Лесная

      Люди странные, конечно. Недостатков у них предостаточно, но кто без них? Лисы нелюдимые одиночки, волки не умеют читать, медведи медлительные, птицы нетерпеливы, олени подозрительные и пугливые, лягушки склизкие, биджу слишком огромные. Люди… наверное, главным их недостатком была излишняя горячность, вспыльчивость, готовность бездумно броситься вперёд. Мои друзья особенно этим выделялись, а взрослые умели держать себя в руках и сохранять холодную голову в разных ситуациях. Они умели продумывать всё наперёд, составлять сложные планы, предвидеть следующий шаг врага. И это было достойно уважения.       Хаширама уговаривал отца позволить им поучаствовать в битве и заодно подбивал Тобираму последовать за ним, но тот упирался и пытался вразумить брата, а Мадара и Изуна просто переглянулись и мигом договорились, что сбегут из поселения. Я рассказала обо всём Таджиме, он сказал, что предполагал, что так и будет, но детям уши выкрутил и строжайше запретил покидать селение.       — Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, — опустив глаза, сказала я, пытаясь объясниться. — Зецу опасный, он же не человек…       Впрочем, моей заботы Мадара и Изуна не оценили.       Мадара просто не разговаривал со мной. Смотрел холодно, здоровался кивком и на этом всё. Изуне обижаться было сложнее, он очень ко мне привык. И обижался он смешно: то забывал обо всём и спокойно болтал со мной, то вдруг вспоминал, что обиделся, показательно отходил в сторону и обвиняюще смотрел, а потом опять забывал и опять подходил. Мне было просто любопытно, сколько это будет продолжаться.       С уроками они мне не помогали — Таджима от своего не отступился и всё-таки заставил учиться письму. В принципе, человеческая жизнь мне была интересна, узнавать о вещах, которые находятся далеко за пределами моего леса, было интересно. Шиноби — наёмники, они много где бывают и много о чём могли рассказать. О песчаных полях, о ледяных горах, о больших столичных городах.       И всё бы хорошо, но письмо мне не давалось. Особенно каднзи. Особенно кистью. Я мучилась, корячилась, пачкалась в краске и чернилах — пятна уже вообще перестали сходить. Сложность ещё была в том, что я по привычке пыталась обхватить кисть всей ладонью, а не держать её пальцами. Заляпала рукава в краске, перевернула миску, запачкала весь стол и бумагу… Несколько раз.       В общем, к людям в поселение я приходила каждый день на несколько часов, сидела за столом под присмотром кого-то из взрослых и старательно переписывала тексты. Впрочем, мне часто делали поблажки, и мы просто сидели, разговаривали: у людей всегда были интересные вопросы на самые разные темы, а я просто была рада отвлечься и хотя бы ненадолго отложить кисть.       Никаких обязанностей, никакой работы кроме уроков у меня не было. Только так, Таджима пару раз спросил как обстановка, не появлялся ли Зецу.       Появлялся. То там, то здесь. И почти сразу исчезал из виду, стоило только кому-то заметить его. Догадался, что за ним следят? Он вообще знает, что я разговариваю с птицами? Или только догадывается? Ну, он сразу понял, что я дух. Тогда ещё, давным-давно. С другой стороны он пытался убить меня так, словно понятия не имел, как можно ранить духа. Рубец уже сто лет как рассосался, остался только шов на старом платье, да и то я чаще ходила в человеческой одежде.       Так что после того случая я, считай, ничего и не потеряла. Даже наоборот, ситуация во многом стала лучше, чем было раньше. Люди вон перемирие заключили, перестали сражаться. Даже на некоторое время отказались от миссий, сосредоточившись на одном. В лес стали реже ходить.       Теперь лес… тревожил людей, скажем так. Люди особо не скрывались, не таились, передвигались большими группами; причём иногда — смешанными, то есть так, чтобы в одной группе были шиноби из разных кланов. Среди других местных кланов уже ходили разные слухи о том, что кто-то с кем-то собрался породниться. Зецу наверняка тоже заметил, что что-то назревает, не просто же так люди забегали. Они и не пытались таиться: забегали, засуетились. Люди, кстати, замечали Чёрного несколько раз, но уже после того, как я передала им слова Бурого.       