...
Опять ко мне подсела очередная девушка, пытаясь привлечь мое внимание. А почему нет? Я слушал какую-то ее болтовню, не вникая в смысл, просто оглядывал собеседницу с головы до ног. Даже ее внушительный размер груди не привлек моего внимания, хотя раньше я бы захотел пригласил ее выпить вместе. Девушка написала мне свой номер телефона и многозначительно подмигнула. Я как смог улыбнулся, и вскоре она ушла. Я опустился и лег на свои сложенные руки. Наконец, ко мне кто-то подсел, и я сразу понял кто это был. - Что, Грей, не клеится с девушками? Леон, кажется, был рад моим неудачам. - Отъебись. Все нормально, позвоню ей и выебу как обычно. - Ну, удачи. Куда сегодня вечером идём? - Я думал как обычно. Сколько у тебя от стипендии осталось? Леон посмеялся, и я сразу понял всю глупость своего вопроса. - Ну да, ты же можешь не считать свои деньги. Вот скажи, почему ты меня никогда не угощаешь? Раз ты такой богатый. - Не заслужил. Тогда встречаемся там в 7? - Хорошо. На этом наш короткий диалог закончился, а Леон начал что-то писать в конспекте, хотя пара ещё даже не началась. В этом был весь он. Странно, но когда я общаюсь с ним, все мысли о скуке и усталости отходят на второй план. Вот она - сила друзей. С ними всегда приятно находиться. Да только ради этого оболтуса я и пошел в мед! Просто он позвал, а я не знал куда себя деть после окончания школы и сдуру согласился. Ещё и как-то умудрился поступить на бюджет, хотя уже был готов к самому худшему исходу. И вот теперь я сижу и играю в телефон на паре по гистологии. Конспект я потом возьму у Леона, а большего и не надо. Так прошло очень много времени, будто целая вечность, и вот, наконец, первая пара закончилась. Преподаватели сменились, а мы остались. Бастия достал из рюкзака контейнер с едой, и я, даже не спрашивая, взял себе сендвич. Я знал, что Леон сам готовит, а не покупает готовое, и всегда делает больше, с расчетом на меня. Я уже даже не благодарил его, считая это должным. Сам Бастия мне ничего не говорил, понимая, что такой уж у меня характер, и принимая меня таким вот жадным и эгоистичным уродом. И спасибо ему за это. - Может с последней уйдем? - Нет, тем более, что ни мне, ни тебе дома делать нечего. - А что, что-то случилось? - Не бери в голову, просто с родителями поругался. - Ого, а из-за чего? - Я же сказал, не бери в голову. Леон выглядел ещё более раздраженным, чем в самые плохие времена. Я решил его не доставать, и просто молча ел. По виду друга я так и не понял, хочет он со мной разговаривать на эту тему или нет. - Хер вас поймёшь, люди. Что девушки, что парни, нихуища не понятно. - Согласен. Может быть в баре расскажу. - Надеюсь. Не привык видеть тебя таким. - Ого, а какой я обычно? - Ну, ты... Наш разговор прервал преподаватель, который со своим "Здравствуйте уважаемые студенты" убил всю сокральность разговора. Я думал, что Леон сейчас откроется мне, как обычно это было, но сейчас он отвлекся на свой обожаемый конспект, и я понял, что потерял нить разговора. Черт, теперь все потеряно. Оставалось только разговорить друга за кружкой пива. Это меня немного воодушевило, и я даже сам начал записывать лекционный материал. Об остальных парах мне сказать нечего, все было монотонно, скучно, заунывно. Леон сидел как ни в чем не бывало, писал, шутил - все как обычно. Как будто сейчас он не злился на меня за неудобные вопросы. Я не понимал его, ведь сам бы злился уже до победного конца, который зависел бы от моей изначальной цели. Либо обратить на себя внимание, либо добиться желаемого. Бастия же позлился из-за чего-то своего, и перестал, хотя и стал несколько