***
— Почему ты плачешь? — сонно спрашивает Ямада, протянув правую руку к щеке собеседника. Безмолвное молчание очень давило на уши и разум. Но с одной стороны, это молчание необходимо. Как будто безмолвная тишина позволяла разобраться в себе и свыкнуться к своему положению. По истечении нескольких минут мужчины забыли все, о чем думали, просто вглядываясь в глаза друг-друга. Пронзительные взгляды, изучающие друг друга ни капли не напрягали. Айзава, как на тот момент казалось, пахнет старинными книгами и бледным лунным светом по ночам, только что постиранными вещами, запретной любовью и дождливыми ночами. Этот запах сводил с сума. Заставлял, чтобы его нюхали и привыкали. Так и было. Тогда, Хизаши абсолютно привык к нему, хоть прошло так мало времени. Привык к темным глазам и угольным чёрным волосам, к постоянно холодным рукам, поразительно пронзительному и недовольному взгляду. Глаза Айзавы с каждой секундой теплели и теперь смотрели на мужчину не так холодно как раньше. Слёзы скатывались одна за одной. Лицо оставалось чуть влажным от слез, но Ямада не давал лицу стать мокрым полностью. Со всей своей заботой, блондин стирал бесконечные солёные капли своей тёплой ладонью. — Почему ты это делаешь? — горячий шепот прошёлся по комнате, позволяя собеседникам снова посмотреть в глаза друг друга. — Я позволяю тебе выплакаться. — его уголки губ поднялись. Левая рука Хизаши прислонилась к второй щеке, успокаивая. — Я дам тебе одежду и постелю в зале. — снова его холодные, прожигающие насквозь глаза. Казалось, что за несколько секунд Айзава переключился из чувствительного мальчика в самого строгого мужчину. — Если хочешь, мы можем обняться. — сказал Ямада, не скрывая широкой улыбки. Немного потянувшись на месте и задрав под себя ноги, он принялся ждать одобрения. — Мне все равно. — Ямада поднял руки и устроил их на шее у мужчины. Айзава сидел по-турецки, поэтому блондину было легче всего устроиться на его коленях. Он так и сделал. Ни капли не смущаясь, он переместил свою пятую точку на ноги Шоты да так резко, что черноволосому от неожиданности, по-рефлексу пришлось взять его за бёдра. Было ужасно неловко, но обнимашки как-то волшебно помогали. Айзава, уткнувшись в шею собеседнику, громко дышал, позволяя блондину слышать его дыхание. А Хизаши, все ещё держа руки на его шее, зарылся головой в чёрные волосы. Удивительно, но с виду грязные, запутавшиеся волосы пахли очень приятно. Видимо, Айзава ухаживал за ними. Все эти мысли заставили Ямаду широко улыбнуться. Не до конца отрезвев, блондин не отдавал отчета своим действиям. Заправив торчащие волосы за ухо, Хизаши поднял голову и поддерживающе взглянул в глаза Шоты. Он все ещё плакал и, видимо, не собирался останавливаться. Его слёзы все текли и текли по покрасневшим щекам. А Хизаши оставалось только сочувствовать и вытирать их своими руками. — Может примешь ванную? — прошептал блондин и слез с колен, оставляя после себя запах на одежде. Протянув руку сидящему впереди мужчине, Хизаши улыбнулся, немного пошатываясь. — После тебя. — выдал из себя Шота, принимая протянутую руку и выравниваясь. — Я принесу тебе одежду. Ванна прямо. — Хорошо. — он твёрдой походкой подошёл к двери и раскрыл ее. Ванна была абсолютно чистой, только кое-где разбросано лежали шампуни и гели для душа, а на раковине располагалась одинокая зубная щётка и паста. Усмехнувшись, Ямада быстро снял с себя одежду и положил на стиральную машину, где были порошки для стирки. — Как тут все включается? — стоя полностью нагим и перебираясь с ноги на ногу, Хизаши одним рывком залез в ванную. Потянув за маленький рычажок, через кран, к ногам потекла тёплая, а затем горячая вода. — Блии-ин! — мужчина потянул за следующий рычажок. — Хорошо-о-о-о!***
После долгого купания Хизаши вышел из ванны обновлённым. Уже не красные от спирта щёки говорили о том, что алкоголь отсутствует, но его крайне странная походка отвечала за усталость. Несомненно, он устал от этого дня. Хизаши не в своей квартире, а это значит что стоит себя вести более скромно, чем обычно. Надев те самые вещи, которые тихо принёс Айзава, Ямада стоял полностью готовым ко сну. Пройдя чуть дальше и увидя расстеленный диван в гостиной и спящего на кресле друга, он может сделать только один вывод. Купался он крайне долго. Все, что Ямада может сказать об Шоте, так это то, что он молчаливый и отчуждённый, совсем не хвастун, как многие, и самое главное, он понимающий. Какую бы глупость Хизаши не сморозил, Айзава будет до конца слушать его, а позже задавать интересующие вопросы и дополнять что-то своё. Вот поэтому он ему так нравился. Ямада иногда представлял Шоты в неформальной одежде. Например, когда тот сидел на уроке, а блондин проходил мимо, как бы невзначай на ум выскакивает специфический… домашний образ. Покорный. Миленькая одежда с оборками, фартуки, уборка и приготовление еды, а также жёсткий секс на учительском столе. Ямада тогда являлся жестким доминантом, но иногда на ум приходили и другие мысли, например как Айзава нагинает его прямо на кухонной столешнице. От этих мыслей член заливался кровью и неистово набухал. — Ты закончил? — тёплый и приятный баритон только что проснувшегося хозяина квартиры заставил вздрогнуть. Мда, Хизаши только что стоял посреди комнаты и представлял как Шота погрузит в него свои пальцы, а они довольно неплохие, длинные и толстые. — Я постелил тебе тут, так что я пойду спать. — Спокойной ночи. — проговорил Ямада. В это же время Айзава прошёл мимо и от него, из-за ветра, пронёсся приятный запах. Запах шампуня, горького кофе и ночи. — П-подожди. — резко повернувшись, блондин уловил мужчину за край кофты, отчего тот невольно напрягся. — Спасибо, что не оставил на улице. — лёгкая улыбка и сияющие глаза успешно скрывают слёзы счастья. — А мог бы. — это последние слова перед тем, как тот уходит, закрыв за собой дверь в спальню. — А мог бы… — повторяет Хизаши, наконец-то накрывая своё уставшее тело мягким одеялом с запахом Шоты.