Коробка с карандашами

В такси Ривай накинул Эрену на голову капюшон, чтобы хоть немного скрыть разбитое лицо. Сам выглядел не лучше, но почему-то не хотелось, чтобы именно на Эрена глазели посторонние. Бинты остались в туалете клуба вместе с одним из костылей. Там Ривай отмывал и кое-как приводил Эрена в порядок, поэтому от бинтов избавился. Да и какой в них толк — грязные, не первой свежести и противные на ощупь. На вопрос, когда Эрен вообще менял свою повязку, тот предсказуемо буркнул: — Не твое дело. Злился. Все время, пока повязки не было, Эрен закрывал лицо ладонью и ни в какую не поддавался осмотреть глаз. Ривай послал его к черту и потащил на выход. По пути забрал нож и прицепил к поясу. Когда они добрались до квартиры, Ривай позвонил в дверь. — Нет ключей от собственной квартиры? — Это не моя. Дверь открылась, и на пороге появилась мама в темном махровом халате и с распущенными волосами на плече. Она не успела ничего сказать. Их опередил Эрен: — Ты жива? Ривай переглянулся с матерью. — Что ты имеешь в виду? — уточнила она и обратилась за пояснениями к Риваю. Тот пожал плечами: тоже не знал. — Ничего, извините. — Эрен шагнул к лестнице, но Ривай схватил его за низ байки и потянул за собой в квартиру. Идти было неудобно с одним костылем, поэтому Эрен прыгал, как одноногий кузнечик. — Не трогай меня. — Я и не трогаю. Они вошли. Мама закрыла дверь, осмотрела их внимательнее. — Ривай, ты меня напугал. Что с вами стряслось? Почему в крови? А с ним что? — Это Эрен, ма. Эрен, это Кушель — моя мама. Эрен протянул руку, но увидев, в каком та состоянии, прижал к животу. — Идемте, приведу вас в порядок и осмотрю как следует. — Я в порядке, — запротестовал Эрен. Ожидаемо, в горле запершило. — Вот и осмотрю, насколько ты в порядке по моей шкале, — согласилась Кушель. — Ривай, принеси мою аптечку. А вы, молодой человек, садитесь и отвечайте честно. — Извините. — Эрен втянул голову в плечи. Он оглянулся на Ривая в поисках поддержки. Не найдя, обреченно посмотрел на стул и сел. Он чувствовал себя неуютно, настороженно, смущенно. Ривай хотел сказать миллион слов, только бы Эрен перестал дергаться и не напрягался, словно ему в спину вонзят нож. — Ты в безопасности здесь, — сказала мама. Она улыбнулась мягко, как в детстве, когда говорила, что все будет хорошо, надо только подождать. — Мы тебя обязательно защитим. Эрен кивнул. — Я ненадолго задержусь. Утром уйду. Ривай хотел возмутиться из комнаты, пока доставал аптечку с книжной полки, но мама опередила и мягко продолжила: — Эрен, оставайся сколько потребуется. — Не могу. — Почему? Боишься? Или кого ты боишься? Ривая? — Мать предупреждающе бросила взгляд на вернувшегося Ривая. Он сжал челюсти и проглотил ругательства, чтобы удержаться от действий, и в итоге лишь фыркнул. Уж Ривай точно не будет бить Эрена. Не после того, как вытащил из клуба. И уж точно не в квартире мамы. — Он тебе что-то сделал? — Он мне ничего не делал. У нас все хорошо. Это я подрался со своей парой. Просто он немного вспыльчив, а я не выполнил его просьбу. — Эрен запустил руку в волосы и замер. — Из меня ужасный партнер. Это я виноват во всем. Моя вина, что он подумал такое. Я дал повод сомневаться. Ривай закашлялся. Горло прожгло болью. Что-то поднялось снизу вверх. Колючее и острое. — Он хороший, а я слишком… — Эрен замолк и сжал дрожащие пальцы на завязках капюшона, стягивая сильнее. Кушель перехватила его пальцы, и Эрен вздрогнул, попросил хрипло: — Не трогайте меня. Не прикасайтесь. В горле встал ком. — Чем же так хорош твой хвостатый? — просипел Ривай и закрыл рот. Кровь скопилась в уголках рта. Нельзя, чтобы ее увидела мама. — Он идеален в постели. От боли перед глазами все помутнело. Ривай зажмурился, развернулся и, придерживаясь за стену, побрел в ванную. Он помнил ее расположение наизусть, поэтому вслепую нашел дверь, вошел и остановился рядом с умывальником. Его вырвало. — Эрен, и только постель? — уточнила мама. — Только этим он хороший? Опусти руки, обещаю их не трогать, но сперва надо обработать, хорошо? — Он заботится обо мне. Я ему нужен. Новый приступ не заставил себя ждать. Из самого нутра выталкивалось наружу что-то огромное, мокрое и склизкое. По пути раздирало острыми краями горло. — Я спрошу, но если ты не хочешь отвечать, то не отвечай, ладно? — Ривай цеплялся за мягкий голос