Лесная

      На берег из кустов выпрыгнул Хаширама с перекошенным от волнения лицом, которое было необыкновенно бледным, хотя обычно он был довольно смуглым и весёлым. Не прошло и пары минут, как на противоположном берегу возник Мадара. В отличие от Сенджу, он выглядел как обычно, только немного более безразличный, чем обычно. Изуна ходил с таким же холодным, мёртвым лицом после похорон Кенты.       В общем, по одним их лицам было ясно, что произошло что-то страшное. А ещё деревья были просто в ужасе, и по их чувствам я понимала, что на берегу Сенджу спрятались ещё двое, и со стороны Учиха тоже двое, причём один из них — Изуна. Чёрный притаился на дереве и следил оттуда за тем, что происходило у реки. Меня он, вроде бы, ещё не заметил, хотя постоянно оглядывался, прожигая белыми глазами зелень вокруг. Следил, чтобы всё прошло по плану. Что там по плану, я точно не знала, но кое-что подозревала.       Я держалась за его спиной и сжимала в руках кунай с обмотанной тканью рукояткой — один из тех, которые я подобрала в лесу после битв людей. Меня Изуна научил немного пользоваться. Конечно, в честном бою я бы и дотронуться до него не смогла, не говоря уже о том, чтобы победить. Не говоря уже о том, чтобы в честном бою победить Зецу, но я надеялась на то, что благодаря неожиданной атаке смогу заставь врасплох… А, ладно, я просто хотела вытолкнуть его на берег, чтобы все люди его увидели. Тут как раз очень удачно собрались все — и Мадара с Хаширамой были, и главы кланов, и даже Изуна. Хорошо хоть Итаму не притащили, он слишком маленький.       Украденные Зецу письма, которые я с помощью Пепла одолжила из его пещеры, были сейчас со мной. Только, наверное, не надо было брать бумагу с собой на берег реки. Но раз уж взяла, то относить обратно уже не стоит, не успею сбегать. А теперь лучше будет их где-нибудь спрятать до поры до времени, чтобы не испортить, а потом достать. Или сказать Изуне, чтобы он забрал и передал отцу, он наверняка поймёт, что к чему. Главное — чтобы они попали в руки к Таджиме после того, как он узнает про чёрного, а то война Учиха с Сенджу примет новый виток. Кто знает, может, это тоже часть плана.       Не хотелось бы играть ему на руку. Вообще играть не хотелось       — А давай пускать блинчики в честь приветствия? — торопливо предложил Мадара, и я поняла: сейчас начнётся. Хаширама слишком быстро согласился и приготовился метнуть камень. Он не подобрал его с земли, а принёс с собой. Второй мальчик тоже кинул камень, который был у него с собой. Неспроста.       Я скрипнула зубами от напряжения и силой заставила себя глубоко вздохнуть и успокоиться. Сейчас здесь все на взводе и предельно напряжены. Ситуация… далеко не обыденная и обычная. Решающая, я бы сказала. Может быть, сегодня будет сделан первый шаг к примирению сторон. Может быть, сегодня будет похоронена дружба Мадары и Хаширамы и всё пойдёт под откос.       Мальчишки посмотрели на камни и немного изменились в лице. Если бы у меня не было острое зрение, то я бы и не заметила этого. Видимо, там было что-то написано. Предупреждение, скорее всего, о том, что это ловушка. Да, точно. Они, прочитав написанное, поспешили распрощаться, отнекиваясь делами, и разойтись.       Далеко не ушли, потому что их соклановцы догадались, что мальчишки предупредили друг друга, и выпрыгнули из убежищ с обнажёнными мечами в руках. Я находилась на том берегу, где были Учиха, и Зецу тоже тут был. Люди собрались немного в стороне от нас. Удобно, ведь если мы вывалимся на реку, то не прямо на них. Сжала кунай сильнее, до боли в пальцах.       