storm

— В мире существуют сотни разных оттенков, но из них всех ты выбрал именно красный… — Сонхва, подперев кулаком щёку, внимательно смотрел на вошедшего в кабинет молодого человека. Хонджун ничего не ответил и продолжил стоять у двери кабинета, то и дело поправляя сползающую лямку рюкзака на плече. Так как весна в этом году явно не планировала радовать всех тёплым мартом, парень был одет в плотную ветровку цвета хаки, тёмные джинсы и того же цвета кроссовки — и тем ярче на фоне этого довольно мрачного образа смотрелись ярко-алые волосы. Сонхва отчётливо помнил, что завозил Кима утром в университет с совершенно иным окрасом. Не настолько же он старый, чтобы склероз подкрался настолько незаметно. «И когда только успел?» Альфе уже несколько месяцев как исполнилось девятнадцать, и за два года, что они вместе, омега не мог отрицать факт того, как сильно изменился парень. Может внешние различия не так бросаются в глаза: альфа всё ещё уступает ему в росте (но Киму лучше об этом не напоминать в силу угрозы третьей мировой) и в чертах его лица пока проглядывается что-то неуловимо детское. Но отрицать изменения было глупо. Подростковая субтильность и неловкость постепенно исчезали, незаметно таяли, заостряя черты и делая их всё более тонкими, изящными — того и гляди порежешься. Было совершенно понятно: альфа явно не будет соответствовать общепринятым стандартам маскулинной красоты, но уже сейчас в его внешности читалось что-то уникальное, то, что хотелось рассматривать — неуловимое очарование, которое не вписывалось в привычное всем слово «симпатичный». Нет, это было что-то другое. Завораживающий. Необычный. Словно не с этой планеты. Сонхва и раньше замечал, как на Хонджуна смотрят другие омеги, про себя злорадно отмечая, что тот совершенно игнорирует эти знаки внимания, но также почему-то в душе тёмным ворчливым зверем тихо шипела ревность, заставляя кидать злобные взгляды на каждого посмевшего посягнуть на ЕГО человека. И сколько бы Пак не уверял себя, что это всё глупости и альфа ни с кем и никогда ему не изменит, непреодолимое желание навсегда спрятать Хонджуна от мира трудно было отрицать. Вот и теперь, любуясь завораживающим контрастом красных прядей волос и бледной кожи, тем, как волшебно-мило сочетаются полупрозрачные тени и нежный румянец… «И как только тебя не утащили, пока ты сюда шёл?» — задавался про себя вопросом Сонхва, но в слух озвучивая лишь: — Как в университете? Устал? — Нормально, — Ким неспешно прошёлся по кабинету, огибая широкий стол и, захватив по дороге кресло, которое ранее стояло с другой стороны, подкатил его к тому, в котором сидел омега. — Сегодня в основном насчёт расписания и остальной чепухи разговаривали. Ничего серьёзного, — монотонно говорил парень, но заметив, что его пара всё тем же тяжёлым взглядом гипнотизирует новую причёску, спросил уже совершенно иным тоном. — Тебе так не нравится? Сонхва, до этого заворожённо наблюдавший, как меняется красный калейдоскоп бликов, стоило альфе отойти от двери и попасть в освещённую заходящим солнцем часть кабинета, только и смог, что сказать рассеянное: — Что, прости? — Волосы, — Хонджун неуверенно взъерошил до этого аккуратно уложенные пряди, — тебе так сильно не понравилось, что я их покрасил? Омега не нашёлся сразу что ответить, читая в чужих глазах внезапно появившуюся грусть и разочарование. — Глупости, — мужчина медленно подался вперёд и сжал подлокотники на чужом кресле, подкатывая его ближе, не разрывая зрительного контакта. — Ты очень красивый. Хонджун выглядел словно кролик перед удавом (совершенно милый алый комочек очарования и преданности). Сонхва всегда терял голову от этого взгляда. То, как смотрел на него альфа, словно в любой момент готовый согласиться на всё, что он мог ему предложить. Скажи ему Хва, что они должны сейчас поехать и поменять цвет на зелёный — уже через минуту они бы спускались к машине. Вот только