Лесная

      — И сколько они ещё будут здесь копаться? — спросил Мох. Люди его не то чтобы раздражали, скорее немного беспокоили, особенно когда сновали по территории его стаи, пусть и на самой окраине.       — Не знаю, — честно ответила я. Кто вообще может знать, сколько времени потребуется людям на то, чтобы убедиться, что пещера абсолютно пуста?       Так что теперь я неловко топталась на месте, пока люди изучали пещеру, Мох составлял мне компанию. До него тут сидел Облако, а потом ушёл по делам, когда пришёл вожак. Они наблюдали за людьми, без особого интереса. Просто следили, чтобы всё прошло спокойно.       Идти в пещеру с людьми я наотрез отказалась и теперь маялась от скуки: ходила туда-сюда, собирала цветы, нашла несколько красивых камней. Всё равно внизу было бы ещё тоскливее. Ничего там не найти. Нет ничего, я уже искала.       Попробовать поискать здесь предложил Хаширама, обрадовался неожиданно хорошей мысли и на радостях написал Мадаре. Я об этом узнала позже, потому и не смогла его остановить и рассказать, что ничего в бывшем убежище Зецу нет. Что удивительно, Учиха согласился. И началась волокита… Я так и не поняла, что и кому не понравилось, но завязался спор. Сначала просто между Хаширамой и Мадарой, потом, видимо, кто-то пожаловался родителю, и заспорили уже главы кланов…       Отдельной проблемой оказался вопрос: кто пойдёт изучать пещеру. Понятно, что я тоже пойду, потому что знала дорогу и вообще местность. А из людей больше всего было смысла отправлять Учиха, потому что у них глаза. Сенджу это признавали, но просто согласиться не могли. Идти общим отрядом тоже не хотели, но, честно говоря, такой вариант даже не рассматривалась особо. Идти по очереди они тоже не хотели. Учиха утверждали, что Сенджу всё испортят и затопчут оставшиеся следы, если они пойдут первыми. Те же в свою очередь настаивали, что противники наверняка что-нибудь найдут и заберут себе. А я, как га-рант, ни одну из сторон не устраивала.       В общем, договорились только дней через двенадцать и то только из-за того, что время шло.       И вот позавчера люди наконец-то пришли к соглашению. Я понятия не имела как, но мы потратили целый день пути, чтобы добраться досюда. Мы — это я, Тобирама и Изуна — как вторые сыновья глав кланов, и по два бойца с каждой стороны для перестраховки, которых я не знала по имени. На самом деле всё прошло не так уж и плохо, они даже не особо ругались. Даже не разговаривали между собой, шли молча. Хоть что-то.       Идти все вместе мы не могли, потому что шиноби благодаря чакре могли легко перепрыгивать с ветки на ветку хоть на пять метров, хоть на десять. Я так не могла, но у меня были тропы, как назвал мой способ перемещения ещё Кента. Тропы были короче, чем пути людей. Например, я до пещеры могла добраться за день, часов за восемь, а они потратили почти два дня.       Что бы мы ни делали, ни один человек не мог пройтись по тропам. Идти пешком — слишком далеко, долго. А прыгать по деревьям я не могла. Получалось, что вместе с группой я идти не могла, а без меня они бы быстро потерялись, потому что совершенно не ориентировались в лесу. А ещё могли поругаться или даже подраться. В общем, оставлять их совсем одних было нельзя ни в коем случае. Только если ненадолго. Изуна предложил, чтобы я поехала на его спине. Вообще логично, потому что к чужим людям я бы близко не подошла, но всё равно. Я отказалась.       Мы договорились поступить так: они идут своим путём, а я — своим, но постоянно оглядываюсь и слежу за ними, чтобы люди не потерялись.       Это было сложно. Очень-очень сложно. Просто невыносимо. Людей было слишком много, и они не ладили между собой. Отряд мгновенно раскололся пополам, Учиха и Сенджу шли отдельно друг от друга, но хотя бы держали бывших противников на виду. Хотя Сенджу умудрились отбиться и потеряться. И я заметила это довольно быстро только потому, что мне пожаловалась ласка. Ну хотя бы обещали, что обратно дойдут сами, без моего участия.       В общем, я никогда больше никуда с людьми не пойду. Ни-ког-да. Ни за что, ни в коем случае. Ну его.       