Лесная

      Надо было сказать по-другому. Да, точно, надо было хотя бы нормально попрощаться, а не так — скомкано и сразу же выпрыгивать из пещеры. Ещё надо было спросить, откуда взялось Божественное древо — если оно дерево, то должно было вырасти из семечка или из плода. А может, из шишки, как я. А значит, где-то должно быть как минимум ещё одну такое. Только вот где?       Ещё стоило спросить про духов. Лис старый, может, рассказал бы что-нибудь интересное. И про чакру спросить, а то люди, судя по всему, и сами не очень хорошо понимают, что это за штука такая. Кровь — это кровь, она красная и жидкая, а кости — это кости, белые и твёрдые. А чакра? Я её не видела, только то, как она работает. Хьюга вот, говорят, могут чакру видеть. Мне Изуна сказал.       И про людей тоже надо было спросить. Может, Курама сказал бы что-нибудь новое и интересное.       С гор я спускалась дня три с половиной, до кромки леса добралась ближе к полудню. Простояла немного среди деревьев, лицом к поросшим мхом и жухлой травой скалам. Реденький сосновый лесок за спиной. Я могла бы жить здесь.       Дорогу найти мне не составило труда, вечером уже добралась до валуна, около которого мы переночевали тогда. Встретить Луга я и не надеялась — дорога заняла куда больше времени, чем мы рассчитывали, даже не хотела делать крюк и идти туда, но всё же решила проверь: а вдруг он всё-таки остался здесь и ждёт? Неудобно получится. И волк действительно оказался там. Лежал на земле, скучающе глядел на покрытые лишайником камни, уложив голову на лапы. Меня он ещё не заметил.       Над левым глазом у него была всколочена шерсть, довольно сильно; Луг всё время щурился, словно не мог нормально открыть левый глаз. Ухо было надорвано, на носу угадывались царапины. Встреча со стаей прошла не очень хорошо. Но крови на морде не было — видимо, хотя и встретили его дракой, но потом они примирились.       — Привет, — негромко сказала я. — Как всё прошло?       Луг весь дёрнулся и подскочил на лапы, но тут же зашипел и поджал к животу заднюю лапу. Прокусили? Видимо. Не мог же он сломать ногу, в самом-то деле. Горы крутые, но Луг тут родился и вырос. Ещё я заметила, что на боку не хватало довольно большого клока шерсти, хвост висел, и на шее что-то было.       — Могло быть хуже, — чуть улыбнулся Луг. Волки улыбаются ушами и глазами, раны на носу не мешали. Я с промедлением кивнула. Да, это так. Когда волки дерутся серьёзно, зло, ран бывает много. Хуже, глубже, страшнее. Не так, как после битв людей, но всё равно плохо.       Я больше ничего не спрашивала — и так всё ясно. В общих чертах. Вожак сменился и не сильно обрадовался вдруг появившемуся на его территории волку, даже если тот когда-то давно жил среди них. А подробности… обойдусь. Хотя было интересно, волки с низин каждую зиму сбивались в одну стаю, так что отлично знали друг друга и не ссорились без веских причин. Горные, видимо, были другие. Хотя Луг совсем от наших не отличался, если только цветом. Я помню, как он пришёл в лес, всколоченный и с застрявшей в ухе колючкой.       Рассказала, как встретилась с девятихвостым лисом, и пересказала, что он говорил. Луг, конечно же, понятия не имел, кто такой Хагоромо и откуда берутся божественные древа. Он и кто такие ками не знал, кроме того, что я сказала. Но меня выслушал, подумал и сказал, что нехорошо как-то складывается.       Я осмотрела лапу, ощупала кость под недовольное ворчание волка — действительно прокусана, кость цела. Но рана чистая, уже поджившая; на ней засохшая кашица из какой-то местной травы, нагноения нет. С головой то же самое, на боку раны нет, только шерсть ободрана. Понятно, чего он так задержался здесь — нога уйти не позволяла. Теперь вот зажила немного, а сам Луг спал несколько дней и прекрасно отдохнул, да и я не сильно устала — мы решили не оставаться тут на ночь, а пойти домой.       