, полная дура, оставлять ему о-ру-жи-е?! Естественно, вытряхнула всё острое, ещё на том пустыре. Не хватало ещё лишнюю тяжесть таскать.       — Ну, как бы я всю ночь тут провела, — ответила я, открыла глаза и потянулась к лицу. Чего ж оно всё чешется?! Кожа облезала нещадно. Уцепившись за лоскуток под левым глазом, осторожно потянула его. Кожа легко отслаивалась, и этот лоскут оторвался почти до уха, а вот дальше не тянулся. Точнее, тянулся, конечно, но это было слишком больно.       Наверное, стоило сразу чем-нибудь натереть ожог, вот только я не знаю, как их лечить. Вот что делать с ранами, вывихами и переломами знаю, а с ожогами — нет. Их ни у кого никогда не было, и надобности никакой не было, вот дед и не рассказал мне. А может, собирался, но не успел. В любом случае, это уже не важно.       Я с любопытством смотрела на вытянувшееся лицо человека, который, обнаружив, что безоружен, сразу отступил от меня на пару шагов. Он всё ещё был неестественно бледен, но хотя бы губы перестали быть страшного синеватого цвета. И повязка осталась относительно чистой. Посередине, как раз на ране, конечно, было тёмное пятно, но оно было высохшим и вчерашним. Видимо, мои усилия не прошли даром.       — Сядь лучше, и дождись рассвета, — посоветовала я, рывком оторвалась от земли и села, скрестив ноги. Ух, какая же грязная у меня одежда! Но я хотя бы ни разу не порезала стопы, уже неплохо. Оторванный лоскут кожи свисал до подбородка и неприятно елозил по лицу при каждом движении головой. Кажется, по нему что-то текло. Надо бы умыться.       — Кто ты такая? Отвечай! — воскликнул человек, но набрасываться, впрочем, не спешил. Он молод, поняла я. Немного похож на Луга, точнее на то, каким он был несколько лет назад, когда Ветер только-только принял его в стаю. Совершенно сбитый с толку, готовый наброситься от страха, едва почуяв угрозу, даже если эта угроза — мнимая. Стоит быть с ним начеку.       — А ты кто? — вопросом на вопрос ответила я, наклонив голову к плечу. — Представься сначала сам, а потом уже с меня ответы требуй. Мне вообще с людьми разговаривать нельзя! И сядь уже, пока не упал. У тебя вон ноги трясутся.       Парень, зло зыркнув на меня тёмно-коричневыми, почти чёрными глазами, упрямо остался стоять на подрагивающих ногах, скрестив руки на груди. Почему-то мне вдруг как-то стало не по себе под его взглядом. Как будто стало холоднее. Вспомнилось и запущенное в меня о-ру-жи-е, и поток пламени, и лужи крови на пустыре, и трупы, и обгорелые деревья. Съёжилась, прижавшись спиной к дереву, и обняла себя за плечи.       Правда, это прошло довольно быстро. Деревья тревожились, и их тревога, как всегда, передалась и мне. Такое случается постоянно, так что я уже немного научилась справляться и не впадать в панику, хоть и до сих пор это немного сбивает с толку временами.       — Меня зовут Кента, — немного помолчав, всё-таки сказал человек.       — Э-э-э… — выдавила я, рассеяно расчёсывая правую скулу. — Знаешь, обычно я, когда познакомлюсь с кем-нибудь новым, говорю «Приятно познакомиться!», но тебе не скажу, ты злой.       От такого заявления глаза человека округлились, а лицо вытянулось ещё сильнее. Он открывал и закрывал рот, как рыбина, выброшенная на берег, и только негромко сипел, шевеля губами. Я сидела, с интересом вытянувшись вперёд, и ждала, что произойдёт дальше. А дальше, наконец-то что-то для себя решив, Кента как-то расслабился и осторожно сел, подогнув ноги и «незаметно» прижав руку к пораненному боку, поморщился.       — А ты кто? — немного невнятно спросил он с вызовом. — Ты из Сенджу?       — Чего? — переспросила я, не поняв последнее слово. — Только я бы тебе не советовала там сидеть. Там рядом, прямо за деревом, просто огромный муравейник с красными муравьями. Кусаются они пребольно, поверь на слово!       