Коробка с карандашами

Ханджи ни о чем не знала. Она иногда спрашивала о его здоровье и кашле, но Ривай молчал. Она приносила ему чай в перерывах, чаще проветривала студию, подсовывала мятные конфеты. Через неделю это порядком задолбало, и Ривай попросил ее прекратить страдать херней. Вечером он приехал домой к Армину. Надо было помочь Эрвину устроить свидание. Банальная причина невозможности Армина сходить на лекцию профессора Моблита — племянник. Ривай вызвался добровольцем. Все равно сидит дома и читает много и подолгу, а так хоть какое-то разнообразие. — Учти, я с детьми плохо лажу. — Ничего, он тоже осторожничает, — ответил Армин, накидывая шарф. И вновь перечислил все пункты длинного списка по уходу за семилетним племянником, которые Ривай запомнил с первого раза. — Если что — звони. — Обязательно. А теперь проваливайте. Эрвин помог Армину собраться. Когда дверь уже почти закрылась, Армин вновь выглянул и напомнил про молоко перед сном. — Проваливай, я сказал. — Ривай закрыл дверь и вернулся в зал. Ребенок сидел перед телевизором и смотрел мультики. — Ну что, мелочь, мы остались одни. Остаток вечера прошел неплохо. Каждый раз, когда ребенок хотел в туалет, приходилось с ним идти и включать свет, потому что «Страшно». Под кроватью и диваном жили монстры. Ривай расспрашивал об их быте во время рекламы, и ребенок охотно делился своими наблюдениями. Шкафные монстры, вылазящие по ночам, отличались огромными размерами. Куда они пропадали днем, ребенок не знал, но уверял, что с первыми сумерками они приходили и выжидали удобного момента напугать. Ужин прошел спокойно. Ривай сделал карбонару, наложил немного в тарелку для ребенка и сел есть рядом за столом. Сперва тот хотел улизнуть в зал, но Ривай пресек любые попытки двинуться в сторону телевизора. — Ешь давай. — Не буду. Это невкусно. — Ну и ладно. — Ривай подвинул к себе маленькую тарелку. — Пусть шкафный монстр тебя съест. — Он меня не съест. Я бегаю быстро. И меня защищает одеяло. — А силы откуда берешь бегать? Из одеяла? — Оно легкое! Я всегда побеждал! — Не ешь, я же сказал. Передам дяде Армину, что ты ушел сражаться голодным. Он будет переживать. — Не будет. — Будет. — Нет, не будет. — Будет. — Ну дядя Ривай! — Ну Саймон. — Ну дядя Ривай! — Ну Саймон! Ребенок нахмурился и показал язык. Ривай показал свой в ответ. Саймон высунул язык еще сильнее, Ривай сделал то же самое. А потом Саймон весело рассмеялся. — Ешь. — Ривай подвинул к нему тарелку, и ребенок начал есть. Изредка он смотрел на Ривая, словно знал какой-то секрет. Они закончили ужинать, и Ривай помыл посуду. Мелкий с важным видом помогал мыть свою тарелку. После выпил стакан теплого молока с ложкой меда. Почистил зубы, умылся, переоделся и лег в большую кровать Армина. И попросил почитать ему сказку. Ривай нашел что-то в телефоне и начал читать. За это время мелкий пару раз прерывал: сходили в туалет, попили воды и три раза пожелали друг другу спокойной ночи. И шкафному монстру тоже. Через пару часов, когда мелкий сопел в обе дырки, Ривай поправил одеяло, выключил свет и включил ночник в виде котика. В одиннадцать вечера вернулись Армин с Эрвином. Армин цвел и пах, Эрвин не уступал. Они делились впечатлениями, спорили, но спасибо, что на приглушенных тонах. Армин ушел проверять племянника. — Спасибо, — сказал Эрвин. — Без проблем. Что не сделаешь для друга Ханджи и его второй половинки. Ты хоть автограф попросил? — Да, он подписал нам книги и сфотографировался с нами. — Эрвин полез в сумку за доказательствами, но Ривай остановил. — Мне пора. — Давай хоть такси оплачу. — Не надо. Потом покатаешь. Ваш романтический вечер еще не окончен. — Да какое там. — Ребенка не будите. — Я и не собирался при нем, — ответил Эрвин и посмотрел в коридор, где давно скрылся Армин. — Да, да, конечно. Ривай оделся, попрощался и ушел. На дурную голову решил прогуляться и проветриться. Обдумать. Заодно время пройдет быстрее. Вторую неделю бессонница мучила. Около четырех часов сна