storm

— … И перенеси встречу на семнадцатое число, — Ёсан быстро черкал заметки, стоя рядом со своим начальником и дожидаясь, когда подъедет лифт. — Я понял. А что делать с презентацией? — нахмурился омега, вспоминая ещё об одной детали. — Я не уверен, что моего опыта достаточно, чтобы можно было сразу отправлять её заказчику. Может я всё перешлю вам сегодня? — Не думаю, что смогу проверить, — с сомнением протянул Сонхва, нетерпеливо посматривая на медленно меняющиеся цифры, — напомни, пожалуйста, когда её нужно сдать? — К завтрашнему утру. — Ладно, — мужчина нахмурился и начал что-то быстро набирать в телефоне. — Подготовь всё необходимое. Я напишу своему другу, он разбирается во всём этом не хуже меня, — получив быстрый ответ, Сонхва вновь повернулся к помощнику. — Минги зайдёт часа в три — покажешь ему места, в которых не уверен. Если там действительно будут ошибки — он подскажет, как исправить. Хорошо? — к этому моменту лифт наконец подъехал и Хва зашёл внутрь. — Мне пора. Оставляю всё на тебя. — Да! Выздоравливайте поскорее. Когда дверцы с характерным звуком вновь закрылись, Ёсан снова пробежался глазами по своим заметкам. Испытательный срок закончился около месяца назад, но он не ожидал, что так скоро на него скинут все дела. Не то, чтобы Кан плохо понимал свою работу (не зря же он столько времени и сил потратил на то, чтобы выучиться), просто, оказавшись в реальных «полевых» условиях, всё же чувствовал некоторое волнение. Хорошо, что хоть начальник попался пускай и несколько строгий, но понимающий. Необычно, конечно, было увидеть омегу, в подчинении которого была целая корпорация, ведь обычно подобный статус был прерогативой альф, но Пак Сонхва с условностями не считался и вот уже несколько лет приумножал капиталы своего детища назло конкурентам. «Но порой природа всё же берёт своё» — подумал Ёсан, шагая к рабочему месту. Пускай по официальной версии его начальник и не сможет появляться в офисе по причине «плохого самочувствия», Кан прекрасно понимал, что дело вовсе не в обычной простуде. Но он и сам был омегой, а потому не мог осуждать Сонхва. «…Минги зайдёт около трёх… — продолжал бормотать парень, в уме прикидывая, успеет ли к тому времени ещё раз просмотреть свою работу. — Кто это такой, интересно? Не припомню среди сотрудников никого с таким именем». Он осторожно поймал за рукав идущего куда-то Юнхо. — Да? — приветливо отозвался парень, сверкая как всегда умильной улыбкой. — Слушай, Ю, ты ведь здесь дольше меня работаешь? Кто такой… Минги? Извини, фамилии не знаю, — Ёсан надеялся, что коллега хоть что-то расскажет ему о человеке, с которым сегодня придётся общаться. — Минги? — блондин удивлённо посмотрел на омегу. — Ты не в курсе? Хотя, да. Он ещё не заходил сюда с того времени, как тебя из аналитического перевели. Это друг нашего босса. Они, кажется, учились вместе или что-то в этом роде. А тебе он зачем? — Должен зайти сегодня и помочь исправить ошибки в презентации. Я не уверен, что всё там учёл вот и… — А, — понимающе покивал альфа, — В этом он профи. В конце концов Сон Минги пробился в начальники ещё даже раньше нашего босса и много разных зверушек съел, пока своё получил, — немного понизив тон продолжил «секретничать» Юнхо, не обращая внимания, что Ёсан вздрогнул, когда он назвал фамилию. – Говорят, что он звал и Сонхва к себе работать, но тот хотел своё дело держать и не согласился. Впрочем, через полтора года таки добился своего, и теперь их предприятия благополучно дают фору всем на рынке. — Сон Минги? — повторил Ёсан, кажется не особо вслушиваясь в остальную болтовню альфы. — Как я сразу не вспомнил его имя… — О, так вы знакомы? — прервался тот. — Окей. Тогда тебе незачем переживать. Он неплохой парень и … — блондин прервался, взглянув на часы. — Так, извини, я уже должен бежать. — Да, конечно, — отстранённо проговорил Ёсан уже вслед убегающему коллеге, — Спасибо, что уделил время. — Всегда рад помочь! — донеслось уже издали. Зайдя в свой кабинет, который являлся ещё и приёмной, Ёсан, не отдавая себе отчёта в том, что делает, сел на рабочее место, пытаясь собрать все мысли воедино. Сон Минги. О да, это имя ему прекрасно знакомо. Именно так звали человека, разорившего пять лет назад предприятие его отца. Сам Ёсан в то время только поступил в один из университетов Англии и узнал о случившемся лишь после звонка расстроенной матери. Их семейное дело не было таким уж большим, и