Человек подскочил с такой скоростью, как будто его уже куснули. Я коротко рассмеялась, зажав рот ладонью, но тут же стала серьёзнее. Дёрнулся он слишком резко, и в итоге, конечно же, рана открылась. И так не особо чистая повязка мгновенно вымокла. Кента побледнел обратно, пошатнулся и начал заваливаться вперёд. Подскочив на ноги, едва успела подхватить его. На мои плечи рухнула почти неподъёмная тяжесть. Справедливости ради стоит заметить, что я в лучшем случае была ниже Кенты на три головы.       Его же ещё пришлось оттаскивать подальше от муравейника…       Я кое-как довела человека до росшего в стороне ясеня, аккуратно свалила его на землю и потрогала кончиками пальцев окровавленную повязку. Рану надо бы обработать ещё раз и посмотреть, не начала ли она гноиться. Венок уже завял наверняка, да и пропал он где-то в темноте. Ну и я его уже прилично так ощипала, вряд ли там остались лечебные травы. Так что искать его уже бессмысленно, лучше будет пойти и нарвать новых.       — Эй, ты куда? — воскликнул Кента, когда я торопливо встала на ноги, привычно откинула волосы назад и направилась к ближайшей лесной проплешине, заросшей травами. — И вообще, ты ответишь или нет, кто ты? Я же уже представился!       — Я сейчас приду, — ответила я, хотя человек не спрашивал, когда я вернусь. — А ты сиди тут и никуда не уходи.       — С чего бы это вдруг? — хмыкнул парень, выпрямив спину и уверенно скрестив руку, но охнул от боли. Дальше он кашлял и говорил сдавленным голосом: — Я не собираюсь торчать здесь, где меня в любой момент могут обнаружить враги. И вообще, мне нужно возвращаться в клан, ты понимаешь или нет? Как выбраться из леса?       — Враги-и-и? — задумчиво протянула я, остановившись на месте и развернувшись к нему, и наконец-то оторвала лоскут обожжённой кожи. Ну и гадость! Поспешила выкинуть куда подальше и вытереть руку об платье.       Враги. Это уже интереснее. Что это за враги? Это с ними они постоянно дерутся, оставляя горы трупов? А зачем они враждуют? Вот рысь и барсук враги потому, что хотят жить и охотиться в одном и том же месте, только они не особо стараются убить друг друга, а просто прогоняют со своей земли. А люди в лесу вообще не живут, но сражаются именно здесь.       — Как выбраться из леса? — почти по слогам повторил Кента и сдавленно зашипел от боли, схватившись за рану. Между его пальцами потекла кровь и закапала на землю. Что-то я искренне сомневаюсь, что он сможет самостоятельно добраться до людей, ведь до их ближайшего селения довольно далеко, а этот и стоять ровно не может. А ещё сейчас всё ещё темно, хотя небо ощутимо посветлело.       Вообще отсюда до края леса, до полей рукой подать, особенно если идти по прямой и никуда не сворачивать. А там дорога совсем рядом, по ней можно дойти до посёлка. Я, правда, не уверена, к тому ли, откуда пришёл Кента, но ладно, допустим. Но он ведь просто не дойдёт.       — Слушай, Кента, а ты уверен, что сможешь добраться? — осторожно поинтересовалась я, неуверенно перетаптываясь на месте. — Там всё-таки довольно далеко…       — Слушай, как тебя там, если не хочешь помочь, то хотя бы не мешай! — зло бросил он и ещё раз попытался встать на ноги. Всё-таки смог подняться, но простоял ровно недолго и прислонился плечом к дереву, тяжело дыша.       Я скрипнула зубами и сжала руки в кулаки с такой силой, что короткие ногти вонзились в кожу на ладони не хуже острого. У меня аж в глазах потемнело от ярости и обиды!       Вот это неблагодарность! Да я только и делаю, что пытаюсь тебе помочь! Как будто ты был бы жив до сих пор, если бы не я! И прицепился же ещё вместо того, чтобы дать мне спокойно пойти за нужными травами. И ведь я не обязана что-либо делать, особенно учитывая, что я в некотором роде рискую своей жизнью. Я вообще могла оставить его умирать на пустыре и была бы в своём праве! Он сам отказался от моей помощи, напав на меня.       — А я могу вообще уйти, — вкрадчиво заявила я. Кента в ответ только сдавленно хохотнул и приподнял брови, будто спрашивая, что ему с того, чем сбил меня с настроя. — И брошу тебя тут в лесу одного! — уже не так уверенно сказала я. Человек не впечатлился. Вот ни капельки. — На тебя скоро наткнутся волки и порвут на кусочки! А ты безоружен и ничего не сможешь сделать! — уже совсем неуверенно предположила я и с торжеством заметила, что он всё-таки дрогнул, и продолжила уже с большим энтузиазмом: — Знаешь, какие они огромные? Когда я стою в полный рост, а волк сидит, мы одного размера. А ведь волки ещё и охотятся стаями. Их клыки настолько остры, что просто срезают мясо с костей! Или медведи. У них когтищи — во! Шкура — толщенная! Даже будь ты вооружён, ничего бы не смог сделать. И огонь тебе тоже не поможет, ты просто устанешь быстрее и облегчишь им охоту. На запах падали вскоре прибегут другие хищники и растащат тебя по кусочкам. Высосут глаза, вырвут сердце, разгрызут кости!       Позже, когда я обдумала всё то, что наговорила Кенте, мне стало стыдно, что в таком ключе отзывалась о своих друзьях. Но тогда я об этом совершенно не задумывалась, всё больше пугая своими россказнями человека.       — Ладно, прости, — повинился Кента и устало прикрыл глаза. — И что ты предлагаешь?       — Вот так бы и сразу, — проворчала я для виду, внутри радуясь и немного сожалея, что так надавила на нового знакомого. — А я ведь могу с чистой совестью тебе и не помогать, потому что ты мне всё лицо сжёг. Это больно, между прочим!       — Прости.       Продолжая бурчать себе под нос, я развернулась и быстрым шагом, почти бегом направилась, куда надо было. Рассветало медленно, но я бы смогла найти путь в лесу даже в абсолютной темноте, спотыкаясь и немного петляя, для меня это вовсе не проблема. Всё-таки, как ни крути, живу здесь всю жизнь. А вот найти нужную траву может быть сложно. Нюх у меня и в подмётки не годится волчьему, так что остаётся надеяться, что солнце достаточно быстро встанет.       Давненько я не встречала рассвет! Раньше специально просыпалась пораньше, а то и вовсе не спала всю ночь, только бы увидеть рождение нового дня. Помнится, забиралась тогда на дерево повыше, такое, чтобы с него можно было весь лес сверху увидеть. И сидела, смотрела, как медленно светлеет небо у горизонта: сначала сереет, потом становится желтоватым, розовеет. А с другой стороны постепенно тускнеют звёзды. Потом же всплывает жёлтое, почти оранжевое Солнце. И тихо. Весь лес молчит. Как будто никого в мире нет, кроме меня, неба, Солнца и ветра в волосах и ушах. Такая красота!       Закаты, конечно, тоже красивы, но чтобы их увидеть, не нужно ничего особого делать.       Жаль только, сейчас мне некогда встречать Солнце, но, думаю, оно не сильно обидится, ведь у меня действительно есть важное дело. Нужно помочь Кенте. Ну и постараться расспросить его о людях, об о-ру-жи-и и огне, и о том, кто их враги и почему они враждуют. Жаль, что он ранен. Иначе можно было бы сделать большой крюк через весь лес, и тогда бы я точно успела бы расспросить его обо всём. Но увы. Кенту нужно как можно быстрее отвести к сородичам.       Зевнула и потрогала зудящие щёки. Тц… Надеюсь, не столкнусь со стаей. Они только вчера охотились и по идее не должны далеко уходить от логова, только если к водопою. Будет весьма сложно объяснить им… это всё. И Кенту, и моё облезающее лицо.       Деревья расступились передо мной, и я выбралась на полянку. Уже расцвело, так что найти нужное труда не составило. Нарвала целую охапку и даже рискнула натереть лицо соком травы, которая помогала, когда кожа начинала слезать от солнца. Немного полегчало, но в местах, где я расчесала, а ещё там, где содрала лоскут кожи, ощутимо защипало.       Ещё я, решив угостить Кенту, немного нарвала веточек с земляникой. Её здесь было немерено, хотя за лесом, на косогоре куда больше. Время ягод почти закончилось, поэтому они были тёмными, с точками семян, и уже немного высушенными солнцем, а не сочными, как пару дней назад.       