Лотос о шести лепестках

2

      Несмотря на то, что в этой жизни шанс всё исправить был предоставлен ему куда раньше, Дунфан Сяньюнь своими же руками завёл Инь Фэйсина в могилу, хотя для других всё выглядело совершенно иначе: он и слова тёмному заклинателю не сказал.       Решив, что должен лишь правильно настроить своего шиди ещё до того, как тот вырастет и начнёт совершать ошибки, Дунфан Сяньюнь чуть ли не с первого дня вбивал мальчику в голову знание о том, что тёмный путь — страшнейшее решение и запретная тема. В итоге, Инь Фэйсин вырос с мыслью о том, что быть тёмным заклинателем это всё равно, что подписать собственный смертный приговор, и Дунфан Сяньюнь с чистой душой занимался теми делами, что преследовали его из жизни в жизнь. Он считал, что справился со всем, но в итоге сам же загнал себя в тупик без шанса выбраться.       Инь Фэйсина не пришлось изгонять из школы после проваленного задания, потому что Дунфан Сяньюнь объявил себя его покровителем, но в итоге юношу просто атаковали на дороге после простейшего задания, загнав в пропасть, где он снова познакомился со своей будущей шифу. Когда Дунфан Сяньюнь вернулся из уединения, ему сообщили, что второй ученик школы бесследно исчез. Когда он на мече прилетел к ущелью, было слишком поздно. Подняв сильнейший поток ветра, оттуда выпорхнули две фигуры: алая и фиолетовая.       Хоть он и считал, что всё можно исправить, если Инь Фэйсин в этой жизни безоговорочно верил ему, шиди даже не одарил своего старшего взглядом, и они с будущей главой школы Баймэй скрылись в облаках, заметая следы. Дунфан Сяньюнь был так поражён произошедшим, что бросился в погоню слишком поздно. Он мог преследовать их до самой школы, но проникновение на территорию тёмных заклинателей было равно самоубийству или фактическому объявлению войны. Памятуя, как в прошлой жизни был вынужден вырезать золотое ядро Инь Фэйсина собственными руками, он решил сделать всё возможное, чтобы этого избежать. Инь Фэйсин знал, что тёмный путь не принесёт ему ничего хорошего, он безоговорочно верил своему дашисюну. Всё должно было быть в порядке. Дунфан Сяньюнь просто должен был снова найти способ встретиться с ним и вернуть блудного ученика в родную школу. Наверняка существовал способ отказа от тёмного пути, если ты ещё не достиг демонического уровня. В нынешней ситуации он был абсолютно уверен в своём успехе. И тем больнее было падать с этой высоты, когда он таки провалился.       Демоническая война так и не успела начаться, потому что школа Баймэй объявила переговоры с самыми влиятельными заклинательскими школами. Дунфан Сяньюнь считал, что был готов к любому исходу, но ничто не могло подготовить его к тому, что Инь Фэйсин умрёт в тот же день.       Инь Фэйсин, одетый в одежды тёмных заклинателей, с гордо выпрямленной спиной поднялся на помост и обратился ко всем со словами о том, что эта школа тёмного пути не собирается враждовать с праведными заклинателями, а стремится заключить мир. Он перечислил ряд ограничений: никаких убийств, никакого воровства, никакого вреда невинным ради ритуала — и всё прочее утопическое. Откровенно говоря, звучало как сказка, но шифу, стоявшая по правую сторону от своего первого ученика, ни разу не возразила и даже периодически кивала с серьёзным лицом, непривычно сочетавшимся с её почти по-детски невинной внешностью. Судя по лицам старших заклинателей, над наивным парнем неприкрыто смеялись, ожидая, пока он закончит свою пламенную речь, чтобы растоптать юные амбиции. Однако в этот раз Инь Фэйсин обыграл их всех.       — Ученик не раз слышал о поверье, что тёмные заклинатели способны жертвовать исключительно другими для достижения своих целей. Этот ученик поступит иначе — он отдаст свою жизнь, чтобы защитить мир между нами. Договор будет подписан его кровью и больше ничьей. Есть возражения?       Ещё недавно его алые глаза светились юношескими мечтами, однако сейчас взгляд был тяжёл и стремителен, как острие клинка. Дунфан Сяньюнь почувствовал, как по его коже пробежал холодок, не предвещавший ничего хорошего. Скосив глаза в сторону главы школы Баймэй, он увидел, что у той в глазах стояли слёзы, и сердце заклинателя упало, однако в этой ситуации он был способен лишь стоять и смотреть.        