Когда лучше напасть? Прямо сейчас, или дать людям обменяться любезностями? Выпрыгнуть может быть опасным, меня могут зацепить или специально ранить. Ждать тоже небезопасно: Зецу может в любой момент повернуть голову и увидеть меня. Конечно, есть шанс, что он меня просто не увидит, но и рисковать не хотелось. С другой стороны, если чёрный повернётся и увидит меня, то он наверняка сразу же нападёт, и тогда мне придётся защищаться и это будет уже не нападение исподтишка. Правда, тогда мои шансы уцелеть приблизятся к нулю.       А ещё есть вероятность, что он вообще не обернётся, а я буду ждать этого момента, как условного сигнала, и не дождусь. И всё, пиши пропало, Сенджу и Учиха разойдутся каждый в свою сторону, Мадара и Хаширама больше не будут друзьями, и мира никакого никогда не будет… Ну, тут я перегнула, каюсь. Они так легко от своего не отступят, потому что они оба упрямые и уже загорелись этой идеей. Скорее всего, общая деревня всё-таки будет, но на её постройку уйдёт куда больше сил и времени.       А не этого ли добивается чёрный? Но деревня входит в его планы, так зачем ставить всё под угрозу? У меня есть только одно предположение — всё закрутилось слишком быстро, ему не хватило на что-то времени и теперь нужна отсрочка… А нет, два предположения. Второе заключается в том, что, возможно, он рассчитывает, что если война между кланами продолжится, то глаза Мадары максимально разовьются в минимальные сроки. Ему это зачем-то очень надо было, если судить по записям. Может, попросить мальчишку, чтобы он перестал стремиться к силе? Не, ну можно, конечно, попытаться. Только он ко мне точно не прислушается. Изуна ещё мог бы сделать вид, что услышал и прислушался, но точно не Мадара.       Надо было украсть и листы, на которых были набросаны планы… Нет, не надо было. Правильно сделала, что не трогала их, потому что если пропажу пары писем из сотни похожих ещё можно не заметить, то вот исчезновение бумаг, на которых Зецу сам старательно записывал свои мысли, пропустить будет сложно. Зачем вообще кому-то записывать свои мысли? Это неудобно, и так мысли может прочитать каждый.       А не мог ли чёрный знать, что я шастаю около его пещеры? Я старалась не наследить, но ему могло показаться странным, что почти каждый раз, когда он приближался к своему дому, воют волки.       Так, всё! Надо собраться. Сейчас не время раздумывать и сомневаться. Я все три дня, которые караулила мальчишек у реки, только то и делала, что думала, думала, думала. Пыталась понять, чего добивается Зецу. Ну не просто так же он всё это затеял! Должна же быть какая-то причина, цель! Может, он ненавидит людей и хочет их уничтожить? Тогда чем ему поможет деревня? Биджуу могут помочь, они сильны, но разве люди, объединившись, не смогут им противостоять?       Это я его ненавижу и делаю всё, чтобы расстроить планы. Он убил Кенту, из-за него идёт война между людьми. Мне просто нужно было немного времени, чтобы разобраться в происходящем, узнать побольше, придумать, что можно сделать. У меня есть повод для всего, что я делаю, а у чёрного человека никаких поводов нет.       Я глубоко вздохнула и выдохнула. Тряхнула головой, хотя волосы были стянуты лентой на затылке. Может, убрать её? С убранными волосами удобнее, они так не лезли в глаза и в рот, но у Изуны могли возникнуть вопросы касательно того, откуда взялась ленточка, поэтому я на встречи с ним приходила всегда с распущенными, которые доставали до ног, чтобы ничего не объяснять.       Что ж, надеюсь, в случае чего, он не будет против объяснить всё своей семье и Сенджу. В крайнем случае он может рассказать обо мне только отцу и брату, всё равно последний наверняка всё перескажет другу. Главное, чтобы они остались друзьями. Главное вывести Зецу на чистую воду.       