Мох фыркнул и встал на лапы. Встряхнулся — на землю посыпался мелкий сор, налипший на его шерсть. И быстрым шагом удалился с полянки, исчез за кустами. Я проводила его взглядом.       Было ясно как день, чего он ушёл: наконец-то послышались приглушённые голоса людей, и из пещеры вышел Тобирама, хмурый и недовольный. Пробежался красными глазами по кустам, фыркнул. Можно было бы подумать, что он просто так откололся от своих, оставив их наедине с Учиха, но он постоянно оглядывался, словно выискивал что-то. Ну и что он ищет? Тут — наверху — решительно ничего не было: мы и подходы к пещере тоже обыскали вдоль и поперёк. Меня он увидеть не мог.       Убедившись, что вокруг никого нет, белобрысый мальчик быстро сложил пальцы в печать. Печати у шиноби делают всякое, так что я не отрывала от него глаз — что он собрался делать?       И тут рядом с Тобирамой появился ещё один Тобирама. Такой же белобрысый и красноглазый, просто один в один. Волосы одинаково растрёпаны, одежда тоже совпадает. Интере-е-есно… Никогда такого не видела. Это что? И зачем Тобираме ещё один Тобирама?       Они немного посмотрели друг на друга, потом копия развернулась и, пошатываясь, направилась в глубину леса. Это было очень похоже на отражение. Как будто Сенджу смотрел в воду, и теперь, когда он двинулся и задел гладь, отражение исказилось, пошло рябью. Сдвинулось.       — А он вообще дойдёт? — с сомнением спросила я. Тобирама меня не услышал, разумеется. Его отражение уже ушло довольно далеко, исчезло среди деревьев и кустов. Повторила вопрос, осторожно тронув его за локоть. Привычное действие, я всегда так делала, когда пыталась привлечь внимание человека, чтобы они начали меня видеть и слышать. Интересно, со стариком так же было? Или нет?       Он дёрнулся, почти вырвав руку. Обернулся, уставился на меня красными глазами. Красными не как у Учиха — у них глаза именно что красные, глубокого яркого цвета. Не как кровь, не как цветы. Просто красные. Я бы сказала, что это настоящий красный. А глаза у Тобирамы были скорее розоватыми, с оттенком голубого, серого. Такой полупрозрачный цвет, фиолетовый, малиновый. Очень и очень странный цвет. Мне он не нравился. Глаза не должны быть такого цвета.       — М, это ты, — холодно бросил Тобирама. Видимо, брат ему много обо мне рассказал, раз белобрысый мальчик не стряхнул мою руку и не отрывал глаз. Я сама точно не рассказывала, как правильно общаться. — Да. Не твоё дело. И не смей ничего говорить своим друзьям-Учиха, слышишь!       — Только если ответишь на вопрос, — хитро хмыкнула я. — Что это было? Куда он ушёл? Зачем? Он вообще дойдёт?       — Это несколько вопросов, — шикнул Тобирама. Немного помолчал, подумал и всё-таки признал: — Это моя новая техника, она ещё недоработана. Я пока не закончил. Клон ушёл в поселение, передать сообщение отцу и Хашираме о том, что мы ничего не нашли. Дойдёт, должен дойти.       — Может, Учиха что-нибудь найдут? — с надеждой предположила я. В пещере действительно ничего не было, я сама проверяла, волки обнюхивали камни — ничего. Но может шаринган всё же что-то найдёт. Просто… Не мог же чёрный вынести всё под чистую? Что-то всё-таки должно остаться. Я, допустим, могу не заметить это, потому что уже видела эту пещеру обставленной, но люди-то оказались тут впервые.       — Вряд ли, — отрезал он. — Мы всё обыскали, — он отвернулся в сторону пещеры, где мелькнул кто-то в красных доспехах и скрылся в темноте.       Мы немного помолчали. Мне было решительно нечего ещё добавить, человеку, видимо, тоже. Вот будь сейчас здесь вместо Тобирамы его брат, то найти тему для разговора было бы в разы проще. Но тут его нет, увы. Зато тут есть Изуна, друг, что ещё лучше. Но он пока что внизу, в пещере, изучает покрытый мелким песком и трухой пол. К ним, что ли, пойти? Или я могу вообще уйти в лес — я отвела людей к пещере, всё, мои обязанности здесь окончены. Обратно они уж как-нибудь дойдут сами.       Я села на землю, вытянув ноги, и почесала кончик носа.       — Так ты дух? — спросил Тобирама, растягивая гласные. Я с любопытством покосилась на него: Сенджу смотрел на меня и почти не моргал. Следил.       Удивительно. Это… да, это вообще первый раз, когда Тобирама разговаривал со мной. Мы в первый раз оказались наедине, и он со мной разговаривал. И не только, до этого он не обращался ко мне напрямую даже когда мы все вместе — я, Хаширама, Тобирама и Итама — гуляли по их поселению. Он тогда вообще почти не разговаривал, только слушал и запоминал, наблюдал.       — Ага, я же говорила, — кивнула я, когда поняла, что слишком задумалась и молчала слишком долго, и повернула голову. Посмотрела на жучков, лазающих по травинкам. — Дух сосны. У меня и собственное дерево есть, глубоко в лесу.       — Если верить тому, что ты рассказывала о себе, то ты похожа на ками, — отрешённо, как будто безразлично заметил он. Я даже запнулась от неожиданности и повернулась обратно к нему. Голову пришлось задрать, чтобы посмотреть на белобрысого мальчишку. Это о чём он? Средний брат Сенджу же сам говорил, что наоборот, непохожа, когда разговаривал с братьями, я сама слышала.       — Кто такие ками? — спросила я. Мне правда было интересно. Меня так называли. И это слово попадалось в некоторых историях, которые мы читали. Я спрашивала у Кенты и у Изуны, они пытались мне объяснить, но я всё равно ничего толком не поняла.       — Боги.       — Ну да, я знаю, но кто такие боги? В чём отличие ками от людей?       Тобирама устало посмотрел на меня, тяжело вздохнул и пояснил коротко: — Ками — духовные сущности, сверхъестественные существа, они способны на то, чего не могут люди. Уважаемый, священный дух. Они бывают привязаны к определённым местам.       — Ну так вы сами тогда как ками. Твой брат может за минуту вырастить дерево, ты сам из ничего создаёшь воду, а Учиха управляют огнём. Далеко не все люди так могут. Я вот совсем так не могу, хотя пробовала.       — Да, но у нас у всех есть чакра, — взмахнул руками Тобирама. — А ты не человек и чакры у тебя совсем нет, но ты всё равно можешь… всякое. Ты то исчезаешь, то появляешься, и никто не может тебя обнаружить. По лесу ходишь так, словно это дом, небольшой. Разговариваешь с животными. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то мог разговаривать с обычными животными. Это невероятно!       — По-моему, тут нет ничего особенного. Создавать воду и управлять огнём более… Невероятно.       На это Тобирама ничего не сказал. То ли был согласен, то ли не хотел спорить, то ли не нашёл аргументов. Я опять почесала нос — к чему бы это?       — Старик говорил, что мы духи, — пожала я плечами, сдавшись. — Я спрашивала у него, кто мы и почему не живём с людьми, если так на вас похожи. Он говорил, что мы как цветы — вроде бы и похожи, но растём на разных растениях, так что совсем разные по смыслу. Так что может, дух и ками — просто одна вещь, которую называют разными словами.       — И ты такая одна, получается? Других духов нет?       — Ага, мой дед ушёл, осталась только я, — кивнула я. — Может, позже вырастет новое дерево с душой, но пока что никого больше нет.       Он задумчиво угукнул и наконец отвел взгляд. Теперь смотрел куда-то выше, на кроны деревьев, словно что-то там было интересное. Я специально посмотрела, ничего там не было. Ну, то есть было, конечно, но не для Тобирамы. Не думаю, что его могли заинтересовать птички. Птичкам на него тоже было всё равно, они следили за мной. Весь лес уже знал, что я вожусь с людьми, но всё равно многие с интересом наблюдали за мной. Особенно за тем, как я болтаю с Учиха или Сенджу. Особенно если получалось так, что одновременно.       Я подняла руку и помахала им. Просто поздоровалась, из вежливости, раз уж заметила их. Птицы чирикнули что-то приветственное в ответ.       — Спасибо, — добавил Тобирама. На меня он совсем не смотрел, поэтому понять, о чём он думал, но мне казалось, что мальчик немного смутился. — За Итаму. Это же ты его спасла, правда?       Ну вот. А как хорошо всё начиналось.       — Не за что, — отрывисто бросила я. Зябко обняла себя за плечи. Теперь это всё стало совсем нехорошо. Зецу сбежал. С одной стороны хорошо, что он перестал мешать кланам: они придумали новые шифры, стали более скрытными. С другой стороны, теперь у меня не было возможности за ним наблюдать, я не знала, где он скрывается, и это было опасно. Немного подумала, и сказала: — Меня попросил Кента. Он нашёл меня в лесу среди битвы, рассказал про него и попросил помочь.       — М-гм, — невнятно выдал он. — А Кента — это…       — Кента Учиха, — сказала я. Мне не хотелось говорить о Кенте. Мне правда было жаль. — Он был первым человеком, с которым я познакомилась. Ну, мне было интересно, как живут люди, поэтому мы немного общались. Потом нас обнаружил Изуна, и мы подружились все трое.       — Нарат, ты где? — рядом вдруг возник Изуна, лёгок на помине. Увидел меня и мальчика Сенджу, зло зыркнул на того, ухватил меня за запястье и потащил за собой в сторону, пока расстояние не стало достаточно большим.       Я глубоко вдохнула. Уф, пронесло. Теперь не нужно рассказывать про Кенту.       — Вы нашли что-нибудь? — спросил Тобирама безразлично, делая вид, будто ничего не произошло. Скрестил руки на груди, переступил на месте. Драться я толком не умела, но всё равно было понятно, что он встал более устойчиво, чтобы было сложнее сбить его с ног, если что.       Вообще-то было бы странно, если он вдруг начал доверять Учиха — особенно Изуне, который сын главы клана — и не ждать от них подвоха, но всё равно было неприятно, что он готов броситься в драку. Они заключили перемирие. Долго-долго договаривались, изучали бумаги и документы, решали конфликты, пока не сошлись наконец во мнении. Перемирие, союз против общего врага, в существовании которого они наглядно убедились.       Тобирама сам высказывался горячо «за» союз. Хаширама очень радовался, Итама тоже, но мне казалось, что он всё-таки не особо понимал, что это значит, и был просто рад, что его старший брат радовался. Братья Учиха только спокойно кивнули.       — Конечно, — фыркнул Изуна, сощурившись. Я наклонила голову к плечу. Там же ничего не было. Ни-че-го, ни я ничего не нашла, ни волки ничего не унюхали, даже рысь не смог, а он умеет хорошо искать. Изуна действительно что-то нашёл или просто так сказал, чтобы утереть нос Сенджу?       Он с широкой ухмылкой потряс каким-то клочком, сжатым между большим и указательным пальцами. Я наклонила голову к плечу. И что это? Клочок ткани? По правде говоря, больше похоже на…       — Обычный мусор, — фыркнул Тобирама и отвернулся.

***

      … Ничего полезного мы, конечно же, не нашли. Как я и говорила им. Несколько раз. А теперь ходят и удивляются, как же так вышло, что они совершенно впустую потратили целый день.       Я встрепала волосы и заправила их за уши. Они были такими приятными, короткими. Голове было очень легко, спине и шее было не так жарко. Волосы не лезли в рот и в нос и куда реже попадали в глаза, а если и оказывались на лице, то их теперь можно было просто сдуть. Только обрезанные кончики немного кололись. Да, с короткими волосами жизнь стала совсем уж прекрасной.       Волосы мне подрезала очень красивая девушка из Учиха с мелодичным именем — Эйко. Её об этом попросил Изуна, потому что я часто жаловалась, что мне очень неудобно, жарко, много времени уходит на волосы и так далее и тому подобное. Поэтому он просто подошёл к Эйко и договорился, чтобы она мне помогла.       Куноичи мне понравилась. Она спросила, какой длины я хочу оставить волосы, ловко и быстро срезала пряди по середину шеи — как я и попросила. И ни разу не зацепила шею или уши. Я, когда попыталась отрезать прядь сама, порезалась, причём довольно сильно.       Пока я сидела перед ней, она расспрашивала меня о лесе, об интересных местах, о зверях. И о Кенте.       Я отвечала честно и искренне. Насколько вообще получалось. Мы хорошо поговорили, даже поладили, наверное.       В общем, теперь я была похожа на других детей Учиха. Причёской, по крайней мере, потому что волосы у меня светлые и даже почти рыжеватые. Мне нравилось. Короткие волосы очень удобные. Хотя зимой, наверное, будет холодновато. Но до зимы ещё несколько месяцев, до неё жить и жить.       