В общем, Чёрный объявился, люди его даже видели. Теперь он как бы был на моём месте, когда я ещё не пришла к людям и только иногда пыталась помочь раненым. Только сомнительно, что Чёрный стремится помочь. Зецу явно что-то замышлял, оставлять ситуацию на самотёк было нельзя. Надо было что-то делать, и люди действительно прилагали усилия. По крайней мере обменивались новостями, случись кому-то заметить врага. Соглашений никто не нарушал, битв больше не было, в лесу стояла прямо-таки противоестественная тишь. Подумать только, насколько сильно я привыкла к постоянным столкновениям…       Обязанностей у меня как таковых не было, делать было нечего. По большей части. Но иногда мальчишки что-то выдумывали, и втягивали меня. Например, в какой-то момент Мадара задумался, насколько быстро я вообще перемещаюсь. Мы провели эксперимент — мальчишки засекли время, я сходила к реке, взяла гладкую гальку как доказательство и вернулась обратно. Людей, заинтересованных в эксперименте, стало несколько больше.       — Ну как? — живо поинтересовалась я. Потому что шиноби очень ценили скорость, стремились стать быстрее, и не уступать друзьям в хотя бы в этом было бы… Ну, приятно. Немного.       — Гм… Быстро. Очень быстро. Даже, наверное, можно сказать, что невероятно быстро, — с некоторым промедлением выдал вердикт Мадара. Я широко улыбнулась и отдала гальку Изуне.       — Мокрая, — заметил Изуна, растеряно держа в вытянутой руке камень.       — Выкинь, — посоветовала я. — Осень уже, шли дожди, река разлилась. Там все камни мокрые теперь.       Разумеется, Таджима скоро об этом узнал, подозвал меня к себе и во всех подробностях расспросил, на какой территории я могу так быстро перемещаться. Я честно ответила, что в любом лесу, но как только лес закончится, идти придётся обычным способом — ногами. Недавно была отличная возможность проверить. Так что несколько раз меня просили сходить что-то передать Сенджу, потому что я быстрее, и меня нельзя перехватить. Но только несколько раз и только им. Не то не доверяли, не то ещё что-то.       Как-то так получилось, что теперь я была не при делах и новости узнавала только через некоторое время, чуть ли не самой последней. Ну, то есть, и раньше так было, но теперь-то я спокойно приходила в поселение, разговаривала со всеми: взрослыми, детьми, даже со старейшинами иногда пересекалась, и вообще проводила довольно много времени здесь, с людьми.       Что происходило у Сенджу, я представляла ещё хуже.       Так что сложно передать словами моё изумление, когда выяснилось, что местом сбора на этот раз было назначено поселение Учиха. Вот уж от кого не ожидала. Я думала, они организуют лагерь или будут переговариваться на нейтральной территории. В чужом поселении, например, как было когда люди заключали мир. А теперь вдруг выяснилось, что Учиха пригласили Сенджу к себе.       Учиха. Пустили. Сенджу. К. Себе.       Отец Изуны и Мадары. Глава клана. При полном согласии старейшин. Пригласил Сенджу. А те согласились, что тоже удивительно, но объяснимо — для них это возможность выяснить, где обитает враг.       Это позже Мадара по большому секрету рассказал, что они всё равно собираются перебраться в другое место. Я припомнила, что когда разговаривала с главой Учиха, заодно рассказала и про то, как познакомилась с Изуной. А до этого — столкнулась с Зецу у самого поселения, рядом с полигоном. А значит, он знает, где живут Учиха, что в свою очередь значит, что место небезопасно. Люди этот факт приняли очень быстро, уже придумали, куда могут перебраться, продумали и распланировали работы. Вроде, даже уже что-то начали. Чтобы сразу, как разберёмся с Зецу, убраться отсюда. Так что напоследок можно и не таиться.       