Хогвартс читает книги о Гарри Поттере

Аластор Муди беззвучно шагал по каменному полу Большого Зала. Благодаря чарам никто не мог услышать ни стука деревянного протеза, ни скрипа куртки из плотной драконьей кожи. А новенькая мантия невидимка, накинутая сверху, надёжно защищала его от посторонних взглядов в то время, как он наблюдал за присутствующими. Уже дважды он был близок к тому, чтобы выдать себя, когда чуть не выругался из-за заклинившего искусственного глаза. «Чёртов пожиратель!», — раздражённо думал он, понимая, что в ближайшее время ему вряд ли удастся незаметно промыть глаз. За последнее время Муди сильно сдал. Год в сундуке никому не пойдёт на пользу. Но куда сильнее на него повлияло предательство Крауча. Пусть после войны Железный Барти был фигурой одиозной, Муди по-прежнему испытывал к нему уважение. Да что уж там, он жалел, что из-за всей этой шумихи с сынком Крауча, тот не выдвинул свою кандидатуру на пост министра. А вот оно как в итоге сложилось… Муди остановился в пяти метрах от места где сидел Поттер, со всех сторон окружённый членами Ордена, и прислушался. — Гермиона, я тронут твоим беспокойством, правда, но, пожалуйста, не привлекай ко мне ещё больше внимания, — прошептал тот. — Прости, Гарри, но это было… — Прошу тебя, что бы ты дальше не услышала — не реагируй. Всё чего я хочу, чтобы всё это быстрее закончилось. Пусть это будет средневековье, пусть хоть палеолит… — Палево-что?.. — с недоумённым выражением лица спросил младшенький Артура. — Неважно, Рон, — одновременно ответили его друзья. После чего Поттер дёрнулся и обернулся, уставившись прямо в то место, где стоял Муди. — Всё в порядке? — поинтересовался Люпин, инстинктивно повернувшись в ту же сторону. — Показалось. Поттер отвернулся, а вот Люпин принюхался и усмехнулся. «Совсем хватку потерял», — думал Муди проходя дальше. «Ладно, ещё чуткий нюх оборотня, но чтобы меня ребёнок заметил… потом нужно будет им заняться, может ещё толковый боец выйдет». Тем временем Перси продолжил читать: — Вторая глава. Исчезнувшее стекло. Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсли обнаружили на своем пороге невесть откуда взявшегося племянника, но Тисовая улица за это время почти не изменилась. В этот раз, когда Грейнджер держала язык за зубами, ребёнок на пороге не вызвал такого ажиотажа. Самого Муди разговоры о средневековье нисколько не тронули — несколько часов на пороге дома ещё никому не повредили. А вот пожиратели смерти, потерявшие остатки мозгов после гибели своего господина, были действительно опасны. Ладно ещё Хагрид мог недооценить угрозу, но Альбус с Минервой о чём думали? — <…> Десять лет назад на фотографиях было запечатлено нечто, напоминавшее большой розовый мяч в разноцветных чепчиках, но с тех пор Дадли Дурсль вырос… — И превратился в огромный лиловый шар в различных шляпках, — пошутил темнокожий гриффиндорский семикурсник, вызывая смех среди соседей. Сам же Муди лишь презрительно ухмыльнулся — у них тут война на носу, а им бы только шутки шутить. — …и теперь на фотографиях был крупный светловолосый мальчик, <…> …ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме живет ещё один ребенок. — Если Поттер переехал, то зачем нам нужно слушать про этих… маглов? — брезгливо спросил худой темноволосый слизеринец, сидящий рядом с Малфоями. Муди готов был поспорить на свой глаз, что это — отродье Нотта. Будущий пожиратель? Вполне вероятно. Он хмуро посмотрел на других слизеринцев, отмечая что чуть ли не каждый второй — родственник кого-то из приспешников Волдеморта. Потрясающе! Могли бы уж и Тёмного Лорда пригласить, а не ждать пока он разберётся, как обойти защиту Отдела Тайн и узнать обо всём. Как Дамблдор это допустил? Куда смотрело Министерство? Ладно, Фадж — безмозглый придурок, но Скримджер? «Не могли же они добраться до Руфуса?», — подумал он, разглядывая главу Аврората. Пусть сейчас тот был ещё той занозой в заднице, но когда-то они бок о бок сражались… впрочем, с Железным Барти они тоже когда-то сражались бок о бок. — Тем не менее Гарри Поттер все еще жил здесь, <…>. — Подъём! Вставай! Поднимайся! <…> — Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел, — сегодня день рождения Дадли, и всё должно быть идеально. — А она не слишком нежная, — удивлённо отметила кудрявая рейвенкловка. — Мариэтта, у кузена Гарри день рождения… может обычно она более милая. Ведь не просто так Гарри вырос таким милым. — Как скажешь, Чжоу. Муди остановился у стола Рейвенкло, почувствовав на себе пристальный взгляд. Две старшекурсницы даже не заметили, что он стоит в тридцати сантиметрах от них, а вот молодая блондинка смотрела прямо на него, радостно улыбаясь. Её серебристо-серые глаза были одновременно пугающими и знакомыми… внучка Гаррика? Нет. Может… — Дорогая, на что ты смотришь? — спросил… Ксенофилиус (теперь картинка прояснилась!) Лавгуд. — На профессора Муди, папочка. «К ней тоже стоит присмотреться», — подумал Муди.  — Она совсем чокнулась, — прошептала Мариэтта, покрутив пальцем у виска. <…> — День рождения Дадли — как он мог забыть? Гарри медленно выбрался из постели и огляделся в поисках носков. Он обнаружил их под кроватью и, надевая, стряхнул ползающего по ним паука. Гарри привык к паукам — их было много в чулане под лестницей, а именно в чулане было его место. — Пауки! Как можно привыкнуть к паукам?!.. — закричал младший Уизли. Грейнджер моментально его пнула, заставив парня замолчать. Но никто и так не обратил на него внимание, ведь не каждый день узнаёшь, что Гарри Поттер, сам ГАРРИ ПОТТЕР, не просто живёт у маглов, но ЖИВЁТ У МАГЛОВ В ЧУЛАНЕ ПОД ЛЕСТНИЦЕЙ. Большинство студентов были возмущены, хотя нашлись и те, кто сказал, что так ему и надо. — Значит, обычно она более милая? Угу, ведь именно милые тётушки обычно держат своих племянников в чулане. Правда, Чжоу? Китаянка в ответ лишь потупила взгляд. Ей так хотелось, чтобы дома у Гарри всё было хорошо. А вот дочка Лавгуда по-прежнему улыбалась. — Папочка, давай пригласим Гарри этим летом в Аргентину. Думаю, он будет в восторге от местной фауны, хотя его родственники тоже интересные… Девушка продолжала говорить, но Муди уже пристально следил за министерским столиком. Фадж покраснел, да и в целом выглядел так, будто готов отразить любую атаку. Бывший аврор не сомневался, что министр только и ждёт момента, чтобы обвинить во всём Дамблдора (не то чтобы тот не был виноват) и предыдущее правительство. Амбридж разве что не светилась от счастья. Боунс делала пометки, переговариваясь со Скримджером. Они оба периодически косились в сторону Поттера. — <…> …кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения — хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой «грушей» Дадли был Гарри… Боунс прищурилась, отчего её монокль сильно впился в кожу. Сейчас женщина была похожа на недовольную сову. Альбуса определённо ждёт интересный вечер. — …но Дадли далеко не всегда удавалось поймать кузена. Хотя поверить в то, что Гарри мог быстро бегать, было довольно сложно. Возможно, именно жизнь в темном чулане привела к тому, что Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же он казался еще меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что ему приходилось донашивать старые вещи Дадли, а Дадли был раза в четыре крупнее его, так что одежда висела на Гарри мешком. — Я думала, все маглы так ходят… — Хм… вообще странно, что они давали ему одежду. Мог и в наволочке бродить. — У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли сломал их, ударив Гарри по носу. Профессор Макгонагалл сидела бледная и смотрела куда угодно, но не в сторону студентов. Муди помнил, что мать Поттера была её любимицей, хотя и не имела выдающихся способностей в трансфигурации. Сейчас она, вероятно, винила себя в испорченном детстве Гарри. Большинство профессоров также выглядели озабоченными и только Снейп сидел истуканом, бросая злобные взгляды на любого, кто решался посмотреть в его сторону. Вероятно, спроси его о ситуации Поттера, он бы ответил, что мальчишка сам во всём виноват. — Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности — это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. Шрам был у него с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который он задал тете Петунье, был как раз о том, откуда у него взялся этот шрам. — Ты получил его в автокатастрофе, в которой погибли твои родители, — отрезала тетя. — И не приставай ко мне со своими вопросами. Альбус устало прикрыл глаза, из-за чего не заметил нескольких недовольных взглядов, направленных на него. Муди хмыкнул — вечер точно не будет томным. В это время Фадж тихо переговаривался о чём-то с Каффом. Стоит ли им ждать в завтрашнем выпуске новую обличительную статью о Мальчике, который лжёт? Амбридж улыбалась, а студенты, что удивительно, помалкивали. — «Не приставай ко мне со своими вопросами» — это было первое правило, которому он должен был следовать, чтобы жить в мире с Дурслями. — Полагаю, что и с этим мистер Поттер не мог справиться, — скривился Снейп. Презрение исказило его и без того некрасивое лицо. Глаза профессора Флитвика смешно округлились, когда он с удивлением посмотрел на коллегу. — Северус, ты же не хочешь сказать, что мистер Поттер сам виноват в том, что они держали его в чулане? Снейп промолчал, а Муди двинулся обратно в сторону гриффиндорского стола. — <…> Тётя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике. — Я хотел бы это увидеть! — рассмеялся парень, который шутил про шар в шляпках. — Он бы тебе вряд ли понравился, — ответил Поттер. — Да, Джордан… — начал один из близнецов Уизли. — …он не в твоём вкусе, — закончил второй. — Хотя… — … тебе же нравится ангельская внешность. — Гарри с трудом расставил на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. <…>. — Тридцать шесть. <…> — Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен? <…> Тридцать девять, мой сладенький. Если бы Муди хоть на минуту забыл о том, что находится среди детей, то сейчас обязательно бы вспомнил об этом. Достаточно сказать, что количество подарков