storm

— Юнхо, директор Пак тебя к себе зовёт. Брюнет так и замер с занесённой над клавиатурой рукой, невольно стараясь припомнить, не накосячил ли в последнем отчёте. Выслушивать начальственные наставления не было ни малейшего желания — головная боль и першащее горло явно говорили о том, что вчерашний ливень и прогулка под ним были не самой лучшей идеей, а если в совокупность к этому прибавятся ещё и проблемы с документацией — Пак Сонхва, хоть и был омегой, но отчитывать за ошибки в документации умел ничуть не хуже, чем даже самый матёрый альфа. Порой Юнхо задумывался, как этого властного омегу вообще занесло в столь серьёзные отношения, ведь со своей парой Сонхва встречался вот уже несколько лет — в офисе даже уже начали шушукаться о возможной свадьбе. С этими мыслями о делах семейных Юнхо лишь тяжело вздохнул и поднялся со своего места, направляясь к директорскому кабинету — интересно, повезёт ли ему встретить однажды истинного? Вон у того же Сонхва парой оказался считай мальчишка лет двадцати, почти на десять лет младше самого омеги, а у Минги — омега, которого Пак взял на работу. При воспоминаниях о Ёсане Юнхо окончательно расклеился. Казалось бы, он уже давно смирился с мыслью о том, что этот омега не принадлежал и никогда не будет принадлежать ему, но сейчас общее плохое самочувствие плюс перспектива (пускай пока только возможная) остаться исправлять свои просчёты сверхурочно — всё это отнюдь не настраивало на хоть какой-то позитивный лад, а потому Юнхо, что с ним бывало довольно редко, дал этой меланхолии утащить его в свои пучины целиком и полностью. У директорского кабинета он притормозил, поправляя рубашку и галстук, а затем осторожно постучал — слишком уж оживлённый разговор вёлся за дверью. Прежде чем раздался привычно уверенный тон директора, приглашающий войти, Юнхо отметил, что Ёсана, который обычно не покидал в это время приёмной, на рабочем месте не оказалось. «Это можно считать за плохое предзнаменование?» — вновь невесело хмыкнул парень, наконец, заходя внутрь. В кабинете оказались трое — сам Сонхва, устало откинувшийся на широком кресле у рабочего стола и отчего-то массировавший собственный висок; явно чем-то недовольный Сон Минги, впрочем, Юнхо слишком часто видел этого человека таким, так что уже считай привык; третьим в этой компании сильных мира сего неожиданно оказался невысокий парень с совершенно рыжими, точно у лисёнка, волосами, которые прикрывала причудливая полосатая шапка — в нём вошедший довольно быстро узнал истинную пару своего начальника. Вопрос зачем этой троице понадобился он сам, всё ещё оставался открытым. — А, Юнхо, — директор всё не прекращал держаться за голову и кивком указал на свободное, точно для него приготовили, кресло. — Проходи, садись. Судя по тону, речь идёт точно не о вчерашнем отчёте: обстановка явно к этому не располагает, да и тон Пака явно был усталый, а не недовольный чем-то. — Есть к тебе разговор, и мы надеемся, что ты отнесёшься к нему с пониманием и не станешь болтать лишнего. Чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, по большей части из-за излишне внимательного взгляда Сон Минги, сидевшего справа и явно ожидавшего от него исключительно положительных ответов, Юнхо лишь и смог, что кивнуть. В следующий час Юнхо пришлось смириться с несколькими фактами, так как от его собственного желания явно зависело очень и очень мало. Во-первых, Кан Ёсан уже почти пять месяцев, как беременный (эта новость далась тяжелее прочих, но Юнхо потратил все силы на то, чтобы не дать эмоциям хоть как-то вырваться наружу). Во-вторых, омега всячески игнорирует все уговоры и доводы своей пары, предпочитая не отсиживаться на таком солидном сроке дома, а таскается на работу (сегодня у него плановый осмотр, а потому и отсутствует). В-третьих, единственным условием, при котором его можно будет, наконец, усадить отдыхать, было наличие опытного работника, который может занять его место. — Но ведь у меня совершенно иная специализация, — неуверенно протянул Юнхо. Пускай