Взросление меняет людей: Восход Тощего

Подозрительная тишина стояла в этих прогнивших стенах, пока дети усердно продолжали свое опасное путешествие по запутанной сети вентиляции. Ни далекого гулкого скрежета механизмов, едва поддерживающих этот корабль в рабочем состоянии, ни воя резких порывов воздуха, ни тихих щебетаний притаившихся в тенях мелких паразитов, желающих отведать детской плоти. Ничего. Лишь множество шлепаний босых ног о металлическую поверхность. Словно умирающее Чрево вдруг обрело разум и решило провести свои последние часы в скорбном молчании. Ребята тоже молчали. Осмотрительность в такой ситуации была превыше всего. Они забрались в самые глубины корабля, вокруг — неизвестность. Никто не знает, что может поджидать их уже за следующим поворотом. Даже при наличии такого одаренного мальчика, как Моно, что мог запросто отпугнуть небольшую стайку жуков-переростков, не было залога победы. Рисковать определенно не стоило, и самое большее, на что решались дети, это тихие, почти неслышимые перешептывания. — Не кажется вам, что здесь как-то… сыровато? — тихонько спросил у спутников Григгси, осторожно проведя босой ногой по полу. — Это потому, что мы спустились очень глубоко. Ниже нас только затопленные склады и дно морское, — ответил ему Беглец, что шел одним из первых, ведя за собой всю остальную группу. — Потому и жучар этих нет, воды ведь боятся. — А ты что, здесь уже был? — с любопытством поинтересовался у него Моно, идущий справа в компании Шестой и Карла. — Был. И не раз, — ответил он, покрепче сжимая рукоять своего копья. — Впервые спустился сюда, когда из детсада бежал. До одури гадкое место. Повсюду вода, холодная такая. Вспоминать не хочется, — какое-то время помолчал, настороженно пялясь во тьму впереди, а затем продолжил: — Водилась там еще старуха одна, обитала в этой самой воде и утаскивала к себе всякую приглянувшуюся добычу. И я чуть не стал одной из таких. Бр-р-р… — И как же ты тогда выбрался? — Прикончил старуху. Скинул в воду телевизор, ее и убило током. С тех пор захожу туда иногда… то есть заходил. Там много мелких пиявок раньше водилось. Я их отлавливал, а потом притаскивал к нашим. Пиявки на вид мерзкие, но на вкус очень даже ничего, — Беглец тихо усмехается и косится на Григгси с Шеком. — Всяко лучше той стряпни, которой нас деда Роджер угощал, да? — те, будто что-то вспомнив, корчат недовольные гримасы. — Подожди, — Моно на мгновение задумался, силясь осмыслить одну вещь. — Зачем же ты сбежал, если вы с Роджером очень хорошо ладите? Или вы… — Мы не всегда с ним ладили, — Беглец закончил мысль за него. — Было время, когда он просто выполнял свою работу. Следил. Кормил. Отбирал из ребят самых старших, тех, что уже свое тут отжили, и отправлял к поварам. Безоговорочно. Покорно… — И что же такого случилось, что он прекратил отправлять вас на съедение? — Моно и сам не заметил, как задавал все больше и больше вопросов, пока остальные с интересом слушали. — Однажды Лодочник, тот, кто нас всех сюда привез, из жалости приютил к себе одного маленького мальчика. Я не знаю, почему и зачем. Может, он тоже не такой плохой, как наш дедушка. Мы с тем мальчиком даже были знакомы… пока его не нашел другой прислужник Хозяйки — дядька с лицом, что как будто из плавленного воска сделано… Лодочник с тех пор изменился и больше не брал к себе ни одного ребенка. А дети, которых он привозил с материка, были подавленными и запуганными… даже больше, чем раньше. А для нашего дедушки… не знаю. Может быть, для него это стало последней каплей. Постепенно он начал отдавать на кухню все меньше детей, пока, наконец, совсем не перестал этого делать. Говорил им, наверное, что нужная партия еще не подросла. Так мы и стали медленно, но верно проникаться к нему доверием. А после гибели Хозяйки, когда мы все остались заперты здесь, внизу, он принялся