Коробка с карандашами

— Вы опять подрались? Ривай, я же просила! За что ты его так ненавидишь? — Ханджи ожидаемо возмущалась. — Замолчи. Ривай помог Эрену добраться до подсобки. — У него кровь. — И без тебя вижу, не слепой. — Ты его порезал? Ривай, это переходит все границы. — Согласен. — Усадив Эрена на стул, где обычно складывал одежду, Ривай повернулся к Ханджи. — Тащи свою аптечку. — Ривай. — Блядь, очкастая, тащи сюда аптечку. — Я в порядке, — сказал Эрен Ханджи. — Мы сейчас со всем разберемся. Но мне нужен бинт. Принесите, пожалуйста. Ханджи постояла в дверях, сверля спину Ривая, а потом ушла. — Ты ей соврал. — Простите. — Эрен хотел накрыть рану рукой, но получил по пальцам. — Перчатки сними. И не лезь грязными руками. — Или что? — Или отправлю обратно к маме. Эрен покаянно опустил руки и начал стягивать перчатки. Нарочито медленно, словно специально для Ривая. Указательный палец зажал между зубами и снял черную кожу. Аккуратно, по пальцу, снял все остальное. — Держите. — Ханджи зашла и поставила светлую аптечку на край умывальника. Ривай помнил, что коробка голубого цвета с красным крестиком. — Мы разберемся. — Он выставил ее из подсобки и закрыл дверь. — У вас десять минут! — Ханджи постучала по двери. — А потом выбираешься, или я ломаю дверь! И переоденься! Ривай вернулся к Эрену. Тот уже снял вторую перчатку и куртку, сложил их рядом на стуле. Его выжидательный взгляд вцепился клещами и следил за каждым движением. — Как ты умудрился подставиться? — Отвлекся. А как вы понимаете, что я вру? Только честно. В открытой аптечке было что угодно, только не бинты. Блядь, еще и таблетки просроченные на год. Ханджи вообще следит за лекарствами? — Я уже говорил: ты врешь — я харкаю твоими любимыми цветами. — А я повторяю: я не люблю подсолнухи. И вы не можете быть моим соулмейтом. Никак. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. — Да блядь! — Ривай ударил в стену. — Ты заебал уже со своими «не можете быть», «никогда», «ни при каких обстоятельствах». Объясни мне, почему. Чтоб я поверил. Раньше причиной для отказа был твой хвостатый, но теперь он вне игры. Что на этот раз? М? Эрен опустил взгляд. — На этот раз? — Он переплел руки в замок. — Не могу. Это очень сложно. И тогда, и сейчас. Все еще тяжело говорить. — Это касается того самого секрета? — Не совсем. Это другое. — Так у тебя их два. И почему мне ни разу не интересно? — Потому что вы заебались? Короткий смешок вырвался из горла. Ривай присел рядом с Эреном. — А ты мастер возвращать чужие слова. Ладно, проехали. Задам старый вопрос: ты мне веришь? Ривай поднял ладонь и протянул к Эрену. Тот чуть отстранился от нее, но ворот байки оттянул. Порез оказался поверхностным и не таким страшным, как стекавшая кровь. — Это случайно получилось. Так было безопаснее отвечать. — Чтобы не получить по заднице и не злить? — Ответ не требовался. — Справишься сам? — Да. Ривай скинул ему на колени нужные бинты. Баночку открыл и поставил на подлокотник. — Ничем не смогу помочь, мне пора работать. Как закончишь — выплывай и садись на пустое место. Ривай быстро разделся, нашел приготовленное Ханджи белье телесного цвета — таким оно должно быть — и переоделся. Пока искал халат, заметил наблюдавшего за ним Эрена. Он взгляд не прятал, изучал тело, как художник оценивает масштабы и ракурс, который нужно нарисовать. На халате, кстати, Эрен и сидел. Ладно, кусок розовой ткани не так уж и важен. Пришлось идти без него. Потом заберет. Спасибо, тапочки хоть на месте. — Ну наконец-то! — Ханджи поторопила и вытолкала за спину в середину студии. Ткнула фотографией с экрана и попросила встать именно так. — Стой, понял? Из-за тебя мы задерживаемся. Так что останемся на час. — Ладно. — Эрена не прибил? Надеюсь, он не пропадет снова на две недели или не скажет, что уходит из-за тебя. — Это его проблемы. — Я обязательно у него спрошу, что ты ему сделал. Ханджи стукнула его в плечо и ушла в подсобку. Следить за ними или