Лесная

      Стоит ли говорить, что весь лес вскоре знал о том, что я гоняюсь за чёрным? Слухи тут разлетались с поистине невероятной скоростью. Просто удивительно, что меня с людьми не застукали. Хотя, может, это связано с тем, что вся лесная братия старается держаться от них подальше.       Чёрный как сквозь землю провалился, но после того, что рассказал Луг, было бы наивно думать, что на этом конец. Я и не рассчитывала на такой исход. Стычки людей почти прекратились. Почти. Происходили куда реже, и иногда даже обходилось без кровопролития — патрули предпочитали разминуться и не сталкиваться. Это был хороший знак, в купе с тем, что Мадара и Хаширама всё ещё общались, но уверенности, что кланы договорились, не было. Надо было сходить и всё разведать. Заодно узнать, зачем Зецу могли понадобиться Биджу.       Даже Вьюга согласилась, что это хорошая идея, а она действительно не любила людей.       А я всё не решалась. С того столкновения на реке прошёл почти месяц. И мне… ну, было немного неловко после такого перерыва снова попасться на глаза Изуне. Даже не так — страшно. Очень страшно. Даже не потому, что он мог злиться на меня, и наша дружба могла закончиться, нет. Было что-то ещё, но что именно, я так и не разобрала. Со стаей всё прошло гладко, но на то они и стая. Вернись сейчас Водопад после всех странствий, его бы тоже приняли обратно без вопросов. Ну может Полночь отрепала бы немного на правах сестры.       И раньше было такое, что мы с Кентой и Изуной не виделись некоторое время: три-четыре дня, десять дней, месяц. Но теперь ситуация была совершенно иная. Зецу, Сенджу, рана — это куда серьёзнее, чем миссии, на которых пропадали мальчишки.       Я только оставила послание, выложив его на берегу из камней, — весь день ходила и выискивала более тёмную гальку. Написала, что я в порядке, и всё. Хаширама, как увидел иероглифы, развернулся и побежал домой показать это братьям. Смешно было.       И вот сегодня я решила, что дальше откладывать нельзя. А то ведь дождусь, когда это хлипкое перемирие сойдёт на нет.       Прошмыгнув мимо довольно рассеянных охранников, которые вместо того, чтобы охранять ворота, точили лясы о будущих переговорах с Сенджу, я быстро направилась к дому, где жил глава клана с сыновьями, стараясь держаться в тени. Я уже много раз убеждалась, что они меня не видят и увидеть просто так не могут, но избавиться от привычки не могла. Ну и по краям улиц, около зданий, скапливалась пыль, труха и палые листья, по которым было не так больно ходить, как по брусчатке.       Днём дома обычно никого не было: Изуна и Мадара пропадали на полигоне, а Таджима решал клановые вопросы, — но на этот раз я рассудила, что обстоятельства такие, что как раз-таки больше вероятность, что они все в доме. Ну и я оказалась права. Они все были тут. Сидели в комнате, которую называли «ка-би-не-том», и что-то горячо обсуждали. Я осторожно прошла внутрь — благо, сёдзи были сдвинуты достаточно, чтобы протиснуться, не задев их и не обнаружив себя, — и села на татами, скрестив ноги так, чтобы ступни не касались пола.       В основном говорили Таджима и Мадара, в основном о Сенджу. Отец спрашивал сына, и они вместе пытались предсказать, как поведут себя их противники не на поле боя, а во время мирных переговоров. И даже я понимала, что слова «мирные переговоры» звучали дико. Изуна сидел тут же, подперев щёку рукой, но молчал и вообще почти спал. Выглядел он хуже: весь осунулся и похудел, его лицо заострилось, а под глазами залегли тени, — но вроде бы был цел. Приглядевшись, заметила, что другие люди тоже стали усталыми. Мадара уж точно, насчёт Таджимы не уверена.       