вместе с этим Пак понимал — ведомый здесь вовсе не Хонджун. И в карих глазах прячется не только преданность и покладистость. Сколько теней сидит, надёжно спрятавшись и жадно дожидаясь своего часа? Сонхва всегда лишь с восторгом остаётся ждать, когда же им, наконец, дадут волю. А иногда можно и самому ослабить эти цепи… — Я дверь не запер, — голос у Хонджуна негромкий, но даже так отчётливо слышно, как в певучих интонациях всё больше низких нот — первых предвестников близкой грозы. — Ты думаешь, кто-то посмеет зайти в кабинет директора без стука? — Сонхва говорит уже почти в самые губы, опаляя горячим дыханием кожу и медленно вдыхая горький аромат шоколада вперемешку со свежестью грозы. Но в следующее мгновение омега так же медленно отстраняется, дразнящее прикусив кончик языка, не дав поцеловать себя, стоило младшему податься вперёд. За то время, что они вместе, прекрасно выяснилось несколько фактов. Первое: Хонджун, несмотря на разницу в росте, явно был сильнее Сонхва, а потому если сесть к нему на колени — он лишь удобнее перехватит поясницу, не ощущая чужого веса на своих руках. Второе: если до их встречи Сонхва справлялся со своей физиологией на раз-два, то с появлением пары гормоны благополучно послали своего владельца и начинали беситься ещё за несколько дней до течки, стоило истинному оказаться в зоне досягаемости. Третье: альфу второй пункт более чем устраивал. — Ещё ведь около недели, разве нет? — Хонджун заворожённо следит за расстёгнутым воротом чёрной рубашки омеги, неспешно наклоняясь и вдыхая дурманящий запах у самой кожи, едва ли сдерживая желание провести по ней языком, почувствовать ещё больше. Хва вздрагивает от лёгкого холодка, который остаётся после чужого дыхания, но лишь смыкает руки на плечах парня, удобнее устраиваясь и с лукавством наблюдая, как медленно медовая радужка тает за тёмными зрачками. Гроза всё ближе. — Четыре дня, но что мне мешает хотеть свою пару уже сейчас? И именно поэтому я и просил тебя подождать на парковке, — слова, сказанные шёпотом и у самого уха, дразнят лишь сильнее, а острые зубы на чувствительном хрящике заставляют Хонджуна ближе прижать к себе горячее тело, где-то на задворках сознания отмечая, что запах пары стал сильнее, словно густым маревом окутывая и отключая остатки сознания. — Я освободился пораньше. Хотел сюрприз сделать, — альфа понимает своё поражение и всё же склоняется ближе, ведя кончиком носа по острой линии ключиц и оставляя невесомую цепочку поцелуев на полупрозрачной коже. Так сладко. Так дурманяще. — Думал, что ты не против. — Не против, — с улыбкой тянет Хва, откидывая голову назад и наблюдая из-под ресниц за действиями младшего, сам не давая себе отчёта, что пальцы давно уже зарылись в рубиновые пряди, пропуская их сквозь себя. Хонджун ласково тянется за этим прикосновением, почти мурлыча от незатейливой ласки. Вот только взгляд у младшего вовсе не такой нежный, как его жесты. Вязкий. Тяжёлый. С поволокой. Будто большая кошка, которую Сонхва сейчас гладит, в одну секунду может превратиться из податливого любимца в опасного хищника. Ещё немного — и грань, которая разделяет два этих мгновения, просто рассыпается. Увы, но омега только этого и ждёт. Он первый подаётся вперёд, и пальцы, до этого играючи перебирающие мягкие пряди, уже в следующую секунду жёстко фиксируют голову альфы, не давая отстраниться. Поцелуй глубокий, без шанса сделать вдох или даже задуматься, но едва ли хоть один из них сейчас в этом нуждается. Хонджун, одной рукой продолжая придерживать омегу, другую так же запускает в пепельные волосы пары, неосознанно зеркаля чужой жест, и притягивает ближе, перехватывая инициативу и беря на себя ведущую роль. Сонхва лишь растягивает губы в улыбке, так и не отрываясь от парня, но безоговорочно уступая и чувствуя, как губы уже словно горят огнём, но отстраниться сейчас слишком сложно. Омега со второй попытки ловит замок на чужой