На мой риск и твой страх

Почему-то Козетта теперь чувствовала себя легче. После того странного вечера, когда она зачем-то настойчиво заботилась о господине Ниджи, а он ворчал и огрызался, но так и не попросил её прекратить, всё стало как-то проще. Не то чтобы неловкость совсем исчезла, Козетта порой запиналась и сбивалась, господин Ниджи кривился и грубил, но это уже казалось ей мелочами. Козетта поняла это не сразу, спустя какое-то время, просто поймала вдруг себя на том, что господин Ниджи из жуткого монстра превратился у неё на глазах в человека. А с любым человеком, наверное, можно ужиться. Они продолжали старательно общаться по вечерам. Теперь, когда Козетте не надо было ежеминутно следить за происходящим на кухне, она зарывалась в кулинарные и химические книги королевской библиотеки, искала новые сочетания, изучала специи, разрабатывала особые блюда — господин Ниджи с удовольствием поглощал их на ужин и после утренних тренировок подтверждал: от фрикассе прибавилось ловкости, а пряный суп увеличил выносливость. Козетта делилась каждой новой находкой, предлагала новые варианты, и господин Ниджи не просто съедал предложенную еду, но даже слушал рассказы Козетты, а то и переспрашивал что-нибудь, уточнял и внимательно вникал в её рассуждения. Сама Козетта осмелела настолько, что рискнула тоже задавать вопросы, и господин Ниджи на них отвечал. Не на все, конечно, начисто отказался рассказывать о своей матери и сбежавшем брате, зато с удовольствием обсмеял братьев оставшихся — так искренне и просто, Козетта и подумать не могла, что жуткие принцы Джермы настолько дружны между собой, пусть и в своём особенном стиле. Прежде она никогда не выбиралась дальше кухни, продовольственных складов да помещений для прислуги, поэтому об этой стороне жизни королевской семьи понятия не имела. Откуда бы ей было знать, как они общаются друг с другом, если звали её только чтобы отругать, а на сплетни ни времени, ни интереса не оставалось? А ещё господин Ниджи ни разу больше не пытался её ударить. Пару раз Козетта замечала, как темнеют от раздражения его глаза, как он с трудом сдерживается — но всё же он не срывался. Только приказывал сквозь зубы заткнуться или сменить тему, что для господина Ниджи можно было считать запредельной вежливостью. Теперь Козетта без трепета ложилась к нему в постель, пребывая в твёрдой уверенности, что её не обидят. Спала крепко и спокойно, не жалась к краю, рискуя свалиться на пол, а однажды утром даже проснулась совсем рядом с господином Ниджи, едва ли не уткнувшись ему в грудь, и жутко смутилась. Радуясь тому, что проснулась первой, и он ничего не заметит, как можно быстрее сбежала прочь. В принципе, думала Козетта, шагая по коридорам замка с полным подносом еды, если так будет и дальше, то её всё устраивает. Конечно, она мечтала выйти замуж по большой любви и за прекрасного доброго человека, но в то же время слышала немало историй о том, как большая любовь заканчивалась, а спутник жизни оказывался не так хорош, как думалось в начале. У неё с замужеством всё получилось довольно неприятно, но в целом жаловаться ей было не на что, даже наоборот… Козетта почувствовала, что щёки предательски краснеют, захотелось прижать к ним ладони, но руки оттягивал тяжёлый поднос. Мысли, неловкие и немного стыдные, как назло, продолжали лезть в голову, не хотели уходить, и Козетта ускорила шаг, мечтая скорее добежать до покоев принца и спрятать неловкость за какой-нибудь суетой. Рискуя споткнуться и упасть, она неслась вперёд, не глядя по сторонам, и это её подвело. Заметить людей она успела, а вот остановиться уже нет, и полная тарелка густого горячего рагу полетела прямо в принцев. Господин Ёнджи выругался. Господин Ичиджи смерил Козетту ледяным взглядом. — Простите, пожалуйста! — залепетала Козетта. — Мне так жаль! Она не сразу сообразила, в какую западню умудрилась угодить. Привыкнув к господину Ниджи, перестав его бояться, она отчего-то начала думать так же о его братьях. Но сейчас медленно осознавала, что это было ошибкой. Принцы смотрели на неё, как на таракана, с отвращением и намерением немедленно прихлопнуть. А ведь она знала, что они даже не обожглись, господин Ниджи объяснял ей, что обычный огонь каменную кожу Винсмоков не берёт! Но это её ничуть не спасало. — Про… шу… прощения… — выдавила Козетта, делая шаг назад, а потом ещё один. Принцы всё так же