мамы, сосредотачивался на нем между спазмами, глубоко дышал. На руки текла кровь. В темноте Ривай этого не видел. И не хотел видеть. И знать, что именно и какого размера внутри расцвело. Хотя уже знал, что это — вся кухня дома раскрашена. — Скажи, это он тебя избил? — Со мной все в порядке, — повторил Эрен. — Я его очень люблю. И он меня любит. — Хватит врать! — рявкнул Ривай. Новый виток боли пронесся по трахее. Наружу вырвался огромный ком и с неприятным звуком шлепнулся в руки. Кровь закапала сверху. И словно этого мало, полилась из носа. — Блядь. — По спине и лицу катился пот. Ноги подогнулись, и Ривай свалился, не успевая схватиться за край раковины. — Ривай! — Мама распахнула дверь. — Почему здесь темно? Эрен стоял позади. Он нащупал выключатель. Свет ослепил на мгновение. Мама прикрыла рот руками. Эрен же… Он смотрел с ужасом, словно по его душу пришел дьявол. Ривай никогда не видел его таким напуганным. — У тебя… — Мама переводила взгляд с раковины на лицо Ривая и обратно. — Это не ханахаки, если ты об этом. — Ривай поднялся. Предательская дрожь пробежала по ногам. — А, так вот что это за дерьмо. Подсолнух. Не знал, что ты их любишь, Эрен. — Я их ненавижу. И ничего. Никакой реакции организма. Удивительно. Значит, не врет. — Когда это началось? — Мама хотела подойти, но осталась на месте. — Ты сошелся с Петрой? Но у вас же не было такой реакции друг на друга. — Нет. — Как тогда… Что происходит? — Как сказал доктор, мой соулмейт пытается меня заинтересовать и привлечь. — Ты знаешь, кто это? — Конечно. — Ривай посмотрел на прижавшегося к стене бледного Эрена. Руку с лица он так и не убрал. — Он в этой квартире. Можешь познакомиться во второй раз. Эрен слабо улыбнулся. Вздохнул и медленно, четко выговаривая слова, ответил: — Это не я сделал. Я не мог. Ты ошибаешься. — Если ты сейчас заикнешься про своего хвостатого дружка, я тебе рот заткну вот этим, понял? — Ривай сжал в руке полураспустившийся бутон подсолнуха. — Так что забудь про него, усек? — С чего вы вообще взяли, что я ваш соулмейт? Этого не могло случится. Ни сейчас, ни тогда. Я не привлекаю вас, а вы не привлекаете меня. Вы мне даже не нравитесь. Я не мог этого сделать. Никак. Вообще. И у меня есть мой соулмейт. — То же дерьмо, Эрен. — С губ чуть не сорвалось резкое «сопляк». — Но руку дам на отсечение, левую, что ты мой соулмейт. И хуй его знает, почему так. — Повторяю еще раз, ты не моя пара. — Да помню я, что у тебя любовь до гроба с хвостатым, радуга в жопе и одинаковые глаза! — вскипел Ривай, вытирая измазанные руки полотенцем. — Я не призываю тебя бросать любовь всей жизни! Я ответил на вопрос. И да, мам, я уже был у врача. Трижды. Кушель прикрыла глаза и глубоко вздохнула. — Так, мальчики, пока вы на моей территории, никакой ругани. Выполняете все мои просьбы и не возмущаетесь. Вы, молодой человек, — она развернулась и ткнула в Эрена, — сидите на кухне и ждите, пока я обработаю все ваши раны. А ты, Ривай, приведи себя в порядок. И потом все вместе поговорим. — Не советую врать, Эрен. — А то что? — с вызовом ответил он. — Я пойму. — Не поймешь. Я не твой соулмейт. А ты — не мой. — Мальчики. — Кушель подтолкнула Эрена на кухню. Она присела рядом с Риваем и поцеловала его в лоб, надолго замерев. — Холодный. Как тебя так угораздило? — Не знаю. Врач тоже не понимает. Я за эти недели наслушался дохреналлион теорий и не понимаю, что происходит до сих пор. — Но ты уверен, что именно этот мальчик? Он выглядит несчастным. И поломанным. — Я знаю, ма. Позаботься о нем, пожалуйста. — Он обнял Кушель и прошептал на ухо: — И называй его по имени, ладно? Он не любит прикосновения, но, думаю, тебе разрешит. — Что с ним случилось? Откуда ты его вытащил? — Не важно. Просто помоги ему. Они крепко обнялись, и Кушель поднялась. — Я разберусь. А ты все убери. Можно было и не напоминать. Пока мама занималась Эреном, Ривай убирал ванную. Потом сидел на бортике и слушал разговор. Он не хотел встревать и лишний раз нервировать Эрена. Пытался уважать чужие границы. Как Ханджи завещала. — Я не буду ругаться, Эрен, — сказала мама. — Мне надо обработать. — Не в этом дело. — А в чем же? — ее голос оставался мягким. — Это неприятно. — Покажи, я никому ничего не расскажу. Это будет нашим секретом, м? Эрен резко вздохнул. Судя по всему, согласился — мама умела подбирать нужные слова и