Вообще логично. Мало ли кому мог передать информацию Зецу, я же сама лично как-то раз слышала, как он с кем-то разговаривал в пещере. А так они оставались на своей территории, которую хорошо знали, а все остальные были в гостях, в незнакомом месте. При таком раскладе, если что-нибудь пойдёт не так, преимущество будет на стороне Учиха, они тут хозяева. Это логично.       Но отсюда становится непонятным, почему согласились Сенджу. Если бы Учиха собирались устроить ловушку, они бы точно попались и пострадали, может, даже погибли. Мне кажется, риск того не стоит. А считать, что они вдруг решились довериться недавним противникам, — как-то глупо. Насколько я могу судить, даже заключение мира не даёт полных гарантий, что всё пройдёт хорошо. С другой стороны, конкретно на данный момент Учиха выгоднее сотрудничать, это правда, но откуда такая уверенность у Сенджу?       В общем, всё это было очень странно. Мне казалось, что я уже достаточно много знала о человеческой жизни, кое-что понимала в людях, могла понять их действия. Но нет. Ничего я не понимаю, они странные. Просто странные. Надо просто смириться с этим и выкинуть из головы мысль, что я могу что-то предугадать.       Но ладно, будем считать, что всё идёт по плану.       А план был прост: Зецу необходимо было обнаружить и захватить. Но лес большой, Зецу замечали то тут, то там — хорошо, что он не обращал внимания на птиц и белок. А ещё теперь мы точно знали, что передвигался он под землёй и поэтому оставался незаметным. Так что его надо было как-то обнаружить, что не удавалось ни Учиха, ни Сенджу — за людьми следили годами, а они и не догадывались. Поэтому-то к этой миссии привлекли ещё один клан — Хьюга.       — Они наши союзники и считаются дальними родственниками, — рассказал Изуна. — У них тоже есть особое додзюцу, Бьякуган. Насколько я знаю, они могут видеть всё вокруг на большом расстоянии, а ещё видеть, как течёт чакра. Отец считает, что они Бьякуганом могут обнаружить Зецу.       — А, так значит, Бьякуган сильнее Шарингана? — заключила я.       — Нет, конечно! — фыркнул Изуна. Собирался что-то ещё рассказать, но опомнился, запнулся. — В общем, я хочу узнать, могут ли они тебя обнаружить. Шиноби из Хьюга должны прийти послезавтра, тебя тоже попросят присутствовать. Совещание назначили на два часа пополудни, так что приди пораньше, но никому не говори. Посиди где-то с час где-нибудь в тенёчке на видном месте, но так, чтобы никто не мог тебя задеть. Посмотрим, заметит тебя кто-нибудь или нет. Они о тебе знают. Помнишь, когда ты ходила к Биджу, я шёл с тобой до гор?       — Ну да, помню, — пожала я плечами. — Тебя тогда как раз к Хьюга и отправили. На переговоры.       — Ага, у них не так давно глава сменился, надо было разведать обстановку, убедиться, что соглашения в силе. Ну и заодно разузнать, смогут ли они в случае чего помочь нам… в нашем деле. Глава Хьюга согласился, но потребовал всю правду, так что о тебе я тоже рассказал. Отец предполагал, что так и будет. До них всё равно доходили слухи про призрака: наши с ними часто пересекаются так или иначе, вот и рассказали байки. Ты же, ну… не особо и скрывалась.       — Ожидаемо, — поморщилась я. — Они хоть знают, что я тут буду?       — Не знаю. Наверное. Я говорил, что ты часто к нам заходишь, — честно признался Изуна. Я из интереса спросила, было ли хоть что-нибудь, о чём он не рассказал, и он несколько смутился. Но зато перестал делать вид, что обижен. Тоже неплохо. А раз так — можно и поучаствовать в эксперименте. Мне тоже интересно, кто такие эти Хьюга, что собой представляют.       В общем, так как предполагалось, что они будут принимать прямое участие в деле, то отряд из клана Хьюга должен был тоже прибыть сюда и участвовать в переговорах. Как я поняла, Зецу и обещанная плата им были не сильно и интересны, они рассчитывали завести полезные знакомства. А может, даже получится заключить соглашение: с теми же Узумаки клан Хьюга напрямую не контактировали — не враждовали, но и союзниками не были, даже не торговали напрямую. А тут такая возможность.       