Порок сердца

Глава 34 Тео открыл глаза, смотря перед собой, привычно не видя ничего, кроме белёсого, грязно-молочного тумана. Взгляд усталый, веки полузакрыты, в голове ни единой мысли. Юноша ничего не чувствовал, вообще ничего, словно он и не существовал вовсе, словно не было ни тела, ни сознания. Прошла минута, вторая. Постепенно, сознание начало проясняться, белёсый туман побледнел, и к юноше вернулись ощущения, медленно, но неумолимо врываясь в мозг, вкручиваясь, на подобии тупой отвёртки. Всё тело невыносимо ныло, крутило, словно тот кошмарный сон, в котором ему ломали кости и перебивали суставы, вдруг стал реальностью. Тео закрыл глаза и тихо застонал от этих мучительных ощущений, едва слышно захныкал, отворачивая голову. Ему казалось, что он умирает. Снова умирает. - Я рад, что ты снова с нами, Тео. Юноша открыл глаза и подскочил, услышав этот совершенно чужой, посторонний мужской голос. Он прижался к спинке кровати, вжимаясь спиной в её железные перекладины, огромными испуганными глазами смотря в сторону мужчины, которого он не видел. - Всё в порядке, - произнёс мужчина. – Не бойся. Я – Френсис Фиммел, твой лечащий врач. - Френсис? – повторил за мужчиной Тео. – Я помню Френсис, - он кивнул, - но она же… кошка? Доктор вопросительно изогнул бровь. Конечно, он ожидал чего угодно от этого юноши, которого еле живого доставили в больницу три дня назад, и в крови которого была немалая доза опиума. Но, всё же, мистер Фиммел надеялся на то, что юноша будет адекватен после своего пробуждения. - Френсис, - снова заговорил мужчина, - это достаточно распространенное имя. Тео отрицательно замотал головой, ещё сильнее вжимаясь в спинку кровати, подтягивая колени к груди и натягивая на себя одеяло. - Кто вы? – испуганным голосом спросил юноша. В его глазах дрожали слёзы. - Я, как я уже сказал, Тео – Френсис Фиммел, твой лечащий врач. А ты, Тео, сейчас находишься в больнице. - Нет, - произнёс юноша и снова помотал головой. - Что именно «нет»? – поинтересовался мужчина. - Н-нет, - запнувшись, повторил Тео, медленно переползая к краю постели. – Не надо… - Тео, с тобой всё в порядке? – голос врача стал настороженным. – Ты меня понимаешь? – он помолчал несколько секунд и добавил: - Ты меня слышишь? Тео снова отрицательно покачал головой. По щекам покатились две слезинки. Доктор вздохнул и встал, он сказал: - Тео, пожалуйста, ляг нормально. Я сейчас позову медсестру и тебе дадут успокоительное. А потом, когда тебе станет лучше, мы поговорим. Хорошо? Доктор сделал два шага к постели Тео. Услышав это, юноша подскочил на месте и вскочил с кровати, бросаясь прочь. Иглы капельниц выскочили из вен, раздирая их и запуская тонкие змейки алой крови по бледной коже, аппарат фиксации жизнедеятельности запищал, потеряв контакт с телом. Юноша сделал всего три шага и упал, больно ударяясь коленями об пол, но даже не обращая на это внимания. После сильного переохлаждения и обморожения, которые пришлось пережить Тео, тело не слушалось и ноги подкашивались. Он пополз, но вновь услышав шаги в свою сторону – доктор, плюнув на приличия, кинулся за неадекватным пациентом – снова подскочил на ноги и побежал. Он врезался в стену – не слишком сильно, но плечо заныло – и забился в угол комнаты, сжимаясь в комок, раненым волчонком озираясь по сторонам и дрожа всем телом. - Плохо дело, - негромко, сам себе произнёс доктор. Мужчина осторожно, чтобы не шуметь, не делать резких движений и не терять пациента из виду, отошёл к двери и приоткрыл её. Он позвал: - Маргарет, позовите санитаров! Мужчина снова прикрыл дверь и невесёлым взглядом посмотрел на юного пациента, который продолжал сидеть в углу, трясясь всем телом, согнувшись в три погибели. Глаза огромные, испуганные, губы дрожат, лицо бледное, по щекам катятся слёзы. Мужчина прикусил губу и покачал головой. Через две минуты в палату зашли двое санитаров и медсестра. - Успокоительное принесите, Маргарет, - отдал распоряжение врач. Женщина кивнула и удалилась. Доктор обратился к санитарам: - Очень аккуратно верните его на кровать. Аккуратно, подчёркиваю. Двое рослых санитаров кивнули и направились к Тео, чтобы исполнить указание. Услышав две пары шагов, приближающихся к нему, юноша начал испуганно озираться, слёзы потекли по щекам с новой силой. Он выставил вперёд руки, желая защититься, и сбивчиво затараторил: - Не трогайте меня… Верните меня… Не трогайте… Не надо… Я хочу обратно! – он сорвался на визг. Подступала истерика. – Верните меня обратно! Где он?! Где он?! Санитары, которые хоть и не работали в психиатрическом отделении, но тоже много повидали, склонились к юноше и взяли его под руки, удерживая и поднимая на ноги. На мгновение его ступни даже оторвались от пола. Тео забился, словно зверёк, попавший в капкан, он брыкался, кричал что-то, продолжал звать Билла, пытался укусить санитаров или ударить их, но его руки крепко держали. Дотащив мальчишку до постели, его опустили на неё и прижали, чтобы не навредил себе. Как раз вовремя подоспела и медсестра с заправленным шприцом. Ничего