молча и мрачно надвигались на неё. Козетта почувствовала, как её с головой захлёстывает паника. Она не знала, что делать, пытаться ли убежать, или воззвать к отсутствующему милосердию принцев, или покорно сдаться и вытерпеть всё, что ей уготовила судьба. Руки на злосчастном подносе свело судорогой, ноги подкашивались, Козетта вся похолодела, словно покрылась прозрачным ледяным панцирем. Мысли метались в голове, всё менее связные, всё более страшные… — Какого чёрта? — спросил кто-то за спинами у принцев. Козетта перевела взгляд медленно, словно это требовало от неё неимоверных усилий и страшного напряжения. Господин Ниджи стоял за спинами братьев, сунув руки в карманы, и выглядел крайне недовольным. — Твоя жена, — господин Ичиджи выплюнул это слово так, словно оно было ядовитым, — вывалила на нас гору еды и испачкала нашу одежду. — И мы собираемся втолковать этой идиотке, что ей следует знать своё место, — подхватил господин Ёнджи. Господин Ниджи мазнул по ней взглядом, и Козетта почувствовала, как накатила мучительная тошнота. — Какое ещё место? — господин Ниджи странно растягивал слова, говорил как будто лениво, но Козетта слышала в его голосе новые непривычные интонации. — Помнишь, была недавно такая унылая вечеринка, моя свадьба? Так вот, ты верно сказал, теперь это моя жена. Смотрите куда идёте, придурки, из-за вас я остался без ужина. — Поужинаешь с семьёй, не сломаешься, — буркнул господин Ёнджи и снова обернулся к Козетте. — Не вздумай, — спокойно предупредил его господин Ниджи. Осознав, что вдохнуть она успела, а вот выдохнуть забыла, Козетта медленно сделала это, отчётливо ощущая, как воздух проходит сквозь приоткрытые губы. — Тебе жалко, что мы можем немного потрепать твою игрушку? — господин Ичиджи больше не обращал внимания на Козетту, смотрел только на господина Ниджи. — Какая разница? — огрызнулся он. — Жена, игрушка, всё равно моя. Хочу — и не дам вам. — Тогда проучи её сам, — щедро предложил господин Ёнджи. — Я только рад буду руки об неё не пачкать. Козетта медленно сглотнула. Пальцы, сжимающие поднос, побелели. — А не свалить бы вам? — предложил в ответ господин Ниджи. — Сам как-нибудь разберусь. — Она вывалила на нас эту дрянь, — напомнил господин Ичиджи, указывая на огромное пятно на своей рубашке, — и ты хочешь сказать, что её за это не ждёт наказание? — А что, это для тебя такая проблема, что иначе ты не переживёшь? — скрестил руки на груди господин Ниджи. — Иди, пожалуйся папочке, пусть он тебя пожалеет. Господин Ёнджи неожиданно расхохотался, и Козетта испуганно вздрогнула, но тяжёлая атмосфера, кажется, резко разрядилась. — Я так и представил, как ты жалуешься отцу, что тебя девчонка испачкала! — господин Ёнджи хлопнул по плечу господина Ичиджи. — Ещё слезу пусти, точь-в-точь Санджи! Вот зрелище будет! Господин Ниджи тоже улыбался, но как-то недобро. — Пойдём, надо переодеться перед ужином, — господин Ёнджи махнул рукой, призывая господина Ичиджи идти за ним. Козетта больше всего надеялась, что о ней все забыли. Она так и стояла столбом, не шевелясь и дыша через раз, пока принцы не скрылись в одном из боковых коридоров. Господин Ниджи тоже проводил их взглядом, а потом обернулся к Козетте. — Спасибо… — одними губами прошептала она. Силы резко покинули её, хотелось придержаться за стену, чтобы не упасть. Господин Ниджи разглядывал расплывшуюся по полу кляксу рагу. — Вкусное было? — поинтересовался он вместо ответа. — Очень, — выдохнула Козетта. Господин Ниджи наконец-то посмотрел на неё, и этот взгляд как будто укрепил её кости и мышцы, придал сил устоять. — Почему ты не позвала меня, просто не попросила тебя защитить? — спросил господин Ниджи. — Я бы не смог отказать, даже если бы хотел. Если бы эти придурки попытались тебя ударить, я бы тебя собой закрыл. Почему? — Я… — Козетта растерялась. — Мне и в голову не пришло… Я же обещала не пользоваться… К тому же вы и так за меня заступились… Господин Ниджи скривился, словно ему самому от этого было неприятно, отвернулся, махнул рукой: — Тебе тоже надо себя в порядок привести. Вся уделалась. Только сейчас Козетта заметила, что часть рагу выплеснулась на её платье, осела уродливыми грязными пятнами. От страха она этого даже не почувствовала. Господин Ниджи почему-то направился не в тронный зал, ужинать с семьёй, а в свою — их, уже давно их общую, — башню, и Козетта поспешила вслед за ним.