Мы договорились, что я посижу на ступеньках дома Изуны, потому что ступеньки выходили как раз на главную улицу, а я сама по себе была довольно заметная, особенно среди черноволосых Учиха. Дождусь, пока не появятся Хьюга, подожду, пока они не уйдут. Мне надо будет проследить, не будет ли кто-нибудь из них смотреть прямо на меня.       Скажу сразу, даже Бьякуган не смог меня обнаружить. Я немного посидела в обговоренном месте, вдоволь насмотрела на вновь пришедших: высоких белокожих людей с длинными тёмными волосами. Они почти не оглядывались, по сторонам не смотрели. И, соответственно, вряд ли могли вообще меня заметить. Так что я встала, отряхнулась и подошла к ним, стараясь никого не зацепить. Для чистоты эксперимента надо было, что никто меня не видел.       Одежда красивая, из тускло переливающейся ткани, ровного кроя. Лица спокойные, выражают достоинство. Шрамов нет, вообще — хотя у других людей часто были какие-то отметины на коже. Оружие у них с собой было много: кунаи, сюрикены, мечи, иглы. Ещё какие-то штуки, которым я даже названия не знала. Но Хьюга простояли тут недолго, так что как следует рассмотреть их у меня не получилось. Когда на встречу прибывшим вышел глава Учиха, я вообще поспешила отойти подальше.       Главой клана Хьюга оказался совсем молодой парень с тёмными прямыми волосами и весёлыми белыми глазами без зрачков. На вид он был всего лишь на несколько лет старше Мадары, звали его Ватару. В уголках рта у него были складки, на лбу и вокруг глаз — морщинки; он был похож на человека улыбчивого и смешливого. Но перед главами Учиха и Сенджу Ватару красиво, по всем правилам раскланялся, те поклонились в ответ, и они ушли на переговоры и обсуждение плана.       Собственно, за ту часть, где Зецу надо было ловить, отвечали Узумаки, так что они тоже присутствовали. Точнее, с них требовалось выполнить нужную печать. Несколько штук, а то мало ли что произойдёт. Вообще мне казалось, что их присутствие не требовалось, потому что печати активировать могли все (кроме меня — меня они вообще не замечали), но почему-то вместе с Сенджу пришло и несколько человек из Узумаки — не заметить их было сложно. Могу предположить, что им было любопытно, чем это всё закончится.       Сами Сенджу и Учиха должны были выполнить основную часть: выкурить Зецу из земли, загнать в ловушку, не дать сбежать и кого-то сильно ранить, и так далее. Ну, с месяц назад я бы подумала, что они просто передерутся. А теперь они долго-долго переговаривались, заключили мир, хотя и продолжали разговаривать друг с другом сквозь зубы. Но сам факт! Вот это в людях хорошо — они отлично понимают, что важнее, и могут отстранить второстепенное — собственные чувства, мнение, неприязнь и ненависть. Если для дела надо — они потерпят и врага.       Так что я надеялась, что всё пройдёт хорошо, и надежда была небеспочвенный. К тому же там будут ещё Хьюга и Узумаки: они, если что, смогут наорать на излишне вспыльчивых или, может, даже разнять. К тому же люди прямо сейчас продумают конкретный пошаговый план на переговорах, на которые нас не пустили…       — Нарат? — негромко позвал Изуна, вдруг нарисовавшись на пороге дома. — Ты где?       Я обернулась, нашла его глазами, подошла и ткнула в бок. Специально целила в рёбра, чтобы больнее было. Но, к его чести, мальчишка даже не вздрогнул, хотя раньше мог даже подпрыгнуть от неожиданности.       — Ну как? — нетерпеливо спросил он.       — Не знаю, — развела я руками. — Никто ко мне не подходил, не разговаривал. Ты же знаком с ним? — спросила, кивком указав на Ватару. — С главой?       — Ага, вроде того. Знакомы давно, но никогда особо не общались. Так что я ничего не могу о нём рассказать, прости.       Жаль, жаль. Интересно же, что за человек такой, который стал главой целого клана, будучи немного старше Мадары и Хаширамы. Лично мне вообще страшно представить, что они устроят.       