должность помощника директора очень и очень прельщала своими привилегиями, но Чон был совершенно точно уверен, что не выдержит там и месяца. Его целиком и полностью устраивало место одного из лучших маркетологов отдела, так зачем что-то менять? — Я знаю, но дело совершенно в ином, — Сонхва уже сидел ровно, скрестив руки, смотря своим привычным внимательным взглядом. — Но найти специалиста, который в столь короткие сроки вникнет в дела фирмы и при этом будет владеть подходящим образованием… не так-то просто. Но я не могу от тебя требовать невозможного, и не позвал бы, если бы не был уверен, что ты справишься. Я… нет, мы с Минги лишь просим, чтобы ты стал кем-то вроде куратора для человека, который придёт на место Ёсана, — омега перевёл взгляд на беззаботно сидящего всё это время Хонджуна и тот, словно ждал, пока ему дадут слово, тоже заговорил. — У меня есть друг, который закончил университет и ищет место для стажировки. Он отлично подходит, но опыта работы… — рыжий красноречиво развёл руками, — сам понимаешь. Он неплохой специалист с отличными знаниями, но вряд ли сам сможет с ходу влиться в работу. — Вот тут ты и поможешь, — сразу же продолжил слова своей пары Сонхва, от чего Юнхо показалось, что они читают мысли друг друга — настолько слажено это всё звучало. — Я понимаю, что это всё кажется странным, ведь я мог просто в приказном порядке поставить тебя перед фактом, но… нам нужно, чтобы ты сам сказал это всё Ёсану. — Я? А почему я? — взгляд Юнхо невольно метнулся к Минги, который всё это время хмуро молчал. Действительно, почему альфа не может убедить своего омегу в том, что на самом деле полезно или же наоборот вредно для их ребёнка? Да и почему сам Ёсан не задумывается о том, что на таком сроке ему бы уже тихо-мирно сидеть дома и мебель для детской подбирать, а не бегать по зданию, гоняя должников и чуть ли не выбивая запоздалые ведомости и накладные. Юнхо про себя хмыкнул, то-то Кан в последнее время стал сам на себя не похож — обычно сдержанный и спокойный, позавчера он чуть ли не довёл одного из сотрудников до седых висков, было конечно за что, но бедный альфа, хоть и оказался выше Ёсана почти на две головы, но точно провинившийся школьник, опрометью бросился доделывать несданную презентацию. — Вы ведь друзья, — поймав его взгляд, наконец, подал голос и Минги. — И тебе ли не знать, что этого трудоголика и потопом с работы не выгонишь. Ему врач ещё в прошлом месяце посоветовал дома сидеть. — Так почему же… — А потому что «это только совет, а не предписание, и вообще я себя прекрасно чувствую», — явно передразнивая чужой тон, пробухтел Минги, и настроение в кабинете будто разом потеплело на несколько градусов. — Так ты согласен? — Ну, я ведь его друг, — Юнхо пожал плечами. Зная характер Ёсана, он вполне мог представить, как тот с самым независим видом доказывает доктору, что целый день беготни в офисе для него ничего не значит. И пусть Сонхва в последнее время старался не загружать своего помощника слишком сильно — тот всё равно не мог долго усидеть на месте и с удивительным упрямством умудрялся находить тысячу и одну причину побегать по всем десяти этажам, занимаемым компанией. — Вот и отлично, — с явным облегчением хлопнул ладонями Сонхва, а после обратился к Хонджуну. — Когда твой друг сможет приступать? — С понедельника, если я ничего не путаю, — пожал плечами тот. — Я завтра с ним встречусь, и мы всё обсудим, а можем и вместе сходить, если хочешь. — Да, так будет лучше, — задумчиво кивнул омега. Потом было решено ещё несколько мелких вопросов, после чего Юнхо отпустили восвояси, напоследок посоветовав до понедельника отлежаться со своей простудой дома. Иначе «весь маркетинговый отдел мне перезаражаешь», привычным начальственным тоном сказал Сонхва, прежде чем Чон наконец покинул кабинет. В целом, всё складывалось не так плохо, как он ожидал. Был уже конец рабочего дня, и Юнхо со спокойной душой собрался домой, предварительно сказав нескольким коллегам, что скорее всего отправится на