Вниз шли вместе, бок о бок. На равнине осень вступала в свои права — урожай с полей уже собрали, земля стояла голая, чёрная. Мы переглянулись и молча решили всё-таки идти по дороге. Всё равно что на дороге, что в поле нас — точнее, одного только Луга — будет издалека видно, но тут хотя бы земля плотная, идти легко. Ночь, конечно, но холодно, воздух прозрачный, Луна хорошо освещала всё вокруг. Трава вдоль дороги вся пожухла — видимо, в одну из ночей выпал иней. Кусты стояли зелёные, деревья пожелтели и облетали. Мы в горах провели около полумесяца, наверное. Довольно много времени, достаточно, чтобы внизу наступила осень. Только бы не упустить момента, когда надо собирать ягоды на бусы…       Ночь выдалась тёмной и холодной, мы дышали туманом. Ближе к полуночи Луг начал немного отставать, он останавливался и облизывал рану на лапе, мне тоже пришлось замедлить шаг. Хотя, честного говоря, мне тоже было сложно идти. Да, не лучшая была идея идти на ночь глядя, надо было остаться в лесу. Уже больно в обуви ходить. Так что я была просто до слёз рада наконец-то вернуться домой. И наконец-то стащить ненавистные ботинки с ног. Как только люди… Они же ходят в этом каждый день всю жизнь!       Луг рассмеялся, когда я со стоном упала на землю, едва мы ступили под кроны деревьев, и выкинула обувь куда подальше. Потом подобрала, конечно же. Мне же надо их вернуть Изуне. Только, наверное, сначала помыть надо, а то и внутри труха, и снаружи грязь. Я сразу вытряхнула уже рассыпавшиеся в какую-то пыль листья и землю.       До логова мы добрались поздним утром и ожидаемо не застали никого — все волки разбрелись по лесу по своим делам. На охоте, наверное. Луг улёгся на траву на краю поляны, положил голову на лапы. Он не мог лечь на бок, потому что один бок был ободран, а с другой стороны была раненая нога. Я поставила ботинки под кустом и села, осторожно прислонившись к нему, сцепила пальцы на животе. Пошевелила ногами. Надо отдохнуть сначала, потом уже разбираться с обувью и идти искать кого-нибудь из мальчишек. Или лучше просто сходить к поселению Учиха? Изуна наверняка где-то там, после заключения мира люди перестали сновать по лесу. Или его могли отправить на миссию, такое уже было как-то раз.       Ладно, позднее подумаю об этом. И к Сенджу тоже сказать надо, а то Учиха могут и мысли не допустить, что с ними надо переговорить. Мадара вроде бы общался с Хаширамой, но за прошедшее время они могли рассориться. Что уж там говорить, люди могли опять сцепиться.       … — О-о-о, они уже вернулись! — закричал мне прямо в ухо Долина, всем телом рухнул на мои ноги и ткнулся холодным носом в щёку. А он стал тяжёлым. И пушистым.       Я спихнула его на землю и подскочила на ноги. Тут были все: Ветер, Полночь, Туман… Они смотрели на нас: на меня в пропыленной одежде и с торчащими волосами; на Луга с расцарапанной мордой, он опустил уши и смотрел куда-то в сторону.       Время близилось к ночи, догорал вечер. Солнце было уже около верхушек пожелтевших деревьев, а воздух стоял дневной, тёплый. Волки громко дышали, у серого Ручейка на подбородке была запёкшаяся кровь — охота прошла успешно. Маленьких в этом году не было, потому что прошлые ещё не выросли. Поэтому-то добычу в логово не приносили, съедали на месте.       — Всё хорошо? — спросил Ветер. Он видел выдранный клок шерсти на боку Луга, вся стая видела. Вожак посмотрел на Полночь, чуть кивнул ей, и она скрылась в темноте — отправилась на охоту, найти что-нибудь для товарища.       Я только ждала этого вопроса. Захлёбываясь словами, рассказывала про горы, про горных птиц и больших кошек, которых видела вдалеке, про скалы, жухлую траву и гроты, про пещеры, про солёную воду в подземном озере, про то, что сверху было видно лес, и он был совсем крохотный. Рассказывала про большого-большого девятихвостого Кураму, даже сбегала к пересохшей реке, нашла лисёнка и принесла его к волкам для примера, держа под мышкой. Биджу был очень похож на лиса, только уши другие, хвостов много, есть чёрное, и руки почти как человеческие.       Луг сказал только, что в его старой стае и правда сменился вожак, и теперь там за главного Вишня, как он и предполагал. Рассказал, что его не узнали, приняли за чужака, вот и потрепали немного, а так всё прошло нормально. Его родители погибли в разные зимы, сестра ушла на другую гору. Не было особого смысла в горы лезть.       