***
Как Айзава согласился на поход в этот чертовое заведение. Даже кафе назвать невозможно. Слишком громкая музыка просто била в уши, очень крепкая выпивка все появлялась и появлялась в чужих руках, не желая заканчиваться. Как будто бар был бесконечный. Громкие возгласы и чересчур вульгарные танцы заставили Шоту увести с танцпола двоих человек. Немури что-то беспечно проговорила, облокачиваясь об стену рядом, Ямада же сверлил мужчину недовольным и помутневшим взглядом. Было видно сразу — Айзава в бешенстве, и пока он не окажется дома, в своей постели, не успокоится. Оказались пьяные преподаватели в довольно узком коридоре, где света практически не было, только мелкие светильники по краям помещения помогали хоть что-то разглядеть. Где остался Тошинори — неизвестно. — Если вы сейчас же не поедите домой, я вас за шкирку потащу. — грозно сказал Айзава, нависая над бедными учителями. Они же в свою очередь практически бесстрашно вжимались в стену. — Особенно ты, Ямада. — Да что я сразу?! — безумно восклицал блондин, выравниваясь на месте и чуть шатаясь из стороны в сторону. — Танцевать хочу-у! Посмотрев в сторону женщины, мужчина недовольно поежился. Придётся тащить ее до дома, но сначала нужно попробовать ее разбудить. — Немури, подъем. — потрепав женщину за плечо, Айзава лишь удостоверился в правдивости своих мыслей. — Я понесу ее, а ты иди следом, иначе потеряешься. — подняв Каяму, мужчина выровнялся и направился на выход клуба. Хорошо, что рядом проезжали такси и поймать одно из них оказалось не особо трудной задачей. Усевшись в салон, мужчина осторожно положил женщину рядом. Ямада же уселся спереди около водителя и принялся непринуждённо — пьяно с ним разговаривать. Несмотря на то, что Хизаши разговаривает с заплетающимся от алкоголя языком, водитель все равно его понимал и немного посмеивался. Назвав адрес Немури, Айзава положил ее голову к себе на плечо, чтобы ей было хоть немного удобно. Тяжело вздохнув, черноволосый терпеливо выслушивал пьяный лепет своего нового приятеля. — Я не могу пойти к себе домой — проговорил Ямада, поправляя волосы ладонью и устало косясь назад, в сторону Айзавы. Черноволосый только смотрит в ответ и рвано выдыхает, ожидая дальнейших слов. — Ключи потерял. — практически навзрыд говорит он, проверяя карманы своих узких джинсов. — Не могу их найти. — он все ещё с надеждой проводит рукой уже по карманам своей кожаной куртки, но нужного предмета нигде нет. — Я не могу тебе помочь. — уставшим голосом проговаривает мужчина, заметя влажные дорожки от слез на щеках блондина. Очень неловко, особенно учитывая то, что Хизаши только что плакал как маленький ребёнок. От этого Айзава раздражался ещё больше и, наконец, закончив задумчиво несколько минут пялится в окно, не спеша сказал: — Сегодня у меня поспишь, но что бы завтра я тебя не видел. — от слез Ямады не осталось и места, как будто он переключился по щелчку пальцев от нытика — ребёнка до взрослого дядьки. — Сэр, да, сэр! — блондин крикнул слишком громко, отчего водитель немного дернулся. Было немного страшно за жизнь пассажиров. От резкого движения машины, Каяма, спящая на плече мужчины, тут же подняла голову. — Где мы? — она сонно хлопала глазами, видимо, привыкала к такой кромешной темноте в автомобиле. На весь салон раздался пьяный смех Хизаши и усталый вздох Айзавы.***
