— Эй, Моно?..
Дождь неустанно барабанил о ржавый покренившийся козырек, укрывший от стихии пару уставших детей. Монотонный отстук капель доносился до полусонного мальчишеского сознания словно из-под толщи воды. Меж исполинских зданий беспечно проносился ветер, насвистывающий сквозь водосточные трубы что-то протяжное, тоскливое. Пробирающее до холодка на позвонках.
И расслышать в этой заунывной опере осторожный голосок Шестой, тихонько прозвучавший справа, было очень трудно.
— М?
— Ты когда-нибудь мечтал о чем-то?
В небе что-то громыхнуло. Яркая вспышка света на мгновение озарила всю улицу, что через короткий миг погрузилась обратно в привычную темноту.
Моно озадаченно взглянул на свою подругу и вдумчиво хмыкнул. Есть ли у него мечта?.. По правде говоря, он ведь никогда об этом не задумывался. У него… просто не было на это времени. Мир безжалостных чудовищ очень редко давал возможность отдохнуть, и тратить эти драгоценные секунды всегда хотелось на нечто более полезное.
Паренек незаметно выскользнул из своих мыслей и отрицательно качнул головой.
— А я мечтаю кое о чем…
Ответ Шестой был таким нерешительным и слабым, что даже она поняла по собственной интонации, насколько неуверенна в сказанном.
Ночной Бледный Город обволакивал вечный ливень, закрадываясь и протекая в каждую мелкую улочку, забивая холодом и отчаянием каждую щелку и каждую спрятавшуюся здесь душу, что трепетно надеется дожить до утра. Здесь нет мест каким-то мечтам. Здесь никто не верит во что-то лучшее. Потому что лучшего самого по себе быть не может.
— Расскажешь? — внезапно говорит Моно, повернувшись к подруге.
Возникает робкая тишина, после которой девочка неуверенно спрашивает:
— Ты не будешь смеяться?
Он качает головой.
Снова гром. Снова вспышка молнии. Шестая тихо вздыхает.
— Я… мечтаю, что однажды, как и любая гроза, это все закончится. Однажды рассеются тучи и непогода уйдет. Подует теплый ветерок, а на небе засветит яркое солнце. Не будет монстров, некого будет бояться. И тогда мы… мы сможем больше не прятаться, — она устремляет свой мечтательный взгляд куда-то вдаль. — Ты ведь только представь себе, какого это… когда ты вдыхаешь теплый весенний воздух и понимаешь, что все самое страшное теперь позади. Что теперь у нас получится зажить счастливо… — голос ее сбивается и она на секунду замолкает, опустив голову. — Я… я всегда мечтала, что однажды так и будет… прямо как у меня во снах.
Моно молчит. Замолкла и Шестая. А капли все стучали о ржавый покренившийся козырек, постепенно наращивая темп. Непрекращающийся гул доносился то тут, то там, взвывая детишек наконец покинуть убежище и продолжить долгий тернистый путь к Сигнальной Башне.
— Однажды… — вдумчиво протянул мальчик, с печалью поднимая прильнувшие к прорезям пакета глаза вверх, где сквозь толщу льющейся воды виднелось черное, точно смола, небо, затянутое грозовыми облаками.
Мужчина бесшумно выдохнул, открыв глаза и измученным взором устремившись куда-то вниз. Порыв ледяного ветра хлыстами бил в лицо. Гонимые им с огромной скоростью тучи шустро проносились рядом, огибая верхушку громадного небоскреба, где Тощий стоял в абсолютном одиночестве, возвышаясь над полуразрушенным городом и буквально целым миром.
— Однажды… — скорбно протянул он, придерживая одной рукой шляпу, дабы ту не унесло.
Мир без монстров, очищенный от желчи в лице страданий и насилия. Мир, где есть только яркое солнце и приятный весенний ветерок, несущий в себе душистый аромат распустившихся цветов. То была самая заветная мечта Шестой.