подслушивать не имело смысла. Риваю не интересно, что Эрен сочинит. Его больше беспокоило другое: Эрен что-то рассказал хвостатому. Что-то такое, что жизненно важно. То, из-за чего Ривая отвернет. Допустим, то, что Эрен гей — известно. Что из этого следует? Аж целое нихрена. Дело в метках и истинных парах. Хвостатый контролировал Эрена, как Ури — Кенни. Причем и Ури, и хвостатый не считали это чем-то аморальным. Кенни явно наслаждается происходящим, вон как отреагировал на прибытие Ури и его ладонь. Хотя Кенни за силу, полученную от протянутой Аккер-связи, готов глотки рвать, лишь бы она оставалась при нем. Стоп. Ладонь. Ривай вспомнил, как Ури снял перчатки и погладил по щеке Кенни. Хвостатый протягивал руку, пытаясь взять Эрена. Что в них общего? Почему именно ладонь? И Эрен попросил перчатки. Ривай бы тоже не хотел касаться такого мусора, а перчатки не жалко. Отстираются. Что-то грохнуло. — Не обращайте внимания, продолжайте рисовать. — Ханджи подняла костыль и поставила у батареи. Эрену отдала его альбом, сохранившийся на полке, и положила на колени шоппер. — Я все же надеюсь, что ты успеешь что-нибудь нарисовать к выставке. Эрен неопределенно пожал плечами, раскрыл шоппер и по одному стал доставать карандаши, ластики и перья. Поочередно их рассматривал, откладывал в сторону. Когда в руки попала коробка с цветными карандашами, Эрена перемкнуло. Он держал свою коробку и не моргал, пока глаз не заслезился. Зажмурился, посмотрел на Ривая. Ривай сделал вид, что ни при чем. Он вообще о карандашах забыл. Когда в тот вечер вернулся домой, закинул их на полку, чтобы не натыкаться. Видимо, мама собрала все, что увидела, оставив разбираться на месте. В коротком перерыве Ривай размялся, выпил воды, заварил чай. Одну из кружек принес Эрену. — Выпей. — Выпью. — Эрен поставил кружку рядом. — Ривай, завари и мне чай. — Сама заваришь. Ривай допил и вернулся на место. Эрен так и не приступил к рисованию — все время пялился на Ривая. На его лице ничего не отражалось, обычная маска отчуждения. Даже подошедшая к рисунку Ханджи разочарованно вздохнула. К чаю тоже не притронулся. На третий час Эрен все же начал что-то рисовать — быстро, рвано, словно боялся не успеть или отберут возможность находиться в студии. Его движения успокаивали, и Ривай отвлекся, вновь погрузившись в мысли. — Странный выбор, — сказала Ханджи. Ривай покосился в сторону. Она опять стояла рядом с Эреном. — В прошлый раз был зеленый, теперь синий. Может, лучше красный? Эрен посмотрел на коробку карандашей и взял один с колпачком в виде круглой мордашки. — Розовый еще хуже синего. Эрен отложил карандаш. — Вот этот возьми. — Ханджи выбрала карандаш с резинкой из коробки. — Этот оттенок лучше. — Спасибо. — Эрен взял, посмотрел на Ривая и вновь уткнулся в лист. Подождите. Подождите-ка. Карандаши. Они с чем-то связаны. С чем-то, что Эрен скрывает. — Эрен, скажи, какого цвета халат? Эрен отвлекся, посмотрел на халат, склонил голову в задумчивости, посмотрел на коробку карандашей, опять на халат. — Розовый твой халат. — Ханджи переложила халат и поправила Риваю руки. — Не отвлекайся. У нас еще много работы из-за твоих прогулов. — Я не прогуливал. Или ты хотела видеть меня опухшим и разбитым? Тоналки не хватило бы замазывать. — Не беспокойся, нам с ребятами не привыкать, верно? Художники вразнобой согласились. — Вот и чудненько. А теперь стой и не отвлекайся. — Ханджи отошла к столику и включила чайник. — Кстати, Ривай, завтра приходи с утра. Наверстаем все. — И твой проект? Нашла кого-то мне в пару? — Нет пока. Эрен отказался, а подходящей комплекции никого не могу найти… Эрен, ты не передумал? Сейчас, когда хвостатый обезврежен, Эрен имел полное право согласиться. И Ривай был уверен, что согласится. Все же это хоть какие-то деньги и возможность уйти. И Ривай не будет его останавливать. — Не передумал. — Жа-а-аль. — Ханджи налила заварки в большую кружку. — Но как только передумаешь, дай мне знать. — Дам знать.