Безмирная

      Леголас молниеносно отстранился от меня, в движении возводя лук и натягивая тетиву. Стилеты из-за своей спины я достала рефлекторно, не задумываясь. Всё ещё восстанавливающий дыхание Теолин лишь привалился к одному из деревьев, словно никакой опасности и быть не могло. Только увидев обнаживших меч и топоры Арагорна и Гимли я поняла, что за белого колдуна увидел Леголас.       — Гэндальф, — еле слышно прошептала я, поворачиваясь лицом к яркому белому свету. Аранен бросил на меня непонимающий взгляд.       — Что ты сказала?       Не успела я и слова сказать в ответ, как Гимли метнул топор прямиком в волшебника, а Леголас следом выпустил стрелу. Ни одно оружие так и не достигло своей цели, а я лишь убрала стилеты в ножны, дожидаясь момента, когда Гэндальф приглушит свой свет, чтобы явиться нам в своем новом обличие. Теолин неслышно подошел ко мне, так же с интересом наблюдая как за поведением оставшихся хранителей, так и за магом.       — Вы идете по следам двух юных хоббитов, — заговорил белый волшебник.       — Где они? — воинственно выкрикнул Арагорн, щурясь от яркого сияния.       — Они прошли этой тропой позавчера. И встретили того, кого не ждали увидеть. Это успокоит вас?       — Кто ты? — В глазах Арагорна я уже видела узнавание, но он не мог до конца поверить в то, что погибший мудрец и тот, кто стоит перед нами сейчас – один и тот же человек. — Покажись!       Окутанный свечением, маг вышел и наконец раскрыл нам свое лицо. В отличие от Сарумана, новая борода Гэндальфа была столь же белой, сколь и его длинные прямые волосы, по цвету теперь сравнимые лишь с чистейшим снегом. Белое одеяние колдуна и посох преображали знакомое лицо Митрандира, делая его образ более величественным и возвышенным, практически ничего общего со странствующим добродушным старцем, который устраивал целые шоу с фейерверками в Шире.       — Это невозможно, — как зачарованный смотрел на Гэндальфа Арагорн.       Такое же неверие играло на лицах Гимли и Леголаса, ослепленных сиянием новой магии Гэндальфа. Эльф вдруг упал на колени, опуская голову. Гимли последовал его примеру.       — Прости. Я принял тебя за Сарумана.       — Я и есть Саруман, — отозвался Митрандир. — Вернее, тот Саруман, которым ему надлежало быть.       — Ты падал, — вымолвил Арагорн.       — Через огонь…и воду.       Взгляд мага затуманился, воспоминания о сражении с Балрогом нахлынули на него, превращаясь в историю, которую он нам поведал. Воскрешенный самим Эру истари рассказал нам все без утайки. Я видела в его глазах то, чего не было раньше. Он словно помнил нас всех, но не как своих друзей и соратников, а как тех, с кем был знаком в прошлой жизни, воспоминания о которой теперь хранятся в таких глубинах разума, что невольно можно усомниться в их достоверности.       — Гэндальф… — только и смог выдать Арагорн, едва волшебник закончил свой рассказ, и так известный мне в деталях.       — Гэндальф? — переспросил маг. Легкое недоумение и нахмуренные брови выдавали с головой его попытки вспомнить, откуда ему известно это имя, что подтверждало мои наблюдения относительно изменений в Гэндальфе. Я всё ещё могла лишь догадываться, почему после воскрешения произошли такие преображения в его памяти. Он, безусловно, возвысился, открыл новые знания и возможности, новое могущество. Неужели это так сильно влияет на личность?       — Да… Так меня раньше звали, — улыбнулся тем временем волшебник. — Гэндальф Серый. Мое былое имя. Я Гэндальф Белый. И я вернулся к вам в решающий час.       Волшебник посмотрел на меня и на Теолина.       — Так значит, ты смогла спасти своего спутника, — одобрительно улыбнулся он.       — Едва ли не в последний момент, но да, — смущенно пожала плечами я. Внутри меня вдруг вспыхнул огонек благоговения во время разговора с белым магом. Даже животная сущность внутри меня притихла, словно признавая превосходство посланника Манвэ и уважая его силу.       — Рохану требуется помочь. Мы должны спешить в Эдорас, — внезапно объявил Гэндальф, срываясь с места и стремительно шагая к выходу из Фангорна. Казалось, что передо мной не майар в облике старца, а молодой эльф. Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.       — Мы слышали, что что-то недоброе творится с королем, — кивнул Арагорн, быстро нагнав волшебника.       Леголас же тем временем поравнялся со мной и чуть придержал за локоть, вынуждая замедлиться. Мы оказались позади остальных, увлеченных обсуждением будущих планов.       — Ты знала?       — О Гэндальфе?       — О том, что он не умер в Мории.       — Фактически он умер, — склонила голову я. — А после его воскресили. Но да, я знала. Прости, я не могла об этом сказать, это должно было оставаться для вас тайной. — Мой взгляд прошелся по нахмуренным чертам аранена, напоминающих те времена, когда он только вернулся в Лихолесье после странствий. Рука невольно потянулась к его лицу, нежно прикасаясь пальцами к подбородку, затем поднялась к скулам, и вот уже вся моя ладонь легла на щеку эльфа. — Я скучаю.       Леголас прикрыл глаза и легонько, практически незаметно, прильнул к моей руке. Хмурое выражение сменилось безмятежностью и щемящей тоской.       — Я тоже, — признался он. — После твоего возвращения мне невыносима каждая минута, когда я смотрю тебя и не могу прикоснуться. Пока ты не рассказала обо всем, я ненавидел это желание и свои чувства, которые за столько лет так и не прошли.       — Но теперь все в порядке, — слабо улыбнулась я. — Мы снова можем быть вместе.       — Ты мне лгала, — смотря мне прямо в глаза, напряженно заметил эльф.       — Я…       — Я о том, что живет в твоей голове.       Я застыла, на мгновение растерявшись. Альтер эго вела себя тихо, боясь спугнуть Леголаса и все испортить. Я почувствовала, как она отошла куда-то в самую глубину моего сознания, свернувшись там, чтобы не мешать нашему разговору. Кажется, у нас наступило перемирие, и мы обе учимся справляться с нашими эмоциями.       — У нас и так все было не гладко, — начала я. — Мне было страшно, что, если я расскажу тебе о ней, ты окончательно от меня отвернешься. Я не хотела тебя потерять, — умоляюще прильнув к нему ближе, я добавила. — Я не могу жить без тебя, Леголас.       — Я бы никогда не отвернулся от тебя из-за этого, — прошептал аранен, крепко прижимая меня к себе. Всхлипнув от нахлынувших чувств, я зажмурилась и вжалась в его грудь, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. — Эти годы вдали от тебя были пыткой. Мысли о том, что ты так просто забыла и бросила все то, что нас связывало, терзали меня все эти годы. Я не могу так просто забыть об этом и о той боли, которую ты мне причинила. — Леголас отстранил меня от себя и прижался лбом к моему лбу. — Но я слишком сильно люблю тебя, чтобы и дальше держать на расстоянии, nin lain olorea glirdan.       Услышав прозвище, которым однажды назвал меня Леголас в Озерном городе месяцы – или годы – назад, я едва не расплакалась. Затопившая меня нежность будто не знала границ, выходя за берега моего существа и разливаясь по всему лесу вокруг, сообщая всем живущим, что и к кому я чувствую.       — Обещаю, я все тебе расскажу, все что захочешь, когда мы прибудем в Эдорас, — зашептала я. Мы соприкасались носами, а губы были в каких-то паре миллиметров друг от друга. Такая близость к Леголасу вскружила мне голову, заставляя забыть обо всем на свете. Но эльф первым смог выбраться из этого плена чувств.       — Мы должны догнать остальных. — Когда он говорил, его губы пару раз соприкоснулись с моими, вызывая мурашки по всему телу. С большим трудом мы отстранились друг от друга и бросились по следам Братства Кольца к выходу из древнего леса.       Благодаря скорости передвижений, мы успели вовремя, присоединившись к остальным прямо перед последней линией вековечных дубов, за которой скрывались просторы полей и яркое мартовское солнце.       Лошади ждали нашего возвращения здесь. Как только мы с Леголасом подошли к Гимли, гном, хитро на нас посмотрев и, вероятно, заметив наши сияющие лица, тут же заявил:       — Как хотите, голубки, но мы с Теолином договорились, что я поеду на нем вместо Эйлин.       — А удержишься? — насмешливо приподнял бровь Леголас.       — Я гном, а не какой-то там эльф, — набычился бородатый житель Эребора. — Мы ездим на диких кабанах, неужели ты допускаешь мысль, что мне не усидеть на медведе?!       — Тише, мой друг. Я лишь выразил свое беспокойство, — сдерживая улыбку, ответил аранен.       — У нас всего две лошади, как будешь добираться ты? — спросил Арагорн у Гэндальфа. В ответ маг лишь хитро улыбнулся и начал свистеть. Донесшееся со стороны поля ржание возвестило нас о приближении коня.       Он был невероятно красив. На фоне желтеющей степи и изумрудного леса белоснежный конь Гэндальфа Белого сверкал словно бриллиант на солнце. Глаза Леголаса широко распахнулись, когда жеребец приблизился.       — Конь из породы меарас, если мои глаза не обманывает какое-то колдовство.       — Серогрив, — назвал жеребца по имени Гэндальф и погладил его шею. — Вожак всех коней. И друг, не раз меня спасавший.       Теолин, не говоривший со мной с самого плена в Фангорне, также молча перекинулся медведем, помогая Гимли на себя забраться. Я взлетела в седло позади Леголаса, крепко обнимая эльфа за пояс. Уткнувшись носом в его спину и волосы, я вдохнула родной запах, являвшийся мне во снах. Всадники пустили коней в галоп по пустоши, щуря глаза от встречного ветра, а я сильнее вцепилась бедрами в седло, внезапно ощутив неимоверную усталость.       Мы мчались по землям Рохана до самого заката, пока не нашли подходящее для ночлега место среди скал. Укрытая между каменных нагромождений поляна, устланная травой и вечнозеленым вереском, возвышалась над бескрайней равниной, позволяя увидеть вдалеке алеющее над Мордором небо. Пока Леголас и Арагорн занимались лошадьми, а я разводила костер, пуская в ход магию огня, Гэндальф задумчиво смотрел на владения Саурона, обуреваемый мрачными мыслями. Я не стала вмешиваться, сосредотачиваясь на своей задаче.       После последних месяцев в плену использовать огонь так, как я делала это раньше, интуитивно, было непривычно. Я не приказывала пламени, просто попросила о помощи, лишь подкинув ему немного своих эмоций, чтобы удовлетворить его желание и распалить силу. Это было так…естественно. Будто именно так и правильно пользоваться магией, воспринимать ее как живое существо.       Неожиданно около меня сел Теолин, внимательно наблюдая за тем, как я заставляю пламя разрастаться.       — Я больше не могу использовать свою магию земли, — проронил фэйри глухим голосом. — Пока не научусь другому способу, я бесполезен.       — Ты все еще можешь обратиться медведем и все еще имеешь превосходные боевые навыки, — возразила я, добавляя веток в костер. Закончив с разведением нашего согревающего очага, я повернулась к фэйскому воину. — Ты сам готов учиться договариваться с магией, а не подчинять ее себе?       — Не до конца, — признался он. — Я всю свою долгую жизнь применял силу чтобы овладеть магией. Теперь, когда это мне недоступно, я чувствую себя беспомощным и слабым.       — Тогда сначала тебе нужно принять то, что теперь стихия земли не будет тебе подчиняться, — заметила я. — Что теперь ты должен ее задобрить.       — Я понимаю, — кивнул Теолин и погрузился глубоко в свои мысли.       Оставив мужчину в одиночестве, я встала и направилась к Гимли и Леголасу. Арагорн присоединился к Гэндальфу, и теперь они о чем-то тихо беседовали. Гном, жуя лембас, ворчал, что будь у него хоть какие-то силы, он бы сходил на охоту и принес нормальное мясо. Я внутренне согласилась с длиннобородым, принимая из рук Леголаса кусочек эльфийской еды.       — Завтра мы будем в Эдорасе и отведаем полноценной еды, — успокоил гнома аранен.       — Уж надеюсь, — буркнул Гимли и направился к костру.       Леголас проводил друга взглядом, после чего повернулся ко мне. Я без слов привалилась к эльфу, прикрывая глаза. Он сжал меня в кольце своих рук, укладывая подбородок на мою голову.       — Кажется, кому-то стоит поспать, — прошептал в мои волосы аранен. — Подготовить тебе спальное место?       — Не только мне нужно отдохнуть.       — Я не так сильно устал.       — Я без тебя не усну, — приподняла голову я и умоляющего посмотрела на Леголаса.       — Стоило нам помириться, и ты стала ребенком, — тихо засмеялся он. — Мое дежурство не скоро, я лягу с тобой.       Так быстро я еще никогда не устраивала место для ночлега. Нетерпение подгоняло меня, на время отодвинув усталость и сонливость. Как только все было готово, я опустилась на землю и закуталась в подаренный Галадриэль плащ. Леголас пристроился рядом со мной, прижимая меня к себе. Наши носы практически соприкасались, а от соприкосновения дыханием становилось жарко, но я не смела пошевелиться, наслаждаясь моментом.       — Спи, — шепнул Леголас, поцеловав меня в лоб.       Я прислонила руку к его груди и тут же провалилась в сон.

* * *

      Мы продолжили путь с самым рассветом. Как сказал Гэндальф, еще до полудня мы прибудем в Эдорас. После многих дней практически без сна, эта короткая ночь стала настоящим благословением для моего организма. Конечно, для полноценного восстановления этого было мало, но для фэйской выносливости оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя достаточно бодро.       В этот раз я, сидя позади Леголаса, вовсю крутила головой, рассматривая окружающие нас пейзажи. Хоть трава под копытами наших коней и была пожухлой и сухой, простираясь на всю бескрайнюю пустошь вокруг, но стоило поднять взгляд выше, как открывался поразительный вид на величественные вершины Белых гор.       Время в пути тянулось медленно, поэтому, когда мы поднялись на очередной холм, и впереди я увидела обнесенный деревянными стенами возвышающийся город, мне казалось, что прошло гораздо больше часов, чем мы потратили на путь до Эдораса на самом деле. Мы остановились, оценивающе рассматривая роханскую столицу.       — Там живет Теоден, король Рохана, — сообщил Гэндальф. — Великий и доблестный правитель, чей разум стал добычей злых чар. Саруман поработил его волю. — Маг посмотрел на меня и замершего около коня Леголаса медведя. — Не болтайте лишнего, особенно вы. Для всех вы эльфы, а не существа из другого мира. Нас не ждет теплый прием.       — Будет лучше, если Теолин вернется в свое обличие, — заметил Арагорн. — Думаю, лошади смогут преодолеть оставшийся путь, если мы будем ехать по двое.       Прежде чем согласно кивнуть, Гэндальф опустился к уху Серогрива, спрашивая у того разрешение на реализацию предложения Арагорна. Когда одобрение копытных животных было получено, Гимли слез с медведя, а Теолин быстро принял свой облик. Под недоумевающим взором Леголаса я быстро слезла с коня и подошла к Арагорну.       — Я легче Гимли. Будет лучше, если я поеду с тобой, а он с Леголасом, — коротко пояснила я. Не представляю, как тяжело лошадям с двумя всадниками в седле, тем более если оба еще и сильные воины, явно весящие не как изящная эльфийская эллет.       — Это будет разумно, — согласился дунэдайн и помог мне забраться в седло. Я бросила взгляд на Леголаса, как бы извиняясь, что не сказала ему об этом, прежде чем пересесть на другую лошадь, но он лишь одобрительно кивнул, показывая, что его тронула моя забота о животных.       Уже на въезде в город я почувствовала напряжение и подавленность, пропитавшие Эдорас насквозь. Упавший около нас с Арагорном роханский флаг словно хоронил надежду, принимая поражение в этой схватке с силами зла.       Весь путь до дворца Теодена нас сопровождали горожане, не скрывающие настороженность и недоверие к приезжим чужакам. Насколько мне было известно, до них еще не добрались новости о бедствиях, что вскоре настигнут все Средиземье, но все же каждый из жителей Эдораса чувствовал, что грядет нечто.       — На кладбище и то веселее, — пробормотала Гимли, поглядывая на людей из-под густых бровей.       — Учитывая, в каком состоянии их король, не могу их винить, — негромко ответила гному я.       Мы спешились, позволяя конюхам отвести уставших лошадей в конюшни, и поспешили подняться к Медусельду – дворцу конунгов Рохана. Архитектура здания напоминала мне постройки викингов. Было очевидно, что дворец построен из дерева, но он был настолько искусно отделан, что казалось, будто крыша и столбы его покрыты золотом.       На входе нас встретил целый отряд военных сил Рохана.       — Я не могу допустить вас к Теодену с оружием, Гэндальф Серый, — предупредил командир, охраняющий чертоги короля Теодена. Если мне не изменяла память, его звали Гама. — Приказ Гримы Гнилоуста.       Чуть нахмурив брови, маг кивнул нам, вынуждая подчиниться требованию Гримы. Мы с Теолином быстро переглянулись, снимая свои клинки и укладывая их в общую кучу. При мне все еще оставался скрытый клинок и моя стихийная магия, с любопытством окружающая меня сейчас, в ожидании возможности поразвлечься. Огонь я сразу осадила, предупреждая, что ему не место в деревянном дворце Теодена, которого мы хотим спасти от влияния Сарумана. Теолин сейчас был отрезан от магии земли, но его животная сущность в любой момент могла проявиться по первому зову хозяина.       — А что у этого такое на спине? — пристально посмотрел на Теолина Гама, рассматривая остроконечные пики на спине фэйри. Фэйский воин, ни на секунду не забывавший о своем следе, что так сильно выделял его в толпе, напрягся, не зная, какую убедительную отговорку придумать, не противореча при этом тому, что люди знают об эльфах.       — Ах это, — волшебник, явно привыкший выкручиваться из любых ситуаций, тут же выдал, слегка понизив голос и склонившись к командиру. — Старая рана, прошу, не акцентируйте внимание, он все еще очень болезненно воспринимает то, что теперь эти длинные иглы – часть его тела. Извлечем хоть одну – он тут же потеряет возможность двигаться.       — Ваш посох, — кивнул на магический инструмент Гэндальфа Гама, приняв объяснение Митрандира с некоторым недоверием.       — Неужто вы и палку у старика отнимите? — спросил маг, придавая своему лицу самый невинный старческий вид, вызывающий доверие.       Я заметила нерешительность в глазах Гамы, который разрывался между необходимостью подчиниться приказу Гримы и выказать свое уважение и в какой-то мере преданность Гэндальфу. Думаю, в глубине души он знал – будучи телохранителем короля – что недуг Теодена вызван не естественными причинами и не горем, ведь он еще слишком молод и крепок духом для этого. В конце концов, Гама развернулся и направился в тронный зал. Леголас подхватил Гэндальфа под руку, чтобы волшебник мог набросить на себя убедительное амплуа немощного старика, не способного двигаться без чужой помощи и посоха.       