На столе лежала куча бумаг и принадлежности для письма, что-то упало на пол, но никто не спешил поднимать. Здесь были и украденные Зецу письма, и их подделки, и даже послание от Сенджу с приглашением на переговоры на территории третьего нейтрального клана, который ни с кем не сотрудничает и не воюет и уж точно не заинтересован в продолжении кровопролития. Что было до я прочитать не могла, потому что лист сверху был прикрыт другим. Никто особой радости по этому поводу не испытывал, но никто и не утверждал, что это ловушка, что уже прекрасно.       В отношениях кланов я мало что понимала, поэтому особо не вслушивалась. Всё равно они собирались поступить честно и не устраивать засаду. Даже представлять не хочу, что здесь происходило с течение этого месяца, раз Учиха — несговорчивые и недоверчивые Учиха, которые везде видели подвох — согласились на переговоры и обсуждают переговоры, а не запасной план на случай, если что-то пойдёт не так. Хотя наверняка какой-то трюк у них есть…       Изуна почти дремал, и его сонливость передалась и мне — я тоже зевнула и, осторожно прислонившись спиной к стене, прикрыла глаза. Но когда Мадара упомянул какую-то плиту с письменами, я взбодрилась. Правда, ненадолго, потому что Таджима отмахнулся, и они больше об этом не заговаривали.       Время перевалило за полдень, было жарко и душно несмотря на открытые окна и двери. Даже не верилось, что лето подходило к концу. Скоро осень, за ней зима… Ещё один год пройдёт. А я ведь так и не была у деда с тех пор, как объявился чёрный. И к своей сосне тоже не подходила. Всё опасалась, осторожничала. Интересно, как сказалась моя рана на деревце? И сказалась ли вообще? Я-то вот, жива и здорова.       … Изуна, забывшись, широко и громко зевнул, показав зубы. И обстановка мигом стала живее. Старшие отвлеклись от своих дел и замолчали, я тряхнула головой и взбодрилась. Сам Изуна тоже проснулся, очень быстро поняв, что сделал что-то не то и теперь на него все смотрят.       — Так, иди и натаскай воды, а не сиди без дела, — велел ему Таджима и взял со стола какой-то лист. Мальчик радостно кивнул, подскочил на месте и вылетел из комнаты. Мадара, как мне показалось, проводил брата с тоской и завистью в глазах и тоже вернулся к работе. Я немного выждала и отправилась следом.       Я с превеликим удовольствием спустила ноги на траву. Пошевелила пальцами, прошлась туда-сюда. Копошились насекомые: муравьи, гусеницы, жуки. Под дом шмыгнула мышь, на дерево взлетела птица. Тут была жизни кроме людей и растений. Они сосуществовали, хотя и не все были довольны соседством. С другой стороны, какой заяц доволен соседством с рысью?       Изуна нашёлся там, где я и ожидала: за домом, в рощице. В зелёно-бурой полутени, которая получилась из-за листвы, его тёмно-синяя одежда выделялась. Его было заметить не то чтобы легко, но и не трудно. Среди деревьев дальше можно было разглядеть другой дом, хотя поросль была густой. Через рощу вела тропинка, больше похожая на звериную. Хотя зверей тут давно не было. Так давно, что деревья уже перестали обращать внимание не то что на людей, но даже на огонь. Ещё в этой части леса, по недоразумению оказавшейся частью людского посёлка, был родник.       Вообще тут довольно влажно, много родников. Большая их часть находилась рядом с болотом, так что из них лучше не пить. Другие впадали в реку, третьи становились озером. У людей в посёлках тоже было несколько родников: тут вот один, ещё несколько посередине деревни, около других домов. Около самых дальних от родников домов люди сами выкапывали родники — колодцы. Такая глубокая узкая яма, на дне которой есть вода.       