у «какого-то магла» вызвало гораздо более ожесточенные дискуссии, чем новость о том, что Гарри Поттер — домовой эльф. В зале стало настолько шумно, что Уизли даже перестал читать. Мало кому из присутствующих дарили столько всего, даже с учетом родового богатства и огромного количества родственников. — Мой отец узнает об этом, — подал голос младший Малфой. Миссис Малфой, известная своей сдержанностью, не выдержала и закатила глаза. <…> — Этот малыш своего не упустит — прямо как его отец. Вот это парень! — Он взъерошил волосы на голове Дадли. — Не могу поверить, что его отец это поощряет! — возмутилась мадам Лонгботтом. — Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. А Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолёт с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон. Дадли срывал упаковку с золотых наручных часов, когда тётя Петунья вернулась к столу; вид у неё был разозленный и вместе с тем озабоченный. Зал накрыло новой шумовой волной. Маглорождённые и полукровки, которые имели представление о том, что это такое и сколько всё это стоит, просвещали чистокровных волшебников. — Вот представь, что тебе подарили последнюю модель Нимбуса, колдокамеру… которая может делать колдографии со звуком, игрушечного дракона, полётом которого можно управлять… штуку, которая будет показывать колдофото со звуком, золотые часы и ещё тридцать четыре подарка. — Новенький Нимбус? Никогда не думал, что буду завидовать маглу. — А это ты ещё никогда не играл в компьютерные игры! — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого. <…> Дурсли часто говорили о Гарри так, словно его здесь не было или словно он был настолько туп, что всё равно не мог понять, что речь идет именно о нём. Поттер скривился. <…> — Вы можете оставить меня одного, — вставил Гарри, надеясь, что его предложение всем понравится и он наконец посмотрит по телевизору именно те передачи, которые ему интересны, а может быть, ему даже удастся поиграть на новом компьютере Дадли. Вид у тёти Петуньи был такой, словно она проглотила лимон. — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала она. — Но я ведь не собираюсь взрывать дом, — возразил Гарри, но его уже никто не слушал. — Поттер, ты в детстве что-нибудь взрывал? За столом красно-золотых оживились. — Симус, тебе лишь бы что-нибудь взрывать, — с улыбкой сказал Лонгботтом, а Поттер лишь покачал головой. — Жаль. Когда мне было три, я взорвал кастрюлю с кашей. Папа был… не очень доволен, когда мама пыталась доказать ему, что для волшебников это нормально. А в девять мы с Фергусом случайно взорвали во дворе котёл… Об этом даже в магловских газетах написали, правда, будто это ИРА устроили теракт, но всё же… «К этому тоже стоит присмотреться». — Может быть… <…> — Я не позволю ему сидеть одному в моей новой машине! — возмутился дядя Вернон. Дадли громко разрыдался. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слезы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него все, что он пожелает. — Он же прямо Малфой из мира маглов! — воскликнул Рон, после чего передразнил слизеринца: — «Мой отец узнает об этом». Гриффиндорцы засмеялись, а мистер и миссис Уизли сделали вид, что не услышали комментарий сына. — Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! — вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына. Гриффиндорцы продолжили обсуждать семейство Малфоев. Муди был уверен, что те всё прекрасно слышали. И если миссис Малфой держала лицо, то щёки Драко покраснели, а сам парень что-то бормотал себе под нос. <…> Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был костлявым мальчишкой, очень похожим на крысу. Рон презрительно скривился. — Ненавижу крыс, — пробормотал он. — Я думала, ты не любишь пауков, — ответила красивая гриффиндорка со светлыми кудрявыми волосами. Она уже не раз бросала на младшего Уизли многозначительные взгляды, которые тот в упор не замечал. — И их тоже. — Мы так похожи… — Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить. — Вот мудак! — Мистер Томас, следите за языком! — А что я не так сказал? Всё, молчу-молчу, профессор Макгонагалл. — Увидев друга, Дадли сразу прекратил свой притворный плач. Полчаса спустя Гарри, не смевший поверить в свое счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. — Почему у нас нет волшебных зоопарков? — Зачем нам зоопарк, если у нас есть Запретный Лес? — ухмыльнулся один из близнецов Уизли. — Но он же запретный… — Колин-Колин, всему тебя надо учить, — улыбаясь заговорил второй близнец. — Это ведь только название… — Мальчики! — возмущённо воскликнула миссис Уизли. — Перестаньте морочить людям головы. После чего обратилась к четверокурснику: — Милый, не слушай их. <…> — Я предупреждаю тебя, мальчишка, если ты что-то выкинешь, что угодно, ты просидишь в своём чулане взаперти до самого Рождества! — Я буду хорошо себя вести! — пообещал Гарри. — Честное слово… Но дядя Вернон не поверил ему. Ему никто никогда не верил. — Годы идут, а ничего не меняется, — невесело пробормотал Поттер.