больничный. Четыре дня дома не так уж плохо — он сможет хорошо отдохнуть и сделает всё возможное, чтобы избавиться от этой чёртовой хандры, которая обычно приходит к нему в августе. В этом году подобное настроение въелось как-то особенно глубоко, и Юнхо догадывался, в чём причина. Пускай он с самого начала знал, что с этим омегой их не связывает ничего, кроме работы и дружбы, но всё же… Говорят, надежда умирает последней — слишком уныло для фразы, которая вроде как должна подбадривать. Возможно и Юнхо однажды встретит своего истинного, быть может тот так же будет кому-то нравиться — смог бы Юнхо отпустить свою пару лишь потому, что она уже кому-то принадлежит? Едва ли. Если им всё же суждено встретиться — он не упустит человека, предназначенного ему судьбой. *** — Кто-то притащил в офис корзину яблок? — Юнхо энергично вытряхивал зонтик в коридоре — перспектива схватить осложнения его не впечатляла, а потому, прочитав прогноз погоды на сегодня, он решил изменить излюбленной привычке ехать в офис на велосипеде, а всё же заказал такси — не то чтобы он не мог купить себе в свои двадцать пять машину, просто предпочитал более подвижный образ жизни, а сидения на одном месте ему и на работе хватало. Девушка-бета, у которой он спросил о яблоках, неуверенно пожала плечами, что-то печатая в своём планшете, то и дело поглядывая на папку с графиком в другой руке. — Ю, кстати, — она поправила очки на переносице, — там тебя какой-то парень в кабинете дожидается, говорит, что его директор Пак к тебе отправил. Уже давно, кстати, сидит, — бета задумчиво побарабанила пальцами по металлическому корпусу гаджета. — Больше получаса. Ты не опоздал часом? — О, — парень мельком взглянул на часы, — нет, я даже на десять минут раньше приехал. Девушка вновь пожала плечами и вошла в подъехавший лифт, а Юнхо, поставив зонт в стоящую в углу подставку, где уже торчали несколько разнокалиберных ручек, с глубоким вздохом направился к своему рабочему месту. Фруктовый аромат, который он почувствовал сразу же, едва вышел на этаж, с каждым шагом словно становился гуще, обретал форму и характер, постепенно заполняя не только лёгкие, но и голову. Юнхо шёл по коридору, рассеянно отвечая на приветствия, но едва ли видя тех, с кем здоровался. Всё становилось совершенно очевидно: этот яблочный запах — не просто шлейф чьих-то духов или отголосок нового ароматизатора, которые некоторые сотрудницы любили покупать для своих увлажнителей воздуха. Он принадлежал человеку. Его паре. Альфа нерешительно замер у одной из дверей, лишь теперь понимая, что всё это время шёл не разбирая дороги, повинуясь лишь едва уловимому аромату. Кисло-сладкий, не столько отдающий спелыми плодами, сколько сочной листвой после дождя, когда по зелёному бархату стекают холодные капли, а где-то невдалеке раздаются отголоски ещё не до конца отшумевшего ливня. Юнхо невольно замотал головой, отгоняя этот образ — лишь теперь он понял, что стоит у двери собственного кабинета. «Не может быть». Альфа быстро потянул на себя ручку, но так и замер в дверном проёме — кабинет оказался пуст, лишь за толстым оконным стеклом упрямо барабанил совершенно по-летнему сумасшедший ливень. — Вы — Чон Юнхо? — приятный голос раздался настолько близко, что альфа чуть ли не подпрыгнул, рывком разворачиваясь на месте. За его спиной стоял парень, явно моложе его. Выкрашенные в тёмно-вишнёвый цвет волосы были аккуратно уложены назад, а тёмные глаза смотрели внимательно-внимательно, и будто-то бы настороженно. — Я — Чхве Чонхо, директор Пак направил меня к вам, сказал, что вы всё расскажете. — Да, я… — Юнхо невольно втянул воздух, но с разочарованием понял, что от парня совершенно не пахло. «Бета?» — пронеслась в голове мысль, но Юнхо не мог утверждать наверняка. Для полной уверенности нужно было подойти поближе, чтобы втянуть воздух в непосредственной близости от кожи парня, но это уже было бы верхом неприличия. К тому же… он учуял запах пары едва только из лифта вышел, неужели находясь так близко от него, он бы не узнал