Дунфан Уцюн упёрся одной рукой в бедро, изящно переместив вес с ноги на ногу.       — Звучит заманчиво, этот господин не имеет никаких возражений.       Следуя его примеру, один за другим остальные согласились, недоумевая насчёт результата этих переговоров. Где это было слыхано, чтобы демоническая школа заключала мир с праведными заклинателями? Скосив взгляд в сторону, Дунфан Сяньюнь заметил крупно вздувшиеся вены на виске шишу, стремившегося сохранять хладнокровный и сдержанный вид перед лицом позора. Кого-то ждала неплохая трёпка, как только он сойдёт с помоста. Но Сяояо Дуин не учёл одного простого факта: его ученик никогда не предстанет перед ним снова.       Губы вчера беззаботного мальчишки растянулись в холодной улыбке, так и не достигшей глаз. Повернувшись к И Сяньфэн, он через плечо бросил короткое:       — Шифу.       Девушка взмахнула рукавом, и перед каждым главой в воздухе повис свиток, где все озвученные условия были записаны аккуратными столбцами. Дождавшись, пока люди осмотрят запись, убедившись, что она соответствует действительности, глава школы Баймэй тихо обратилась к ним, но голос её прокатился от одного конца толпы до другого, настигнув даже самого глухого человека:       — Если господа согласны с заявленными условиями, они поставят отпечаток своей духовной силы и запечатают свиток. Храните его бережно в память о договоре. Нарушение будет считаться прямым объявлением войны.       Инь Фэйсин меланхолично наблюдал за тем, как человек за человеком запечатывал свой свиток и прятал его в рукав или сумку цянькунь. Чем меньше свитков оставалось, тем тяжелее становилось у него на душе, тем ниже опускались плечи и тем выше поднимался едва заострившийся подбородок. Дунфан Сяньюнь увидел, как шишу тоже запечатал свой свиток, едва заметно скрипнув зубами.       Как только последний контракт был заключён, И Сяньфэн кивнула, и Инь Фэйсин снова обратился к толпе:       — Этот ученик приступит с исполнению первого условия договора. Открыв свиток ещё раз, вы сможете увидеть его подпись. Пусть этот конец проложит новое начало.       Договорив, он внезапно посмотрел прямо в глаза Дунфан Сяньюню, взгляда которого избегал всё это время. На долю секунды тепло апатичной улыбки достигло уголков глаз когда-то ученика школы Сяояо, и тот поднял руку, откидывая длинный рукав. Щелчок пальцев — из бесстыдно обнажённой груди парня пророс ледяной нетающий цветок, окрашенный кровью.       Алая жидкость даже не успела остыть, когда жизнь покинула тело Инь Фэйсина на глазах у всех, и он тяжёлым грузом осел на землю, в последний момент подхваченный тонкими женскими руками. И Сяньфэн пыталась сохранять стойкость, однако слёзы потекли по её щекам, когда она прижала беловолосую голову к груди, бережно поглаживая, будто человек в её объятьях всего лишь спал. Повернувшись к примолкнувшей толпе, она смерила заклинателей тяжёлым взглядом.       — Если праведные заклинатели так ценят каждую жизнь, вам лучше сделать так, чтобы эта не была пожертвована впустую, — всё так же тихо и хладнокровно сказала она, после чего растворилась в воздухе вместе с телом.        Дунфан Сяньюнь не чувствовал ног под собой. Этого не должно было случиться. Инь Фэйсин не должен был умереть. Инь Фэйсин не должен был отдать свою жизнь ради того, чтобы наладить отношения между заклинателями, заключив шаткий мир. Инь Фэйсин должен был вернуться к нему, осветив серые будни детской улыбкой и звонким голосом. Всю жизнь Дунфан Сяньюнь был убеждён, что прекрасно справляется со всем один. Так почему же он чувствовал себя брошенным в этот самый момент? Почему мир потерял запах и краски? Почему голоса других оказались пустым шумом? Почему он ошибся? Где?       