С лекарством разобралась, но зато передо мной в полный рост стала новая проблема. Рану человеку ещё надо чем-то перевязать, в идеале чистым. Такое достать будет сложно, если не невозможно. Можно завернуть на пустырь и снять одежду с трупа, но я что-то сомневалась, что это хорошая идея. Придётся делать крюк, да и чистота тех тряпок сомнительна… Всё, решено, использую на повязки одежду Кенты. Это же ему нужно? Вот пусть и расплачивается.       Он, кстати, сидел, прислонившись спиной об ствол дерева, с прикрытыми глазами. Я бы даже подумала, что он спит, но в узкой щёлочке между веками были видны чёрные зрачки, внимательно следившие за местностью. Но меня человек почему-то не заметил. И даже когда я подошла почти впритык и помахала рукой перед его лицом, никак не отреагировал. Обиделся, что ли? И на что? Между прочим, это я должна обижаться, а не он!       Я свалила стог на землю и, насупившись, демонстративно уселась рядом. Правда, вскоре мне стало скучно смотреть куда-то в сторону, а Кента как сидел, так и сидит, и смотрит куда-то левее меня. Сунула одну ягоду рот, надеясь, что он увидит, как кто-то ест, и отомрёт. Не помогло. Задумчиво прикусив губу, оперлась локтем в колено и начала пилить взглядом лицо человека, изучая его черты. Ветер, да и Снег с Вьюгой и Полночью просто терпеть не могли, когда я так делала, и постоянно просили отвернуться. Кенту тоже проняло: он вскоре открыл глаза, немного размялся и осмотрелся.       — Ну где её носит… — едва слышно пробормотал он, я подалась вперёд, чтобы ничего не упустить. — Только за смертью и посылать…       Меня рядом с собой он упорно не замечал, поэтому сначала мне показалось, что речь идёт не обо мне. Но с другой стороны, никого больше он здесь ждать в принципе не мог, кроме меня. Но я же тут. И он на меня почему-то внимания не обращал. Странный какой-то.       Сидеть так можно было до самой ночи, но не было никакого желания. Скучно тут. Я закатила глаза, тяжело вздохнула и подошла поближе к Кенте. Когда я тронула его за плечо, он подскочил на месте, вытаращив от удивления глаза.       — Т-ты! Ты откуда здесь взялась?! — изумлённо вскрикнул человек, резко отпрыгнув от меня и укрыв руками лицо, как будто ожидал, что я сейчас наброшусь на него.       — Смеёшься, что ли? — коротко поинтересовалась я, как ни в чём не бывало, шагнув вперёд вслед за ним. Непонятки непонятками, а рана-то всё ещё оставалась на месте. — Да я тут уже давно торчу, а ты смотришь куда-то в сторону. У тебя с глазами вообще всё в порядке? По голове тебя случайно не стукали? Я слышала, что из-за этого можно ослепнуть.       — Да всё отлично! — огрызнулся Кента. — Я прекрасно всё вижу!       — Да ну? — не поверила я и наклонила голову к плечу. Но, когда человек только открыл рот, чтобы ответить, я опомнилась и перебила его: — Ладно, не важно! Сейчас посмотрю, что там у тебя с раной, обработаю и отведу тебя к людям. Давай, закатывай рубашку или что там у тебя.       Я, с трудом распутав узел, убрала ткань в сторону. Хм… А при свете утра рана-то не такая страшная, какой показалась мне в темноте. Глубокая, конечно, но определённо не смертельная. Видимо, Кента бледный как снег по жизни, а не из-за потери крови. Рану покрывала тёмная корочка спёкшейся крови, на которой была парочка более светлых трещин, появившихся из-за того, что Кента слишком резко шевелился. На коже вокруг раны тоже была высохшая кровь. Осторожно погладила струп и перевела взгляд на лицо человека. Говорить ему или нет? Стоит, наверное, успокоить его.       — Ну-у-у, — задумчиво протянула я, чем только сильнее взволновала его, и откинула лезущие в глаза волосы за спину. — Ты определённо не умрёшь от этой раны, если в неё не попала какая-нибудь зараза, конечно. Но попасть, вроде бы, не должна была. Подай-ка вон ту, с жёлтыми цветочками…       Он всё время вертелся, с подозрением смотрел, что я делаю, а когда я достала о-ру-жи-е, чтобы отрезать полоску ткани от одежды Кенты, человек сильно дёрнулся, я едва успела вцепиться в него и упереться коленями в землю, иначе он точно упал бы.       — Да что ты так дёргаешься-то? Режут тебя, что ли? — сдавленно поинтересовалась, отрезая последние нити. Я не особо рассчитывала на ответ, его и не последовало. Вместо этого Кента спросил, косясь на острое у меня в руках: — Откуда у тебя кунай?       Я заставила его поднять руки вверх и начала обматывать тканью корпус, стараясь не размазать нанесённую на рану кашицу из трав. Почему-то сразу было понятно, что он говорит об о-ру-жи-и, а не о чём-нибудь другом. Хотя скорее всего это из-за того, что человек смотрел прямо на острое в моих руках. Ку-най, повторила я мысленно новое слово. Вот так оно называется. Ку-най. Ку-на-а-ай. Мелодично и довольно подходяще, мне кажется.       — Нашла, валялось на земле, — просто ответила я и махнула свободной рукой куда-то за спину, завязала концы ткани узелком на боку Кенты.       — Ты держишь его неправильно, — заметно расслабившись, отозвался человек и поправил задранную до середины груди одежду, пригладил волосы. Я пожала плечами в ответ, рассеяно поскребла обожжённую скулу и вдруг широко зевнула. Ни капельки не выспалась. Ладно, провожу Кенту к своим, и сразу же лягу спать. Нет, сначала покажусь волкам и рыси, чтобы не переживали, а вот уже потом лягу спать.       Встала на ноги, потянулась и наткнулась взглядом на позабытую веточку с земляникой, которую собиралась отдать Кенте. Оглянулась. Человек уже успел встать на ноги и теперь критично осматривал обрезанную снизу… хм… ладно, пусть эта штука называется рубашкой.       — Пошли! — торжественно произнесла я и отдала ему ягоды, когда Кента перестал трагично вздыхать над испорченной одеждой.       Кроны деревьев не очень хорошо пропускали свет солнца, которое поднялось уже достаточно высоко, так что тут, внизу, царила тень, из-за чего приходилось внимательнее смотреть под ноги. Можно было бы ещё пойти по границе леса, но я не рискнула. Ну и так выйдет дольше, а раненый и так шатался и почти падал, а мне приходилось его ловить, пугая человека. Он почему-то переставал замечать меня каждый раз, когда отводил взгляд, а так как мы шли нога в ногу, такое происходило часто. Лично мне казалось, что он притворяется. Кента наоборот, утверждал, что я специально прячусь.       В итоге дело дошло до того, что человек в самом деле начал переживать за свои глаза и что-то с ними сделал, из-за чего они стали красными и слабо горели в полумраке. Терять меня из виду он не перестал, но спотыкаться стал гораздо меньше. А ещё мы решили, что будем разговаривать, потому что увидеть меня Кента иногда не мог, а вот услышать — вполне.       Наверное, это такая человеческая традиция, в разговоре стараться как можно меньше сказать о себе, причём надо как можно больше расспросить собеседника и узнать о нём вообще всё. У Кенты получалось отлично. Он каким-то образом выворачивал каждый мой вопрос так, что отвечать приходилось мне. Но я тоже старалась изо всех сил и отделывалась общими словами.       Но, как оказалось, у меня перед ним было небольшое преимущество, заключавшееся в том, что я сама толком не знала ответа на заданный вопрос. Например, сколько мне лет. Для начала я просто не поняла, что такое «год» и зачем их считать. Потом попыталась сосчитать эти самые года. Своё прошлое я помнила достаточно хорошо, но преимущественно недавнее. Старик ушёл больше трёх лет назад. Четыре года назад к стае Ветра присоединился Луг, в том году ещё было ужасно жаркое лето, все последующие были более дождливыми. Раньше вожаком был Снег, а шесть лет назад на его место встал Ветер, в тот год родилась Полночь. У неё было два брата, они покинули стаю. Насколько я знаю, Мох — один из её братьев — прибился к другой стае, живущей куда севернее. Семь лет назад старик привёл меня к волкам знакомиться, Снег очень хорошо с ним общался.       — Ну-у-у, — протянула я и задумчиво поскребла лоб над левой бровью. — Мне точно больше семи лет.       Кента с нечитаемым лицом сообщил, что это и так прекрасно видно по мне. Ему же самому было четырнадцать.       Потом речь пошла о том, где кто живёт. Я честно сказала, что живу здесь, в лесу, и начала выпытывать у человека подробности, сказав, что это необходимо для того, чтобы я не отвела его не туда, потому что в округе было несколько людских посёлков. Вот будет здорово, если, когда мы дойдём до ближайшего, и там окажется, что Кента не оттуда, и более того, там живут его враги.       Вот тут Кента заерепенился и заявил, что и так слишком много мне рассказал. Я так и не поняла, чего такого в имени, возрасте и людях, с которыми он состоял в родстве. Ладно, с именем, допустим, более-менее понятно, по имени можно будет, наверное, найти его. Но в итоге я всё-таки смогла его убедить, и Кента в общих словах обрисовал пейзаж вокруг родной деревни.       — А ты где живёшь? — в конце поинтересовался он, оглянулся в мою сторону и опять начал озираться по сторонам, потеряв меня из виду. Как же немного раздражает, что он регулярно вдруг перестаёт меня замечать. Я несильно ткнула его в плечо.       — В лесу, сказала же, — беззаботно ответила я, когда человек вновь заметил меня, и откинула волосы назад.       — А поконкретнее? — уточнил Кента, прищурившись. — Лес же большой, просто огромный. Где именно находится твой дом?       А я опять не поняла смысла вопроса. Весь лес — мой дом, целиком и полностью. И я уже сказала это ему. Ну ладно, обычно я держусь рядом с волками, иногда заглядываю к рыси на другой берег, в другие места хожу реже. Сплю по ночам на деревьях, реже — на траве; есть мне, в общем-то, не надо. И как объяснить это Кенте так, чтобы он меня понял?       — Весь лес — мой дом, — не придумав ничего лучше, сказала я и добавила: — Весь.       — Э-э-э, ладно, — пробормотал Кента, сам себе кивнул и вдруг сдавленно зашипел от боли, но быстро успокоился. — А с кем ты тогда живёшь? Только не рассказывай про умершего деда. Тебе от силы лет девять-десять, ты бы просто не смогла выжить в одиночестве в лесу. Ладно летом, но где ты берёшь еду зимой? Как колешь дрова для костра? Кто-то же должен о тебе заботиться.       Я промолчала, потому что не знала, что сказать. Всё рассказывать было бы слишком долго, а мы уже почти пришли. Ну и честный рассказ противоречил бы правилам игры.       Время приближалось к полудню. Я зевала во весь рот, а Кента выключил свои глаза, и они снова стали чёрными. Рассказать, что это, он категорически отказался. Как и пояснять, каким образом он создал огонь. Разве что я поняла, что он живёт в клане, который является чем-то вроде стаи, только там все в той или иной степени родственники. Собственно, и враждуют они кланами. Странное дело.       Конечно, стаи волков тоже иногда грызутся ради территорий, но дело редко доходит до смертей. Так, максимум укусы и синяки, ушибы. А зимой все волки — и стайные, и одиночки — зачатую и вовсе сбиваются в одну большую стаю для охоты.       Но как следует расспросить Кенту на эту тему я не успела, потому что мы уже пришли. Мне было очень интересно подойти к человеческому жилью, но я, памятуя рассказы друзей, не рискнула. Только указала человеку, куда ему надо идти, и оставалась под сенью леса до тех пор, пока он не скрылся за воротами. Напоследок Кента обернулся и неловко скользнул глазами по стволам деревьев и кустам, помахал мне рукой, явно уже не видя меня. Навстречу ему высыпались удивлённые сородичи.       Я немного за ними понаблюдала, потом развернулась и скрылась за деревьями. Отошла подальше в лес, так, чтобы люди меня не услышали, и закричала от восторга. Я! Поговорила! С! Человеком! Несколько часов подряд! Вау!