его обладателя. — Извините, что заставил ждать, — Юнхо старался взять себя в руки, но всё никак не мог перестать крутить головой в разные стороны, пытаясь рассмотреть среди снующих туда-сюда сотрудников кого-то незнакомого, но всё было тщетно. — Пока вы были в кабинете, никто не заходил? — он вновь взглянул на собеседника. Ни то бета, ни то омега, а может быть и вовсе альфа — на первый взгляд так сразу и не поймёшь, парень выглядел довольно интересно. Ровная смуглая кожа, приятные черты лица и не самое субтильное телосложение, которое и путало сильнее всего, не давая так сразу классифицировать его обладателя. Не будь Юнхо так сильно сбит с толку, он бы отметил, что парень перед ним действительно красив, причём красив не обычной понятной всем красотой, но из-за собственных переживаний он совершенно не мог сосредоточиться. — Нет, я… — Чонхо не успел договорить, как в разговор вмешались. — Вы уже беседуете? — Пак Сонхва появился словно из-под земли, заставляя обоих собеседников разом вздрогнуть и повернуться в свою сторону. — Юнхо, мне нужны договоры с ХХХ, и желательно со всеми примечаниями, которые остались на черновых вариантах. Ты их ещё не унёс в архив? Какой-то ты серый, — беспокойно заметил мужчина, — простуда не принесла осложнений? — Нет, сейчас всё принесу, — спокойный голос начальника немного вернул Юнхо в колею, и тело наконец-то начало слушаться мозг. — Хорошо, — Сонхва с Чонхо зашли следом за ним в кабинет, и пока альфа искал необходимые бумаги, начальник беседовал со своим новым помощником, обсуждая различные нюансы. Когда Юнхо наконец положил перед омегой искомое, тот удалился, предварительно пожелав удачи. Вопреки тому, что полностью избавиться от тревожного ощущения того, что он упустил нечто важное, так и не получилось, Юнхо всё же удалось взять себя в руки. Конечно, едва директор ушёл по своим делам, он извинился перед Чонхо и попросил дать ему несколько минут, после чего пробежался по этажу, выспрашивая у коллег, не появлялся ли кто-то посторонний — благо время было ещё совсем ранее и народу пока было не так много — но к его сожалению никто, вплоть до охранников на входе, ни о ком кроме Чонхо, который всё так же сидел в его кабинете, не припоминал. Вот только Чонхо не пах ничем. Совершенно! К тому времени как Юнхо вернулся, яблочный шлейф практически выветрился и в кабинете от него практически ничего не осталось, кроме едва уловимого отголоска, который дразняще щекотал обоняние, не давая сосредоточиться, но нотки его были столь призрачными, что Юнхо казалось, что они уже ему и вовсе мерещатся. Новый же сотрудник, в отличие от самого Юнхо, кажется, вовсе не замечал чужого беспокойства. Он спокойным тоном задавал вопрос за вопросом, не замечая состояния коллеги и был полностью погружен в изучение своих новых обязанностей. К концу рабочего дня Юнхо чувствовал себя немного лучше, ведь полностью погрузившись в работу, он на время даже умудрился отвлечься от призрачного аромата, который, кажется, намертво укоренился в сознании и никуда оттуда уходить не собирался. Дни полетели один за другим. Юнхо, с присущим ему усердием, пытался найти свою пару, но с каждым разом разочаровывался лишь сильнее. Обладатель яблочного аромата словно и не существовал вовсе, а сам запах был лишь шуткой его сознания. Но альфа был уверен в том, что ему не показалось. Слишком отчётливо он помнит каждую нотку, каждый полутон дразнящего шлейфа. Его истинная пара была в его кабинете. Была, но почему-то сбежала. Юнхо не понимал почему. Омега не могла не почувствовать, что обладатель запаха, которым наверняка пропитались все вещи в кабинете, предназначенный для него, так почему… почему его истинный сбежал? Юнхо раз за разом задавался этим вопросом, пытаясь решить его, но так и не находил ответа. К этой проблеме вскоре прибавилась ещё одна. Чонхо. Где-то через месяц их совместной работы парень смог более-менее полноценно приступить к выполнению своих прямых обязанностей. Стоило признать, что друг Хонджуна и в самом деле