storm

— Ёсан, тебе просили передать. В голосе Юнхо интерес граничил с плохо скрываемым восторгом, и омега уже подготовил усталый взгляд, который по идее должен был уберечь его от любопытства друга, но шансов на то, что это действительно сработает, было крайне мало, точнее их почти не было. Ещё не оторвавшись от экрана компьютера, Ёсан затянул заранее подготовленную фразу: — Но ведь мы с тобой договаривались, Ю. Если он что-то попросит передать, ты… Предложение прервалось на самой середине, стоило омеге повернуться и увидеть Юнхо, а точнее только его часть, потому что остальной обзор занимал огромный букет в красивой матовой бумаге чёрного цвета, на фоне которой ещё ярче и нежнее выглядели причудливые ветви хлопка, усеянные белоснежными коробочками мягких соцветий. Несмотря на то, что вся композиция была довольно большой, пару метров бумаги плюс почти десяток длинных стеблей, среди которых деликатно были уложены позолоченные ветки эвкалипта — сам букет казался почти невесомым и от него веяло едва уловимым, но отчётливым теплом и уютом. Ёсан, кажется, и не заметил, как подарок оказался в его руках. Мягкие воздушные цветы пахли точно так же, как и он сам — чистый и свежий запах, едва отдающий пудровой нежностью, но вместе с этим среди полупрозрачных невесомых ноток отчётливо можно было различить запах того, кто отправил этот букет. Холодные стальные отголоски, которые беспокойной рябью тревожили что-то в душе, вызывая воспоминания, образы, заставляя невольно пробежаться взглядом вокруг, неосознанно желая найти владельца этого аромата. Но в приёмной никого больше не было, кроме самого омеги и Юнхо, который видимо посчитал свой долг выполненным и решил уйти по-тихому. — Стоять, — Ёсан быстро справился с накатившей негой, и в его голосе вновь было слышно привычную серьёзность. — Ты так и не ответил. Альфа обернулся, виновато улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу. Видя по взгляду друга, что тот его просто так отпускать не собирается, парень всё же сдался. — Ну прости, — он повинно вернулся к рабочему столу, за которым всё ещё стоял омега, и остановился напротив. — Что я мог сделать? Минги мне с таким видом этот букет вручил, словно если я попробую сказать что-то против — он лично устроит мне экскурс по средневековым пыткам. Я всего лишь рядовой работник, а не супермен, как мне следовало поступить? «Извините, господин Сон, но ваш омега сказал от вас ничего не принимать, кроме деловых бумаг?» — так я должен был ответить? — Это было бы идеально, — Ёсан с тяжёлым вздохом, но всё же крайне аккуратно уложил букет на стол и вновь уселся в кресло, немного отъезжая назад и откидывая голову на спинку, обтянутую светло-молочной кожей. Видя, что коллега немного успокоился (точнее ушёл в собственные мысли), Юнхо тоже присел на диванчик неподалёку. — К тому же рядом директор Пак стоял, а он точно бы подобного моего поведения не одобрил. — Тяжело, когда твой начальник в свахи подался, — с ещё большей обречённостью протянул Кан, подпирая щёку кулаком и гипнотизируя лежащий перед ним букет, будто опасаясь, что тот сейчас оживёт и начнёт разговаривать. — Что поделать, — поддержал тон друга Чон и так же уставился на цветы. — Красивый. — Угу, — на автомате согласился омега, но быстро осёкся, впиваясь в собеседника прищуренным взглядом. — Тебе там партийное задание вручили? Чего это ты его нахваливаешь? — Но ведь букет действительно красивый! — Юнхо поднял руки в примирительном жесте, не обижаясь на чужое обвинение. Возможно он не до конца понимал, почему Ёсан так упорно отказывает чужим ухаживаниям, но всё же поддерживал его, зная, насколько он в этом нуждается. С тех пор, как Кан перевёлся на эту должность, Юнхо неплохо сдружился с ним. Для альфы вообще сойтись с кем-либо не было большой проблемой, чему немало способствовали обаятельная улыбка и природная коммуникабельность. Можно было сказать, что Юнхо являлся товарищем чуть ли не для каждого человека, который знал его в этой компании, но с Ёсаном он почему-то сблизился сильнее всего. Этот парень с серьёзным и всегда холодным выражением лица с самого начала вызывал в деятельной натуре Юнхо что-то сродни чувства ответственности за младшего брата, которого хотелось