неразговорчив с тех пор. Я перестал обращать на него внимание, думая лишь о том, стоит ли уходить с последней пары. Обычно тут преподаватель не отмечает, так что рисков было меньше, но в душе появилось какое-то странное для меня чувство справедливости. Да, я был тем редким студентом, который учится хорошо, но дико ленится что-то делать. Учить, писать конспекты, посещать абсолютно все пары - это не для меня. Я просто сдавал зачёты на максимальный балл, сам не понимая как так выходит. Видимо, мой мозг запоминал всю информацию сам, и мне даже напрягаться не приходилось. В этом были как свои плюсы, так и минусы, состоявшие в том, что мне иногда давали дополнительные задания, просили выполнить какую-то ещё работу, а мне было настолько влом, что я сваливал все на Леона, даже не чувствуя за это вину. Ну а что такого, в отличие от меня он целенаправленно шел в этот треклятый университет, надо быть готовым к таким вот подаркам судьбы. И сейчас вот эта вот частичка отличника во мне не позволяла спокойно проебать последнюю пару. Да что ж такое, она совсем скоро, а я все никак не мог решиться. Я украдкой посмотрел в сторону Леона, который сейчас что-то читал, и, нехотя, перестал собирать вещи. - Всё-таки не уходишь? - Не, слишком лень. - От тебя вполне ожидаемо. Может потом ко мне? Я приподнялся. Нечасто друг звал меня к себе, чаще всё-таки я его. Я уже практически не помнил его квартиру, так что согласился и лег обратно, намереваясь проспать ближайшие полтора часа. Глаза блаженно слипались, а монотонный голос преподавателя мягко обволакивал уши, и вскоре я заснул. "Раздался стук в дверь. Я открыл, не подозревая кто там может быть. А за ней стоял Леон, который, кажется, был сильно выпившим. - Я уже забрал его, второй раз получилось, хотя в первый раз ты меня обскакал. - Ты о чем? - О том самом. Самое ценное, что у тебя есть. Хотя ты и понятия не имеешь, что с этим делать. Бастия нёс какой-то бред, но отчего-то я не мог даже ему возразить, лишь слушал дальше. - Я теперь буду с ним, он же такая верная сучка. Но я так не думаю на самом деле, просто хочу казаться значимее, чем я есть. Вся чувствительность мигом уходит, когда дело касается открытию себя другим людям, тебе ли не знать. А я вот знаю. Все знаю. Знаю как ты страдаешь, я ведь сам такой же, знаю как ты сходишь с ума и не спишь порой по несколько суток. Но он не такой. Это его мысли, не мои. Ты его не знаешь, зато знаю я. Мерзкий тип, беспринципный. Но чем-то вы схожи. Оба бараны, каких поискать. Не можете сами себе признаться в том, что чувствуете что-то. А ведь без чувств невозможно жить! И как вы не поймёте? Я вот люблю, ты полюбишь, а он, пускай и полюбит, но из-за своей ограниченности даже не поймет! Вот идиот, да? Я сейчас бред говорю, как ты наверное заметил, но все не случайно. Все ответы есть в твоей голове, и пока ты не начнёшь думать, они к тебе не придут. Все же так просто, но ты сейчас прямо как он. И я знаю, что случилось с ним, и отчего он стал таким конченым мудаком, какой он есть сейчас. А у тебя ещё есть шанс стать лучше, и я просто прошу, не повторяй его ошибок. Это блондинистое чучело совершит их столько, что тебе и не снилось. И я бы очень хотел, чтобы ты не стал таким сейчас. Я знаю, что делать, и мне очень жаль, что приходится так поступать, но все только ради твоего блага. Ох, когда ты наконец найдешь то, что ищешь, и примешь свои чувства, я буду наконец доволен. И не забудь мне рассказать об этом, если я буду ещё жив. Я так хочу, чтобы вы с ним были счастливы. А он нет. Как я уже говорил, он чучело, и после всего того, что он делает, он не заслуживает