ветровке и нетерпеливо тянет его вниз, освобождая Хонджуна от мешающего элемента одежды, чёрная футболка на таком желанном сейчас теле тоже раздражает, но снять её значит оторваться от таких манящих губ. Хва забирается под хлопковую ткань, проводя ладонями по горячим мышцам. Медленное движение вверх, от которого сбивается дыхание ещё сильнее, а Хонджун, словно мстя, больно прикусывает нижнюю губу, чтобы затем влажно провести по ней языком, будто в искупление. Длинные пальцы мужчины задерживаются у самой кромки джинсов, пытаясь разобраться с каким-то хитросделанным механизмом пряжки. — Что за чёрт? — зло шипит омега, всё же прерывая поцелуй и с раздражением смотря чужой ремень. — Откуда у тебя этот «оберег верности»? Хонджун нехотя отстраняется, облизывая саднящие губы. Дышит так же тяжело, но видя разъярённого омегу и то, как тот смотрит на несчастную пряжку словно на своего заклятого врага — не выдерживает и со смехом откидывается на спинку кресла. — Тебе смешно? — Сонхва смотрит с негодованием, но и сам осознаёт всю абсурдность ситуации. Раздражение постепенно тает, и в следующее мгновенье он и сам весело фыркает. — Скажешь потом спасибо за этот чудесный подарок своему незабвенному Сон Минги, — наконец отсмеявшись, говорит Хонджун. — Это вот он преподнёс мне на день рождения. Дизайнерская вещь, между прочим, — он с видимым сарказмом поднимает указательный палец вверх. — Да уж, удружил — Сонхва всё ещё хмуро смотрит на аксессуар, пытаясь хоть на взгляд определить, как он всё же открывается. — Ну ничего, вот у его пары токсикоз начнётся — у него тоже всё веселье обломится, — негромко, но с отчётливыми нотками мстительности, ворчит он. — И откуда в тебе столько… Что?! — Хонджун удивлённо округлил глаза. — Ёсан в положении? — Ага, — протянул Пак, устраиваясь на чужом плече и, то ли осознанно, то ли нет, продолжая изучать пальцами металлический механизм. — Только никому, он сам хочет сообщить ему об этом. — А чего сразу не сказать? — удивлённо спрашивает парень, пытаясь не вестись на явную провокацию. — Боится, что Минги его бросит, — Сонхва всё же оставляет несчастную пряжку и вновь обнимает Хонджуна. От воспоминаний сегодняшнего разговора с Каном как-то в один момент становится грустнее. — Но ведь они истинные, как альфа может бросить своего омегу? Тем более в положении? — всё ещё не понимает младший. — Сон ведь его не оставит, да? — Что-то я не помню, чтобы ты за кого-то так беспокоился, — весело щурится Пак. — Почему? Я всегда беспокоюсь за тебя, — Хонджун оставляет быстрый поцелуй на щеке мужчины, удобнее прижимая его к себе, но это уже не та страсть, что несколько минут назад. Что-то более нежное и заботливое. — А Ёсану я просто сочувствую, бедняжке в истинные достался Сон Минги. И чем он так провинился в прошлой жизни? — омега только смеётся на эти слова. — Не бросит он его, не переживай. Минги любит, просто показывать это не умеет, а говорить в слух о своих чувствах… — со вздохом тянет омега. — Но после того, как узнает о беременности — вообще от себя навряд ли отпустит. Главное, чтобы Ёсан понял, что это именно любовь, а не попытка похищения. Хонджун вновь улыбается на эту реплику, но всё же спрашивает: — Так почему Ёсан тянет с признанием? — Слишком напряжённым у них знакомство было, — задумчиво отвечает старший, поднимая одну руку и вновь запуская пальцы в свежевыкрашенные пряди, про себя отмечая, какими мягкими они стали. — Да, разорить фирму будущего тестя… — вздыхает Ким, — Это конечно ему свезло. — Это было ещё до их знакомства. Но Ёсан его и в глаза видеть не хотел, — согласно кивает Хва. — А теперь вот боится, что Минги не захочет этого ребёнка. — У кого-то сегодня будет серьёзный разговор? — Надеюсь, что они и вправду поговорят об этом сегодня, — омега отстраняется и всё же начинает помогать альфе натягивать ветровку на её законное место. — Ёсан такой бледный был. Хоть бы этот остолоп