Но подходить и что-то спрашивать лично у Ватару я, разумеется, не буду.       Интересно, конечно. Но страшно. Совсем чужой же человек, незнакомый. С незнакомыми мне не хотелось разговаривать, не теперь.       А вот у людей с этим было как-то попроще. Люди вообще, как оказалось, могли очень легко договориться, если у них был общий интерес в чём-то, если есть общий враг. Общий враг вообще очень хорошо мотивирует. Подумать только, а ведь всего пару месяцев назад между кланами кипели кровопролития, случались бои… Когда? Так, столкновение на реке произошло где-то в конце весны или в начале лета, а сейчас уже осень. Значит, прошло около четырёх месяцев. Может, немного больше. Изуна, наверное, знает точнее, но его отозвали, и он куда-то ушёл.       Сегодня вообще был занятой день, все бегали, что-то делали, готовили. Изуну вон постоянно дёргали, Мадару я вообще сегодня не видела. А ещё мне не дали задание на чистописание, мне хорошо.       Своих о предстоящей охоте я предупредила загодя, чтобы никого случайно не зацепило. Рысь уже с месяц назад таки наконец договорился с барсуком и теперь перебрался за реку, олени уже ушли на юг, птички были готовы в любой момент сорваться с места. Волки тоже держались наготове.       Люди из других кланов, разумеется, кипиш заметили и сами под удар не полезут, да и в этой части леса, официально занятой Великими кланами, если кто и появлялся, то только в сопровождении. Посторонним здесь делать нечего, буквально: переходить дорогу Учиха или Сенджу дураков не было, шпионов не любили ни те, ни другие.       Охоту назначили на полнолуние, а до полнолуния оставалось четыре дня. Точнее, сейчас день, уже почти вечер. И через три дня, на четвёртую, получается, ночь, назначена охота, которая начнётся засветло, с самого утра третьего дня. Времени, вроде бы много, но в то же время — всего ничего, совсем мало.       Впрочем, времени зазря люди не теряли и развели бурную деятельность. Было очень много разговоров, бумаги, писем, споров. У Таджимы и Буцумы взгляды во многом сходились, но признать это они не могли из принципа, вот переговоры и затягивались на пустом месте. Причём все всё понимали. Кого-то это раздражало (меня, например), кто-то проявлял удивительное терпение, а Ватару веселился. Развлекался, наблюдая за руганью глав двух Великих кланов, но сохранял лицо и не вмешивался, понимающе кивал и соглашался с разумными предложениями.       Мы смогли подслушать только часть — Изуне было интересно, мне не очень, а Мадара вообще с нами не пошёл. Он поступал умно и не травил себе душу: всё равно на ловлю его не возьмут. Собственно, он и вытащил нас из зарослей кустарника под окнами новостью, что к уже прибывшим Сенджу пришли ещё несколько человек. И на них обязательно надо было посмотреть, потому что оказалось, что Хаширама как-то умудрился уговорить отца, и тот согласился взять его на миссию. Так что он тоже пришёл сюда. В гости, получается. К Мадаре Учиха, как Хаширама и мечтал. Сверкал он как начищенные доспехи, старался держать лицо, но всё равно улыбался до ушей. Всё время вертелся, оглядывался: бьюсь об заклад, если бы не важность ситуации, он бы побежал изучать местность.       — Да как так?! — шёпотом возмутился Изуна, ткнув меня локтем. — Почему этого дурачка берут, а нас с Мадарой — нет? Так же не честно!       — Он умеет лечить, — с безразличием в голосе отозвался Мадара. — И владеет стихией дерева. И старше тебя.       — И ужасно доставучий. Может, от него таким образом избавиться хотят вообще.       — Да ладно тебе, Изуна, — вмешалась я. — Хаширама хороший, не надо так говорить. Может, у него ещё какие-то тайные таланты есть, которые глава Сенджу посчитал необходимым для миссии. И вообще, я тоже иду, мне тоже велели присутствовать.       