Надо было как-то показать Изуне, что я тут, чтобы мы могли поговорить. Кидаться в него шишками мне не хотелось, да и шишек тут не было. Камней тоже не было. Подходить к нему близко мне не хотелось. Он знает, на что смотреть. Так что громкого звука должно хватить. Я оглянулась, нашла сухую-сухую ветку, которая выглядела так, словно была готова сломаться с громким скрипом от любого ветерка, и с предвкушением на неё наступила.       Палка превзошла все мои ожидания. Хруст был таким громким, что его наверняка слышали не то что в доме главы, а вообще в другом конце деревни. Но цель была достигнута. Изуна меня заметил. Правда, развернулся он слишком резво и опрокинул ведро в воду.       — Нарат! — он вдруг оказался совсем рядом, хотя расстояние между нами было метров двадцать, не меньше. Я не успела шарахнуться назад, как Изуна схватил меня за плечи и встряхнул так сильно, что моя голова безвольно качнулась взад и вперёд. — Ты… Ты! Это было… Совести у тебя нет!       Изуна задыхался и не находил слов. Я не могла понять, что он чувствовал, его лицо оставалось мертвенно спокойным. Только приоткрытый рот и тяжёлое дыхание давали понять, что это не так. И, наверное, глаза. Я избегала смотреть ему в глаза.       Так и не решив, что сказать, он просто обнял меня, до боли сжав рёбра. Я уткнулась лицом в плечо друга. Дышать неожиданно стало тяжело, в горле возник ком. Появилась неприятная такая слабость. Защипало глаза. С чего бы это? Всё же вроде хорошо… Все живы и здоровы, и с Изуной мы, кажется, всё ещё друзья…       — Прости… меня, — просипела я едва слышно. И заплакала.

***

      О том, что ему было велено принести воды, Изуна совершенно забыл. Мы ещё раз подошли к роднику — мне надо было умыться. Пока я остервенело тёрла лицо ледяной водой, мальчик достал из ручья ниже по течению уплывшие вёдра, взбаламутив воду. У меня волосы вокруг лица намокли. Потом, когда я совсем успокоилась и перестала всхлипывать, мы вернулись в дом. Причём Изуна постоянно оглядывался на меня и держал за руку чуть выше запястья, словно опасался, что я могу в любой момент исчезнуть. И, говоря по правде, мне очень хотелось. Потому что мы шли нормально знакомиться с его братом и отцом.       С Мадарой я была знакома лично, хоть и очень близко. Таджиму знала заочно: Кента пару раз упоминал, когда рассказывал о клане, а потом и Изуна много раз говорил о свой семье. К тому же я сама иногда за ними наблюдала и тоже кое-что выяснила.       — Моего отца зовут Таджима, обращайся к нему «Таджима-сан», а не просто по имени, — сказал Изуна, когда мы уже почти пришли, словно поняв, о чём я думала. — С Мадарой ты уже знакома, — он быстро посмотрел на меня; так быстро, что я не успела понять, что было у него в глазах, — так что с ним проблем не возникнет.       — Знаю, — шикнула я вполголоса и одёрнула платье, заправила волосы за уши. Та самая дверь показалась впереди, послышались приглушенные голоса людей: они или не заметили нас ещё, или не обратили внимания. Скорее не обратили внимания, меня-то они почувствовать не могли. Я остановилась. Изуна тоже, он стоял на полшага впереди и смотрел на меня, чуть обернувшись.       — Он хороший, — поспешно добавил друг. — Отец почти сразу поверил тебе и хотел лично поговорить. Тебе нечего бояться.       — Знаю. И я не боюсь.       — Да ну? — изогнул он бровь. Я пнула его локтем в бок, он несильно толкнул меня и коротко рассмеялся, когда я наступила ему на ногу. — Ну что, идём? — спросил Изуна через некоторое время.       — Перед смертью не надышишься, — согласилась я. И только потом поняла, что не стоило этого говорить после всего. Попыталась сгладить резкую фразу улыбкой, но, сюда по кислой физиономии Изуны, получилось не очень. И мы шагнули нога в ногу. Видимо, мальчишке тоже было немного не по себе от этой ситуации.       