додумался, что что-то не так. — Они ведь пара. Сон почувствует, что его омега из-за чего-то нервничает, — с неожиданной уверенностью заверил Хонджун, тоже поправляя рубашку на своём возлюбленном. — Вы и такое умеете? — мужчина весело вскинул бровь. Хонджун повторил этот жест и хотел было что-то ответить, как дверь быстро распахнулась и в кабинет стремительным шагом влетел Сон Минги, не утруждая себя такими условностями, как стук или приветствие. — Мы слишком часто поминали его имя в суе… — с досадой фыркнул Хонджун, но омега, всё так же сидящий у него на коленях, почувствовал, как хватка на талии стала крепче. — Помешал? — в словах вошедшего мужчины ни сожалением, ни стыдом даже не пахло. Он с силой хлопнул дверью и, обойдя стол, уселся на свободное кресло, в котором ранее сидел Сонхва. — Нет, что ты, — Хонджун даже не стал утруждать себя, чтобы голос не звучал так притворно. — Как раз тебя ждали, видишь, даже место вот освободили. — Очень остроумно, — вернул оскал Минги, но эта маска быстро спала, и оба сидящих на кресле увидели, наконец, на лице гостя беспокойство и несвойственную ему растерянность. — Что случилось? — уже серьёзно спросил Сонхва, всё же поднимаясь с колен своей пары и, обойдя Хонджуна, складывая локти на спинку кресла, в котором тот сидел. — Ёсан позвонил два часа назад. Сказал, что хочет сообщить что-то важное. Но когда я приехал, мне сказали, что он так и не явился. Сначала на звонки просто не отвечал, а теперь и вовсе телефон отключил, — альфа сначала раздражённо ослабил узел галстука, а затем просто стащил его, наматывая на ладонь. — Хва, я знаю, что он был у тебя сегодня. Скажи правду… Он собирается бросить меня и свалить куда-то? У него запах изменился с прошлой недели. Нашёл кого-то на стороне? — Ты уже знаешь, где он? — вопросом на вопрос совершенно спокойно ответил омега, игнорируя тяжёлый взгляд, направленный в свою сторону. — Ещё минут пять и буду знать, — Минги нетерпеливо посмотрел на часы, — точнее четыре минуты. Так ты мне скажешь, о чём вы говорили? Я не люблю ходить в дураках, ты же знаешь. Пак лишь сильнее сжал плечи Хонджуна в успокаивающем жесте, давая понять, что всё хорошо и ему никто не угрожает. — Вот и чудесно. У тебя есть ещё четыре минуты, чтобы съездить в ближайший KFC за его любимой курочкой и успокоить свои психи по дороге. Минги, сядьте с ним и спокойно поговорите — вот тебе мой дружеский совет. — Но ты ведь знаешь, о чём он хотел сообщить? — всё ещё настороженным тоном продолжил настаивать альфа. — Знаю, — так же спокойно подтвердил Сонхва, но в следующую секунду в кабинете раздался звук входящего сообщения. — А теперь ты знаешь адрес, где спрятался твой омега. Советую поторопиться. Сон, чертыхнувшись, поднялся с кресла и быстро направился к двери, но омега его окликнул: — Минги! Так тебе номер доставки скинуть, раз уж ты теперь заехать не успеваешь? Тот никак не среагировал на эти слова, точно так же быстро покидая кабинет, как и появился в нём. — Не человек, а птица обломинго, — с сожалением покивал головой Хонджун, откидываясь назад и стараясь посмотреть, что там делает старший. — Ты что там строчишь? — Заказ оформляю, — со вздохом ответил тот, что-то быстро печатая в телефоне. — Думаю, что Ёсан будет не против: у него на этот разговор пойдёт много энергии. Домой что-то заказать? — Как хочешь, — весело фыркнул Хонджун, поднимаясь с кресла и подходя ближе к своей паре, обнимая его и притягивая ближе. Хва, наконец, заблокировал телефон и закинул руки на плечи альфы. — Опять твои собственнические замашки, — он звонко чмокнул парня в кончик носа. — Минги ведь без пяти минут замужний человек. — Разве я могу быть спокойным, если мой омега такой потрясающий и крутой? — Хонджун наклонил голову в бок, любуясь, как солнце, уже почти севшее за горизонт, золотит платину в чужих волосах, и как коньячная радужка горит тёплыми янтарными всполохами. — Поехали домой, Хва.