защищать, баловать и помогать. Сначала он думал, что это из-за того, что перед ним омега — запах у Кана пускай и был едва уловимым, но всё же приятно щекотал обоняние, заставляя порой слишком долго задерживать взгляд на точёной фигуре, всегда спрятанной в строгие костюмы. Возможно, ещё немного и Юнхо решился бы начать ухаживать за ним, хотя и прекрасно понимал, что истинными они не являются. В их мире никто бы не стал порицать подобные отношения, ведь найти свою пару не так-то просто, а им обоим было уже по двадцать два — кто знает, может эти отношения могли перерасти во что-то большее. Но увы, Юнхо не успел. И быть может, это даже к лучшему, что Ёсан встретил свою пару до того, как Чон решился признаться в своей симпатии. Что он мог бы возразить связи между истинными? Пускай даже Кан и говорил, что он пока к ней не готов и ему нужно время для того, чтобы принять это, Юнхо видел, что омега пускай и неосознанно, но в глубине души уже чувствовал это притяжение, осознавал, как оно сильно. Пускай и не поддавался так сильно, как это делал Минги, но порой контроль давал слабину, как, например, сегодня, когда он получил букет — насколько сильно изменился его взгляд, словно в одно мгновенье исчезли притворное равнодушие и упрямство, давая свободу нежности, которая уже зарождалась к паре. Так что Юнхо остался в безопасной позиции друга, поддерживая и давая возможность выговориться. Частью своей души альфа радовался, что не успел признаться, ведь это давало возможность оставить всё так, как было. Он слишком дорожил общением с Ёсаном, чтобы испортить его так легкомысленно. Со временем симпатия начала превращаться в крепкую дружбу, и уже сейчас Ю спокойно воспринимал то, что за омегой, который ему когда-то нравился, кто-то ухаживает. — И куда мне его девать? — Ёсан с сомнением рассматривал огромный букет, который занимал чуть ли не треть стола. — Домой забирай, — логично предположил альфа. — Да ясное дело, что домой. Но сейчас только половина одиннадцатого, он дотянет до конца дня? — в глазах омеги промелькнуло сожаление, а тонкие пальцы осторожно прошлись по матовым бликам на бумаге и пушистым коробочкам цветов. — Это же сухоцветы, — фыркнул Юнхо, поднимаясь и доставая из кармана телефон. — Они у тебя несколько лет простоять могут и не увянут. Так… я побежал, на обеденном вместе сходим за кофе? — Да, конечно, — согласно кивнул Кан, провожая друга взглядом, а затем вновь возвращаясь к странному подарку. — Сухоцветы? Он мне что, гербарий решил подарить? — он весело фыркнул своим мыслям, откладывая букет на тумбу рядом со столом и стараясь вновь вернуться к работе, хотя краем взгляда то и дело ловя тёплые блики ярких вкраплений эвкалипта и металлических ноток, которые всё так же отчётливо слышались в пудровом шлейфе хлопкового аромата. Со дня встречи с Минги прошло уже довольно много времени, но Ёсан всё ещё путался в собственных чувствах, словно в туманном лесу, то и дело спотыкаясь об остовы собственных предубеждений и страхов. Казалось бы, что может быть лучше того, чтобы найти свою истинную пару. Об этом мечтает чуть ли не каждый с рождения. Знать о том, что где-то в мире есть человек, который не просто подходит тебе физически — он практически является частью твоей души, всегда поймёт тебя и примет таким, какой ты есть. В паре ты найдёшь свой дом, свой покой и защиту, безопасность и уют в хаосе жизни, где так просто потеряться. Но Ёсан не мог до конца в это поверить. Просто сказки, которые читают детям в садике, в очередной раз посвящая их в ложь о том, что мир вовсе не такое жестокое место, как есть на самом деле. Его родители не были истинными. И отец, и мать являлись бетами и сошлись лишь потому, что сами так решили. За них не выбирала сущность или запах — они просто нашли друг в друге то, что так долго искали. И Ёсану всегда казалось, что так правильно — выбрать себе в пару того, кого ты сам захочешь. Как можно доверить выбор спутника на всю жизнь непонятной системе, которая соединяет пары, словно вытаскивает лотерейные шарики — чистая случайность. Так Ёсан не мог поверить в факт того, что его начальнику в истинные попался альфа моложе его почти на десять лет. Абсурд. Что общего у этих двоих? Как Сонхва может довериться