Вот что хорошо в шиноби, так это то, что они быстро что-то замечают. Иногда это не очень хорошо и может помешать, но вот сейчас очень кстати позволило мне избежать крайне неловкой ситуации. Мне и так очень хотелось провалиться под землю, а если бы ещё пришлось стоять на пороге и ждать, пока нас заметят, или — и того хуже! — самой привлекать внимание…       — Смотрите-ка, кто явился, — не зло усмехнулся Мадара. Он сидел, откинувшись чуть назад и скрестив руки на груди, и смотрел на меня с весельем и превосходством. Я уныло махнула рукой в знак приветствия и перевела взгляд на Таджиму. У меня уже сложилось примерное представление о том, что могло произойти. Собственно, я угадала. Глаза главы клана были красными и чуть светились.       — С ней это не работает, отец, — негромко заметил Изуна, — я же говорил.       — Так значит, ты — тот самый лесной призрак, о котором столько говорят? — словно не услышав его, спросил Таджима. Лицо у него было холодным, застывшим, смотрел он нахмурено и прямо на меня. Я чуть улыбнулась уголками губ. Раньше меня бы это испугало. Теперь же, после года знакомства с людьми, я знала, что это обычное выражение лица для Учиха, и прямо смотрела в ответ.       — Я не знаю, о чём говорят среди людей. Наверное, да. На самом деле я дух, дух сосны, и вполне живая. Изуна должен был вам рассказать.       — Садись, дух.       … И я рассказала им всё. Всё то, что мне казалось относящимся к делу: события, факты, наблюдения, слухи. Поделилась некоторыми своими домыслами относительно Зецу. К сожалению, люди тоже не представляли, что могло ему понадобиться от них. То есть было понятно, что он мог позариться на шаринганы. Это объясняло, зачем ему нужна была война — трагедии позволяли Учиха становиться сильнее. Было понятно, причём здесь Мадара — следующий глава клана. Но причём тут тогда Сенджу? Зачем Зецу понадобилась дружба Хаширамы и Мадары? И каким боком тут Биджу? Непонятно.       Но ладно, это неважно. Допустим, ему нужна сила. Для чего? Чтобы захватить весь мир, что ли? Убить всех людей?       И потом, если ему нужны глаза Учиха, то в чём проблема? Тут много людей с тремя точечками в глазах, а больше и не бывает. Хватай любого… Он долго манипулировал кланами, так что заставить их сделать то, что ему нужно, не составит труда. Но этого, судя по всему, ещё не произошло, так что это ещё не конец. Фантастическую версию о том, что Зецу мог помогать, никто даже не озвучил. Ясно как день, что это не так, иначе бы чёрный не стал убивать Кенту…       — Так ты говоришь, что Кенту убил именно Зецу? — переспросил Изуна, когда я мимоходом отметила это. Мне казалось, что я уже упоминала это. Правда, не помню, когда. Что ж, скажу ещё раз.       — Да. Он говорил мне не приближаться к людям, а я не послушала. К тому же будь это кто-то из людей, я бы почувствовала, — ответила я. Не хотелось отвлекаться от рассказа, но что поделать? На этот раз рассказывать получалось куда легче, чем тогда, когда я выступала перед стаей. А вроде бы стая — моя, а тут мало того, что люди, так ещё и один из них чужой и взрослый. Непонятно.       — Как? — сразу же спросил Таджима. Я поджала губы и опустила глаза на собственные руки. Не хотелось бы говорить о себе так много, но глава, как на зло, быстро подмечал оговорки и задавал прямые вопросы, уклониться от которых было невозможно, а соврать мне не позволяла совесть. Это было бы в высшей степени неправильно.       — Я чувствую деревья, — признала я неохотно. — Да и вообще все растения. Считываю их чувства, как свои собственные. Обычно они безразличны или ощущают что-то очень слабо. Радуются дождю или весне, или предчувствуют бурю — я легко могу это понять. Чем старше дерево — тем оно спокойнее. Людей они боятся просто до ужаса. Особенно те деревья, что растут в глубине леса. Местные уже ко всему привыкли и ни на что бурно не реагируют. А ещё во всём лесу нет ни одного растения, которое могло бы заметить чёрного. Они просто принимают его за своего. Так вот. То место, где вы нашли тело Кенты… Мы там часто бывали. Деревья к нему успели немного привыкнуть. И когда я пришла, там было спокойно. Никакого страха. Так что я сделала соответствующие выводы.       — То есть ты можешь найти человека в лесу?       — Мне ничего не стоит выследить группу людей там, где хотя бы лишайники есть. Животных обнаружить сложнее, но тоже возможно. Но на это потребуется больше времени и сил, — я пожала плечами.       — Ясно, — обронил Таджима, и мне это «ясно» не очень понравилось. Слишком задумчиво.       Мне не очень нравилось столько рассказывать о себе, особенно в таких обстоятельствах. Изуне я верила, но привычка умалчивать некоторые вещи осталась. Людей (Изуну с Кентой, по крайней мере) пугало то, что я могу. Хотя нет, не так. Их пугало то, что не было объяснения моим способностям. Просто принять их за факт они почему-то не могли. Мне вот удалось смириться с чакрой, необыкновенными глазами, огнём и водой, которые появляются неоткуда и подчиняются людям.       Я хорошо помню, как неприятно саднило щёку, которую случайно обжёг Кента. Тогда, давно, когда мы только-только познакомились. Брови долго отрастали обратно. И шрам долго не проходил.       Мы сидели некоторое время молча, я и три человека. Это становилось немного неловко. Мне не было больно — я сидела так, чтобы не касаться голыми стопами пола. Но всё равно было неприятно. Давящая атмосфера, как один раз выразился Хаширама.       — Всё, — наконец сказала я. — Мне больше нечего добавить. Я, это… пойду?       — Иди, — милостиво разрешил взрослый. Я на радостях подскочила на ноги и двинулась на выход. И так бы и ушла обратно в лес, если бы Мадара не опомнился: — Стой! Ты сейчас куда? К Сенджу?       Вообще я сама собиралась повидаться с Хаширамой. Думала подойти к нему вечерком на берегу, спокойно и без суеты. Но Мадара очень просил. Таджима ничего не сказал, но по нему было видно, что глава клана Учиха тоже был заинтересован в том, чтобы я прямо сейчас сходила к Сенджу. И в идеале потом вернулась обратно и рассказала обо всём. Мне было не трудно, всё равно их война вроде бы подошла к концу, никаких причин отказывать.       Из дома Изуны я прихватила какой-то фрукт из тех, которые не росли в лесу. Названия я не знала, а спросить всё время забывала.

***

      … Меня познакомили со всем кланом. Целиком. Со всеми — сколько их там было? — девяноста шестью Сенджу, которые сейчас были в посёлке, и ещё пятью гостями клана, с которыми братья были особенно хорошо знакомы. Хаширама сверкал как звёздочка, Итама цеплялся за мои руки и что-то увлечённо рассказывал, а Тобирама старательно корчил скорбную подозрительную мину, но честно ходил с нами.       Они очень обрадовались мне, так же сильно, как Изуна. Задали кучу всяких вопросов, на которые я правда постаралась ответить. Хаширама даже стребовал показать, как зажил шрам. Шрама уже почти и не осталась. Так, полосочка, немного более бледная, чем кожа вокруг. Зажило куда быстрее, чем заживали раны у зверей и у людей, особенно учитывая, что такая рана для человека могла бы быть смертельной. У меня так всегда бывает.       Буцумы пока на месте не было, так что мы гуляли по поселению, болтали ни о чём. Пока кто-то случайно не обмолвился о произошедшем на реке. По-моему, это был именно Тобирама, и сделал он это специально. Что ж, делать нечего, я пересказала всю историю по новой. В третий раз уже, получается.       