Ещё раз глубоко вздохнула, постаралась успокоиться. Нужно сохранять хладнокровие, Изуна пару раз говорил, что если поддаваться эмоциям, то можно принять сгоряча решение, о котором потом сильно пожалеешь. Всё будет хорошо. Мне только то и надо, чтобы люди увидели Зецу. Может, надо будет ещё пояснить кое-что, а потом можно будет сразу же убежать в глубину леса. Он меня даже ранить не успеет. А люди точно с ним справятся. Они все сильные, я видела, и точно смогут.       Я даже смогла немного расслабиться и перестать так сильно стискивать рукоятку куная, когда чёрный дёрнулся и немного повернул голову в бок. Я застыла от пронзившего меня ужаса, как будто одеревенела, и смотрела, как Зецу моментально развернулся и уставился на меня немигающими белыми глазами. Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, словно ждали, пока кто-нибудь не сделает первый шаг.       Что удивительно, первой атаковала именно я, буквально ошалев от страха. Мне… мне просто было слишком страшно, чтобы стоять на месте и ничего не делать. Я просто не могла ждать, поэтому, сжав кунай, бросилась вперёд, пнула чёрного в живот и мазнула ножом, только, кажется, не попала.       Зецу от неожиданности отступил назад, не пытаясь ударить, хотя у него было при себе оружие. Он оступился и полетел вниз, но я тоже не смогла удержать равновесие и мы оба рухнули на землю. Упала на землю плашмя, сильно приложилась спиной, выбив из груди весь воздух, и ударилась головой. Больно было так, что у меня в глазах потемнело, и дышать было невозможно, получалось только сдавленно захрипеть, но я удержала кунай в руках. Я лежала на траве.       Люди как раз закончили разговоры и уже собрались было сцепиться, но застыли, не то заметив, как что-то упало с дерева, не то услышав возню в кустах, не то всё это вместе. Я представила лицо Изуны и постаралась собраться с силами. Перед глазами всё плыло, я прикрыла их и сосчитала до трёх, после чего рывком поднялась на ноги, продолжая сжимать в руках нож. В боку кололо.       Больно-то как… Этот бой совсем не похож на битвы людей и уж тем более не похож на тренировки. А я всё ещё в кустах, и чёрный где-то здесь. Нас никто толком не увидел. Разве что Изуна мог догадаться, что это я. Вот чёрт! Надо как-то попасть на берег, и как можно скорее!       Опираясь на ствол дерева, я оглянулась по сторонам, пытаясь понять, куда девался чёрный и сколько осталось до реки. Голова беспощадно кружилась, мне было сложно ориентироваться в пространстве, я не понимала, где какая сторона, хотя отчётливо слышала журчание воды и голоса людей.       Честно говоря, если произошедшее не дереве хоть как-то сохранилось в моей памяти, то последующие несколько мгновений напрочь стёрты, как будто ничего и не было.       Вот я стояла под деревом и судорожно оглядывалась, тяжело дыша и не соображая, что к чему. И вот я уже отлетела в воду, ободрав спину и руки об кусты и камни, но успела ткнуть всё ещё зажатым в пальцах кунаем в руку неприятеля. Река обмелела, но всё ещё оставалась достаточно глубокой. Я сидела, опираясь на разбитые локти, вода доставала мне до груди, и когда подходили волны, они захлёстывали меня с головой. Правая сторона лица, на которую пришёлся удар, просто горела. Болело всё тело: руки, ноги, голова, спина, но особенно — грудная клетка.       — Ты! — взвизгнул Зецу, ненавидяще сощурив мертвенно-белые глаза; я с мрачным удовлетворением заметила, что по его руке стекала кровь. Он стоял на воде, как настоящий шиноби. — Опять ты! Вечно всё портишь! Сдохни уже!       Дышать было одновременно тяжело и как будто легче. Тяжело, потому что больно. Легче, потому что теперь мы были на открытом месте, нас теперь было видно. Людей я, правда, не видела, но, кажется, слышала какие-то невнятные слова и тяжёлое дыхание, поэтому предположила, что они у меня за спиной.       Почему так больно-то, а? Я судорожно облизнула губы и покосилась вниз, одновременно пытаясь не отрывать от врага глаз и посмотреть вниз и увидеть, отчего мне так больно. Или не увидеть и успокоиться, подумав, что всё в порядке, это пройдёт.       