считай ребёнку? Но все здравые рассуждения разбивались о реальность, стоило Кану несколько раз увидеть этих двоих вместе — взгляды, которыми они смотрят друг на друга, доверие и нежность в каждом жесте. Словно для них не существует больше ничего и никого в этом мире. И в такие моменты Ёсан готов был признать, что порой связь не так слепа, как кажется на первый взгляд. Но как насчёт его истинной пары? Не окажется ли это той ошибкой, которая превратит в пыль все прежние старания построить свою жизнь? Что делать, если они подходят друг другу не так хорошо, как должны? Ёсан не знал, сможет ли доверить контроль кому-то другому. Боялся оступиться, будучи уверенным в том, что этот шаг может стать решающим. Отпустить себя, довериться ощущениям. Он слишком привык держать всё в своих руках. И тем тревожнее была мысль признать свою принадлежность кому-то, признать, что и сам видишь в этом человеке часть себя. Одни только размышления об этом будто делали его уязвимым, слабым. Но вместе с этим… как порой было тепло от осознания, что у него действительно есть пара. Один только вид Минги вызывал странное, незнакомое желание довериться, какое раньше омега мог себе позволить только с родными. Он ещё плохо знал этого человека. И дело было вовсе не в том, что альфа не шёл на контакт — наоборот, он при любой возможности старался сблизиться. Просто сам Ёсан боялся, что слишком быстро позволит забраться в его душу. Даже будучи едва знакомым, он уже чувствовал их связь, что же будет, если узнает Минги ближе? Не станет ли это точкой отсчёта к тому моменту, что тот займёт слишком важное место в жизни парня? Ёсан не был готов к этому. Ему просто нужно немного времени. При их второй встрече, которая произошла на следующий день после возвращения Сонхва с «больничного», Кан так и сказал альфе напрямую об этом. На свои слова он ожидал любой реакции, от непонимания, до отрицания со стороны старшего. И каково же было его удивление, когда тот просто ответил, что всё понимает и не станет беспокоить столько времени, сколько Ёсану будет необходимо. «Только не закрывайся от меня… — голос Минги в тот момент звучал приглушённо и спокойно, но в глазах — немая просьба пополам со слабой надеждой. — Мне жаль, что в прошлом я причинил тебе и твоей семье много неприятностей. Прости. Знаю, что повёл себя просто отвратительно в нашу первую встречу и оправдывать себя инстинктами было бы лицемерно, но… я ничего не могу с этим сделать. Не могу противостоять тому, как быстро привязываюсь к тебе. Дай мне шанс». В тот раз альфа находился на расстоянии почти метра, а на полупустой парковке время от времени проезжали чужие авто и хлопали закрывающиеся-открывающиеся дверцы. Минги будто специально подловил момент так, чтобы омега не чувствовал себя загнанным в угол, как тогда в пустом конференц-зале, где его истинная пара стояла так близко, что можно было услышать его сердцебиение. Ёсан сам не знал, как, но он чувствовал в чужих словах искренность, понимал, что человек перед ним действительно сожалеет о содеянном и готов принять его условия ради того, чтобы сохранить тот хрупкий шанс, который достался им двоим. И он согласился. Было видно, что Сон подавил в себе порыв подойти ближе, но он лишь благодарно улыбнулся, наконец, уходя по своим делам и давая омеге возможность расслабленно усесться в салон собственного авто, чувствуя, как дрожь в ногах даёт о себе знать. С того дня прошло почти три месяца. Ёсан закапывался в работу настолько, насколько это было возможно, активно делая вид, что не замечает внимательные взгляды Сонхва и обеспокоенные — родителей. С последними он поговорил практически сразу же, как только в полной мере осознал, кто его истинный. Те, на рассказ сына о том, что он встретил свою пару сначала обрадовались, но когда Ёсан назвал имя Сон Минги, по лицам обоих словно пробежала тень. Отец первым взял себя в руки и лишь сказал, что если это выбор его сына — он примет его пару вне зависимости от того, кем тот является. Мама поддержала его слова. «Но если он тебя попробует чем-то обидеть… — с опасным прищуром пообещал отец, — я не посмотрю, что он альфа, или твоя истинная пара. Пойду к нему и придушу собственноручно!» Мама тогда, смеясь, успокаивала