Мальчишки, мигом собравшись, выслушали серьёзно и сосредоточенно. Не перебивали, вопросов не задавали. Хотя, возможно, это из-за того, что я уже два раза рассказала эту историю и представляла, какие моменты могут заинтересовать людей.       И на этот раз тоже споткнулись об то, что мотивы Зецу были вообще непонятны.       — Может, он работает на какую-то третью сторону, — безразлично предположил Тобирама. — Которая заинтересована в том, чтобы и мы, и Учиха были уничтожены. Может, на какой-то другой клан, или даже на Даймё — тому не очень нравится, что кланы стали сильнее и увеличили своё влияние.       Я крепко задумалась. Вообще хорошо звучит, в этом есть смысл. Я бы решила, что так и есть, если бы в этом не был замешан чёрный. Чёрный слишком странный. А человеческие войны слишком мелкие, чтобы такое существо, как Зецу, участвовал в такой ерунде. Слишком мелко. Они постоянно воевали друг с другом. Постоянно. Были кланы не слабее Сенджу и Учиха. Хьюга, например, или Узумаки. Или Яманака, от способностей которых меня на самом деле дрожь брала. Вот по-моему, именно Яманака куда опаснее.       Да и… будь всё так просто, разве Таджима не догадался бы? Мне кажется, что догадался бы. А раз он ничего не сказал, то, видимо, решил, что это глупо и неправдоподобно.       — Нет, не думаю, — покачала головой. Задумчиво жевала губу, дёргала за волосы. — Сомневаюсь, что он стал бы таким заниматься. Просто, понимаете, он давно здесь, давно следит за вами. Если бы его цели были так просты, то он бы давно уже разобрался, особенно учитывая его способности. И вообще, по-моему, как-то слишком много разрушений получается, он ж Биджу притащить хочет.       Мы замолчали. М-да уж. Совсем ничего не понятно. Вообще никому ничего не понятно. Ни волкам, ни рыси, ни птицам, и людям тоже ничего не понятно. Интересно, а сам Зецу понимает, ради чего он это всё делает? Будет забавно, если он тоже понятия не имеет. Будем все вместе искать смысл…       — Я подумала, что можно попробовать найти кого-нибудь из Биджу и спросить, — сказала я. Потому что ничего умнее не придумала. Просто не нашла другого варианта, как можно что-то разузнать. Люди ничего не знают, звери тоже. Значит остаётся просто прийти к одному из хвостатых и спросить на прямую.       — Думаешь, сработает? — скептично спросил Хаширама.       — Не знаю, — пожала я плечами. — Но если вот кто-то будет искать меня, я более-менее знаю, кому и зачем я могу понадобиться. Может, хвостатые тоже замечали Зецу или вообще знают, зачем они ему. Не будет лишним попробовать просто спросить.       — Ты же понимаешь, что это немного разные вещи? — язвительно поинтересовался Тобирама и скрестил руки на груди.       — Нарат, ты пойдёшь искать Биджу?! — восторженно воскликнул Итама почти одновременно с братом. — Ух-ты! А ты знаешь, где можно найти хвостатого? Я пойду с тобой!       — Никуда ты не пойдёшь, — мигом одёрнул его старший брат. — И ты тоже, — Хаширама обернулся ко мне. — Это слишком опасно. Если где-то появлялся Биджу, то там не остаётся ничего, кроме разрушений. Просто представь, что произойдёт, если вдруг сюда придёт Биджу? Они, между прочим, огромные. Ты и сама погибнешь, и весь лес, и волки, и мы.       — И твои любимые Учиха тоже, — заметил Тобирама. — Нет, я-то не против, но… — старший незаметно ткнул среднего локтем в бок, тот замолк. Скорчил недовольную мину, отвернулся.       Я пожала плечами, не соглашаясь, но и не споря. Всё равно они не знали, где можно найти зверей, поэтому больше толку рассказывать о планах Лугу и волкам. И взять с собой именно Луга, он хотя бы дорогу знает. Ну, можно ещё Изуну, если он захочет.       А было бы забавно попытаться познакомить человека и волка. Хотя за это мне Вьюга точно голову откусит.