Его Шестой. Несбывшаяся, так и оставшаяся скромным детским секретом, знал который один лишь старый телеведущий. И даже непроницаемая мгла, что охватывала его память с течением лет, не могла заставить позабыть о словах, сказанных девочкой в ту дождливую ночь.
— Прямо как в твоих снах…
Он сжал кулак до боли в костяшках. Злоба на весь мир никогда не отпускала его, именно она помогала помнить о давней подруге и ее чистосердечном признании.
— Прямо как в моих снах… — глухо повторил Тощий и отвернулся от ненавистной картины городских руин. Он не скрывал самому себе, что с каждым убитым взрослым мстил всему этому проклятому кошмару за Шестую и Моно. За тех маленьких запуганных детей, кем они были когда-то, неисчислимое количество циклов тому назад.
И кого уже больше нет.
Тех Моно и Шестой давно не стало. Остался лишь Тощий и заветная мечта, которую он обязался исполнить во что бы то ни стало. Потому что всю свою жизнь тайно мечтал о том же. О дивном новом мире, где его маленькое «я» сможет зажить счастливо.
Мужчина стиснул зубы и перенесся внутрь Башни, в свой рабочий кабинет. Оперевшись руками о стол, он принялся внимательно изучать схемы и планы, начерченные на бесчисленных бумажных листах. Внутри все трепетно трясло от предвкушения грядущего триумфа. Ведь сегодня именно тот день, когда
их мечта наконец-то сбудется. Он сотрет с лица Земли всю ту челядь, что решила властвовать и тиранить невинных детей. Он избавит обреченные души от страданий. Он наконец очистит этот прогнивший мир от постоянных ужасов и страхов. Нужно лишь дождаться, когда Северный Ветер выполнит свою часть уговора, и тогда Трансляцию уже ничто не остановит.
— Хозяин, — раздался из-за спины дребезжащий голос одного из прислужников. Мужчина взглянул на него через плечо и сурово произнес:
— Почему так долго? Надеюсь, вы со всем закончили.
Глюко-Рук утвердительно кивнул. Вещатель слабо ухмыльнулся и выпрямился, переводя взгляд на снимок Чрева, лежащий средь остальных бумажек. Комната заполняется едва ощутимой электростатикой.
— Отлично. Но мне нужно знать, нет ли на этом судне тех, кто способен нам помешать, — внезапно его ухмылка исчезает, а в глазах вспыхивает гнев. — Потому что если кто-то такой и найдется… — он неспешным движением берет фотографию и та начинает медленно тлеть в его пальцах. — Я сотру его в порошок.
— Если судить по всем нашим данным, Моно — самая большая угроза для всех наших планов.
— О мальчишке беспокоится не стоит, — хмыкнул телеведущий. — Каким бы сильным он ни был, с Ветром юнец навряд ли совладает.
Он на какое-то мгновение замолк, а затем, выбросив обгоревшую бумажку, прошел мимо существа и направился к выходу.
— Передай всем, чтобы начали финальную подготовку. К моменту поимки детей все должно быть завершенно. Я не хочу откладывать такой момент из-за всяких пустяков.
Глюко-Рук проследил за ним взглядом и тихо, как-то странно прошипел:
— Не беспокойтесь, владыка. Мы передадим Руководителю, чтобы все было в наилучшем виде.
— Я очень надеюсь, — хмуро буркнул он и вышел из комнаты.
***
Но был Вещатель далеко не единственным, кто близился к завершению всех своих коварных замыслов.
В это же время где-то на Чреве.
Треск ломающейся древесины эхом разнесся по пыльным заброшенным помещениям. Прозвучало несколько глухих ударов, после чего некто сильным пинком окончательно выбил непрочную парную дверь с петель. Щепки и деревянные обломки разлетелись по выцветшему пурпурному ковру. Пыль взмыла в воздух большим клубом, сквозь который пробился яркий луч света.