развоевавшегося мужа, а Ёсан с улыбкой наблюдал за ними, чувствуя, что стало немного легче. Ведь если бы кроме его собственных переживаний прибавился ещё и выбор «пара или родители», всё бы стало в разы сложнее. Минги действительно не донимал его своим присутствием, но в офисе стал появляться определённо чаще, чем обычно, особенно с учётом того, что за первый месяц Кана на месте помощника Сонхва, он его ни разу здесь не видел. Альфа приветливо улыбался, каждый раз смотря на Ёсана так, будто одним только взглядом мог узнать всё, что произошло в его жизни нового со дня их последней встречи. Несколько раз Сон вежливо предлагал вместе выпить кофе, но Ёсан понимал, что вряд ли сможет спокойно в его присутствии сделать хоть глоток — даже в те короткие моменты, когда мужчина проходил мимо, направляясь в кабинет директора, омега почти хмелел от того, как ярко ощущался чужой запах. Что уж говорить о том, чтобы сидеть с ним за одним столиком, пускай и в большом кафетерии. Так что на все предложения он прятался за кучей работы и неотложных дел. Возможно Минги понимал смысл его отказов, и потому после нескольких неудачных попыток смирился и прекратил своё наступление, но зато принялся носить кофе с собой. Так, время от времени на рабочем столе Кана стали появляться дымящиеся бумажные стаканчики с логотипом кофейни, которая находилась отнюдь не так близко, чтобы омега с чистой совестью мог успокоить себя тем, что мужчина просто заходит туда по дороге. Ёсан действительно любил кофе именно из этого заведения, но обычно заезжал за ним по дороге на работу, если не слишком опаздывал, так как приходилось делать неплохой крюк, чтобы получить желаемый напиток. Как альфа узнал о его предпочтениях было не трудно догадаться, зная внимательность Сонхва и его непонятную заинтересованность в том, чтобы свести их вместе. Начальник вообще проявлял странный азарт в своём стремлении помочь другу в завоевании пары. Ёсан сначала только настороженно за этим наблюдал, но затем, от всё того же всезнающего Юнхо, узнал о том, что альфа Пака, был тем ещё собственником и крайне недружелюбно относился к его лучшему другу, коим и являлся Сон Минги. Получалось, что расчётливый Сонхва решил по привычке выбить нескольких зайцев одним выстрелом: и помочь другу детства, и успокоить, наконец, свою пару. При этом Сонхва умудрялся всё обставлять так, что связать произошедшее с ним было практически невозможно. И если бы Ёсан не догадывался об этих интригах, он мог бы доверчиво принять за чистую монету все «случайные» встречи и «удачные» совпадения: то Минги проезжает мимо, когда у Кана машина сломалась и он собирался ловить такси; то они в одном лифте окажутся; то Сон вдруг зайдёт в кафе, где Ёсан собирался посидеть на обеденном перерыве с коллегой (бедный Юнхо чуть маффином не подавился, когда старший альфа подошёл к их столику). В такие моменты Ёсан не мог до конца понять, чего ему хочется больше — бежать, что есть силы, или, наконец, признаться в том, что так долго отрицал в себе. С одной стороны, он понимал, что такие встречи им обоим действительно необходимы — они помогают узнать друг друга, привыкнуть, почувствовать человека. И он был благодарен Минги за то, что тот взял на себя ответственность первым сделать эти шаги. Они практически ни разу не оставались полностью наедине, и омега осознавал, что это тоже было сделано специально — чтобы он не чувствовал себя загнанным в угол. Приблизительно в таком ключе и прошли эти три месяца. Ёсан постепенно адаптировался на своей должности помощника и даже каким-то образом смог немного сдружиться со своим начальником — внешне холодный и надменный Сонхва на самом деле оказался внимательным и в то же время остроумным собеседником, с которым можно многое обсудить или посоветоваться. Помимо работы они могли разговориться на разные темы, а несколько раз Пак утаскивал своего помощника посидеть в кафе, под предлогом «у меня в окружении сплошь альфы и ни одного омеги чтобы поговорить о глупостях». Не то чтобы сам Сонхва или Ёсан действительно умели болтать о пустяках — оба слишком были поглощены работой, а потому запланированные посиделки просто превратились в разговоры о делах фирмы, пускай не совсем в деловом ключе и не так