Кунай. Кунай — точнее, его рукоять — торчал из левой стороны груди. У меня похолодели пальцы и сразу сбилось дыхание. Я даже не увидела, когда он успел его метнуть, я… я даже не заметила… У людей тут сердце, слева. Они от такого мгновенно умирают. А я?       Что со мной будет теперь?       Он так же убил Кенту? Так же незаметно ударил его, не оставив ни шанса?       Я чувствовала, что готова разрыдаться от страха и боли, готова умолять о пощаде и сдаться. Но в то же время во мне бушевала ярость и ненависть, которая только усилилась, стоило мне услышать его голос. Ах это я всё порчу?! Язык бы вырвать и заставить сожрать! Ненавижу!       — Серьёзно? — не своим голосом пропела я и встала на ноги, хотя волны, бывшие по икрам, пытались сбить меня. Зло улыбалась, показывая зубы. — Думаешь, я умру от такой мелочи? Ты ничего не знаешь о духах! Дурак! У меня нет сердца, можешь хоть изрубить это тело — мне всё равно ничего не будет.       Крепко пахло хвоей и сосновой смолой. Во рту был такой привкус, будто я прожевала кусочек коры. На самом деле такое было довольно часто: лёгкий запах хвои, витающий рядом, привкус на языке, но обычно ненавязчиво и едва заметно. На этот раз я тяжело дышала через приоткрытый рот, облизывала губы и чувствовала это сильно как никогда. Из раны медленно сочилась смола, ткань платья вокруг раны уже пропиталась и медленно просыхала, затвердевала. Вероятно, клинок тоже присохнет намертво.       Но выдёргивать кунай я не стала. А толку-то? Потом, в спокойной обстановке разберусь, что к чему. Время зря потеряю, ещё и отвлекусь… Не так уж и больно, на самом деле. Не так уж и больно… и Зецу тоже ранен, я его ранила. Вон как он руку зажимал. Тёмная кровь сочилась по порванной одежде и капала в реку, мгновенно смешиваясь с водой и растворяясь без следа. Я рассеяно проследила за каплей. Чёрный стоял на воде, моя голова была как раз на уровне его колен, так что мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть на него. Неудобно… Ненавижу когда на кого-то приходится смотреть снизу вверх, особенно так.       Но Зецу до меня не было никакого дела: его взгляд был направлен куда выше моей головы, он смотрел на что-то за моей спиной. На что именно я поняла, когда услышала изумлённое: — Что здесь происходит?! — воскликнул кто-то из людей. Кто именно, я не смогла понять по голосу. Вроде бы не Изуна, его голос я хорошо знала.       — Да, отличный вопрос, — проговорила я тем же, не своим голосом — ехидным и ядовитым, холодным. — Не хочешь внести ясность? Нет? В таком, случае, это сделаю я.       Между словами были промежутки из-за того, что я никак не могла восстановить дыхание и задыхалась, хрипела. В груди что-то подозрительно булькало, боль то отступала немного, то возвращалась с новой силой, но я старалась не обращать внимания. Надо быстрее говорить, только по сути, и не распыляться на ерунду.       Я, с некоторым трудом переставив ноги, обернулась немного, чтобы стоять боком и к людям, и к Зецу, который наконец-то посмотрел на меня. Вода мне была почти по пояс и иногда захлёстывала по грудь, сбивая с ног. Стоять было очень сложно, мне требовалось много усилий, чтобы просто не упасть в воду. Нет, долго я так не протяну. Надо быстрее заканчивать и уходить на берег. Больно стоять, камни жгут. И холодно, очень холодно.       — Ваша война произошла именно из-за вот этого… существа, — спокойно, даже немного весело сообщила я, кинув беглый взгляд на людей, застывших друг напротив друга. Учиха и Сенджу уже напрочь забыли о почти случившемся сражении и изумлённо смотрели то на меня, то на Зецу. Изуна смотрел на меня почти испуганно. Я несколько мгновений глядела на него, не моргая, потом коротко скользнула глазами по лицам других, отметив про себя, что Мадара и Хаширама меня определённо узнали, но явно не понимали, что к чему.       — Уж не знаю, с чего всё началось, — медленно сказала я, опять повернувшись к Зецу. Он впал в какой-то ступор, его лицо стало безжизненным и ничего не выражало, взгляд был направлен в пустоту, хотя можно было заметить, как через апатию проступала ярость. Я не могла не позлорадствовать. — Но он постоянно подогревает ваш конфликт, сталкивает вас лбами!       Указала на него клинком, который каким-то чудом продолжала держать в руках. Стоять ровно было сложно, я обессилено наклонила голову к плечу, продолжая тяжело дышать и улыбаться. По подбородку медленно текло что-то тёплое, я коротко утёрлась, жёстко проведя по лицу внешней стороной ладони.       Люди выжидающе молчали, не отрывая от меня глаз. Зецу тоже помалкивал, не то пытаясь придумать, что теперь делать, не то ожидая, чем всё это закончится. Мне было очень неуютно из-за того, что они все смотрели на меня неотрывно. Страшно было говорить в установившейся тишине, которую перерывало только моё же громкое дыхание, шелест камышей на берегу и журчание воды. Вот если бы меня перебивали, пытались спорить или задавали вопросы, было бы легче. Я бы знала, что надо говорить, а тут надо было самой придумывать, находить слова.       Ладно. Буду просто говорить то, что знаю. Не то чтобы я знала очень много, но определённо больше людей. Нужно, чтобы они мне поверили, потому что они запросто могут усомниться в том, что я говорила. Они меня не знали. Мадара и Хаширама уже наверняка всё поняли и решили, что я их обманывала, хотя я ни слова лжи им не сказала. Скорее, я просто не говорила им правды. Только Изуна знает обо мне достаточно, чтобы поверить. По крайней мере, он точно сходит за письмами, если я скажу ему, где они лежат.       — Зецу читал ваши письма, — проговорила я, тяжело дыша через рот, стояла, пошатываясь. — И подделывал некоторые из них, чтобы вы делали всё по его плану. А ещё в этих планах есть особое место для Мадары и Хаширамы, и уж поверьте, там нет ничего хорошего! Ещё это именно он убил Кенту!       Я прикрыла глаза. С каждой секундой мне становилось всё хуже. Кунай был отравлен? На меня действует яд? Или просто повреждение слишком серьёзное? Наверное, всё-таки стоило достать его. Просто на всякий случай. Я никогда не истекала кровью, какие бы раны не получала. Из всяких порезов немного сочилась смола, которая быстро застывала на воздухе. Раны затягивались быстро, и даже ещё быстрее, если пользоваться травами.       Нужно заканчивать, и побыстрее. Есть ещё вещи, которые нужно сказать… Нужно обязательно рассказать, кто такой Зецу. Я долго не простою и скоро просто рухну без сил в реку. И, наверное, уже не смогу встать. Я могу утонуть? Не хотелось бы проверять…       — Он не человек, это точно, — продолжила я и сдавленно кашлянула. — Он каким-то образом может перемещаться почти мгновенно на большие расстояния через землю, и больше похож растение. Вы его не замечаете, а он постоянно следит за вами… — Нарат! — вдруг вскрикнул Изуна. Я неосознанно дёрнулась, чтобы обернуться к нему, и пропустила, как чёрный с несколько посеревшим от ярости и ненависти лицом замахнулся на меня катаной. Заметила блеск клинка краем глаза, поняла, что, скорее всего, вот сейчас меня разрубят пополам, и я умру. Увернуться не было ни шанса.       Я только смогла упасть в реку, когда ноги подкосились. Вода сомкнулась на мгновение надо мной, но почти сразу отхлынула. Закашлялась, потому что вода попала мне в нос, и постаралась побыстрее проморгаться. Увидела, как сначала над моей головой просвистело лезвие, а потом поток пламени.       Это… было близко. У меня даже промокшие насквозь волосы на макушке немного подсохли.       