заботиться о нас еще трепетнее, словно предвидел, что случилось нечто очень плохое. — Это так трогательно, — робко сказала Рыжая по окончанию рассказа, заключив свои ладошки в замочек и мило улыбнувшись. — Ваш дедушка совсем как мой Доктор… вам очень повезло, что у вас есть такой добрый взрослый, — потом понурила грустный взгляд в пол. — Надеюсь, c Доктором тоже все будет в порядке. — Обязательно будет, — с улыбкой приободрил ее Моно, положив руку ей на плечико, а затем вновь обратился к Беглецу: — Выходит, Роджер решился на такой поступок именно из-за Лодочника? — Выходит, что так, — добро улыбнулся в ответ парнишка в синем. — Вы же с ним знакомы. Разве это не чудо, что наши надзиратели оказались не такими уж плохими людьми, а? Ну, за исключением того с плавленным лицом… Говорят, он всегда стремился заполучить расположение Хозяйки и повысить свой статус. Интересно, куда же теперь этот хмырь денется, когда все, к чему он так стремился, вот-вот утонет вместе с этим кораблем… — внезапно он останавливается, ощутив у себя под стопами слабую вибрацию. Все остальные поступили аналогично, в смятении переглянувшись. — Кстати говоря о потопе… — и обратился к двум неразлучным мальчишкам, как какой-то командир: — Григгси, Шек, вы же разговаривали с дедушкой по воздуховоду, так? Он же нашел безопасное место, куда сможет пробраться и встретиться с нами? Это точно на затопленных уровнях? — Так точно, шеф! — показушно отсалютировал Григгси, на что Шек укоризненно пнул его в плечо. — Не выпендривайся, Григгс! — строго сказал он. — Думаю, нам стоит поторопиться, пока все это место… — колебания под ногами резко усилились, отчего дети с криками повалились друг на друга. — Черт! Стены задрожали, в затхлом воздухе тоннеля срезонировал какой-то громкий скрежет, потом грохот и жуткая тряска. Мгновение — и ребята уже захлебываются в ледяной воде, что мощными потоками заполняла пространство из образовавшихся брешей. Ребят уносило в эти же самые бреши, вертя и переворачивая, словно беспомощных тряпичных кукол в стиральной машине. Вода жгла кожу, воздух стремительно покидал легкие, пузырями выходя наружу из ноздрей и ртов. Моно в панике сопротивлялся стихии, вовлекая в свои попытки плыть все усилия. Остальные пропали из виду, пузырящаяся муть заволокла глаза. «Поверхность! Нужно плыть на поверхность!» — точно некая мантра вертелась у него в голове, пока руки и ноги усердно двигались, стараясь вытянуть тощее тело наверх. Борьба за жизнь растянулась на мучительные секунды, которые окончились всплеском, кашлем и жадным вдохом. Стараясь оставаться на плаву, парнишка ухватился за первое, что попалось под руки, чем оказалась какая-то пустая консервная банка. Он продолжал усиленно глотать драгоценный кислород, пока, наконец, не приходит в себя окончательно. Испуганно вертит головой, ищет остальных. Внезапно в нескольких сантиметрах от него выныривает Шестая и судорожно цепляется пальцами за его рубашку. Она кашляет, дрожит и сбито дышит. Он приобнимает ее, помогая успокоиться. Рядом, сопровождаемый все теми же всплеском и брызгами, всплывает Беглец, через несколько мгновений и Шек. Оба подплывают к Моно и хватаются за банку, как за общий спасительный плот. — Твою мать! Где Григгси?! Ребята, он всплыл?! — с мечущимся в разные стороны взглядом выкрикнул парень в коричневом плаще, после чего, оглядевшись и не медля больше ни секунды, резко нырнул обратно и скоро вернулся со своим некогда кучерявым напарником на плечах. Тот принялся выкашливаться воду из легких. Тем временем всплыли и двое других. Фредерик, охая и чуть ли не плача, уцепился за какую-то деревяшку, попутно придерживая одной рукой перепуганного Малыша. Вырвался из пучины и Карл, чья простыня насквозь промокла и плотно обволокла лицо, пока он сам едва держался на поверхности. Мимо проплыл мышонок, шустро гребя