официально, но всё же. Ситуацию исправил только внезапно появившийся Хонджун, который «пробегал мимо» (ни Сонхва, ни Ёсан этому утверждению, естественно, не поверили). Парень быстро умудрился перевести тему на что-то отстранённое и постепенно рабочие разговоры сошли на нет. Ёсан и сам удивился, как легко ему было разговаривать с этими двумя, ведь по возвращении из Англии он смог подружиться разве что с Юнхо, да и то лишь потому, что тот первый пошёл на контакт. Всё детство и юность Ёсан практически полностью провёл на домашнем обучении, а потому завести товарищей не было особой возможности. Потом было обучение за границей, где он тоже не мог отвлекаться от учёбы, ведь понимал, что не хочет подводить ожидания родителей. Но с Сонхва они были довольно похожи, а Хонджун просто был слишком харизматичным, чтобы не хотеть с ним общаться. Так что в тот вечер они неплохо провели время, обсуждая разные глупости. Ёсан чувствовал себя вполне комфортно в их компании, а потому не заметил подвоха в словах старшего омеги, когда тот предложил прогуляться. Было уже около шести часов вечера, а на следующий день планировался внеочередной выходной и Кан, не задумываясь, согласился — он уже и не помнил, когда так хорошо проводил с кем-то время, и хотелось продлить это ощущение подольше. Уже выходя из кафе, в котором они сидели, Сонхва сказал, предварительно, что-то долго строча в своём телефоне: — Минги пишет, что тоже находится неподалёку. Ёсан, ты не против, если он присоединится? Было ли это всё спланировано? Ёсан не мог бы утверждать наверняка. Но факт того, что альфа не заявился без предупреждения и Ёсана не поставили просто перед фактом, почему-то приятно грел душу, успокаивая собирающуюся уже подняться панику. Кану хватило самообладания не показывать, как он нервничает на самом деле, так что омега неопределённо пожал плечами, показывая, что ничего против не имеет, хотя внутри лихорадочно метались самые разнообразные мысли. «Мы впервые увидимся вне стен офиса». «Он действительно только сейчас узнал об этой встрече?» «Как себя вести?» И так далее. Но внутренняя буря не успела разыграться в полную силу. Минги появился меньше чем через пятнадцать минут, которые обещал Сонхва. Приветливо со всеми поздоровался и, стойко игнорируя насмешливые подколы Хонджуна, смысл которых омега не понимал до конца, пошёл рядом с ними, поддерживая разговор. Всё это смутно напоминал хитро-продуманный план по тому, как выманить Ёсана на двойное свидание. Эта мысль не покидала первое время, пока они вчетвером направлялись в кинотеатр и альфы лениво переругивались о том, на какой фильм пойти — в результате Сонхва это надоело, и он отобрал у Минги телефон, самостоятельно пролистывая онлайн-расписание и предлагая на выбор несколько довольно неплохих вариантов. Каким-то образом в этот раз всё решилось довольно просто, и Хва быстро заказал билеты. До кинотеатра они прогулялись пешком — Минги и Хва оставили машины на парковке возле кафе, поскольку у кинотеатра просто не оказалось свободных мест, Ёсан своё авто оставил дома, ведь привёз Пак, а Хонджун так и не поведал всем, как он всё же добрался. Омега и сам не заметил, как неловкость и напряженность постепенно начали сходить на нет. Минги ни на чём не настаивал и не давил на него. Просто шёл рядом, участвуя в общем разговоре, и задавал вопросы Ёсану точно так же, как и остальным, словно подобные прогулки для них были чем-то обыденным. С ним неожиданно оказалось комфортно и спокойно, и Ёсан не понимал, что тогда произошло в их первую встречу. Почему они оба так резко среагировали на запахи друг друга? И как так получалось, что теперь, когда Минги шёл так близко, что время от времени задевал его руку, металлический запах не подчинял больше себе, лишая воли и заставляя мысли плавиться — ничего этого не было. Ёсан просто чувствовал себя… защищённо? И если бы его в тот момент спросили, каким бы словом он мог охарактеризовать Минги — омега бы просто ответил: «Мой». Да, именно так. В тот вечер Ёсан впервые осознанно признался сам себе, что этот человек и вправду стал для него не просто чужим альфой с приятным запахом. Это действительно Его альфа. Его истинная пара. Рядом с ним человек, которому можно доверять, рядом