С этим уже поспорить он не мог, поэтому просто пробурчал что-то себе под нос о том, что я — особый случай и не считаюсь. Да, верно, не считаюсь. Потому что никто и не предполагал, что я могу участвовать в битве. Что мне там делать? Путаться под ногами, подставляя под удар и себя, и людей? Отдельного приказа не вмешиваться не было, но Таджима и так ясно дал понять, что ждёт от меня того, что я буду стоять в стороне, пока дело не будет кончено. Если победой — забрать свиток и исчезнуть. Если поражением — сообщить всем.       — Ты послушаешься? — спросил кто-то из братьев. Я смотрела вперёд, поэтому не видела, кто именно говорил. И по голосу понять было сложно, потому что голоса у братьев были похожи (и вообще мне было сложно различать голоса людей). Но, по-моему, спрашивал всё-таки Мадара.       — Не знаю, — честно ответила я. — Пока цело дерево, со мной и подавно ничего не случиться.       Но раниться мне не нравилось. Так что, скорее всего, я просто подожду, пока всё не закончится. Вмешаюсь, только если что-то пойдёт не так. Только если что-то случится. Главное, чтобы не было поздно.       … Но вообще-то Изуна даже обрадовался, когда увидел Хашираму.       Вообще-то Изуна не очень жаловал всех, кто не был из клана Учиха. Относился с подозрением, ждал подвоха. Особенно он недолюбливал Сенджу по понятным причинам. Собственно, когда Таджима сообщил, что к ним придут «в гости», он очень возмущался. Успокоился только после того, как ему напомнили, что всё равно клан переезжает, и противник всё равно не получит никакого преимущества, наоборот — будет деморализован. Так что было очень странно видеть такое воодушевление.       А учитывая, что обрадовался он именно Хашираме, а не Сенджу, можно сделать вывод, что тот Изуне для чего-то был нужен. И мне не хватало воображения, чтобы представить, зачем ему Хаширама сдался…       — А ты кто? — спросил Изуна, кристально-честными чёрными глазами уставившись на Хашираму, когда тот подошёл к нам. Лицо его выражало искренность, сам держался непринуждённо и спокойно. — Вроде бы я где-то видел тебя, такую уродливую причёску сложно забыть.       — Ты мне тоже кажешься знакомым, — неожиданно поддержал его Сенджу. — Давай знакомиться? Меня зовут Хаширама, я из клана Сенджу. А тебя как звать?       Такого поворота событий я не ожидала. Изуна — тоже. У него от удивления вытянулось лицо, глаза выкатились, рот приоткрылся. Он отшатнулся назад, с неверием и изумлением, даже не моргая смотрел на Хашираму. Казалось: ещё чуть-чуть, и он вообще врубит Шаринганы.       И тут Мадара не сдержался и, запрокинув голову, засмеялся в голос. Так громко, что на нас начали оборачиваться прохожие. Искренне смеялся он редко, но всегда громко и заразительно, удержаться и тоже не рассмеяться было просто невозможно. Я и не пыталась — лицо Изуны было ну очень выразительным. Смеялась, зацепившись за руку Мадары.       — Не смейся! Он это специально! Издевается! Нарат! Да хватит уже! — обиженно возмутился Изуна и пнул брата локтем в бок, а тот полез обниматься. — Перестаньте смеяться!       Кстати да, не исключено, что Хаширама издевался. Ну как издевался… Так, подшучивал немного.       — Это Изуна, мой младший брат, — через смех сообщил Мадара и таки сгрёб его в объятия, уткнулся лицом братишке в волосы под возмущения.       Хаширама тоже улыбался. Мягко и понимающе, только немного грустно.       … Время близилось к вечеру, но люди как-то не спешили расходиться. И ладно Хьюга, они и раньше могли задержаться на несколько дней. Но Сенджу тоже остались здесь, мы все очень удивились этому. Врагам-друзьям выделили отдельный домик и даже не приставили охрану — так, только нескольких наблюдателей на соседних крышах, и всё. А те, в свою очередь, согласились поесть и легли спать, ограничившись четырьмя дозорными. По-моему, уже прогресс. Учитывая, что тут ещё были Хьюга, союзники Учиха, за которыми тоже присматривали.       