Хаширама расстроился, когда увидел, что меня постригли. Он сам на полном серьёзе решил, что хочет длинные волосы. Итама тоже не оценил. Тобирама только фыркнул — наверное, ему не очень понравилось, что я теперь напоминаю Учиха.       Мы сидели на энгаве с задней стороны дома. С той стороны, где нас никто не мог увидеть с улицы. Я сидела с самого края, прижавшись к столбу щекой и опустив ноги в траву. До земли я не дотягивалась немного, поэтому могла немного болтать ногами.       Итама лежал рядом со мной на животе и не то что-то писал на бумаге, не то рисовал; иногда он цеплял меня локтем, мне это не нравилось, но пересаживаться мне было лень. Тут хорошо и тепло. И ветер немного шевелит приятно-короткие волосы. Тобирама сидел, прислонившись к стене, и над чем-то напряжённо работал. Он подошёл только что, потому что сегодня отвечал за ужин и почти час готовил еду. Хаширама валялся рядом с ним, жевал моти с кусочками фруктов и разговаривал со мной, иногда цепляясь к среднему брату.       Время близилось к сумеркам, солнце уже было у самого горизонта, уже за деревьями, но всё ещё было достаточно светло. До ночи оставалось совсем немного, становилось прохладно.       Я бывала поздним вечером в поседениях людей. Довольно часто приходила к Кенте на закате дня, потому что он освобождался от дел ближе к ночи. После того, как к нам присоединился Изуна, мы начали встречаться днём в лесу, а потом Кента стал целителем, и со встречами стало совсем легко. Потом я проникала тайком в оружейные, чтобы подпортить оружие, пока люди не усовершенствовали замки…       Я давно не болтала с людьми поздним вечером.       И сегодняшний день, наверное, тоже не стал бы исключением, если бы Итама не уговорил меня остаться на ужин с ними. Хотя я много раз говорила, что не нуждаюсь в человеческой еде.       Сидеть на энгаве из сухого бамбука мне было удобно, вполне нормально. Но я просидела тут слишком долго, вот так, не доставая ногами до земли, а только до самой высокой травы. Мне становилось немного не по себе. Не плохо ещё, а как-то… Зябко, нехорошо. Как будто стопы начали затекать, потому что я их отсидела.       Я спрыгнула с энгавы и с удовольствием прошлась по траве. Земля около дома главы Сенджу была сухая и мягкая, нагретая после солнечного дня. Приятная.       — Ты уже уходишь? — расстроенно спросил Итама, оторвавшись от своего свитка.       — Нет, — покачала я головой. — Мне просто надо было походить немного по земле. Ну, я же дух. Сосна. Мне надо стоять ногами на земле.       — А как ты тогда пойдёшь искать Биджу? — без задней мысли спросил мальчик. — Один из них живёт в пустыне.       Хаширама сморщил лицо так, будто укусил что-то очень кислое. Он вскочил на месте, сел и взмахнул руками, изобразив жест, который я поняла, как обозначающий, что он хочет, чтобы Итама замолчал.       — Ну, я думала взять обувь и просто насыпать внутрь землю, — пожала плечами, повернувшись к младшему из братьев.       — Не очень хорошая идея, ты так только сотрёшь себе ноги в кровь, — покачал головой Хаширама. — Я думал, ты уже забыла про этот план.       — Я не могу стереть ноги в кровь, у меня нет крови.       — Это всё равно плохая идея, — настаивал Хаширама. Я не понимала, почему он так сильно против. — Вдруг Биджу тебя убьют? Или, того хуже, ты приведёшь к ним Зецу? Мы же не знаем, зачем ему понадобились Хвостатые. Но уж явно не просто так посмотреть, из любопытства.       — А может, тогда Биджу убьют Зецу? — предположила я. — И мы избавимся от проблемы. Хорошо же?       Хаширама серьёзно задумался, но зато его брат проснулся, чуть тряхнул головой. А Итама подскочил на ноги и умчался в дом, Тобирама крикнул вслед, чтобы тот проверил, как там рис с овощами.       — Дурацкий план, — вставил слово молчавший до сих пор Тобирама. От расчётов он не оторвался, не смотрел ни на кого из нас. — Слишком много «если»: если Зецу нельзя убить? Какой-то дух, вроде тебя. Тебя же нельзя убить, пока твоя сосна растёт. А если Зецу не один? Ты сама говорила, что он разговаривал с кем-то. А если Зецу понадобится только пара секунд, чтобы воплотить свой план, и Биджу ничего не успеют сделать? Слишком много факторов, из-за которых всё может пойти на перекосяк, как видишь.       