Смертельно бледный Изуна побежал ко мне, за ним с некоторым опозданием бросился Мадара, следом — Хаширама, остальные люди остались стоять на месте, хотя напряглись. Я плакала, шипела от боли и комкала в руках, сжимала, оттягивала платье на груди чуть левее того места, куда пришёлся удар кунаем. От каждого неосторожного движения корочка отлеплялась, и становилось ещё больнее.       Зецу несколько секунд простоял без движения, оценивая ситуацию, потом убрал катану и просто исчез. А может,это только мне так показалось, а он просто убежал.       Изуна схватил меня за плечо, я безвольно обернулась, когда он потянул меня к себе, и всхлипнула. Учиха взволнованно осмотрел меня, это было неудобно: я сидела на дне реки, а он сидел на корточках на воде. Старшие мальчишки неловко застыли, остановившись от нас в нескольких метрах, и растеряно переглянулись.       — Т-ты… — проговорил Изуна, не отрывая глаз от куная, который всё ещё торчал из моей груди. Свой клинок я выронила, он лежал теперь где-то здесь, среди камней. Боялась пошевелиться, опасаясь того, что могу наткнуться на него рукой и порезаться. — Ты как? Живая? Ты же не умрёшь, да?       Он аккуратно ухватил меня под локоть и потянул в сторону берега. Ещё раз спросил, как я.       — Не знаю, — приглушённо пробормотала я и почувствовала, как у меня подрагивали губы. Больно… Как же больно, больно! А-у-ур! Надо было сразу достать этот проклятый кунай, а не ждать и уповать на «потом»! Ещё бы чуть-чуть, и никакого «потом» у меня не было бы никакого… Я ухватилась за рукоятку клинка и потянула вперёд, содрогаясь и всхлипывая от боли.       Елью запахло ещё сильнее, лезвие куная было всё покрыто вязкой смолой, которая тянулась к ране и к ткани, которую уже успела насквозь пропитать. Измазалась вся, пока неловко пыталась оторвать, и даже немного испачкала Изуну. Все руки у меня были липкими. Я остервенело отшвырнула клинок в сторону, он звякнул о камни и где-то затерялся. Сквозь пелену слёз ничего не было видно, только один раз где-то мелькнуло холодное лицо Мадары, я вообще не знала, где находились другие люди.       — Всё нормально?! — взволнованно спросил Хаширама, вдруг выпрыгнув откуда-то слева. Он ухватил меня за плечи и развернул к себе лицом, почти вырвав из рук Изуны, который всё ещё держал меня за локоть. — Я знаю лечебные техники, я могу тебе помочь! Ты только не засыпай, ладно?       Как тут заснуть? Я сейчас умру от боли!       — Отпусти её, — рявкнул Изуна мне прямо в ухо и вроде бы хотел ещё что-то добавить, но его перебил Мадара, который подобрал измазанный в смоле кунай и разглядывал его: — Изуна, ты её знаешь?       И тут все заговорили одновременно. Кто-то спрашивал, что случилось. Хаширама, осторожно прикоснувшись к ране, пытался объяснить, что я иногда присоединялась к ним на берегу, и обернулся к своему другу в ожидании подтверждения. Мадара односложно отозвался и продолжил сверлить нечитаемым взглядом Изуну. Тот тоже подозрительно поглядывал то на наследника Сенджу, то на своего брата, то на меня, пытаясь сообразить, откуда мы друг друга знаем.       От рук Хаширамы исходило какое-то приятное тепло, от которого потихоньку отступала боль и становилось легче дышать. Я всхлипнула ещё несколько раз и начала понемногу успокаиваться. Меня начало клонить в сон, голоса людей, ругавшиеся друг с другом, слились в однотонный гул, который меня только усыплял. Хаширама, заметив это, легонько потряс меня за плечи, чем заработал шипение от Изуны, который всё ещё был тут и недовольно, зло смотрел на него, готовый наброситься на него в любой момент. Не напал до сих пор — и то хорошо.       Видимо, именно про это тепло он говорил, когда предупреждал не засыпать.       