счастья, даже несмотря на то, что он стал таким не по своей вине. Частично по своей, но все же. Я ему лично этого не прощаю, а тебе советую думать, прежде чем делать что-либо, хотя и в первые разы будет тяжело. Я в тебя верю, и для тебя это главное, просто постарайся не отдалить его от себя как только встретишь, и все будет хорошо. Я уже окончательно потерял мысль. О чем постоянно говорит Леон? Может это все дурацкий сон? Скорее всего так, иначе я понять не мог что за загадочный он, о котором так нелестно отзывается Бастия, что за счастье, которое мне не следует отталкивать, и почему это мне стоит быть аккуратнее. - Может тебе домой пора? Проспишься там.. Леон заливисто рассмеялся. - Ты ничего не поймёшь. Я лишь видение твоего больного разума, не более. Просто я подумал, почему бы не предостеречь тебя, и не рассказать тебе о великий тайнах, хранящихся в твоём будущем? - Тогда ответь, чего мне не хватает? Я же чувствую, что мне что-то нужно, но никак не могу понять что именно. - А вот того самого. И ты будешь страдать от одиночества и бессилия, пока наконец не примешь себя и то, кем ты должен быть. Ты прекрасно знаешь о чем я, разве что можешь не понимать. Ты достоин счастья, Грей, и я пророчу его тебе. Только не сейчас. Ты просто должен верить мне, жить дальше, и надеяться на лучшее, как бы сложно это не было. И ещё я попрошу тебя, не бей слишком сильно, я ещё жить хочу. - Что?.. Но Леон исчез, не пояснив, ровным счётом, нихуя. Я так и остался в темной комнате обдумывать все вышесказанное. Значит, нужно просто ждать? Звучало легко, но так же до ужаса невыносимо. И сколько ждать? Может быть то, чего мне не хватает, появится только лет через 10, а то и позднее. Меня такой расклад не устраивал, но придется доверится Бастии. Он убивал меня своим призрачным авторитетом, которого я раньше не замечал, и что-то внутри меня говорило довериться ему, так что я решил так и сделать." Проснулся я от настойчивых толчков со стороны лучшего друга. Странный сон быстро выветрился из моей головы, и я более о нем не вспоминал. Леон уже собирался уходить, ибо пара закончилась аккурат к моему пробуждению. Я молча собрался и вышел вслед за Бастией. - Что снилось? - Ничего, как обычно. Я решил соврать, который раз уже, но без этого никак. Не хотелось выдавать тайну о моих кошмарах, пускай и лучшему другу. На самом деле я бы давно рассказал, но после столь долгого вранья отвертеться не получится, поэтому буду играть роль до конца. И мне спокойнее, и Леону, вот только в таком случае помощи ждать неоткуда. Сам я не знал почему мне снятся странные и иногда пугающие сны, да и выяснять не хотелось, потому как они быстро забывались, тревожа меня только ночью. Да, я часто просыпался во время сна, иногда и вовсе не ложился из-за внутреннего страха, что снова увижу что-то страшное. И ведь я не помнил большинство снов, но страх все равно одолевал и порой заставлял бодрствовать ночи напролет. Кажется Леон что-то говорил об этом, может в том сне? Не помню... Вскоре мы приехали к квартире Бастии, где я не был уже много лет. Даже не помню почему перестал ходить, или почему Леон сам перестал меня приглашать, просто продолжал жить дальше и не думать об этом. Квартира почти не поменялась с тех самых пор, как я был тут в последний раз. Отчего-то я даже почувствовал себя как дома - приятный запах, знакомая мебель, и звуки чего-то жаренного с кухни. - Кажется мама дома, проходи сюда. - Да я помню. В душе разыгралось давно забытое чувство некой игривости, появившееся от томного шёпота Леона. В нахождении его дома была какая-то тайна? Будоражит. Вот комната Бастии