Я чуть прикусила губу, задумалась. Это хорошие аргументы. Прошла обратно к дому, шурша сухими травинками. За подол платья и штанины цеплялись липучие растения. Села обратно на то же место, только на этот раз привалилась к столбу боком, одну ногу согнула в колене и поставила на бамбуковый пол, вторую оставила висеть. Подумала и сказала: — Но он же не сможет за мной проследить, я дух. Ты же сам прекрасно помнишь, как мы намучились, пока я провожала вас до пещеры? А я правда старалась, чтобы вы могли за мной проследить. Просто изо всех сил старалась. И всё равно было очень сложно.       — Ну так Зецу же не человек.       — Ну и что? Он всё равно не мог меня обнаружить, — пожала я плечами. Хотя всё равно усомнилась. Не то чтобы мы часто сталкивались, а теперь он вообще пропал. Может, чёрный просто не обращал внимания или я сама хорошо пряталась. Я покосилась на тёмные кроны деревьев. Он мог быть там? Прятаться? Вряд ли. Там не было ни движения, ни шороха, а зрение у меня не в пример лучше человеческого. Ну, в любом случае, у меня есть ещё одно преимущество: то, как я хожу через лес. Даже не хожу, а скорее перемещаюсь, как однажды высказался Изуна.       Вернулся Итама с обувью в руках — дома люди ходили босиком.       — На, попробуй примерить, — протянул он мне сандалию. — Если ты пойдёшь в обуви, надо понять какой у тебя размер ноги. В слишком большой будет неудобно, а слишком маленькая будет натирать. А можно я пойду с тобой, Нарат? Ну пожалуйста!        Я растеряно взяла штуку. Покрутила в руках, припомнила, как носили обувь люди. Мне не доводилось видеть, как люди их надевали, но вроде бы в этом не должно быть ничего сложного. Да и мальчишки мне помогут, так ведь? Посмеются, наверное, но помогут. А потом будут подшучивать, наверняка. А мне не хотелось, чтобы они надо мной смеялись.       Я осторожно всунула ногу в голенище, попыталась затянуть шнурки. Еле-как с ними разобралась. Это оказалось сложнее, чем мне казалось… Я обула обе ноги, встала в полный рост, покрасовалась. Обувь плотно сжимала ступни — видимо, слишком сильно затянула. Очень необычное, непривычное чувство.       — По-моему, большеваты, — оценил Хаширама, приблизившись. — Да, немного большие. Видишь? — он щекотно ткнул мне в ногу. — Вот тут пальцы не достают до края подошвы. Это не плохо, но лучше взять обувь немного поменьше. Снимай давай. Мы подыщем что-то другое, приходи завтра.       Как быстро поменял мнение Хаширама…       — А когда вернётся ваш отец? — спросила я, просто чтобы перевести тему, пока расслабляла шнуровку и снимала обувь. Вообще-то я хотела попросить Изуну Учиха помочь с обувью, но Сенджу не любили их, особенно Тобирама. А спорить сейчас с ним мне не хотелось.       Мне хотелось расспросить их о Биджу, но если продолжим тему, то ребята наверняка будут меня отговаривать. Или напросятся со мной. Итама вон очень хотел пойти и посмотреть на Биджу. Мне и самой было очень любопытно, так что я его понимала.       — Скоро, — коротко бросил Тобирама.       — Он отправился с некоторыми старейшинами в союзный клан обговаривать условия сотрудничества, — сдал главу клана с потрохами Хаширама, чем заработал недовольный взгляд и тычок в бок от белобрысого брата. — Может быть, он вообще не вернётся к ужину, а придёт только к утру, и нам придётся ужинать без него.       — И до скольки вы собираетесь тут сидеть и ждать его? И не лучше ли будет ждать Буцуму с другой стороны дома? Ну, с той стороны, которая выходит на улицу.       Мальчишки Сенджу молча переглянулись.       — Посидим ещё немного, пока не стемнеет до конца, потом пойдём в дом, — решил Хаширама за всех. — И ты же всё равно не захотела бы сидеть на улице и ушла бы в лес, разве нет?       Ну да. В посёлке много людей, многие недавно вернулись домой с миссий, тренировок или с работы и теперь хлопотали по дому: носили воду, немного убирались перед домом, готовили еду, общались. И да, почти все ходили по большой — главной — улице посреди поселения. Их там было много, мы отлично слышали отсюда голоса.       