Лисёнок сидел тут же, прикрыв лапки тонким хвостом, и слушал наши рассказы, хотя его никто не держал. Светился от гордости и довольно жмурился, когда я называла Кураму большим лисом и говорила, что он лёжа выше во-о-о-он той громадной лиственницы. Позже пришла его мама, немного послушала и увела своего сына. Унесла за шкирку, потому что он хотел остаться.       Они задавали вопросы, мы отвечали, хотя говорить было особо нечего — и так всё рассказали. Когда закончили, уже догорали сумерки. Надо сходить к людям. Нашла ботинки в кустах, сколупала с подошвы комья грязи и пошла в направлении посёлка — уже достаточно поздно, чтобы все люди по домам сидели. Надо передать слова Биджу. Может, люди смогут узнать что-то важное для себя. Я вот для себя интересное услышала. И так будет честно. Надо найти Изуну.       Изуна нашёлся у себя дома — удивительно. Читал что-то, усевшись на футоне в комнате, где они жили с Мадарой. Окно приоткрыто, на траву падал квадратик света от лампы. Я посмотрела обувь на свет, сковырнула ещё немного грязи, отряхнула руки, пригладила волосы, отряхнула одежду. Постучалась в окно. Стекло — странная штука. Тонкая, прозрачная, как льдинка, а если постучать — то звенит, дребезжит. И легко ломается — бьётся. Мы разбили несколько окон. Случайно. Давно уже, с Кентой ещё.       На стук Изуна откликнулся мигом, обернулся, откинув свиток. Я помахала рукой, он подлетел к окну, открыл его нараспашку и мигом перемахнул на улицу. Встал рядом со мной, положил руки на плечи и обнял — Изуна был одет в потёртые штаны и тёмную рубашку, волосы у него торчали ещё сильнее, чем у меня, и пахло от него дымом. На кухне у них сгорело что-то, что ли?       — Чего так долго? — недовольно буркнул он, отстранившись. — И где твой лохматый друг?       — Луг? Он дома, в лесу. Или ты хотел, чтобы он тоже пришёл в гости? — широко улыбнулась я.       — Нет. Ты нашла Кьюби? Что сказал?       — Нашла, — быстро проговорила я. — Но он далеко-далеко, в пещере. Сказал… Много что. Во-первых, ни про какого Зецу он не знает. Я описала Чёрного внешне, всё равно не опознал. Во-вторых, он не любит людей. В-третьих, Биджу создал Хагоромо из Божественного древа…       — Мудрец шести путей? — переспросил Изуна. — Да, про это знаю. Он был первым шиноби и научил людей пользоваться чакрой. Ты кстати путаешь, он их создал не из древа… Не важно, — вдруг прервал он себя. — Слушай, Нарат… Пошли-ка отойдём подальше, а то нас могут услышать. Я хочу тебе кое-что сказать.       — Пошли, — пожала я плечами.       Мы направились в сторону полигона. Почему-то мы всегда шли туда, если надо было что-то важное и серьёзное рассказать. Полигон большой и открытый, там подкрасться очень сложно, и рядом есть поросль деревьев, там вообще можно спрятаться. Залезть на ветки и спокойно посидеть, поболтать. Даже если не секретное. Просто если мы сидим где-то в посёлке, проходившие мимо люди постоянно смотрели, обращали много внимания на меня. Мне было неудобно, да и Изуну тоже немного раздражало.       Изуна «включил» глаза, потому что на полигоне была темень — свет от домов досюда не долетал, и теперь они слабо мерцали красным. Сверкали звёзды, впереди деревья. Луна шла на убыль понемногу. Пока ещё оставалось тепло, но воздух остывал. Мне-то что, я холода не чувствую, но вот Изуна выпрыгнул из дома как был и сейчас шагал по траве совсем босой. Я опомнилась и отдала ему ботинки.       — Только они грязные немного, я помыть не успела, — честно предупредила я. Изуна хмыкнул, но забрал. Мы как раз дошли до края полигона.       — Значит, Кьюби ничего не знал? — уточнил он. Мы уже дошли до самого края полигона. Деревья тут все маленькие, место поросло кустами — ходить сложнее, за ветки цепляешься постоянно. Даже я. В глубине леса передвигаться в разы легче: на земле почти нет кустарника и молодой поросли, и внизу пройти можно запросто, деревья толстые и высоченные, люди скачут по ветвям, всем удобно. Не то что здесь. Так что в рощу мы не пошли, остались на самом краю.       