поменялась. Ранее более спокойные тона сменились на целую палитру тёмно-синих оттенков. От потолка и стен до пола и мебели - синий, серый, холодный голубой, иногда белый или черный. От такого сочетания мне даже самому стало холодно, но я решил не говорить об этом Леону. - Располагайся, и постарайся не шуметь. Обстановка сильно отличалась от университетской, и я впервые за долгое время увидел "настоящее" лицо Бастии. Он выглядел грустным, немного подавленным, и явно боялся что-то сказать. Я решил не медлить, и взять инициативу в разговоре на себя. - Выпить есть? Леон кажется был благодарен, а в его глазах блеснула какая-то задумка, хотя может мне показалось. Он достал из аккуратного деревянного ящика пару бутылок коньяка, чему я даже не удивился. Бастия был из богатой семьи - его отец занимался каким-то бизнесом, мать раньше была моделью в рекламе. Сам же Леон характером был больше в отца, а внешностью в мать - светлые волосы, аккуратные черты лица, бледная кожа. Но я всегда замечал, что в друге было что-то совсем иное, не родительское. Я не знал чем это было и в чем проявлялось, но я чётко это ощущал, хотя и никогда не думал об этом всерьез. Леон налил блестящую жидкость в стаканы и, даже не сказав тост, выпил. Я последовал его примеру, ощутив на языке приятное покалывание, горечь, а затем жажду снова выпить коньяка. - Ты как всегда. Давай напьемся? Зачем нам тот бар, если можно бесплатно коньяка попить? Леон зазывал как мог, и я просто не мог не согласиться. Осушая стаканы один за другим, я даже не заметил, что Бастия себе совсем не наливает, только допивает то, что налил в самом начале. Я знал, что Леон не особый любитель выпить, поэтому не придал этому значения, допивая очередную порцию. Мне не на шутку вставило, ведь как только я попытался встать, почувствовал головокружение, и решил больше судьбу не испытывать. Я перевел взгляд на друга, и опешил. Леон подсел ближе, и закрывал неоконченную бутылку. - Хватит тебе на сегодня. - Н-нет, подожди. Я ещё хочу. Язык немного заплетался, но все же что-то связное я выговорил. Бастия странно на меня посмотрел и решил не слушаться, закрыв и убрав желанную бутылку. Я хотел встать за ней, но упал, плюхнувшись прямо на плечи друга. Встать я не смог бы, даже при всем желании, так что просто цеплялся за одежду, надеясь, что Леон додумается меня поднять. Но он не додумался, и сделал что-то странное. Он аккуратно, даже как-то заботливо, поднял меня со своих плеч и посадил рядом. Даже не рядом, а очень рядом, настолько, что я мог почувствовать на носу его обжигающе дыхание. Меня сейчас это не беспокоило, и я сам не заметил, как начал засматриваются в глубокие глаза друга. Темные зрачки отражали мое собственное лицо, а радужка казалась бесцветной, но это лишь на первый взгляд. Если присмотреться, то в ней отражался весь свет, что поступал в комнату, и глаза казались ещё красивее. Стоп, красивее? О чем я думаю... Блять, о чем думает Леон?! Я только продолжал смотреть ему в глаза, отчего тот видимо засмущался, но затем, осмелев, поцеловал меня. Поцеловал! Как это так, почему, за что, что вообще происходит? И ещё миллион вопросов крутился у меня в голове. Я даже отреагировать не успел, когда Леон отстранился и сказал: - Ты мне нравишься, Грей... Я охуел. Я тысячу раз охуел, не в силах что-либо сказать. В голове смешалось все, что только могло: сны, мысли, воспоминания, слова. Я так ничего и не смог для себя решить, и от шока, или бог знает отчего ещё, сильно ударил Бастию по лицу. - Что ты делаешь?! Леон с опаской и какой-то грустью смотрел на меня, а я уже вошёл во вкус и не мог