успокаивать. — Господи, какой ужас. Ривай хотел выйти и посмотреть, что же там такого ужасного, но до побелевших костяшек вцепился в бортик ванны. Нельзя. — Ты ходил к врачу? — Молчание. — Ладно. Раны старые. Ты их не зашивал, да? — Молчание. — Когда я касаюсь, болит? — Молчание. — Молодец. А твои глаза? Проверялся? — Молчание. — И как? — Молчание. — Понятно. Метка соулмейта, вот оно что. Когда у Ривая появилась надпись, он так ей гордился. Бегал и всем показывал. А какая у тебя была? — Молчание. — Глаза? Тогда почему Ривай подумал, что ты его пара? — Молчание. — Я тоже не понимаю. Он не очень с мужчинами ладит, думаю, это моя вина. После всего, что сделал его отец… Ривай с трудом отцепился от ванны и поднялся. Он не может это дальше слушать. От каждой секунды молчания, от каждого вдоха-выдоха Эрена хочется прийти и сделать что-то неясное. Тело требовало действий, движения, не сидеть на месте. Внутри переворачивался тот горячий ком, от которого разливалось тепло, грозящее выплеснуться неконтролируемой яростью. Выключив свет, Ривай зашел на кухню и остановился. Он смотрел в пол и видел черные носки Эрена с дыркой на пятке. Почему-то это показалось таким домашним и простым, привычным, что вся злость улеглась. — Я пойду спать, ма. Если что понадобится — буди. — Обязательно. Нам еще долго сидеть, верно, Эрен? Он неясно кивнул. — И еще, Эрен. — Ривай шагнул ближе и протянул ремень с ножом. — Возьми. — Зачем взять? — Бери, — сказала Кушель. — На всякий случай. — Зачем он мне? — Для самозащиты. — Ривай прошел к стойке и вытащил нож для масла. — Если почувствуешь хоть малейшую опасность — бей. Мы разрешаем. Ривай чувствовал недоумение Эрена как собственное. Хотел увидеть его выражение, но голову не поднял. — Спокойной ночи, мам. Эрен, ты в безопасности здесь. И извини, но у нас всего одна комната свободна. Я постелю тебе на кровати. И не бойся никого разбудить. — Да что, черт возьми, происходит? — спросил Эрен. Нож он положил на колени и сжимал забинтованной рукой. От чистых бинтов пахло антисептиком. — Вы меня пугаете. — Не беспокойся, милый. — Мама погладила Эрена по щеке, но быстро поправилась: — Эрен, не переживай. Такая уж у нас семья. — Она хотела сказать, что в семье есть урод, который портит всем жизнь. И я не хочу, чтобы ты пострадал больше, чем сейчас. Я за тебя в ответе, так что такие правила получились. Извини, не хотел тебя ограничивать. — Иначе никак, — добавила Кушель. — Спокойной ночи, — еще раз пожелал Ривай и ушел в комнату матери. Открыл окно проветриваться, сложил вещи, разложенные на диване. Привел в порядок кровать и перестелил белье. Разложил и устроил диван для сна. Переоделся, сложил пижаму для Эрена и сел на диван. Все получалось механическими и давно заученными движениями. — Нас слышно? — спросил осторожно Эрен. — Вряд ли. Что ты хотел? — Хотел сказать, что ваш сын ошибается. Я не его соулмейт. Никак им не могу быть. — Почему ты так уверен? — Ну, понимаете… ай! Ривай очнулся у двери. Пальцы сжались на ручке, а внутренний клубок чувств рвался убедиться, что с Эреном все в порядке. Блядь. Нельзя. Не сейчас. И никогда после. — Извини. — Ничего. Все нормально. — Секундочку потерпи… Вот так, молодец. Ривай не делится со мной ничем. Я не знаю, почему он подумал, что ты его пара. Он не будет удерживать тебя силой. Он хочет помочь. — А похож на тирана. Постоянно мне угрожает. — Пустые разговоры. Я работала в стрип-клубе, вот Ривай и научился так разговаривать. — Вы работали стриптизершей? — Да. Страшное время было. Ну, и произошедшее наложило свой отпечаток. — Но вы живы. — Да, жива. А почему я должна быть мертва? Когда ты меня увидел, ты тоже сказал это. Почему? — Потому что я видел вас во сне. В крови. И мне казалось, что вы мой… Ривай закрыл дверь. Нет. Нельзя. Не сейчас. Он не хотел подслушивать, хотя больше всего тянуло услышать окончание фразы. Эрен видел его маму во сне? В крови? Почему? Мама ведь уверяла, что папаша ее настоящий соулмейт. Разве Эрен тоже мог быть ее соулмейтом? Взяв наушники, он включил телефон, плеер и лег на диван. Нож положил под подушку, накрылся одеялом и прикрыл глаза. Он не будет подслушивать. И не хочет знать правду. Или то, что в очередной раз ошибся? Ривай уткнулся в подушку и глухо рассмеялся. Он сходит с ума, да? Если это так, ему действительно нужно вколоть блокиратор.