Стемнело. Тобираме пришлось отложить свои свитки. Мы ещё немного посидели, пока сумерки не погасли до конца. Молчали. Слушали пронзительные крики стрижей и стрёкот цикад, шуршание леса, до которого было рукой подать. Один-два дома и всё, забор и начинается лес.       Потом Хаширама поднялся, подобрал дощечку, на которой оставалось несколько моти, несильно хлопнул меня по плечу и ушёл вглубь дома, зажёг свет. Тобирама направился за ним, Итама тоже, но как-то неохотно. Он оглядывался на меня, чтобы удостовериться, что я иду следом.       Старшие мальчики ушли накладывать еду в миски, а меня и Итаму отправили в столовую. Мы болтали ни о чём: о лесе, о цветах, о времени года, о том, почему короткие волосы удобнее длинных, — о всяком. И так, перебирая темы, дошли до того, кто о чём мечтает. У меня никакой мечты не было. Итама сказал, что хотел бы, чтобы мечта Хаширамы сбылась, потому что она хорошая и для всех, в отличие от мечты Тобирамы — изобрести собственную новую технику. Я вспомнила клона-отражение, которого видела в лесу у пещеры, и решила, что он довольно близок.       — А о чём мечтает Хаширама? — спросила я.       — О том, чтобы кланы больше никогда не воевали, а вообще объединились и жили все вместе как один большой клан, — живо отозвался Итама. Видно, эта мечта и ему тоже покоя не давала.       — А, помню. Он как-то говорил, что хочет основать новую деревню, мы даже место подходящее нашли. Мадара тоже что-то такое задумал. Только это не сработает.       — Почему это? — воскликнул Хаширама, появившись у меня за спиной. Лёгок на помине. Он расставлял на столик миски и палочки. Зачем есть палочками — мне было неясно. У меня и не получалось толком — постоянно всё падало. Так что я или ничего не кушала вместе со всеми, или брала руками.       — Потому что. Кто вообще согласится объединиться с кланом, вокруг которого рыскает какое-то непонятное чёрное неубиваемое существо, которое ещё и Биджу очень интересуется? По-моему, никто. Вы же ещё и с кланом Учиха воюете.       — Зато на нашей стороне ками! — он улыбнулся и поставил миску передо мной. Сама миска была из тёмной глины, на фоне белого риса были очень хорошо видны красные и жёлтые кусочки овощей. Пахло вкусно, от еды поднимался пар.       — Спасибо, — сказала я, — но я не ками, я же уже несколько раз говорила, что я просто обычный дух.       — Отстань от неё, — бросил Тобирама мимоходом. Сел на пол на своё место, сложив ноги, взял палочки и закончил мысль: — Есть и другие причины. Как ты собираешься прокормить такую толпу народа, например? Или как найдёшь всем работу? Представители менее известных и менее сильных кланов — Нара или Инузука, например — и так недовольны, что все сложные и выгодные миссии уходят нам, а если мы все ещё и будем единым поселением…       — Я подумал об этом! — горячо возразил Хаширама. — Смотри, Нара умные, а у Инузука отличный нюх. Если миссия потребует сложной стратегии, то на неё отправится сборная команда с шиноби из Нара.       — Не думаю, что многие согласятся довериться чужаку на миссии.       — Но мы же союзники!       — С Учиха вы теперь тоже союзники, — встряла я. — И теперь у вас есть веские причины работать вместе. И всё равно ни вы им не доверяете, ни они вам. Ну, кроме тебя разве что. А ты не считаешься.       — Почему это? — не понял старший брат.       — Ты доверяешь Мадаре, а он твой друг, это раз. А вообще ты готов довериться кому угодно, и поэтому ты просто дурачок.       Все посмотрели на меня, мигом забыв про еду; Итама так и застыл, не донеся до рта рис. Хаширама вытаращился круглыми от удивления и обиды глазами и даже не моргал. Тобирама тихо рассмеялся, попытался сделать вид, что просто подавился и попытался откашляться, но рассмеялся только громче, увидев лицо брата. Мы с Итамой неуверенно переглянулись, но всё равно присоединились к нему.       Дурачок.       — Ну вас, — буркнул Хаширама и вернулся к своей порции.