с которым можно отпустить себя и не пытаться больше казаться холодным и отстранённым от всего. С ним можно позволить слабости, в которых так долго отказывал себе. С ним можно быть собой. Ёсан осознал это, когда свет в зале уже давно погас, а добрая часть сюжета просто прошла мимо его сознания. Слева Хонджун негромко, так чтобы не мешать остальным, благополучно спойлерил Сонхва, кто главный антагонист (кажется он говорил ранее, что читал первоисточник); Хва активно что-то отвечал, время от времени кидая незаинтересованные взгляды на экран — судя по всему, ему было куда интереснее слушать своего парня, чем наблюдать за красивой графикой или игрой актёров. Народу в зале практически не было, так как сеанс был поздний, а потому эти двое никому не мешали. Минги сидел справа от Ёсана и в отличии от парочки слева — внимательно следил за сюжетом. Но это только на первый взгляд. Омега так ушёл в свои мысли, что не заметил, что уже не смотрит на экран, а наблюдает за игрой теней на красивом лице. Он и раньше замечал за собой, что подолгу цепляется взглядом за эти черты, но обычно вовремя себя одёргивал, ведь в офисе, где вокруг то и дело снуют внимательные сотрудники, нельзя было допускать таких вольностей. Но сегодня атмосфера была совершенно иной, а Ёсан настолько погрузился в эту вязкую беззаботность и спокойствие, что не успел вовремя отвести взгляд, когда Минги перестал делать вид, что увлечён происходящим на экране и тоже повернулся к сидящему рядом парню. Ни один из них не стал отводить взгляда. Ни один не стал делать вид, что это просто случайность. Они так и замерли, безмолвно признаваясь друг другу в том, как сильно нуждались в этом моменте. Как сильно нуждались друг в друге. Ёсан почувствовал, как его ладонь медленно накрывает чужая — теплая и широкая. Мягко, будто спрашивая разрешения. Омега осторожно переплёл их пальцы, отворачиваясь к экрану и радуясь, что в полумраке зала никто не увидит его полыхающие щёки. Так и прошёл тот странный сеанс. Сонхва с Хонджуном всеми силами пытались перешептать динамики, из которых поочерёдно лились то выразительные диалоги, то саундтреки, то звуки стрельбы (откуда они взялись в комедии — вопрос для Ёсана до сих пор открыт, ведь вникнуть в сюжет он так и не смог, то и дело отвлекаясь совершенно на иные мысли). Кажется, все те полтора часа, что шёл фильм, парень смотрел куда-то сквозь большой экран, полностью погрузившись в собственные ощущения, в мягкий металл такого чарующего аромата, в тепло ладони, которая не отпустила до тех пор, пока не включился приглушённый свет под потолком. Когда они вышли из кинотеатра, на улице было темно, а часы над входом показывали половину девятого вечера. Сонхва и Хонджун дипломатично промолчали при виде того, что на выходе из кинотеатра, когда их небольшая компания немного смешалась с толпой подростков, спешивших куда-то, Минги вновь перехватил руку омеги, отводя его немного в сторону и не давая потеряться, и так и не отпустил, пока они шли обратно к автомобилям, а сам Ёсан почему-то всё никак не находил в себе силы самостоятельно высвободиться. Попытки обсудить фильм не увенчались успехом, так как никто его особо и не смотрел, поэтому разговоры как-то сами собой перетекли на другую тему. Уже снимая сигнализацию, Хва спросил Ёсана, поедет ли он с ними — Хонджуну нужно было заехать домой за вещами, а потому дорога будет немного длиннее, но Минги предложил свою помощь, и все сошлись на том, что так действительно будет лучше. Лишь когда дверцы чёрного джипа захлопнулись, Ёсан в полной мере начал осознавать, что происходит. Он остался наедине со своей парой. А ещё у них только что было вроде как двойное свидание. И они смотрели кино, держась за руки. А теперь Минги везёт его домой. Возможно, раньше даже мысли о подобном вызвали бы беспокойство и панику, но теперь от этого не осталось и следа. Было лишь уютно и спокойно в тёплом салоне, в котором запах владельца машины, кажется, давно уже успел пробраться в каждую деталь и мелочь. Минги вёл автомобиль ровно и не слишком быстро, а потому Ёсан, для которого за один день произошло слишком много событий, и сам не заметил, как начал засыпать, убаюканный мерным урчанием мотора и низким голосом