точно не являлось привлекательным для таких мастодонтов как S-Corp. Но никто не ожидал, что молодой начальник, только принявший бразды правления в свои руки, решит расширять сферу деятельности компании, хладнокровно выживая всех потенциальных конкурентов на своём пути. Вот именно под эту «жатву» и попала небольшая компания, которой владел отец Ёсана, так и не сумев ничего противопоставить такой внезапной и агрессивной политике захвата рынка. Тогда Ёсан уже собирался бросить всё и вернуться к семье, но родители единогласно заявили, что в этом нет никакой необходимости и они справятся, а он должен сосредоточиться на учёбе. Омега понимал, что это было сделано скорее для того, чтобы он не видел состояние отца, для которого компания была делом всей жизни, что в один момент просто рухнуло. Находиться за тысячи километров от людей, которые нуждались в его поддержке было практически невыносимо. Слышать каждый день в трубке преувеличенно бодрый голос матери — физически больно. Слышать очередное «отец не может сейчас подойти»… Но Ёсан не решался бросить то, во что родители вкладывали последние деньги. Не мог подвести их надежды. Его с детства растили как наследника компании: куча репетиторов, школа с углублённым изучением необходимых дисциплин, дорогое образование за границей — Ёсан не видел для себя другого будущего, и уезжая в Англию, представлял, как вернётся через несколько лет и поможет отцу вести их общее дело. Но, увы, реальности совершенно плевать на чужие чаянья. И тот, кто ещё вчера заботливо строил свои воздушные замки, может уже сегодня оказаться стоящим на коленях у их руин. Не важно сколько раз ты будешь хорошим человеком — сейчас это мало что решает. Вопрос лишь в том, что ты можешь и что у тебя есть. А мечты… они либо сбываются, либо топчутся. Лишь благодаря поддержке матери, отец Ёсана не ушёл с головою в депрессию и не сдался. Начинать изново, когда у тебя почти ничего нет — не сама лёгкая задача. Но со временем альфа смог взять себя в руки и устроиться на неплохую должность в компанию друга, и когда Ёсан всё же вырвался на каникулы и приехал домой, то его встретили всё те же любящие и улыбчивые родители. Да, от большого дома пришлось отказаться, а у мамы не было больше времени печь вкусные пироги, которые так любил омега — она тоже нашла себе работу. Пускай эта жизнь уже была мало похожа на прежнюю, но в ней осталось самое важное, а с прочим он справится. Предложение Ёсана перевестись в местный университет старшие приняли в штыки и заверили, что их теперешний бюджет пускай и в разы меньше предыдущего, но дать сыну необходимое образование они смогут, тем более омега закрывал сессии самостоятельно и оплачивать лишнее не приходилось. Выслушав родителей, Ёсан почувствовал, как ему стало легче, а все те переживания, от которых он не мог избавиться, словно начали отступать. Про поиск пары и семью Кан даже не задумывался. За время учёбы вся личная жизнь была занята конспектами и учебниками, а самые горячие ночи приходились на канун сессии — не то чтобы Ёсан отлынивал от учёбы и готовился в последний момент, с его положением он не мог себе этого позволить, но врождённая скрупулёзность и ответственность просто не позволяли сидеть без дела, если можно лишний раз освежить память и почитать записи. Омежья сущность, конечно, брала своё в положенное время, но у парня не было времени на то, чтобы строить отношения, пускай и короткие, а искать альфу, чисто чтобы провести с ним течку… Ёсан считал себя выше этого — за что и платился раз в полгода. И пускай «счастливые деньки» проходили без сюрпризов, ни раньше, ни позже положенного срока, но зато выматывали так, что на восстановление потом уходил не день и не два. У большинства омег течка проходит спокойно, и некоторые даже умудряются ходить на работу или учёбу в такие дни (благо фармацевтика за последние годы идёт семимильными шагами), но вот Кану в этом плане повезло не очень. Если в любые другие дни он справлялся со своей физиологией без видимых усилий, спокойно реагируя на альф даже с самыми сильными запахами, то чем ближе была течка, тем сложнее становилось контролировать собственное тело, которое отчаянно не хотело понимать, почему его хозяин отказывает в том, что было так необходимо им обоим. Но каким-то чудом Ёсану удавалось контролировать себя все годы учёбы, чему немало поспособствовало то, что в заведениях, подобных тому, где он учился, все