Некоторое время заклинатели ещё оставались на месте, удивлённые резкой сменой разыгравшейся перед глазами сцены. Кровавый контракт был тёмным искусством, в котором заклинатели демонической школы не одно столетие набивали руку. Заключив его, так просто не выкрутишься. Договорившись о том, что организуют ещё одно собрание, чтобы пересмотреть нынешнее положение дел, заклинатели разошлись в смешанных чувствах, и вскоре только представитель школы Сяояо и её первый ученик остались стоять на месте.       Сяояо Дуин не моргая смотрел на кровавый отпечаток и не решался отвести взгляд, будто от этого случившееся могло оказаться правдой. Дунфан Сяньюнь прекрасно понимал его чувства, поэтому молча стоял рядом, спрятав руки в рукавах, чтобы не было видно того, как крепко он впился ногтями в кожу, чтобы привести себя в чувства. Искоса глянув на своего ученика, Сяояо Дуин поразился его стойкости и каменному выражению лица, демонстрировавшего спокойствие и отрешённость. Однако именно это заставило мужчину взять себя в руки и спрятать злосчастный свиток, после чего он развернулся и взмахом рукава велел следовать за собой.       С того дня заклинательский мир не был прежним, как и внутренний мир Дунфан Сяньюня. Он прожил долгую и даже яркую по некоторым меркам жизнь, следя за тем, чтобы жизнь Инь Фэйсина действительно не была отдана зря. Он не покидал своего шишу, истощавшего и потерявшего живой блеск в глазах: ученик был для него так же драгоценен, как родная младшая сестра. Иногда к нему в кабинет захаживал загадочный человек с золотой аурой, однако Дунфан Сяньюнь был достаточно благоразумен, чтобы не задавать лишних вопросов и не вмешиваться. Каждый из них переживал это по-своему.       Мир понемногу начал меняться, и он был главным тому свидетелем. Однако даже когда он стал уважаемым мастером своей школы, календарь можно было сверять по тем дням, когда Дунфан Сяньюнь навещал место, в котором покоилось тело его шиди. Первая попытка для парня чуть не обернулась скоропостижной смертью — нельзя было сказать, что подобный исход не удовлетворил бы его. Чтобы узнать месторасположение тела Инь Фэйсина, он направился в самое сердце школы Баймэй, не учтя тот факт, что глава всё ещё скорбела по своему первому и последнему ученику. На кончиках её пальцев потрескивали золотистые молнии, пока она бессильно смотрела на незваного гостя.       — Глава не желает, чтобы кто-то из праведных заклинателей беспокоил её ученика, — сказала она. — По правилам глава должна изгнать заклинателя и наказать его за вторжение, но… — она не удержалась от всхлипа, — ученик просил позаботиться о его дашисюне.       По старой привычке, слишком глубоко укоренившейся в его душе, Дунфан Сяньюнь сохранил ровное лицо, однако сердце его замерло на растянувшееся в бесконечность мгновение. Инь Фэйсин вспоминал о нём. Он беспокоился о нём даже когда являлся единственным, кому предстояло умереть.       — Этому… — он запнулся, собравшись с мыслями и чувствами. — Мне очень жаль. Я тоже скучаю по нему.       Золотистые искры погасли, но И Сяньфэн всё равно бросилась в сторону парня, только вместо яростного удара обхватила его руками, спрятала лицо в груди и горько заплакала, как маленький ребёнок. Растерявшись, Дунфан Сяньюнь гладил её по голове, будто у самого сердце не рассыпалось на тысячи осколков, окончательно раскрошившись, когда он увидел тело. По миру пошёл слушок о том, что старший ученик школы Сяояо сблизился с главой школы Баймэй, памятуя об участи второго ученика, а Дунфан Сяньюнь из года в год навещал тело Инь Фэйсина и наблюдал за тем, как из раненной девочки И Сяньфэн превращается во влиятельную женщину, вскоре взявшую под каблук всех подчинявшихся ей заклинателей и способную усмирить несогласных.       Даже спустя десятки лет благодаря внутреннему холоду нетающего льда Инь Фэйсин был так же прекрасен, как и в день своей смерти. Слишком дорогой ценой он смог изменить мир и показать, что тёмный заклинатель не всегда значит плохой человек. Дунфан Сяньюнь пообещал себе сполна выплатить этот долг, положив свою собственную жизнь на то, чтобы продлить установившийся мир. Однако сердце его навсегда замёрзло, будто из него в тот самый день тоже пророс ледяной цветок, убив их обоих.