Hope It Gives You Hell

Геральт впервые встречает Йеннифэр, когда оказывается по уши погрязшим в полицейском расследовании после расставания с Лютиком. Честно говоря, он почти сожалеет об аресте Ричера. Если бы его не засадили за решётку, он и Лютик всё ещё были бы вместе. Но Геральт знает, что его моральные принципы не позволили бы подобному случиться, поэтому единственный способ всё исправить — снова посадить Ричера и его банду в тюрьму. Затем он сможет вернуться к Лютику, попросить прощения и попытаться искупить свою вину, не смотря на то, что его поступок — всего лишь попытка защитить. Однажды днём ​​Йеннифэр заходит в полицейский участок, как будто она хозяйка этого места. Все очарованы ею, и это справедливо — она ​​поразительно красива. И хоть Геральт не отрицает этого факта, ему всё равно. Он совсем не заинтересован в ней, как в девушке. Он вообще ни в ком не заинтересован, кроме Лютика. — Я хочу свидетельствовать против Ричера, — объявляет она. — И кто же Вы? — устало интересуется Геральт, но в его голосе загорается искорка надежды. — Йеннифэр Венгерберг, — отвечает девушка с лёгкой улыбкой. — Я работала с ним последние три года. Геральту тут же хочется кинуться к ней с наручниками, потому что она одна из причин, по которой его жизнь идёт наперекосяк. Однако он знает, что терять такого свидетеля не в его интересах. Геральт ведёт её в комнату для допросов и морально готовится к долгому дню. — Почему Вы хотите свидетельствовать против него? — Он стал более агрессивным. Сотрудничество с ним становится слишком опасным для меня и... Для меня. От её слов Геральт злится и его немного тошнит. Он действительно не хочет с ней работать, но разве есть выбор? — Хорошо. Расскажите мне всё, что знаете. — Мне нужна защита. Полная защита. Я не попаду в тюрьму, и вы сделаете всё, чтобы меня никто и никогда не нашёл. Как на счёт сделки, детектив? — Вы работали на Ричера три года. Вряд ли подобная сделка выгодна для нас. — С ним, — не на него, подчёркивает Йеннифэр, будто этим может заставить Геральта ненавидеть её чуть меньше. — Я должна остаться на свободе, а он должен сесть. Раз и навсегда. Я... У меня... У меня есть дочь. Я хочу, чтобы она была в безопасности. Рядом с матерью. Не в детском доме. Так Геральт впервые встречает Цири. С этого момента всё становится ещё сложнее. *** — Смотри! — Цири суёт в лицо Геральту лист бумаги. Слишком близко к его глазам, чтобы что-то рассмотреть. Но он всё равно одобрительно мычит. — Я сделала открытку для Эла. Геральт неловко кашляет. Внутри него что-то тает, когда его дочь говорит о Лютике с такой фамильярностью, используя сокращение, которое он и сам когда-то использовал. — Почему ты его так называешь? — с любопытством спрашивает Геральт. Он, конечно же, рассказал Цири в тот день о том, что она никогда не должна убегать от него, о том, как опасно ходить в незнакомые места и разговаривать с незнакомцами. Ламберт пару раз попытался вмешаться, упомянув юридические моменты, которые Цири, очевидно, совершенно не поняла, но всё равно кивнула в знак согласия. — Я не могла назвать его полное имя, поэтому он позволил мне использовать сокращение! — Цири в восторге от этого. Геральт должен признать, что он разделяет её чувство. — Хм. — И я ему тоже не нравлюсь? — Конечно, нравишься, — ответ приходит до того, как Геральт успевает его обдумать. Мысль о том, что кому-то может не нравится Цири из-за него, вызывает приступ тошноты. — Тогда мы можем пойти? Геральт тяжело вздыхает и берет её открытку, чтобы внимательно рассмотреть. *** Как только Геральт проводит Цири через дверь, он понимает, что совершил ошибку. Лютик замечает его ещё издалека и что-то сердито шепчет девушке за стойкой. Затем он поворачивается и подходит к Геральту, обвинительно тыкая пальцем: — Ты! — начинает возмущённо Лютик, но затем замечает Цири, и его лицо смягчается. — Принцесса Цири! Ты вернулась! Лютик приседает на корточки перед Цири, и кажется, что вовсе перестаёт замечать Геральта. Ну, а тот не возражает, он счастлив просто смотреть, как эти двое разговаривают, пока вдруг Цири не начинает тянуть его за рубашку. — Что такое, львёнок? — Моя открытка! Геральт выуживает листок из кармана и осторожно передаёт его Цири. — Вот, — робко произносит она. — Я сделала это для тебя. Глаза Лютика сияют как никогда ярко, когда он берёт лист бумаги, покрытый беспорядочными кругами и линиями, и Геральт любит его. Блять, он его любит. Он должен, нет, просто обязан, исправить всё это. Должен по крайней мере заставить Лютика понять, что тот не виноват ни в одном из их несчастий, что всё это лишь на Геральте и он глубоко сожалеет.