действительно были сосредоточены на занятиях. Хотя поползновения в сторону симпатичного омеги с необычной внешностью и довольно низким голосом всё же были, но Кан благополучно их игнорировал. И если в случае всплеска гормонов дважды в год Ёсану и не повезло, то в плане запаха он считай что вытащил счастливый билет, во всяком случае он так думал. Любой другой омега возможно и расстроился бы, что пахнет цветами хлопка, но Кан был доволен. Едва уловимый, пудрово-сладкий запах обычно легко терялся на фоне остальных, а полностью его учуять можно было лишь уткнувшись парню чуть ли не в самую макушку или в непосредственной близости от кожи. Даже в периоды течки он не выделялся слишком сильно, а потому большинство из однокурсников долго считали Ёсана бетой, а некоторые, смотря на черты его характера, и вовсе думали, что перед ними альфа, пускай и довольно хрупкий. Но сам омега лишь радовался этому факту, ведь слабый запах минимизировал количество ухажёров, а значит и жить было проще. За четыре года учёбы омега успел смириться с мыслью о том, что он больше не наследник семейного бизнеса и теперь его основная задача после выпуска — найти хорошую работу, которая позволила бы обеспечивать и себя, и родителей, несмотря на то, что те, скорее всего, будут активно протестовать. Поэтому по возвращении в Корею он тут же составил резюме и разослал его в несколько компаний. Как и ожидалось, престижный диплом и неплохие рекомендации с места стажировки, которую он проходил также в Англии, дали свои плоды, и уже вскоре пришли предложения лично явиться на собеседования. Так Ёсан и попал к Пак Сонхва: сначала рядовым работником в отдел аналитики, но там долго задерживаться не пришлось, и уже скоро директор компании заметил парня, предлагая ему должность своего помощника. Много воды уже утекло. И Ёсан, и его семья не любили вспоминать о прошлом. Сейчас он спокойно жил в приличной квартире, уже несколько месяцев как съехав от родителей. Отец за прошедшие годы довольно высоко поднялся по служебной лестнице, но было видно, что для него всё ещё болезненны воспоминания о потерянном деле. Мать после долгих уговоров сына и мужа всё же уволилась и теперь полностью посвящала себя домашним заботам, время от времени делая набеги на квартиру сына и журясь, что тот слишком уходит порой в работу. Жизнь Ёсана сложилась не так, как он думал изначально, но называть её плохой было нельзя. И до сегодняшнего дня он редко вспоминал имя человека, который, пускай и неосознанно, но так сильно изменил её. Неосознанно? В некотором роде можно и так сказать. Для Сон Минги это была просто очередная фигура, которую он не задумываясь убрал с доски, когда делал свой новый ход. Вряд ли он беспокоился о людях, которые были с той стороны. Но теперь судьба, повинуясь своей причудливой логике, вновь столкнёт их. Ёсан не знал, как реагировать, что стоит сказать или сделать. Желание высказать всё то, что копилось столько лет: обида за отца и его работу, злость и желание отомстить. Но… разве это не было бы глупо? Отец всегда говорил, что ведение дел компании — это не игра в благотворительность и уступки. Всё тот же жестокий мир, просто под масками договоров и светских бесед. Сильные остаются, слабые либо смиренно ждут своей участи, либо сами сходят с дистанции. Будь у Ёсана выбор, как бы он поступил? Пожалел бы сотрудников конкурирующего предприятия? Но ведь не только там работают живые люди, и не всегда есть возможность найти компромисс. Думая обо всём этом, Ёсан немного успокоился — он просто примет помощь и будет вести себя достойно. Ведь устраивать сейчас истерику и отчитывать Минги за то, что тот когда-то сделал то, на что по сути пошёл бы и сам Ёсан, будь он на его месте, было по меньшей мере лицемерно. Омега стоял возле мультимедийной доски, выводя на неё презентацию и время от времени делая мелкие правки на планшете, то и дело возвращая на место сползающие на нос очки в тонкой серебристой оправе. — Итак, твой начальник обещал мне бутылку коньяка из своей коллекции, так что я планирую отработать её сполна! — донеслось со стороны двери, и омега вздрогнул, чуть не выронив планшет от неожиданности. — Неплохое оформление, видно, что… — сразу заметил вошедший мужчина, бросив взгляд на доску, но прервался, замерев на Ёсане внимательным взглядом. Кан хотел поздороваться, но так и замер, стоило обернуться к альфе лицом и встретиться с ним глазами. Ощущение