Пустая и темная квартира встретила мужчин с гробовой тишиной, разве что только холодильник тихо гудел. Включив свет в прихожей и стянув с себя обувь, Айзава прошёл чуть дальше, отходя от постоянно вздыхающего блондина. Его резинка где-то распустилась и потерялась, отчего пшенично — золотистая копна волос красиво спадали на лицо и плечи. — Не могу, — запахано говорил Хизаши, пытаясь стоя снять с себя обувь. Он взялся за неё двумя руками, оттягивая, но она никак не поддавалась. — Чертовы, блять, кроссовки, сука! — прокричав, блондин сел на пол и вытер воображаемый пот со лба, показывая Айзаве, что помощь ему не помешает. — Ты что, ребёнок малолетний? На тебе ботинки, а не кроссовки, Ямада. — выгнув бровь, мужчина направился вглубь квартиры, попутно включая свет в своей спальне. Свет был настолько яркий, что глаза невольно сузились и голова невероятно загудела. Двуспальная кровать одиноко стояла посреди комнаты. Она была аккуратно убрана и застелена, да так, что не было видно не одной неровности. Конечно, в Айзаве иногда просыпается невыносимый перфекционист и тогда делать какие-то небольшие дела по дому не составляло труда. Но в последнее время мужчина страдает бессонницей. Как бы он не изматывал себя днём, все равно ночью, когда лежит в кровати уже готовый ко сну, то его глаза оставались полностью открытыми, словно он уже успел поспать. От этого раздражение глаз усилилось, и пришлось тратить свои сбережения на капли от покраснения и сухости. Они нихуя не помогали. Тем временем, обреченный на страдания Ямада спокойно сопел, сидя на полу в гостиной. Его светлые волосы лежали на спине, а сам он мирно посапывал, даже не удосужившись снять обувь. Айзава устало вздохнул, пройдя к нему и опускаясь на колени. Аккуратно справившись с шнуровкой, мужчина снял правый ботинок, а затем и левый. Подняв свой взгляд, черноволосый встретился с помутневшими зелёными глазами. Они были невыносимо красивыми. Он никогда таких не видел. — Ты только что снял с меня кроссовки? — полушепотом спросил Ямада, все ещё сидя в прежнем положении. — Ботинки, Ямада. Я снял с тебя ботинки. — вздохнув, ответил мужчина. Они продолжили смотреть друг другу в глаза, пока не поняли, что делали это уже как несколько минут. Точнее, понял только Шота, а Хизаши упрямо вглядывался в красные от недосыпания глаза. О чем думал пьяный разум мужчины остаётся только гадать. — Шота, у тебя красные зрачки. — Хизаши потянулся к лицу мужчины и несмело провёл по нему ладонью. От щеки и до шеи, отчего из уст черноволосого послышался слабый стон, скорее, стон из безысходности и бессилия. Его ладонь, чуть шершавая, но в некоторых местах очень мягкая, не спеша проходила по всему лицу. Он принялся чертить непонятные узоры с лба и до шеи. Шоте же было невыносимо приятно. На протяжении десяти лет никто, кроме его самого, не касался лица. Это были крайне новые чувства, и чтобы немного расслабится, он терпел его прикосновения. Они были практически невесомыми, будто боялись спугнуть. Вот Хизаши несмело коснулся бровей, а вот провёл безумно приятную линию на скуле, здесь же он аккуратно коснулся несколько дневной щетины и пару раз дотронулся до вздрагивающего кадыка. Но вот здесь прикосновения остановились и в комнате раздался испуганный вздох. Он заметил те самые цветы на его шее и испугался. Шота думал, что Ямада обратно наденет обувь и на всех порах убежит к чертовой матери, но этого не произошло. По коридору доносились вздохи и воротник его кофты потянули вниз. Увидя эту картину, Ямада заметно протрезвел, а Айзава опустил взгляд в пол, дожидаясь недовольство в его сторону. — У тебя что-то все синее. — все четко и четко проговаривал блондин, и с каждой секундой он все ниже и ниже оттягивая край чёрной кофты. — Сними кофту. Айзава послушался и неторопливо потянул за края. Перед Хизаши стояла страшная картина: потерянный взгляд его приятеля, отведённый в сторону и пугающе — прекрасные синие цветы, как будто украшающие его и так привлекательное тело. Где-то в области подтянутого живота виднелись некоторые покраснения от безудержного чесания, а кое-где совсем ещё маленькие лепестки нежно ложились на кожу. Было сложно понять, пугали его или же манили эти синеватые формы. Шота уже смирился со своей участью быть увиденным посторонним человеком, поэтому терпеливо ждал, пока собеседник изучит его колоссальную проблему. — Почему ты плачешь…?