своими крохотными лапками и используя хвост в качестве руля, мордочкой подталкивая хозяину ближайший предмет, за который можно ухватиться — какой-то здоровенный ботинок, после чего сам вскарабкался на него и начал отряхивать свою шерстку. Вскоре раздался еще один всплеск, а следом и крик: — П!.. Помогите!.. Я не умею пл-плавать!!!.. Голос принадлежал Рыжей. Все повернули головы на отчаянные вопли и увидели рыжеволосую, беспомощно барахтающуюся в воде. — Хватайся за что-нибудь! Хватайся! — раздалась нескладная какофония детских голосов. Девочка находилась на большом отдалении ото всех, поэтому никто из ребят не мог броситься плыть, грозясь самому утонуть, но и попыток хоть как-то помочь тоже никто не оставлял. Девочка хватает ручками какую-то обломанную дощечку. Соскальзывает, но с новым рвением пытается ухватиться. Дрожь пробирает ее тело, она чуть ли не истерит. — Рыжая! Рыжая, слышишь? Успокойся, мы тебя вытащим! Обязательно вытащим! Мы все отсюда выберемся! — доходит до ее слуха голос Моно. Она кивает, зажмуривается и сдавленно всхлипывает. — Ка… какого… чт… ч-что произошло?! — кое-как выпалил обессиленный Григгс, по-прежнему вися на плечах у друга. — Я ошибся… ох, елки, как ошибся, — дрожащими синими губами оттарабанил Беглец. — З-затопленные помещения… он-ни находились не под нами, а над нами… корабль успело з-затопить еще сильнее… — Это плохо… — как можно более спокойно попытался произнести Шек, хотя вышло не очень убедительно. — Если нам, Моно, нужно добраться до печи, то ее… ее же могло и затопить, черт возьми. — Н-надеюсь, что нет, — не переставая держать Шестую, рассудительно (насколько это позволяла ситуация) прошептал тот. — Если огонь в печи погаснет, то Чрево окончательно умрет… и мы тоже… Лодочник так говорил. — Значит, время у нас еще есть, — заключил Беглец и с надеждой огляделся. — Вон! Смотрите, там огроменный шкаф плавает! Эй, все, гребите туда! Дети последовали указаниями мальчишки и поплыли к шкафу, что громоздился на водной глади, словно большой деревянный остров. Все, кроме Рыжей — на плавание у нее банально не оставалось сил. Она лишь чудом продолжала держаться на плаву, по-прежнему не разжмуривая глаз и что-то беззвучно шепча под свой веснушчатый носик. — К-какой ужас… — практически неслышно вымолвил Карл, вскарабкавшись на сушу первее всех и стянув с себя простыню, принимаясь выжимать из нее воду. Верным хвостиком за ним выплыл мышонок, а далее и вся остальная команда. — А я еще свою сумку с копьями потерял… и ножик самодельный… — тоскливо прогудел Беглец, выбравшись из воды и рухнув на отсыревшую твердую поверхность. — Отстой… — Мы все чуть кормом для рыбешек не стали… а т-тебя сейчас твои самоделки заботят… — буркнул ему Григгси, плюхнувшись рядом. — А г-говорят, что я веду себя, как ребенок… — Ребята, давайте поругаемся потом, ладно?.. А то как-то не к месту сейчас, — нерешительно произнес Фредерик и, обняв Малыша, посмотрел в сторону Рыжей. — Как нам теперь ее вытащить? — Я могу сплавать, — отозвался Шек и снял с себя промокший плащ, убрав мокрые белобрысые волосы с глаз и оглядев помещение, бывшее когда-то, по-видимому, чем-то на подобие гостиной. Возможно, комнатой для работников или что-то в этом роде. Заполненное наполовину водой, с массой прорванных труб, будто бы это было еще и техническое помещение, полуобваленным потолком и кучей плавающих обломков всякой мебели. Но не прошло и нескольких мгновений, как до ушей вновь донесся пронзительный крик девочки. Все кучно вздрогнули и увидели, как она снова забарахталась в воде, пытаясь отплыть от центра зала, где находилась все это время. Она отчаянно визжала, махала руками, точно пыталась отбиться от чего-то. — В воде! Там!.. Есть что-т… — оборвалась она на полуслове, резко исчезнув под водой. А в следующую секунду по дну их «острова» нечто совершило сильный удар.