остановится. Я бил друга по рукам, бил ногами по голове, по телу, везде, куда только попадали кулаки и ноги. Я взбесился, но в глубине души понимал, что беспричинно. За что я его бью? Ну поцеловал, признался в симпатии, но это же не повод бить? Надо было лишь вежливо отказать, но что-то во мне не могло остановить агрессию. У Леона шла кровь изо рта, он судорожно закрывал голову руками и тихо всхлипывал, чего я даже не услышал поначалу, а я все не мог перестать бить. - Если узнают, что я с тобой сосался, мне конец! Ты что, педик ебучий, не можешь понять, что я не из таких? И почему ты не мог просто признаться, а не лезть со своими поцелуями? Сказал бы хоть сначала, что гей! Я бы может с тобой общаться перестал, и ничего этого не было бы, блять! Я бил и бил, пока не увидел, что Леон потерял сознание. Я мигом отрезвел и бросился к другу. Все его лицо было в крови, ушибах, ранах, гематомах, губа рассечена, глаз подбит, а все тело выглядело ещё хуже - кажется, я сломал ему пару ребер и руку. Сам от себя не ожидал такого, и за это становилось безумно стыдно. За что? Он же ничего не сделал... Я дебил. Дурак, уебок, тварь, гнида, конченый урод! Пускай по-пьяне, пускай из-за внезапности, но оправдания мне не было. Я вызвал скорую и быстро вышел из квартиры. Черт, черт, черт, черт! Как я мог так поступить? Хоть бы Леону помогли скорее, а то я и вовсе не смогу спокойно спать, хотя мне уже казалось, что это будет неизбежно. Блять, нужно срочно покурить. Успокоив нервы я задумался. "Поругались с родителями.." может Бастия сказал папе с мамой, что гей, и те так же как я его отвергли? И из-за этого мы скрывались от его матери, из-за этого он сегодня был не в духе. Я корил себя последними словами за такое поведение, хотел извиниться, позволить избить себя в ответ, лишь бы не терять единственного друга. Да, друг у меня был один, несмотря на кучу случайных знакомств, которые я завел на учебе. Знакомые могли поболтать со мной о делах насущных, сфоткаться, сходить куда-то. Но если в моей жизни творится пиздец, помогает только Леон, и я всегда ценил его за это. За то, что не бросает, что всегда рядом, всегда выслушает и поддержит. А может я тоже... Нет, чур меня, я его не люблю. Просто мне нравится с ним общаться, вот и все. Никакого гейства! И пускай от поцелуя приятно покалывает губы, пускай сам Леон был мне приятнее всех последних девушек в моей постели, но пока что я не собирался менять ориентацию. Я направился домой, когда увидел подъезжающую машину скорой помощи. На душе скреблись какие-то монстры, в голове засели самые пренеприятные мысли, заставляющие в панике отвлекаться на что угодно, кроме них. А я не мог! Бешусь от самого себя, и это ещё больше бесит. Я с силой шлёпнул себя по лицу, отчего несколько прохожих оглянулись на меня. Плевать, я иду дальше. А может прямо сейчас извиниться? И что подумает Леон? Что я совсем дебил? Избил до потери сознания и пришел прощения просить. Хотя я был уверен, что он меня простит, что-то не давало просто так пойти обратно. Я остановился и, спустя мгновение, побежал обратно. Пускай он меня простит, я сам себя не прощу никогда, и сейчас я просто хочу быть рядом когда ему это надо, ведь Леон всегда делал для меня то же самое. А я никогда не позволял себе показывать слабость или необходимость в чьей-либо помощи, и со временем сам себе пытался казаться более сильным, чем был, хотя наедине с собой становился совсем другим. И никто об этом не знал, что мне с какой-то стороны вовсе не нравилось, а с другой и образ рушить желания не было. Леона увозят на бело-красной машине куда-то вдаль, а я только и смог, что