слишком мало, чтобы отдохнуть. Да и какой там сон, так, полудрема, не больше. И за каким-то чертом зашел в клуб. Громкая музыка ударила по ушам. Множество тел в разной степени раздетости и разгоряченности наполняли танцпол. Ривай подошел к барной стойке, просмотрел список спиртного и выбрал наименее поганое по звучанию и составу. Хватило одного глотка, чтобы больше не брать в рот. Все же он отвык от спиртного. Раньше они с Петрой иногда выпивали по вечерам, когда у нее было романтическое настроение. Когда Ривай остался один, прекратил — любой напиток сразу же напоминал о ней. Ну вот как получилось, что он промахнулся со своим соулмейтом? Как вышло, что обознался? Не заметил? Почему метка одурачила? Раньше Ривай не задумывался о стечении обстоятельств, не обманывался, не разбирался, что к чему. А что, если Эрен, из-за которого все началось, тоже обманка? Ведь такое тоже может быть, верно? Организм сбился и запутался, забыл, что не по парням. А если все же так, то есть блокиратор. Он поможет избавиться от влечения. И никаких цветов, харкания и переживаний. Доза имеется, нужно лишь дождаться момента. Да уж, он ждет этого момента уже сколько? Не важно, хер с ним. Ривай еще не настолько слаб, чтобы подавлять соулмейта. Выдержит кашель и цветы, ничего не случится. Это наказание за неправильный выбор, за ошибку, за невнимательность. За то, что слеп, глух и нем. Рядом остановились, взяли стакан Ривая и за раз выпили. — Я оплачу. Ривай встретился взглядом с Эреном. Тот тоже был удивлен. Единственный глаз был подведен черным карандашом, но Эрену шло. На его лице сидела черная маска с белыми рядами зубов во всю ширь. Грязные волосы по бокам свисали и закрывали половину лица. Серая байка с белыми шнурками на капюшоне прикрывала открытую шею. Найти какие-либо шрамы или следы ран мешали волосы. Ошейник с биркой «А» можно было рассмотреть подробнее. Ниже, на груди, висел бейдж с цифрой 104. — Не надо. — Ривай развернулся к бармену. Эрен отставил костыль в наклейках, сел рядом и показал знак бармену. Руки, обмотанные бинтами, Эрен сложил на груди. — Что вы здесь делаете? — Напиваюсь и развлекаюсь. — Ривай точно не помнил слова Эрена, сказанные в баре, в котором пересеклись единственный раз. — И мне охуенно весело. Было. Пока тебя не увидел. — Вы не участник? — Нет. Ответ Эрена успокоил, и он расслабился, насколько это возможно в присутствии Ривая. Бармен поставил стакан с другим коктейлем. Эрен подвинул его Риваю. — Попробуйте. Этот лучший. Ривай хотел поймать Эрена за руку и как следует рассмотреть, убедиться, что с ним все в порядке. И вспомнил, что Эрен не любит прикосновений. Если это не его дружок-соулмейт. — Как думаешь. — Ривай взял стакан и глотнул прозрачную жижу с каким-то листиком внутри. Недурно, но не более. — Может ли быть трое соулмейтов? — Что? — Эрен наклонился поближе, вслушиваясь в слова. Ривай повторил вопрос. — Трое? Никогда о таком не слышал. — Я тоже. Эрен достал телефон, прочитал сообщение и не попрощавшись ушел. В клубе было неплохо. Купленный Эреном коктейль взамен выпитого опустел через час. За это время к нему подкатывали три девчонки, одна очень крупная женщина и двое мужиков. Все получили отказ. Когда музыка начала давить на уши и эхом отзываться в мозгах, Ривай ушел в туалет. Отстояв очередь, вышел с облегчением и мокрым лицом. И услышал в коридоре из дальней открытой двери голос: — В этот раз повезло, милый, что тебя не так сильно отделали. Хвостатый ублюдок. А «милым» он называл только Эрена. Твою мать. — Так вот, любимый, почему ты сегодня слился? Неужели Габи тебя подкупила? Или ублюдок Фалько? Он давно на тебя зуб точит со своим любовником. Учти, любимый, от ответа зависит твоя жизнь. Хвостатый ходил кругами вокруг стоявшего на коленях Эрена. Его ладони прижимались к полу. Каждый новый виток хвостатый наступал на пальцы. Немытые волосы закрывали лицо, и выражения Эрена и в какой степени забитости оно было Ривай не видел. Рядом на диване примостилось