оказался довольно способным и схватывал всё буквально на лету. Даже Ёсан, который довольно ревностно отнёсся к перспективе своей замены и устроил несчастному стажёру чуть ли не смотрины (кто бы там у него не родился — его избраннику или же избраннице придётся ох как нелегко), и с неусыпной бдительностью следил за каждым шагом новоиспечённого коллеги. Но Чонхо будто и не замечал этого, с непроницаемым выражением лица выполняя одно поручение за другим, и вскоре директор Пак с одобрением заявил, что после того, как Ёсан вернётся на своё место (а в том, что он вернётся, не было никаких сомнений, ведь навряд ли что-то в этом мире остановит этого человека от того, чтобы работать и воспитывать ребёнка одновременно. Разве что хитроумный Сон Минги в очередной раз проявит свои чудеса смекалки, или же исполнит угрозу замуровать омегу у себя дома), он скорее всего оставит парня в офисе, если тот будет согласен. Юнхо же не знал, плакать ему или радоваться от такой перспективы. Ведь за тот месяц, когда ему чуть ли не каждый день приходилось видеться с Чонхо, он начал замечать, насколько легко ему даётся общение с этим человеком. Не то, чтобы для Юнхо это вообще было проблемой — по своей природе он был довольно компанейским парнем и заводить знакомства умудрялся на раз-два. Но с Чонхо это всё словно приобретало совершенно иной оттенок. Спокойный и сдержанный, Чхве, казалось, был его полной противоположностью. Но обычно Юнхо привык, что подобные характеры преобладают у людей, которые на любую попытку их растормошить лишь закрываются сильнее или вовсе становятся агрессивными и настороженными, стараясь более чётко обозначить личные границы, точно оплетают себя ключей сеткой. Но Чонхо совершенно таким не был. Юнхо не мог понять этого странного парня, который то охотно шёл на любой контакт, то порой смотрел так, словно готов убежать в любой момент, лишь бы находиться как можно дальше. Но при всём этом парень обладал удивительным магнетизмом. Трудно было это отрицать, если однажды даже хладнокровный Ёсан, которому сейчас было негласно позволено всё (и которого окончательно отстранить от набегов на компанию так и не удалось), заявился в приёмную, когда они с Чхве обсуждали один документ, для удобства умостившись на диване в углу и разложив перед собой целый ворох бумаг. Кан сначала просто сидел в стороне, дожидаясь пока Сонхва освободится (было у него какое-то там сверхважное дело), а потом неожиданно буркнул что-то неразборчивое и утащил Чонхо в объятия, заявив ошарашенному Юнхо, сидящему рядом, что «мне нужнее». Сидел он так, кстати, довольно долго, и даже появившийся из кабинета Сонхва в сопровождении какого-то чинного старичка не рассматривался как достаточно веский повод для того, чтобы прекратить это безобразие. Совершенно красного Чонхо, который был слишком ошарашен столь неожиданным вторжением в личное пространство, спасло лишь появление Минги, от которого, как оказалось, омега сбежал (в очередной раз). Юнхо не без злорадства заметил, что альфа выглядит не таким самоуверенным, как обычно — видимо беременность пары его малость (а может и не малость) потрепала, но если судить по бесконечно влюблённому и нежному взгляду, которым Сон смотрел на своего истинного, становилось совершенно очевидно, что тот готов простить ему выходку и похлеще, лишь бы его пара была счастлива. Смотря на этих двоих Юнхо теперь не испытывал былое чувства утраты, наоборот лишь раз за разом осознавал, что навряд ли когда-нибудь Ёсан мог бы любить его столь же сильно, как любил Минги. У него же самого проблем хватало и без страданий о несбывшейся влюблённости. Он всё никак не мог выбросить из памяти аромат своей истинной пары, при этом с каждым днём всё сильнее осознавая, что кажется бесповоротно влюбляется в человека рядом с собой. В сверкающие живыми огнями глаза, эмоции в которых мелькают столь быстро, что и не угадаешь порой, что только что увидел. В совершенно очаровательную улыбку и ямочки на ещё по-детски пухлых щеках. В неуложенные из-за не вовремя