стоять и смотреть. Блять, и в какой он больнице теперь? Искать сейчас нет ни времени, ни особого желания, но дикое чувство вины снова на меня накатило, и я кинулся к только вышедшей из дома матери друга. - Здравствуйте, а что случилось? - Я попытался сделать вид, что просто проходил мимо, но кажется ей было все равно. - Привет, Грей. Если бы я только знала. Просто приехала скорая, а Леон уже лежал в комнате весь побитый. - Мои соболезнования... - Ну, он пока не умер, так что не соболезнуй, - женщина сразу поняла чего я от нее хотел, - Его в девятую увезли, это недалеко. - А вы не поедете? - Эх, даже не знаю. Чувствую себя виноватой... Хотя не будем об этом. Я попрощался и сразу же побежал в сторону больницы, куда увезли Леона. Сердце как будто сошло с ума, и я даже не понял, как оказался в белоснежном здании. На стойке регистрации меня направили на последний этаж, куда я поднялся за считанные секунды. Меня одолело неподдельное волнение за состояние друга, и я почти уже забыл это скользкое и мерзкое чувство вины, но и оно оставалось со мной все это время. Проходит операция. Сколько можно? Не так уж и сильно я его побил, хотя может быть и так. Черт, пока я тут стою, мне становится все хуже осознавать произошедшее. Зачем я вообще это сделал? Ну не потому ли, что побоялся своих ответных чувств? Не потому ли, что жёстко отрицал свою симпатию? Теперь-то я понял, наконец, что только с Леоном мне было по-настоящему хорошо, и именно сейчас мне как никогда захотелось его увидеть. Может это от сильного стресса, но я только сейчас осознал свою любовь, осознал свои чувства, которые вполне могли быть продиктованы недавними событиями. Я простоял в раздумьях ещё около часа, хотя для меня это время длилось в несколько раз дольше. Я судорожно ходил из стороны в сторону по полупустым коридорам, поглядывал то на часы, висевшие около двери, то на саму дверь - вход в палату. Да, я сейчас повел себя как слабак и хрен знает кто ещё, но я не выдержал, и ушел. Приду завтра и все скажу. Скажу, что испугался, что был пьян, что все очень в новинку, и я просто от неожиданности... Да уж, я сам себе бы не поверил, хотя Леон бы точно меня не прогнал из-за такого. А был ли я в этом уверен? Теперь уже нет. После сегодняшнего дня наши отношения изменятся навсегда, и я это чувствовал. Теперь я не почувствую, как Бастия устало кладет мне голову на плечо, как после очередной пьянки отвозит домой и убирает весь срач что я навожу. Черт, он такой заботливый, чем я только пользовался, не отдавая ничего в ответ. Только пиздюли и язвительные шутки в его сторону - какой равноценный обмен! Дома я снова не спал. Тупо лежал и смотрел в потолок, даже не шевелясь, потому как боялся нарушить ту хрупкую и спокойную тишину, что окутала мое сознание и слегка приглашала все неприятные мысли. Однако длилось это недолго, я достал телефон и, боясь услышать голос Леона в ответ на звонок, решил написать ему. "- Прости меня пожалуйста. - Я тебя тоже люблю. - Я приеду завтра, хорошо? - Мы хоть поговорим, а не как вчера. - Я был пьян. - И удивлен. - Прости пожалуйста. - Тебе что-нибудь взять в больницу?Доставлено
Я перечитывал сообщения вновь и вновь, и все больше мне казалось, что эти оправдания и извинения были максимально жалкими и тупыми, отчего я чувствовал себя ещё хуже. Но удалять не спешил. Пускай криво, пускай жалко, но я по-другому не умею. Я снова посмотрел в потолок, прикрыл глаза, затем посмотрел на яркий экран телефона.Прочитано