того, что он попал под дуло пистолета, было столь реальным, что омега почувствовал, как по спине пробежал холодок. Высокая фигура сделала шаг от двери, и омега, сам не отдавая себе отчёта, повторил это действие, но двигался назад, отступая. — Что за чёрт? — Минги понимал, что явно должен сказать что-то другое, но мысли в голове путанным роем носились из стороны в сторону, мешая сосредоточиться хоть на чём-то. Глаза альфы внимательно изучали стоящего перед ним парня. «Красивый». «Невысокий, явно младше меня». «Очки эти дурацкие, но глаза… утонуть можно». «Чем ты пахнешь? Такой тёплый. Мягкий и одновременно чистый запах». — Мой. Последнее уже сорвалось вслух, но альфа не заметил этого, подойдя вплотную, так и не отрывая взгляда от стоящего перед ним человека. Запах, который у двери казался лёгким шлейфом, вблизи будто обволакивал невесомой кисеей, от чего пудровые ноты становились ещё насыщеннее, оставляя на губах сладкий осадок, заставляя Минги непроизвольно провести по ним языком. Бежать. Немедленно и как можно дальше. Рассудок Ёсана почти испуганно кричал об этом, но омега чувствовал, что не может сделать и шагу. Ноги не слушались, как и всё тело. Но вместе с этим он понимал: «Я не смогу сбежать. Он не отпустит». Альфа уже совсем близко, и десяти сантиметров не сосчитать, но пока не прикасается — лишь смотрит. Но и этого было достаточно. Всё в этом человеке словно подчиняло. Черты лица, пускай не хищные, но благодаря глазам складывалось впечатление, словно Ёсан смотрит на оголодавшего волка, который в одну секунду готов сцепить зубы на шее своей жертвы. Высокая подтянутая фигура, одетая в строгий костюм-тройку, которая только усиливала ассоциацию с опасным зверем. А ещё запах. Яркий. Резкий. Ёсану сначала показалось, что альфа пахнет свежей кровью, но когда тот приблизился, омега понял, что ошибся. Металл. Только что охлаждённая сталь. Свеженаточенный до опасной остроты нож. Кан не понимал, почему этот аромат не кажется отталкивающим, а отчётливый металлический осадок, который уже, кажется, заполнил лёгкие без остатка, будто отдавал сладостью, заставляя разум метаться между испугом и удовольствием. Ёсан начинал понимать кто перед ним. Его альфа. Истинная пара. Уже так близко, что дурман стал, кажется, осязаемым, и омега чувствует, как стискиваются невидимые наручи на запястьях, не давая телу и шанса на то, чтобы даже просто пошевелиться. Всё, что остаётся ему — замерев, смотреть, как медленно приближается чужое лицо; чувствовать, как широкая ладонь властно ведёт по беззащитно открытой шее вверх, играючи перебирая отросшие пряди у самого уха; безмолвно понимать, что тёмные глаза всего в паре сантиметров от его собственных — цепкие, внимательные, завораживающие. Ёсан и сам не заметил, как медленно подался вперёд, ощущая почти физическую потребность прикоснуться к пухлым губам. Чтобы почувствовать на вкус этот металл. Чтобы понять наконец, чего в нём больше — горечи или сладости. — Нет! — в последнее мгновенье сознание будто вырывается из опутавших его кандалов, и Ёсан отшатывается от альфы, так и не прикоснувшись к нему. Раздражение из-за собственной несдержанности и слабости, злость на альфу из-за того, что тот повёл себя так нагло и бестактно — всё смешалось внутри, путаясь со стыдным желанием вернуть чужую ладонь на собственную шею, вновь ощутить горячее дыхание на ставшей чувствительной коже, дышать этим жидким металлом, пока тот не пропитает каждую клетку внутри. Сдаться. Подчиниться. Признать принадлежность. Но эта слабость лишь секундная, и в следующий момент, когда Минги вновь тянется к нему, Ёсан рефлекторно вскидывает руку, сильно попадая до этого крепко сжатым в руках планшетом по чужому лицу. Альфа отшатывается, хватаясь одной рукой за стоящий рядом стол, а другую прижимая к уже кровоточащей губе. Удар у омеги был не столько сильным, сколько внезапным, из-за чего старший так легкомысленно упустил столь дилетантскую атаку. — Я… — Ёсан не знает, что нужно сказать или сделать. Только заполошно бьётся сердце, грозясь вырваться из клетки рёбер, и мысли путанно мечутся, создавая вместо здравых рассуждений белый шум. — Извини… Он быстро выбегает из кабинета, оставив ошарашенного альфу одного. Нужно разобраться во всём: в себе, в случившемся, в том, что делать дальше. В ситуации, когда человек, который когда-то перевернул твою жизнь вверх тормашками, теперь вдруг оказался твоим истинным.