Взросление меняет людей: Восход Тощего

Осторожно поджав под себя ноги, Тень тихонько пристроилась на небольшом каменном выступе в маленькой пещерке, послужившей им временным убежищем. Было темно и очень сыро, своды слабо подрагивали от далеких колебаний чего-то огромного, неизведанного и очень страшного… — Итак, каков наш дальнейший план? — поинтересовалась фантом вслух, с опаской поглядывая наверх и ужасаясь каждой осыпавшейся струйке пыли и каменного крошева — как бы все не рухнуло в любую секунду. Дефект находился рядом: весь понуренный, обессиленный, свернувшийся подле своей мамы калачиком. Он был совсем плох. Бледные помехи, что составляли его тело, слабо рябили выцветшим вальсом, теряющим жизнь и резвость. Что бы Барнс тогда не ввел в него через тот шприц, Дефект едва ли с этим справлялся, буквально увядая на глазах. «Не знаю,» — пронеслось в ответ. Око терялось, возможно, даже паниковало. Процесс усвоения тунгусского материала занимал куда больше времени, чем ожидалось. И что могло произойти с ним теперь — оно не имело никакого понятия. «Лишь бы он справился… Он обязан справиться…» — думало Око про себя. Тень нервно теребила свою длинную косу, опустив жалостный взгляд на Дефекта. Внутри она не находила себе места, боялась… Что, если ничего не сработает? Если он не выкарабкается? Она потеряет его и все это будет напрасно?.. Девочка аккуратно тянет к Глюко-Руку свою руку и неспешно поглаживает его по лбу, от волнения прикусив губу и ощущая, как слабеет излучаемое им тепло. Его состояние только усугублялось. Все произошло слишком быстро… не успели они отойти от развалин подземного сооружения достаточно далеко, как Дефекта хватил приступ слабости. Что-то внутри иссушало его, безжалостно съедало. — С тех пор, как мы покинули руины бункера, прошла уже куча времени, но ему все хуже… — тихо произнесла она, не прекращая убаюкивать малыша. — …мне страшно за него. «Должен признать, мне тоже, — ответило Око. — Но мы не должны терять надежду, Тень. С ним все будет хорошо.» — А если нет? Что, если Барнс нам солгал? Что, если мы доверились психопату?! — повысив от отчаяния голос, продолжила она. «Да, Барнс был психопатом, — согласилось существо. — Но он также был человеком, умеющим проигрывать. Ему незачем нам лгать, Тень.» Дефект совершенно не реагировал на их диалог, вжимая голову в колени и болезненно содрогаясь от подступающего холода. Голоса растекались в неразборчивый шум, уходя куда-то далеко на задний план. Все будто плыло, погружаясь во мрак. Плыло, погружаясь во мрак… . . . — Наконец… Тянущиеся к друг другу тени в затуманенном сознании задребезжали от чьего-то раздавшегося голоса — низкого, бесчувственного, рычащим звоном исходя буквально отовсюду, из всего помутневшего пространства вокруг. — Я чувствуя тебя. Твой мерзкий, дефективный, колеблющийся сигнал в моей паутине мыслей. Жалкий и никчемный. В голове. Дефект ощущал его у себя в голове. Этот голос, такой ужасающий и отчетливый, эхом хрипло растягивающий слова, звуча подобно завываниям ветра в подземных туннелях — гулко и холодно. — Как же долго я искал возможности узнать тебя поближе… — К-кто Вы?.. — едва слышимо прошептал Дефект в собственных мыслях, когда понял, что по-прежнему лежит рядом со своей мамой в пещере, пока его одолевают галлюцинации… сквозь которые с ним телепатически общается что-то ужасное. Ни Тень, ни Око не слышали зловещего собеседника, продолжая о чем-то спорить, пока Дефект отчетливо понимал свое безвыходное положение: он не может сказать вслух ни слова — только мысленно, он не может пошевелиться… он абсолютно беспомощен. — Я — Руководитель… — жутким тоном протянуло существо, отчего дефективный ощутил всем своим нутром мощное и подавляющее влияние, которое на него оказывало одно только это имя. — Когда-то ты был одним из нас. Когда-то ты был частью Трансляции, частью нашего Улья. Но сбился с пути. Стал бракованной деталью. И сейчас… ты… умир-а-а-а-е-ешь. Последние два слова он демонстративно выделил, произнеся их с каким-то злорадным утробным рыком. Слабость Дефекта на мгновение помрачила разум еще сильнее, позволяя ауре Руководителя все глубже закрадываться в его мозг, налаживая все более крепкую связь. — Старик Барнс дал тебе силу, с которой ты не совладаешь… — продолжил Руководитель. Голос его стал громче. — Это твой конец… тихий… медленный… и мучительный. Пульсирующая боль отдавалась в висках. Дефект из последних сил пытался дозваться до своей мамы, как маленький напуганный ребенок, встретивший чудовище из собственных кошмаров, однако та его совсем не слышала, находясь от него в таких ничтожных, но таких далеких нескольких сантиметрах. Его горькие крики не могли выйти за границы собственного сознания. — Дефе-е-е-ект… — с новым протяжным воем заговорил монстр. — Какое милое, славное имя она тебе дала… но… у Глюко-Рук НЕ. БЫВАЕТ. ИМЕН. Каждое слово отдавалось в голове, подобно удару била внутри колокола, практически оглушая бедного Дефи. — Не сопротивляйся, позволь мне пройти глубже в твой разум. Позволь найти тебя… чтобы я мог прийти и забрать Тень вместе с твоим именем. Поглотить их обоих, стереть. Если ты поддашься, ты сможешь выжить. Ты снова станешь одним из нас. Безликим и нужным. Нужной деталью. Я тебе это… обещаю. Под неумолимым натиском силы Руководителя Дефект был готов заплакать, если бы только имел глаза. Он боялся, как никогда прежде, как не боялся ни один Глюко-Рук — тихо скуля и шепча мольбы о помощи. — Нет… — через силу и боль ответил он. — Вы хотите убить нас… убить мою маму… я-я… я этого не позволю… — Дефект старался приглушить своим шепотом нарастающий гул, который в гневе излучал Руководитель сквозь потоки мыслей. — В-Вы пытаетесь воздействовать на мой мозг, потому что не знаете, где мы находимся… к-как воздействовали на Моно, без возможности к нему добраться… я-я… мама… м-мы Вас… остановим… — ГЛУПЕЦ! — раздался безмерно злой рык в ответ. — Ты всего лишь ошибка, никчемное бельмо на фоне моего замысла! И если у меня не выйдет тебя исправить, то ты… УМРЕ-Е-Е-Е-ЕШЬ… — У В-Вас… не получится… не получится… — отчаянно лепетал Дефект себе «под нос». — Я справлюсь… справлюсь… Гулкий шум стремительно подбирался к своему крещендо, но Дефект боролся. Он был обязан выбраться, обязан… Это длилось секунду… или две… а, возможно, и минуту. Целую вечность. А затем… все резко утихло. Оборвалось на самых высоких и невыносимых нотах этой адской пытки. Все закончилось. Тьма развеялась. Тень сидела на груди Глюко-Рука, практически незаметно разомкнув ранее сжатые губы в безмолвном и долгожданном удивлении. На ее больших, слабо светящихся темно-фиолетовых глазах заблестели крохотные слезинки счастья. Сердце радостно застучало, а на лице заиграла улыбка. — Очнулся…