сработавшего будильника волосы, чёрные корни которых уже немного отросли и создавали удивительно-красивый градиент. В вечно вертящие что-то в руках пальцы, которые столь часто задумчиво отбивают популярные ритмы на первой попавшейся поверхности. В приятный, всегда умеренно-тихий голос, который наверняка мог бы исполнять мировые хиты, а не пересказывать очередные изменения на рынке валюты. Всё это лишь малая часть деталей, которые Юнхо с упёртой скрупулёзностью собирал день за днём, неосознанно стараясь понять человека с шелестящим именем. Чхве Чонхо появился в его жизни неожиданно и слишком легко умудрился занять столь важное в ней место. Место, которое однажды должен был занять человек с яблочным запахом. Юнхо не знал, как себя вести, не знал, к кому обратиться, чтобы получить правильный совет. Друзья лишь хлопали по плечу, обещая, что всё наладится. Родители философски советовали слушать своё сердце — старая как мир истина, которая на самом деле путает лишь сильнее. Как могло сердце выбирать между теми, кого любило одинаково? Пускай Юнхо не знал свою истинную пару, но всем своим нутром чувствовал, как сильно нуждается в этом человеке, в его присутствии рядом. Словно разделённая надвое душа, наконец ощутив, что не одна в мире, раз за разом умоляла отпустить её к тому, кто ей предначертан. Если бы Юнхо только мог… Но все поиски тщетны, а тот, кто неожиданно оказался нужен не меньше, так близко. Всё так же улыбается светло и порой смотрит взглядом, словно знает о чём болит чужое сердце. Юнхо иногда чувствовал себя предателем, но разве можно предать того, с кем ни разу не виделся? Как бы сильно альфа внутри не требовал быть рядом с истинным, Юнхо не знал уже, где его искать — он сделал всё, что мог. И если омега, едва учуяв его запах, так просто сбежал — быть может Юнхо ему и вовсе не нужен? Быть может все сказки про истинных — лишь сказки и есть? Со временем он просто решил сдаться и попытаться удержать того, кто был рядом с ним. По наблюдениям Юнхо, Чонхо, очевидно, являлся бетой — для пущей уверенности было бы хорошо заглянуть в личное дело, но не завалишься же к директору Паку со словами «хочу за парнем приударить, да всё никак не могу определить, кто он — дайте одним глазком в мед-карточку глянуть». Это было бы по меньшей мере противозаконно. Но Чонхо всё так же пах, как и любой другой человек — порой крепким кофе, порой какой-то выпечкой или же просто дождём с улицы (август в этом году выдался на удивление сырым), порой же самым обычным кондиционером для стирки, которым пахли все его бесконечные свитера/пиджаки/жилетки. На запахи альф или омег Чонхо не реагировал. Взять того же незабвенного Минги — практически любой омега, не нашедший свою пару, обязательно бы среагировал на столь сильный запах (Юнхо вообще не представлял, как с таким «железным» амбре тот хоть с кем-то сошёлся). Но Чонхо вёл себя совершенно спокойно, как мог бы себя вести либо бета, либо омега, уже нашедший своего истинного, ведь в таких случаях запах пары перекрывает все прочие. Можно было бы, конечно, спросить напрямую, но Юнхо почему-то трусил. Странное дело, с кем другим он редко чувствовал такой нелогичный страх не понравиться человеку. Но перед Чонхо, который был младше его почти на пять лет, Юнхо просто физически боялся выглядеть глупым или же странным, поэтому он предпочитал мучиться в догадках, а не лезть на рожон. Их взаимоотношения вообще были странными. Кажется, вся фирма уже была свято уверена, что они встречаются, тогда как на самом деле всё, на что смог решиться Юнхо — пара совместных прогулок, да и то, исключительно в качестве кого-то вроде друзей. Ёсан советовал не тянуть кота за… то, что тянуть не следует, и наконец, поговорить нормально, «да будь он хоть бета, хоть омега, хоть единорог, если тебе с ним хорошо, зачем всё усложнять?». Юнхо на подобное заявление лишь кивал. Ёсану просто говорить, ведь он не отдалялся от своей пары с первого дня их встречи, и пускай их отношения не начались сразу, но Кан не чувствовал