Я немного поёрзала на месте и украдкой утёрла лицо правой рукой, чтобы не мешать ему. Вообще старалась лишний раз не шевелиться, хотя всё равно регулярно вздрагивала. Никак не могла восстановить дыхание, но в груди, кажется, перестало булькать.       — Фух, — вздохнул над ухом Хаширама через некоторое время и отстранился с усталой улыбкой на лице. Он тяжело дышал. Я недоверчиво потянулась к месту, где была рана. Там обнаружилась небольшая щель, покрытая корочкой. На мой непонимающий взгляд Сенджу потупился и пояснил: — Я не смог… закончить лечение, — отрывисто сказал он и бросил на меня полный любопытства взгляд. Волосы у него все были промокшие и слипшиеся от пота, глаза как будто ввалились и потемнели. Ух… Надеюсь, он не во вред себе мне помогал.       — Спасибо, — неловко пробормотала я и повела плечами, разминаясь. Мышцы затекли и болели, ныли достаточно сильно. Хотя может это из-за того, что я только что подралась и получила несколько ударов. Но ведь Хаширама меня полечил, и это мне вроде бы помогло.       — Тобирама! — прокричал вдруг Сенджу, кивнув в ответ на благодарность. — Иди сюда!       Я дёрнулась, обернулась и увидела белобрысого мальчика, который неловко застыл чуть в стороне и даже сделал шаг назад, когда я на него посмотрела. Взрослые люди стояли почти там же, где стояли в самом начале, и спорили, но как-то не искренне, а словно по привычке. Как будто они не знали, что делать теперь, и ругались просто чтобы ругаться. Но на меня поглядывали с подозрением. Мне стало понятно, что битва отменяется, но вскоре они примутся за меня. Мне определённо пора уходить.       Подёргав подол рубашки Изуны, я заставила его наклониться ко мне и торопливо прошептала ему на ухо: — Мне идти надо… Очень-очень надо! Ты это, объясни им, что к чему, ладно?       — Да я сам ничего не понял! — отчаянно зашептал он в ответ, не спуская глаз с Сенджу, который пытался заставить своего брата подойти к нам, но Тобирама упорно стоял на месте, иногда неуверенно поглядывая на отца. — Кто такой этот Зецу, чего он хочет…       — Про меня расскажи им, — тихо попросила я. — И ещё… Можешь забрать письма? Те, которые перехватил и украл Зецу. Я их забрала, они сейчас лежат во-о-он под тем деревом, придавленные камнем. Проследи, чтобы всё было хорошо, пожалуйста? Вам с Сенджу просто необходимо договорить!       — Не обещаю, — буркнул мальчишка и помог мне подняться на ноги. — Ты… Ты точно будешь в порядке? Этот Сенджу ничего тебе не сделал?       — Нет-нет, он мне только помог, — блёкло улыбнулась я и дотронулась кончиками пальцев к рваной дыре в платье и к ране, которая теперь была совсем маленькой. Из неё уже перестала сочиться смола, но поверхность раны всё ещё была слегка влажной и липкой. — Не знаю, если честно, но умирать пока точно не собираюсь. Ты уж постарайся им поверить, ладно? Твои брат и отец точно будут до последнего сомневаться.       Он в ответ только кивнул и отвёл взгляд. Хаширама уже почти убедил брата подойти и познакомиться с нами. Кажется, ему было куда интереснее, чем его брату, кто такая я и кто такой Изуна. Взрослые люди уже почти договорили, скоро тоже подойдут.       Я похлопала Изуну по руке и начала потихонечку отступать к деревьям, чтобы побыстрее стать невидимой для людей. Зецу наверняка теперь будет пытаться убрать меня, или наоборот, постарается теперь залечь на дно и вообще не будет давать о себе знать. Не хочу сейчас думать об этом. Чёрный мне так надоел со своими загадками, так надоел! Надоело пытаться понять, кто он и его добивается, откуда взялся…       Всё, хватит! Сегодня я буду только отдыхать. Пускай люди сами разбираются, потом спрошу у Изуны, как всё прошло. Или у Мадары, или у Хаширамы — перед ними тоже объясниться надо. Всё будет хорошо, теперь уж точно. Они смогут договориться, я не сомневаюсь.