Минги, который рассказывал какую-то историю об их с Сонхва совместном обучении в университете. Кан старался внимательно вслушиваться в его слова и боролся с накатившей дрёмой довольно долго, пытаясь отвечать на чужие реплики, но вскоре усталость взяла своё — омега немного сполз на переднем сидении, откинувшись на мягкую кожу обивки. Минги, разумеется, быстро это заметил и с улыбкой изменил громкость музыки в динамиках, которая играла в салоне всё это время. Всю оставшуюся дорогу мужчина вёл машину ещё осторожнее, хотя обычно любил нестись по городу с максимальной позволенной скоростью. Адрес омега сказал заранее, а потому Сон без труда добрался до нужного места и заглушил мотор. Он мягко расстегнул ремень безопасности, умудрившись каким-то образом не разбудить парня при этом и ещё несколько секунд с улыбкой наблюдал за тем, как мило сопит омега, всё пытаясь найти удобное положение на явно непредназначенном для сна кресле. Затем он всё же смирился с неизбежным и несильно сжал тонкую ладонь. — Ёсан, — тихо позвал он. — Мы приехали. — Ещё пять минут, — нахмурившись пробормотал омега, отмахиваясь и неосознанно поднимая чужую руку, устраивая её на манер подушки, но так и не открывая глаз. Минги не нашёлся, что ответить на такое заявление и лишь молча улыбался, чувствуя под подушечками пальцев сонное тепло мягкой кожи. Омега вновь сонно потёрся щекой, поворачиваясь на бок и немного подтягивая коленки под себя, явно наконец найдя оптимальное положение, для того, чтобы провести так всю ночь. Сон был не против подобной перспективы, но даже часа сна в таком положении было бы достаточно, чтобы у парня затекли все мышцы, а потому он со вздохом провел большим пальцем по изящной линии скул и позвал уже громче: — Ёсан. Кан вновь недовольно что-то промычал, сильнее перехватывая свою «подушку», но затем глаза цвета карамели медленно открылись, и омега, сонно моргая, посмотрел на Минги. — Прости, я заснул? — голос был немного хриплый после короткой дрёмы и казался теперь ещё ниже, чем обычно. Может, ещё не проснувшись до конца, но Ёсан почему-то не хотел отпускать тёплую ладонь. Ощущать на своей коже бережные прикосновения было так приятно, что даже мысли о том, чтобы отстраниться казались чем-то глупым и ненужным. Поэтому омега просто тонул в этом ощущении незнакомой ранее нежности и одновременно силы, чувствовал, как чужой запах вновь заполнил лёгкие, так же, как и в их первую встречу больше трёх месяцев назад, но сейчас он казался убаюкивающим и таким знакомым — словно нагретые на солнце металлические качели в детстве. Минги просто продолжал сидеть на своём месте, неверяще смотря на то, как доверчиво льнёт к его руке Ёсан, как красивые пальцы бездумно сплетаются с его собственными, как яркие глаза завороженно мерцают в полупрозрачной тени длинных ресниц. Всё в этом человеке будто пьянило, лишало воли и спокойствия. Сон чувствовал себя словно прирученная зверушка, которая кротко млеет от чужого прикосновения. Кто-то сказал, что альфа главенствует над омегой, но сейчас Минги понимал, что Ёсан, даже будучи полусонным и расслабленным, так просто подчиняет его себе всего одним прикосновением. Любое его слово сейчас, неважно — просьба отпустить или приказ оказаться ближе — Минги выполнит что угодно. Но Ёсан всё молчит. Легкомысленно играет на натянутых до предела струнах чужой выдержки. Такой красивый с растрёпанными волосами и нежным румянцем на острых скулах. Воротник лёгкой футболки немного съехал, открывая взгляду тонкую линию ключиц, будто созданных для того, чтобы оставить на них росчерк пьянящих укусов. Минги упорно топит в себе эти мысли, терпеливо ожидая чужого решения, беспомощно ощущая, что с каждым мгновением и сам всё глубже тонет в этом человеке. Ёсан, будто прочитав чужие мысли, всё же отводит свой взгляд, опуская его ниже и с нерешительностью замирая на алом росчерке пухлых губ, лишь на мгновенье, чтобы в следующее — самому податься вперёд. Его поцелуй неуверенный и робкий, словно тихий вопрос «можно ли?». И Минги так же осторожно отвечает, всё ещё не отнимая ладонь от чужого лица, проводя ею чуть в сторону, мягко зарываясь в чёрный шёлк спутанных прядей и все сильнее пьянея от полупрозрачного запаха хлопка, который