Во внутрь, тучно переваливаясь с ноги на ногу, вошли двое толстяков в поварской форме: один с тяжеленным топором, а другой — с мощным ручным фонарем, разгонявшим густой затхлый мрак. Следом за ними неспешно прошествовал высокий сухопарый мужчина с растекшимся, словно воск, лицом, заведя руки за спину и держа гордую осанку. Лакированными туфлями он перешагнул через учиненный коллегами беспорядок и брезгливо осмотрел убранства ранее запечатанного крыла покоев Хозяйки, чуть приподнимая кривые брови, — сплошь заваленная всяким старомодным тряпьем мебель и все те же дурацкие манекены, которыми буквально забит этот этаж.
Фыркнув, Коридорный вместе с поварами направился дальше по коридору, где их ждала еще одна запертая дверь. «Восковой» кивнул одному из близнецов, дабы тот незамедлительно избавился от препятствия, после чего достал из кармана своего алого сюртука старый пожелтевший лист бумаги, развернул и принялся внимательно изучать. Этим листом оказалась выкраденная давным-давно карта верхних уровней корабля, припрятанная Коридорным и много лет ждавшая своего часа. А смерть госпожи — чем не повод заглянуть в ее владения?
— Я уверен, оно точно должно быть где-то здесь. Карта врать не станет, — шепотом заявил сам себе швейцар.
— Кажись, там и впрямь что-то есть! — крикнул Грен, с любопытством заглядывая в проделанную топором щель.
— Ну так выбей ее наконец, кретин! — нетерпеливо приказал он ему, оторвавшись от карты.
Грен недовольно прокряхтел что-то, но все же указания выполнил, c трех мощных пинков напрочь снеся дверцу, что оказалась попрочнее предыдущих, но все же недостаточно, чтобы воспрепятствовать огромной поварской туше.
Троица незамедлительно вошла в следующий зал. Толстяки, как один, удивленно поразивали рты, не веря собственным глазам, пока Коридорный, охнув, ликующе произнес:
— Да! Это оно, господа, — наша драгоценная кладезь! — и, аккуратно сложив, засунул лист обратно в карман. — Схрон всех магических артефактов, когда-либо собранных Хозяйкой Чрева!
Просторное многоэтажное помещение, служившее тайным хранилищем, встретило их громадной коллекцией самых разнообразных и чудаковатых реликвий. На роскошных каменных пьедесталах красовались узорчатые фарфоровые маски, изображавшие уродливые гримасы. На одной из стен висело целое скопище всяческих колюще-режущих орудий: от острых катан до увесистых шипастых булав. На полках многочисленных массивных шкафов располагались книжные тома с, вероятнее всего, темными заклинаниями, которые Леди с какого-то перепугу решила хранить здесь, а не в своей основной библиотеке — будто бы там она не прятала ничего опасного, ха!
Колбы с зельями, переливающиеся драгоценные камни, золотистые ларчики с неизвестным содержимым, а также много-много других предметов, чье предназначение даже с ходу и не скажешь — от всего так и веяло какой-то нехорошей аурой, отчего на лицо Коридорного медленно закралась коварная улыбка.
— Ого! Это ж… сколько ты планировал попасть сюда? — изумленным голосом спросил у него Палм, осторожно обходя (насколько это позволяли габариты) несколько пьедесталов с масками.
— Достаточно, чтобы придумать этому барахлу хорошее применение, — проскрипел в ответ швейцар, разбивая локтем стеклянный ящик, в котором на витиеватой деревянной подставке хранился посох с наконечником в виде хрустального шара, после чего добавил: — И я уверен, наша достопочтенная Хозяйка совсем не будет против, если мы им воспользуемся.
Близнецы сочли данный жест за намек, поэтому, с ухмылкой переглянувшись, также принялись бить и ломать все без разбору, вооружаясь приглянувшимися магическими вещичками.
— А теперь, господа, — продолжил долговязый мужчина, неспешно беря посох в руки. И как только это произошло, шар-наконечник ярко засветился, обдав бесформенный лик зловещим фиолетово-голубым сиянием. — Кхе-хе-хе…
время заняться делом.