не говоря, женщина сняла со шприца колпачок и быстро протёрла кожу юноши, затем, ввела иглу в вену. Ощутив это чувство, которое стало таким слишком привычным, слишком знакомым за четыре месяца плена, Тео всхлипнул и на мгновение затих, задрожал ещё сильнее. - Всё, мистер Фиммел, - заучено произнесла медсестра. – Будут ещё указания? - Нет, Маргарет, можете возвращаться к своим делам, - ответил мужчина. Доктор подождал ещё минуты две, чтобы пациент точно затих, и отпустил и санитаров, вновь оставаясь с Тео наедине. Он продолжал тихо плакать и едва заметно дрожать, сил на большее не было в его теле, успокоительное работало на славу. - Кто вы? – сбивчиво шептал юноша, глотая слёзы. – Что вы…? Я не понимаю… Пожалуйста… Мне страшно… - Всё хорошо, Тео, - приятным, успокаивающим голосом произнёс мужчина и снова подошёл к постели пациента. – Постарайся заснуть. Тебе будет полезно. А завтра, когда тебе будет получше, поговорим. Тео снова замотал головой, но теперь не кричал. Он всхлипнул и отвернулся, ложась на бок, сжимаясь в комочек. Мужчин вздохнул и обратился к нему: - Тео, прошу тебя, ляг на спину и не дёргай руками. Ты только пришёл в себя и твоему организму нужна поддержка, а ты выдёргиваешь иглы и мешаешь работе аппаратуры. - Не хочу, - невпопад ответил юноша. - Чего ты не хочешь, Тео? - Ничего не хочу. Хочу к нему. Хочу обратно. Верните меня обратно. - Куда, Тео? – вздохнул доктор. Он всё больше начинал подозревать, что из реанимации его пациент отправиться прямиком в психиатрическое отделение. – Потом я тебе всё расскажу, но не сейчас. Поспи. - Я не хочу, - снова захныкал Тео. – Где он? Я хочу обратно. Мне страшно… - Тео, - серьёзно спросил мужчина, заподозрив неладное. – Ты что-то видишь? - Ничего. Я ничего не вижу, - с истерическими нотками в голосе ответил юноша. – Не трогайте меня. - Тео, я не трогаю тебя. - Уйдите. Я не хочу… Я никого не хочу, - он закрыл глаза и снова заплакал. – Мне холодно. Мне страшно. Где он? Я боюсь, пожалуйста, мне страшно здесь. Из-за успокоительного голос его звучал не надрывно, но по его оттенкам можно было догадаться о том, какой хаос сейчас творится в душе юноши. - Всё хорошо, Тео, - обратился к нему доктор. – Всё будет хорошо. Я сейчас уйду, а ты поспи. Поспи, а завтра поговорим. Успокоительно отупляло и сковывало всё больше и больше, потому юноша пропустил тот момент, когда доктор ушёл, а потом звать было уже поздно. Полежав несколько минут, сходя с ума от ужаса, дрожа и захлёбываясь слезами, Тео медленно, неуклюже сполз с кровати на пол. Он встал, но ноги подкосились, и он встал на четвереньки, пополз к стене и снова забился в дальний угол, вжимаясь в него, обнимая свои колени. Тео не понимал, что происходит с его психикой и телом. Он ничего не понимал, ничего не видел. Его сковал дикий ужас и желание убежать отсюда, но сил на это не было. Всё тело ломало, крутило, словно пропуская через тупую мясорубку с огромными лопастями. Он практически не чувствовал ступней и кистей рук – пусть обморожение, на удивление врачей, оказалось не таким сильным, как следовало ожидать, но они до сих пор были несколько онемевшими, их кололо тысячей игл и жгло. А всё тело, каждый самый мелкий сустав выкручивало ужасной ломкой. Тео не понимал этого, не думал об этом, но за время, проведённое в доме Змея, он успел приобрести серьёзную наркотическую зависимость и теперь его организм требовал сладкого опиумного яда. Ему было жутко, просто жутко. Стены давили, тишина оглушала. Он не понимал, где он, он не помнил, как он сюда попал. Даже воспоминания о ледяном лесу, в котором он едва не уснул вечным сном, куда-то запропастились, ушли за грань сознания. Он помнил только его, Билла. Своего Билла. И он хотел обратно, потому что только рядом с ним не было страшно, только рядом с ним он теперь умел жить. А его не было. И пусть сумеречные воспоминания блуждали на границе между сознанием и бессознательным, напоминая о том, что парень бросил его умирать в лесу, Тео хотел обратно. Он хотел к нему. Без него он уже не умел. Тео не понимал, как попал сюда, в больницу, почему он здесь. Он был без сознания, когда его привезли, и пробыл в таком состоянии ещё три дня. Его, еле живого, околевшего, нашёл в лесу лыжник. В десятке километров от того места находилась спортивная база, а в этом лесу проходили тренировки. Билл точно знал, где пролегают маршруты спортсменов, и оставил Тео на достаточно расстоянии от этих мест. Но этот лыжник, ставший настоящим ангелом хранителем Тео, ужасно не выспался и решил схитрить, срезать больший отрезок пути. Таким образом, попытка обмануть строгого тренера спасла юноше жизнь, потому что ещё полчаса, и он бы уже никогда не проснулся. В общей сложности Тео провёл в ледяном лесу более четырёх часов, без одежды, на пятнадцати градусном морозе. Но он смог выжить. Выжить каким-то неведомым образом и даже не остаться без рук-ног, хотя конечности его уже и были неприятного синеватого оттенка на тот момент, когда нерадивый лыжник обнаружил юношу. Новогоднее желание сбылось.