Делегация состояла из двух десятков человек, и многие были не сильно рады находиться здесь, но возмущаться никто не стал: какие-то столкновения только усугубили бы непростую ситуацию. Устраивались на ночёвку они долго, но вроде бы таки устроились. Свет в окнах горел допоздна, до глубокой ночи. Изуна сам вызвался постоять в дозоре, я посидела с ним на крыше до первых звёзд. Было как-то не по себе, и всё тут. Смутное предчувствие беды. Мне очень не хотелось оставаться наедине с мыслями, так что я немного задержалась в поселении. Всё равно в лесу сейчас днём с огнём никого не сыщешь — все звери знали, что грядёт человеческая охота и держались в стороне от поселений, дорог.       Хаширама сверкал как начищенная монетка и смотрел на нас с восторгом и радостью в глазах. Очень радовался, что мало того, что оказался в поселении Учиха, так ещё и оставался тут на ночь. Мадара другу завидовал (потому что он в гостях у Сенджу никогда не бывал, и потому что ему запретили участвовать в ловле Зецу), огрызался, но честно составлял компанию.       На ночь я вернулась в лес. Сон не шёл, я до самого утра бродила среди деревьев в одиночестве. Было тихо; время перевалило за полночь, все спали, а ночные звери не решались прервать безмолвие. В небе мерцали звёзды, а света от них считай и не было; но темнота никогда мне не мешала.       Сходила к деду, рассказала ему всё как есть. Он несколько обветшал, кора заросла лишайником и мхом, появились сухие ветки. Недолго ему осталось. Не по человеческим меркам, нет. Но свою жизнь он доживал. Изживал себя, истончался, умирал. Не уверена, на сколько его хватит. Может, лет пять-десять ещё протянет, может немного больше — деревья умирают медленно. Грустно.       А я — моя сосна — оставалась неизменной. Колючая, тёмно-зелёная. Нижние ветви засохли и уродливыми кривыми лапами торчали из ствола, хвоя осыпалась на землю; деревце тянулось вверх, к солнцу. Оставляло прошлое — в прошлом.       Приложила ладонь к коре, но как будто — к своей груди. Это я. У меня нет сердца и костей, по жилам не течёт кровь. Удивительно, как легко было забыть про это. Как быстро я привыкла к людям…       Рука словно бы проваливалась вглубь, волокна медленно расходились в стороны — живые. Деревце тонкое, не требовалось много времени, чтобы ладонь добралась до сердцевины… Деревце тонкое, но всё равно вмещало меня всю, всю мою суть, всю мою жизнь, все воспоминания. Здесь была моя волчья стая, моя дружба с людьми. Камни и река, сюрикены, чай с рисовыми сладостями — всё!       Что ж, всё ещё работает. Я всё ещё... Я всё ещё дух, я всё ещё сосна, Нарат.       Я сама предложила себя в качестве хранителя. Сказала, что никто из людей не знает о том, где растёт дерево — более того, немногие знают, что я именно что дух сосны, а не просто лесной дух. Значит, и искать не будут. И не найдут. Таджима опасался, что так или иначе найдётся кто-то, кто попытается высвободить Зецу. Может, сообщник, а может — левый человек. Скажем, кто-то из другого клана, из другой страны, потому что вот это всё незаметно точно не пройдёт. Какой-то враг или завистник. Вообще мало ли что произойдёт, может, кто-то по ошибке наткнётся на свиток и случайно выпустит Зецу. Может, не сейчас, может, только через десять лет. Или черед сто лет.       Нужен был охранник, который сможет всегда (ну или хотя бы несколько десятилетий) стоять на страже. Люди смертны, хуже того — смертны внезапно. Никто не может дать гарантии, что через поколение не окажется так, что люди опять перессорятся и, чтобы получить преимущество, кто-то решит выпустить Зецу.       Сосны, конечно, живут меньше, чем дубы. Вот старик был действительно старым, даже древним. Он, наверное, пережил многих других духов, застал первых людей, может, даже видел мудреца шести путей. Он, наверное, прожил тысячу лет, может, пять тысяч лет или даже больше. Он мог бы много рассказать, если бы не ушёл.       Я — сосна, и вряд ли проживу так долго. Но уж определённо подольше, чем люди. Вдвое или втрое, может, даже вчетверо. Да и духи более последовательны и постоянны в своих взглядах и мнениях. А ещё мы неподкупны, вот.