двое парней, которые целовались и в перерывах затягивались сигаретами. Еще один парень сидел и пялился на ладони Эрена. Один у зеркала считал толстую пачку денег. Рядом со стулом стояли костыли. — Я не в форме, — ответил Эрен. В горле запершило. Ривай только сейчас осознал, что у танцпола ни разу не закашлял. А ведь раньше при каждом разговоре с Эреном его чуть ли не рвало. — Любимый, я тебе еще на прошлой неделе говорил. — Хвостатый наступил на пальцы Эрена и остановился, присел. Взял Эрена за волосы и поднял голову. — Этот матч очень серьезный. Мы на него кучу бабок поставили. И что я получил? — Да он бы с Фалько справился одной левой, — сказал тот, что подсчитывал деньги. — Раньше ведь справлялся с этим слабаком. Точно подкупили. Выяснить бы, когда успели. — Когда поссать ходил, — сказал хвостатый. — Да, любимый? Эрен молчал. — Ну же, милый, сделай что-нибудь, чтобы я тебя не ударил. Удержи меня, иначе я за себя не отвечаю. Давай же. Эрен дернул руками. Вытащить их из-под тяжелых ботинок хвостатого было сложно — на них приходился вес тела. — Да прибей ты его, и дело с концом, — посоветовал один из парочки, оторвавшись наконец от поцелуев. Он облизал губы, и Ривай поморщился от мерзости. — Хватит с ним носиться. Он же совершенно тебя не слушается. Распустился за столько дней. — Ты прав, Бруно. Не слушается. А должен. Тебя кто-то трогал, мой хороший? Где тебя трогали? Покажи мне. Ты же знаешь наши правила, любимый. Эрен что-то ответил, но из-за эха музыки Ривай не услышал. Внутри поднималось страшное и горячее неопределенное чувство. Оно заполняло тело, напитывало энергией, и казалось, Ривай готов был одним ударом снести головы всем присутствующим. — Проси прощения. Эрен вырывал руки и делал хуже. — Проси прощения, милый. Ну же. Как ты умеешь. — Да, отсоси и отдайся ему. Эрен толкнул хвостатого, вырвал руки и ударил снизу вверх. Хвостатый схватился за пах и повалился. Эрен накинулся на него и начал бить. Остальные в комнате накинулись на Эрена, но Ривай поспешил на помощь. Он впервые жаждал убивать, причинять боль и наказывать. Ярость. Вот название этого чувства, как суперновая, завладевшая сознанием и перекрасившая красной пеленой все вокруг. Чистая ярость. Ривай никогда такой не испытывал. Даже с ненавистью к отцу, из-за которого пострадала мама, не шло ни в какое сравнение. Лютая ярость. Тело действовал инстинктивно. Бил не сдерживаясь. Какое право ублюдки имели, чтобы унижать Эрена? Да он их в порошок сотрет! Ничем не сдерживаемая ярость… — Хватит. Эрен. Ривай выпустил бессознательное тело и оглянулся. Блядь. Блядьблядьблядь. Как хорошо, что на входе в клуб он оставил нож, иначе бы точно использовал против этой компании. Использовал в бессознанке, чтобы… Защитить. Да, правильное слово и действие. Защитить Эрена. Эрен сидел на хвостатом и пытался привести его в чувство. — Хватит, пожалуйста. Этого больше не повторится. Я вышел из себя. Ну хватит дурачиться. — Ебать, ты что делаешь? — Ривай подошел к Эрену и оттянул его за капюшон с тела. — Не трогай меня! Эрен вскочил и замахнулся. Ривай не уклонялся, хоть легко бы избежал удара. Один. Два. Пять. Эрен бил и бил, пока не успокоился. Его ноги подогнулись, и он шлепнулся на пол. — Он меня убьет, — прошептал глухо Эрен. Он посмотрел на Ривая. Сердце сжалось в тиски. Огромный фингал набухал под глазом. Из рассеченной брови сочилась кровь, уже понемногу запекавшаяся. Бинты на втором глазе ослабли и повисли мокрой массой. — Убьет. Убьет. Найдет и убьет. Он закрыл лицо руками. На тыльной стороне сухой коркой покрылись глубокие порезы и точки. — У этого ублюдка шиповки? — Ему нравится, — прошептал Эрен, отвлекаясь от бесконечного и надоедливого «убьет». — Он ходит даже дома… — Осекся и вновь посмотрел на хвостатого. — Поехали домой, Эрен. — У меня нет дома. — Эрен подполз к телу хвостатого, но Ривай вновь оттащил его за капюшон. — Поехали ко мне домой. Эрен посмотрел одним из своих долгих молчаливых взглядов и наконец кивнул.