каково это, знать, что где-то у тебя есть истинный, но при этом любить другого. Чем дальше, тем отчётливее Юнхо понимал, что долго так продолжаться не может. Все эти внутренние распри лишь раз за разом словно подмывали его изнутри, бросая из одной крайности в другую, заставляя то отдаляться от Чонхо, то лихорадочно искать причину для встречи. Альфа не понимал сам себя. И чем дальше, тем отчаянней осознавал, что долго так продолжаться не может. Он слишком устал бороться сам с собой, с собственными переживаниями и страхами. Казалось, ещё немного — и он просто не выдержит, просто спихнёт это всё на Чонхо, рассказав всю правду. О собственных чувствах, о где-то существующем истинном, о том, как сильно мучается, порой не зная, с кем должен быть — и если Чхве оттолкнёт его, говоря, что не хочет быть просто временным вариантом (Юнхо не уверен, как поступит, если истинный появится), альфа будет не в праве его остановить. К тому же, не стоит исключать факт того, что у Чонхо тоже кто-то есть. Кто знает, сколько бы это ещё продолжалось, если бы один из них наконец не решился всё изменить. Очередной августовский ливень спустился внезапно, вопреки всем заверениям синоптиков, что вечер обещает быть по-летнему тёплым. Словно в насмешку над этим утверждением, небо раз за разом рвали на части слепящие трещины молний, а гром то и дело заглушал монотонный гул воды. Большинству сотрудников повезло уже давно находиться дома, но к этим счастливчикам явно не относился Чон Юнхо. Прошло уже почти два месяца с того разговора в кабинете директора, и сейчас он вновь вернулся к своим прямым обязанностям и уже не был столь частым гостем на этаже начальства. Соответственно и с Чонхо он виделся теперь реже. Впрочем, альфа пока видел в этом некий плюс, пользуясь внезапной паузой, чтобы в очередной раз попытаться разобраться в себе. Чонхо попробовал несколько раз вывести его на разговор, но Юнхо всё ещё не был готов, а потому Чхве благоразумно отступил. Альфе не нравилась грусть в глазах парня, но куда больше он боялся увидеть в них презрение или ненависть, а потому предпочёл трусливо отмалчиваться, довольствуясь малым. За то время, что он помогал Чонхо адаптироваться, его обязанности были частично распределены между другими сотрудниками, а потому теперь Юнхо все свои силы бросил на то, чтобы наверстать упущенное, надеясь хоть немного отвлечься: работа всегда отлично справлялась с этой задачей. Парень уже полностью погрузился в изучение очередного графика, когда монитор коротко мигнул, а затем просто-напросто потух под аккомпанемент очередного громового раската. — Замечательно! — Юнхо откинулся на спинку кресла, немного отъезжая и поворачиваясь к окну, вид из которого всё объяснил, — Походу у всего квартала вырубило. Стихия за окном явно не собиралась на этом останавливаться. В практически пустом здании, где, Юнхо точно знал, кроме него осталось всего несколько человек (во всём аналитическом отделе и вовсе он последний такой остался), гроза за окном слышалась ещё более отчётливо, и если раньше от неё отвлекал монотонный гул процессора и прочей техники в кабинете, то теперь всё это пропало. Лишь остервенелый вой ветра за стеклом, барабанящий несмолкаемый ливень, а ещё трескучие разряды молний в сопровождении громового гула. — Такси в такую погоду не вызовешь, — с тоской подумал вслух альфа. На дороге скорее всего творилось чёрт знает что, да и тех нескольких минут, пока он будет добираться, вполне достаточно, чтобы промокнуть до нитки. Нужно было либо дожидаться окончания грозы, либо смириться с перспективой бурной ночи в попытках удобно улечься на хлипком диване, который героически ждал своего часа в углу кабинета. И, судя по очередному раскату — второй вариант был неизбежен. Посидев ещё некоторое время и покопавшись в телефоне, Юнхо, подсвечивая себе путь, спустился по ступенькам к охраннику, который должен был оставаться на ночь, и предупредил о том, что, судя по всему, задержится тут. Тот понимающе покивал и предложил горячего чая из термоса