Я сел на кровати и уставился на свои сообщения, сжимая телефон ещё крепче. Что он ответит? Может пошлет? А может всё-таки простит? Я ожидал только этих вариантов, но оказывается, есть третий. Самый худший из всех. "- Не нужно. Я переезжаю. Пока." Ох, какая я королева драмы, когда нужно. Я снова пишу, разливаюсь тирадами о любви, о том, что Леон мне нужен, о том, что я могу себя убить, и что я чувствую такое сожаление и вину, что ему и не снилось. Ну вот, ровно сотня сообщений, и я полностью истощен. Больше нечего сказать. И под каждым сообщением эта тупая метка прочитано. Может было бы лучше, если бы он никогда не читал и не отвечал мне? Или чтобы не целовал? Или, например, чтобы я его не бил тогда? Но что я могу сделать сейчас? Жалеть я уже устал, а как искупить вину? Я сорвался с места и решил поехать в больницу снова, пока Леон ещё там. Лучше тысячи сообщений только один разговор по душам. А высказать я мог многое. И снова признаваться Бастии в любви, и обвинять себя во всех смертных грехах, и бог знает что ещё. Несмотря на холодную ночь, я вышел в одной футболке, на что сейчас было абсолютно наплевать. Похуй, похуй, похуй, похуй, похуй! Я бежал со всех ног, ведь транспорт уже не ходит. Да, другой район, да, далековато, но ради любви не жалко! Хоть ноги стереть в порошок! А ради любви ли? Может быть я стал чувствовать что-то к лучшему другу только из-за чувства вины? Сердце больно кольнуло. Значит в той сотне сообщений я нагло врал, а этого мне признавать не хотелось. Да и сейчас, летя в больницу на бешеной скорости, я понимал, что если бы врал, то лежал бы сейчас дальше дома и тупо смотрел в потолок. А я бегу, бегу, чтобы увидеть его, сказать, что люблю и что мне очень стыдно. И все эти чувства смешались во мне в одно действие, ускорившее меня ещё сильнее. С сильной одышкой я стоял возле двери знакомой палаты и не решался наконец зайти. Так бежал, а сейчас не могу даже взяться за дверную ручку. Я закрыл глаза и всё-таки вошёл... В пустую палату! Что за черт? Может мне в регистрации наврали? Я сразу побежал туда, но мне ответили то же самое, что пациент числится именно там. Я ещё раз побежал проверять, но чудо не случилось, и Леон не появился на кровати. Блять, что такое? Только я хочу сделать что-то нормальное, как жизнь кидает меня лицом в говнище! Я, красный то ли от напряжения, то ли от злости, снова вернулся к регистрации и снова, уже в более грубой форме, спросил где находится Леон. Девушка недовольно на меня посмотрела, глянула что-то в компьютере, нажал на пару кнопок и удивлённо посмотрела в экран. Неужели всё-таки палатой ошиблась? Я даже немного почувствовал себя победителем а этой маленькой схватке, пока девушка не сказала: - Его выписали. Точнее, перевели в другое мед. учреждение. - В какое? Я готов был бежать хоть на другой конец города, чтобы закончить начатое, готов был обыскать все больницы, лишь бы найти Леона. - Его перевели в иностранную клинику. У меня нет информации в какую, только знаю, что это за рубежом. Блять! Других слов больше нет, одни эмоции. Моя готовность бежать и искать превратилась в готовность заплакать. Я вышел из больницы и сразу же опустился на колени. Холодный ветер резал мои мокрые щеки, но я это заслужил. Как же Леон так быстро уехал? Скорее всего он все ещё в городе, или в аэропорту, вот только я абсолютно поник и не знал даже что ещё можно предпринять. Я достал телефон и написал последнее сообщение. "- Прощай. Был счастлив иметь такого друга как ты. И прости меня тысячу раз за все плохое, что я когда-либо делал. Прости за побои, прости за поведение, прости за все. Я правда понял, что люблю тебя, но это тебя уже не вернет. Просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую."Доставлено. Прочитано.