Я села прямо на землю и взяла упавший листок. Изуна немного постоял, посмотрел на горящие окна домов и упал рядом, решив, видимо, что так его будет меньше заметно.       — Курама? — переспросила я. Курама — это имя, но люди имени лиса не знали и называли по другому. Я несколько раз слышала, понимала значение слов — «девять-хвостов», но всё же мне было сложно связать его с чем-то реальным, живым. — Ага. И другие тоже, наверное. Видимо, Зецу откуда-то вылез уже после того, как они все разошлись по дальним местам.       — Получается, ты зря поднималась в горы, — заключил мальчишка.       — Не зря, — не согласилась. — Теперь Курама знает, что Зецу существует и очень заинтересован в них, и про вас тоже знает. И про то, что у вас есть особые глаза, которые могут управлять. И другим Биджу расскажет.       Последняя новость Изуну вообще-то обрадовала несильно, он тяжело, даже немного обречённо вздохнул. Так, и что не так? Они же вроде с Сенджу воевали и секреты хранили от них. Причём тут Биджу? Он же не думает, что Сенджу отправятся в горы искать Кураму, чтобы спросить, что я ему рассказала, это глупо. Курама людей не любит, а люди его боятся. И особых глаз у Сенджу нет, чтобы как-то защититься. А Учиха умные, они сами не пойдут с Биджу драться. Правда же?       Мы немного помолчали. Я ткнула его в плечо, когда мне показалось, что прошло достаточно времени, и человек уже перестал меня видеть. Он покосился на меня и ткнул в ответ. Ай, больно же! Я же слегка! Чего он так больно?! И я дала сдачи. И Изуна тоже дал сдачи. Некоторое время мы тыкались, но Изуна хитрый, он целился в шею и в бока, так что вскоре я запросила пощады: — Ай, хватит-хватит-хватит! — со смехом отодвинулась подальше. — Ты вроде бы что-то важное секретное сказать хотел!       Он тут же остановился, нахмурился. Посмотрел на меня исподлобья, потом зачем-то перевёл взгляд куда-то к уху, к торчащим коротким волосам. Я бездумно пригладила их — пряди теперь немного кололись почему-то.       — У нас в клане есть скрижаль, — медленно, даже немного неохотно сказал Изуна. — Её оставил Мудрец шести путей, прочитать можно только шаринганом, и то не полностью. И, в общем, там есть информация о том, как управлять хвостатыми зверьми. И теперь, когда оказалось, что Зецу очень интересуется Биджу… Это подозрительное совпадение, Мадара так и сказал отцу. И предложил, чтобы ты посмотрела на плиту. Ты же иллюзии не видишь, может, сможешь прочитать плиту полностью.       — Ваш отец не согласился? — предположила я.       — Нет, разумеется, — фыркнул Изуна. Он подобрал с земли листок, покрутил его в пальцах. Смотрел куда-то вперёд. — Он не верит тебе. В тебя. Сомневается, что про духов — правда, понимаешь?       Понимаю… наверное. Скорее да, чем нет. Тут вообще непонятно что твориться, любой с ума сойдёт. Зецу появился, я тоже теперь иногда — довольно часто — бываю здесь, бесконечная война прекратилась… Ну нет, это уже хорошее. И то, что Мадара с Хаширамой болтается, тоже неплохо, но со мной не все согласятся.       А Учиха и Сенджу как-то без слов договорились друг друга изо всех сил избегать, чтобы не усугублять ситуацию. Особенно на миссиях. Это не так-то просто, потому что у местных появилась своеобразная традиция нанимать клан Сенджу, если противник нанял клан Учиха. Вообще логично, тут никого сильнее всё равно нет, другие кланы могут и отказаться пойти против них. Так что вынужденное перемирие заключили не только они.       — А почему Мадара так мне доверяет?       — Ну раз уж он даже горшку доверяет… — выразительно фыркнул Изуна и выпустил из рук листок. Подумал немного и добавил недовольно: — По-моему, его надоумил этот Сенджу.       — Хаширама?       — Не, другой. Белобрысый.       Вот теперь я уже действительно удивилась. Старший из братьев — всё понятно, но Тобирама? Он же с Учиха не дружит и вообще не в восторге от того, что Хаширама дружит. Как он затесался? Следил? Копию отправил, наверное. И главный вопрос — у Изуты-то откуда такие подозрения?       — Отец не хотел, чтобы я тебе говорил о скрижали, — добавил он. — Он опасался, что ты можешь рассказать всё Сенджу. А теперь Мадара всё уже разболтал, так что я могу тебе рассказать. Но, возможно, скрижаль придётся смотреть тайком. Мне возвращаться пора, а то потеряют — я же не сказал, что ухожу. Приходи завтра, ладно? Ближе к обеду, чтобы я успел поговорить с отцом.       Он встал, отряхнулся, с тоской покосился на горящие окна — часть из них уже погасла, но никто ещё не бегал, не искал. Да и чего искать, Изуна же не маленький. Хотя его могли похитить, наверное… Не, не могли, это же Изуна, а не какой-нибудь припадочный тощий сынишка какого-нибудь торговца, за которого потом требуют выкупа.       — А! — опомнившись, воскликнула я. — Самое важное не сказала! Если взять всех хвостатых зверей, то получится десятихвостый, который обладает какой-то божественной силой. Похоже, Зецу именно это и нужно, иначе я не понимаю, зачем ещё могут понадобиться звери.       — А к нам он прицепился, потому что иначе не сможет их контролировать, — подхватил Изуна. — Тогда тем более надо прочитать скрижаль до конца!       Я согласилась — он столько раз уже сказал про эту скрижаль, что мне стало самой интересно, что там написано. Мы договорились, что пока Изуна не будет говорить своим, что видел меня, и они с Мадарой попробуют всё-таки уговорить отца. Если не получиться, но на скрижаль пойдём смотреть тайком. Так что я как раз подойду ближе к обеду, когда всё будет понятно.       На том и решили. Разошлись — он пошёл напрямую к домам через полигон, а я — вдоль деревьев, пока роща не перешла в чащу. А там уже тропа. Ночь провела со стаей. Сначала хотела пойти к дереву, но потом подумала, что далеко. Хотя хотелось, очень хотелось. Тянуло нестерпимо. Сходить к сосне, навестить дедушку, может, даже побывать около дерева, под которым умер Кента…       Странное дело, в горах я ничего такого не чувствовала, на равнине тоже. А вот пришла — и захотелось.       Утром первым делом отправилась к Сенджу — они-то ещё не знали, что мне рассказал Курама. Нечестно получается, потому что Сенджу тоже имеют прямое отношение к происходящего. Ну и потому что они тоже могут пострадать. Всё равно Изуне я обещала прийти в полдень, так что времени много.       Было очень рано, так что я думала, что придётся забираться в дом и будить кого-нибудь из мальчишек, но мне повезло наткнуться на Тобираму на одном из полигонов: он опять делал свои копии и заставлял их бегать и искать кунаи в траве. Копиям это не нравилось, они бурчали, но не спорили.       — Ты сказала, что Зецу нельзя убить, — начал он без приветствия, как только увидел меня, сразу же убрав кунаи. Копии развеялись. — Поэтому я покопался в архиве…       — И как? Нашёл что-нибудь подходящее? — полюбопытствовала я.       — Да, кажется, я нашёл решение, — с сияющими глазами заявил он. — Зецу можно попробовать запечатать. Есть один клан, Узумаки. Они используют печати для хранения оружия и продуктов, чтобы не портились, да и. Они — мастера фуиндзюцу, своими техниками делятся крайне неохотно. В нашем клане никто так не умеет, так что надо будет попросить о помощи. Ты не против с ними говорить?       — Да нет, наверное, — отозвалась я, крепко задумавшись. Кажется, я про них слышала, хотя они жили где-то далеко. Люди с красными волосами, да? Союзники Сенджу, они тут появлялись несколько раз. — Можно попробовать.       — Отлично, мы всё устроим. И ещё кое-что… У клана Учиха есть одна особая вещь, каменная скрижаль. Тебе вряд ли об этом рассказали. В общем, мне надо, чтобы ты нашла скрижаль и прочитала, что написано.       В любой другой момент я бы подумала, что он хочет, чтобы я узнала что-то секретное, но в счете того, что услышала вчера от Изуны, всё было куда проще. Теперь многое стало проще. Люди меньше ссорятся между собой, в лесу почти не бывают, зато теперь сосредоточились на Зецу. Общий враг. Как зима, которая заставляет стаи объединяться в одну для общего выживания, забыть о прошлых разногласиях.       Что же, какая-то польза от Зецу всё-таки есть, это я могу признать. Хотя это, наверное, не считается, и было бы лучше, если бы его просто не было.       — Между прочим, Учиха не просили меня за вами шпионить, — заметила я.       — Мне всё равно, что у них там написано, — холодно отрезал он. Быстро же поменялся обратно. Всё же с Хаширамой у них много общего. — Сама решишь, что можно рассказать и кому. Главное, чтобы хотя бы кто-то узнал, что там сказано.       — А, кстати, я же в горах была, — сказала я. Он меня отвлёк, вот я и забыла, зачем вообще сюда пришла. — Поговорила с Курамой… Девятихвостым, то есть. Про Зецу он ничего не слышал, но рассказал, что Мудрец шести путей создал их из десятихвостого. Насколько я поняла, десятихвостый настолько сильный, что может уничтожить весь мир, и тот, кто завладеет им, будет всесильным. Ещё это как-то связанно с чакрой, но тут я вообще ничего не поняла.       — Думаешь, Зецу собирается снова собрать Десятихвостого? — перебив меня, вставил Тобирама, в глубокой задумчивости обхватил пальцами подбородок.       — Ага, — кивнула я, — мы все так подумали.       — Все — это кто?       — Ну я, Курама, Луг, Полночь с Ветром, Изуна… Правда, никто так и не сообразил, зачем ему это может понадобиться.       У Тобирамы тоже не оказалось предположений. Ну, или он решил не делиться со мной своими мыслями, что тоже может быть. Изуна вон тоже ничего не сказал, пообещал только потом передать, что они решат в клане. Надо будет передать ему про запечатывание. Может, они тоже что-нибудь предложат или усовершенствуют план.       Покосилась на Сенджу. Он уже крепко задумался и, кажется, вообще перестал меня видеть, хотя я стояла прямо перед его носом. Хорошо, конечно, что те крохи, которые я смогла рассказать, дали столько пиши для размышлений, но у меня не было никакого желания стоять тут и ждать. Немного подумав, осторожно вытянула ладонь вперёд и тронула мальчика за плечо. Тот даже не вздрогнул и только покосился на меня.       — Ладно, иди, — махнул рукой Тобирама. — Я всё передам отцу. Заглядывай, если ещё что-то узнаешь или вспомнишь. Или просто так. Не забывай, нам ещё надо с Узумаки переговорить и узнать, возможно ли вообще кого-то запечатать так, чтобы он не выбрался изнутри. Хоть Зецу и не появлялся давно, это не значит, что он исчез.       — Да знаю я.       — И про мою технику никому не говори! — крикнул он напоследок, но я только помахала рукой. Да-да-да, помню, всё страшно секретно.       До обеда было ещё очень долго. В принципе, я могла прийти в поселение Учиха и раньше, но мне как-то не хотелось. Тут мне повезло наткнуться на Тобираму, а он встал в такую рань, чтобы отработать свою секретную новую технику — кстати, получалось у него уже лучше, копии не рябили и держались ровно, и даже нормально поднимали предметы. А так бы мне наверняка пришлось пролезать в дом и кого-нибудь будить.       Что ж, можно просто идти медленнее. Прогуляться немного. Как раз сходить к сосне, и ещё куда-нибудь.       Я углубилась в лес. Быстрым шагом, наслаждаясь ощущением мягкой прелой земли, шуршащих листьев, немного колючей хвои. Утро всё ещё было ранним, на траве блестела роса. Между деревьями в низинах белел туман — сегодня было немного прохладнее, чем обычно. Осень наступает.       Я вернулась как раз, очень вовремя. Ещё немного, и надо будет делать бусы из ягод… В прошлом году я подарила одну Кенте, другую — Изуне. На этот раз бус понадобится больше. Тобираме можно подарить, его братьям, Изуне обязательно — в прошлом году ему понравились ягоды. Мадаре тоже, наверное, можно сделать.       Слишком задумавшись, я совсем пропустила момент, когда передо мной вдруг появилось что-то. Что-то довольно большое, рыжевато-коричневое, пушистое. С чёрными блестящими глазами и большими рогами.       — Бурый?! — несказанно изумилась я, мигом узнав его, и широко улыбнулась. Как же давно мы не виделись, просто уму непостижимо! Он жив и здоров, это очень хорошо. Волки вот за прошедшее время очень изменились, Луга особенно потрепало… — Здравствуй! Очень рада тебя видеть!       — Привет. Давненько не виделись, — скороговоркой выдал он. — Зецу объявился, я сам его видел.