с печеньем. Юнхо дураком не был и отказываться не стал — кто знает, когда починят линию, а значит и перекус ему в ближайшее время не светит — автоматы, само собой, были все обесточены, и пытаться требовать у них хоть что-то было совершенно бесполезно. По иронии судьбы печенье, предложенное пожилым блюстителем ночного порядка, оказалось с яблочной начинкой, и Юнхо, попытавшись сжевать несколько вкусно-пахнущих кругляшей, со вздохом отказался от очередного предложения «не стесняться и угощаться». Он ещё раз поблагодарил охранника и, сославшись на усталость, вновь зашагал на свой этаж — телефон показывал начало одиннадцатого, поэтому был шанс, что ему удастся-таки уснуть. Проклятое печенье всё не шло из головы, а потому альфа уже и не рад был, что согласился на перекус — теперь запах яблочной выпечки, казалось, преследовал его. И лишь выйдя с лестничной клетки Юнхо осознал, что пахнет вовсе не печенье. Нотки теста исчезли совершенно, оставляя лишь чистый и свежий запах влажной листвы, между которой висят сочные красные плоды. За окнами громыхнуло в очередной раз и этот звук словно снял оцепенение, приводя мышцы в движение. «Он здесь». Мысль набатом стучала в голове, ничуть не хуже августовской грозы. Она гнала вперёд, по совершенно свежему шлейфу, который, точно осязаемый, пробирался под кожу, звал за собой, обещая всё, о чём только можно мечтать. Обещая привести к тому, кого Юнхо искал так долго. Лишь теперь он осознал, что в прошлый раз пришёл слишком поздно — ведь то, как запах омеги ощущался теперь не шёл ни в какое сравнение с прежним. Густой, точно оседающий кислой сладостью на губах и коже, манящий и такой болезненно близкий. А ведь это даже не преддверье течки — неужели он всегда будет чувствовать его так остро? Нетронутый омега, предназначенный лишь для него. Его истинная пара. Юнхо казалось, что он сходит с ума, блуждая по знакомым коридорам и будто видя их впервые. Он уже не подсвечивал себе дорогу, двигаясь исключительно по ощущениям. Телефон лежал где-то в кармане пиджака, бесполезно светя так и не выключенным фонариком. Лишь где-то на задворках сознания он понимал, что уже практически дошёл до своего кабинета. Острое чувство дежавю подгоняло идти быстрее, почти бежать. Лишь бы успеть. Лишь бы не упустить опять! Но его уже ждали. Невысокая фигура стояла у приоткрытой двери, замерев спиной к коридору — кажется, омега только пришёл. «Пришёл ко мне». Всепоглощающий порыв присвоить, забрать себе вдруг внезапно сменился страхом. Почти испугом. А в голове, напоминая блики молний за окном, вдруг совершенно ясно обрисовался знакомый до последней черты образ. Тёмные глаза, порой серьёзные не по возрасту, порой зажигающиеся самыми яркими огнями, которые только можно представить. Красиво очерченные губы, любящие говорить столь умные слова, но созданные для самых нежных песен и не менее нежных поцелуев. Спокойный и твёрдый характер, который порой сменяется невольно несдержанными и совершенно детскими капризами. Человек, который столь долго находился рядом с ним, и который значит ничуть не меньше. — Юнхо? — неуверенно зовёт фигура, замершая в дверном проёме, и альфе кажется, что одного звука этого голоса достаточно, чтобы он услышал его, даже находясь в самом эпицентре стихии. Внезапно нахлынувшее напряжение словно разом отступает, позволяя сделать один последний шаг, разделяющий их, лишь преодолев который, Юнхо наконец может притянуть к себе в объятия человека, важнее которого вселенная ещё просто не придумала. — Как я мог не замечать… — альфа неверяще шепчет в чужую макушку, чувствуя, как неуверенные руки точно так же крепко смыкаются на его талии. — Почему не сказал? Как ты вообще умудрился почти два месяца скрываться? — Блокаторы. Одна таблетка в день — и никакого запаха, — коротко отвечает Чонхо, но не спешит объяснять прочее, а Юнхо просто не находит в себе силы требовать от него хоть что-то. Впервые за долгое время на душе так спокойно. Впервые в своей жизни он чувствует себя по-настоящему счастливым.