вперемешку с его собственным создавал какую-то невообразимую смесь, дурманящую сознание и делая бессмысленным всё, что находилось за пределами салона авто. Оторваться от сладких губ было сложно. Стоило Минги попытаться отстраниться, как Ёсан вновь подавался вперёд, немного грубо сцепляя руки на его плечах и не давая отстраниться дальше, чем на несколько сантиметров. Но альфа понимал — ещё немного таких поцелуев и отпустить пару просто так у него не получится: жар мягкого тела совсем рядом, ощущение сбитого дыхания на собственных губах, запах желания, который казался практически осязаемым, заставляя прижиматься ещё ближе и тонуть всё сильнее. Поэтому Минги начал отвечать на нетерпеливые поцелуи осторожнее, мягко посасывая раскрасневшиеся губы и успокаивающе возвращая ладонь на щеку омеги, осторожно отстраняя и с улыбкой заглядывая в подёрнутые дымкой глаза. Раскрасневшийся и возбуждённый Ёсан сейчас казался просто пределом мечтаний, но вместе с этим альфа понимал — слишком рано. Омега так долго отрицал их связь, а сейчас только начал понемногу отпускать собственные страхи и нерешительность. Этот порыв… нет, точнее срыв — скорее всего вызван тем, что Ёсан провёл рядом слишком много времени, и его обычная защита просто дала слабину, наконец отпуская то, что парень так долго отрицал и подавлял. Но когда это дурман спадёт, кого он станет обвинять в том, что позволил себе подобное? Минги не хотел, чтобы его пара вновь ушла в себя, ненавидя себя или его из-за случившегося. Поэтому мужчина мягко успокаивал чужую страсть, давая взамен нетерпеливым ласкам нежные поцелуи и тихие слова, в ответ на которые омега сначала протестующе мычал, но вскоре всё же начал так же успокаиваться, в конце концов притихнув в чужих объятиях. — Прости, — наконец пробормотал он неразборчиво куда-то в район рубашки альфы, но посмотреть в глаза пока не решался. — За что ты извиняешься? — Я повёл себя как… как животное, — в голосе едва слышное разочарование, и оно явно не было направлено в сторону Минги. Старший быстро уловил чужое настроение, нахмурившись и мягко отстраняя истинного, стараясь заглянуть ему в глаза, но тот упорно пытался спрятаться за спутанной чёлкой. Минги осторожно убрал чернильные пряди, всё же ловя блестящий взгляд. — Не говори глупостей, — голос альфы прозвучал неожиданно серьёзно, словно это не он пять минут назад уговаривал его, словно маленького ребёнка. — Это часть тебя, которая нравится мне так же сильно, как и все остальные. Ты не должен себя винить за то, что приятно тебе, и уж точно ограничивать себя в моём присутствии. — Тогда почему ты сейчас… — Ёсан всё же отвёл взгляд, чувствуя, как собственные щёки полыхают. — Ты ведь тоже хочешь? — Хочу, — Минги оставил ещё один невесомый поцелуй на очаровательно покрасневшей скуле. — Но хотеть тебя я буду всегда, что сейчас, что через десять лет, а значит нам торопиться некуда. Кан на эти слова вспыхнул только сильнее, вновь смущённо утыкаясь лбом в широкое плечо альфы и бормоча что-то малоразборчивое. С того вечера прошло уже пару недель. Хва, кажется, нашёл своё новое призвание в том, чтобы придумывать самые разнообразные поводы для совместных вылазок, а Хонджун с каждым разом всё более спокойно начинал реагировать на друга своего истинного, да и сам Минги больше не получал прежнего азарта от того, чтобы пререкаться с младшим альфой. Теперь Сон с присущим ему энтузиазмом погрузился в ухаживания за Ёсаном, которые приняли невиданный ранее размах. Но Кан, не привыкший получать столько внимания, всячески отговаривал свою пару от таких трат, параллельно удивляясь чужой изобретательности. Так же и в этот раз. Присланный Минги букет явно стоил не одну сотню тысяч вон, но смотря на эту красоту у Ёсана руки не поднимались отправить её обратно. К тому же омега не переставал удивляться тому, насколько внимательным оказался Минги, сколько смысла он вложил в этот подарок. Хлопок и металлизированные вкрапления — так похоже на их совместный запах, который тогда смешался в закрытом салоне авто, когда альфа провожал его. Ёсан со вздохом вернулся к экрану, на котором злорадно подмигивал курсор в недописанном отчёте. Что-то подсказывало ему — за обедом к ним с Юнхо точно прибавится компания.