Мы последовали за командиром отряда, входя в распахнутые резные двери. Гама поклонился и тут же отошел в сторону, освобождая нам дорогу. Мы с Теолином замыкали нашу небольшую процессию, присматривая за всем происходящим со стороны.       Оказавшись в зале, я тут же принялась изучать обстановку. На стенах и украшенных резьбой, позолотой и красками столбах, протяженных от входа до самого трона короля на небольшом постаменте, были развешаны тканые ковры и знамена с изображенными на них героями и сценами из истории Рохана. По всему дворцу распределись стражники, следящие за тем, чтобы Теодену ничего не угрожало, а также придворные, то ли находящиеся здесь для обсуждения государственных дел, то ли для иных целей.       Сам конунг, облаченный в многослойные пыльные одежды, едва ли достойные человека его статуса, сейчас напоминал разваливающегося, древнего старика, не способного двигаться самостоятельно. Его седые неухоженные волосы напоминали паутину, а затянутые пеленой глаза никак не могли принадлежать здравомыслящему человеку. Подле короля стоял табурет, предназначенный подхалиму, Гриме Гнилоусту, который сейчас чуть ли не нависал над Теоденом, старательно нашептывая тому на ухо одному Саруману известные советы. Я еле сдержалась, чтобы не выпустить огненный шар прямо в голову саруманскому приспешнику.       — Повелитель, — сказал Гнилоуст королю Рохана достаточно громко для того, чтобы мы могли услышать его слова. — Гэндальф Серый явился. Вестник зла.       Мы подошли ближе к трону, краем глаза отмечая, что стражники за колоннами движутся в шаг с нами, готовясь любой ценой защищать своего короля. Или же это были люди, преданные Гриме и Саруману?       — Не учтиво нынче встречают гостей во дворце твоем, король Теоден, — заметил Митрандир, не сбавляя шаг.       Слова Гримы, сказанные только для ушей Теодена, были отчетливо слышны и мне.       — Гоните его.       С трудом подняв голову, конунг попытался сфокусировать тяжелый мутный взгляд на нас.       — С чего мне быть учтивым с тобой, Гэндальф Горевестник? — вопросил Теоден и тут же повернулся назад к Гриме, как бы уточняя, верно ли он сказал. Речь короля Рохана сейчас была медленная и прерывистая, с хрипом и придыханием, словно он собирал последние силы, чтобы выдавить из себя эти звуки.       — Справедливый вопрос, господин, — согласно закивал Гнилоуст и повернулся к нам, вставая. — Лихо носит за собой этот бродячий колдун, куда бы ни отправился.       Мы продолжали продвигаться к постаменту, следя за идущими за нами мужчинами. Сомнений не оставалось, это не преданные Рохану воины, а лишь наемники, призванные защищать Гриму и его обман.       — Латспелл, нарекаю тебя! Вестник зла. Вестник горя, — выплюнул в лицо магу эти слова Гнилоуст.       — Молчи, — недовольно отрезал Гэндальф. — Держи свой гнилой язык за зубами. — Я увидела, как и без того бледный подхалим побледнел, широко раскрытыми глазами смотря на Гэндальфа, что стоял прямо напротив него. В два шага я сократила расстояние между мной и магом, вставая ровно за его спиной. — Не для того я прошел через огонь и мрак, чтобы слушать поганые речи жалкого червя.       Гэндальф поднял свой посох, заставив Гриму отпрянуть.       — Посох, — выдохнул он. Попятившись, он зло закричал на стражу: — Я же велел вам забрать у колдуна посох!       В этот момент наемники наконец бросились на нас. Мы тут же перегруппировались, окружая Гэндальфа кольцом, чтобы никто из врагов не смог добраться до мага. Цели убить этих людей у нас не было, лишь обездвижить их.       — Теоден! — воззвал к королю Гэндальф. — Сын Тенгеля. Долго прозябал ты в затмении…       Что говорил волшебник дальше, я не услышала, вдруг с удивлением поняв, что наемники избегают драки со мной, словно в них еще осталась капелька чести, не позволяющая им бить девушку. Бросившись наперерез воину, что пытался напасть на Арагорна со спины, пока тот бился с другим противником, я хорошенько ударила его под дых и, не давая шокированному моей силой опомниться, впечатала в ближайший столб. Обернувшись, я поняла, что Братство с небрежностью и легкостью справляется с этим бессмысленным нападением. Никто из наемников не был таким же мощным и рослым, как Теолин, с тяжелым гномьим ударом Гимли и боевым опытом Арагорна они едва ли могли тягаться. Один из последних хотел застать врасплох Леголаса сзади, как будто позабыв, насколько чувствителен слух и восприятие эльфов, поэтому аранен, даже не поворачиваясь, просто встретил врага чувственным ударом кулака в лицо. Тем временем Гимли повалил Гриму на землю и с усмешкой посмотрел на человека, испуганного от своего положения.       — Внимай мне! — властно пророкотал маг, подходя к Теодену. Вскинув руку и направив ладонь на короля, он прикрыл глаза, сосредоточенно жмурясь. — Я разрушаю все чары.       Из горла Теодена раздался искаженный, противный смех, явно не принадлежащий роханскому правителю.       — У тебя здесь нет власти, Гэндальф Серый, — не своим голосом ядовито заметил король. Митрандир резко скинул с себя старый потрепанный серый плащ, являя взору собравшихся белоснежную мантию, озарившую своим светом весь тронный зал.       Мой взгляд невольно упал на стоящего рядом Леголаса, чье бесстрастное лицо сейчас сияло в этом свете, выделяя яркие голубые глаза.       — Как яд изгоняют из раны, я изгоню тебя, Саруман! — направил свой посох на Теодена Гэндальф. Никто не смел пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы вмешаться и остановить мага. Тело короля выгнулось и затряслось, зло внутри Теодена боролось со светом Гэндальфа, пытавшегося его прогнать.       Вдруг из бокового коридора выбежала девушка в белоснежном платье со светлыми волосами. Ее встревоженный взгляд упал на Теодена, тут же обретая оттенок страха от действий Белого мага. Эовин, племянница короля, бросилась было к своему дяде, но ей наперерез выскочил Арагорн, не позволяя приблизиться к трону.       — Подожди, — быстро сказал дунэдайн, придержав девушку за плечи. Я с интересом перевела свое внимание на нее, думая, сможем ли мы поладить. После Тауриэль я смогла наладить хорошие отношения – хоть и ненадолго – только с Дари, и порой мне не хватало женской компании в нашем с Братством пути.       — Изыду я, умрет Теоден, — продолжал гнусаво смеяться Саруман в теле короля. Гэндальф с новой силой взмахнул посохом, припечатывая одряхлевшего конунга к спинке трона.       — Ты не убил меня и не убьешь его.       — Рохан мой! — Саруману было все труднее и труднее сопротивляться магии Митрандира, но он продолжал цепляться за тело Теодена, не желая терять над ним контроль.       — Изыди!       Собрав последние силы, бывший предводитель Совета Мудрых предпринял крайнюю попытку, поднявшись с трона и бросившись было на Гэндальфа. Маг занес посох ко лбу Теодена, ударяя того не самим наконечником, а ударной волной силы. Я завороженно смотрела на то, как лишенный зла внутри себя Теоден обессиленно упал обратно на трон, в своей голове вспоминания этот момент из фильма, где очень наглядно показали, как Митрандир вышвырнул Сарумана из разума короля Рохана.       Все продолжали молчать, потрясенные увиденным. Эовин вырвалась из хватки Арагорна, когда ее дядя начал клониться вперед, грозясь упасть. Она подхватила Теодена, усаживая того обратно на трон. Глаза правителя растерянно забегали вокруг, будто он пытался осознать, где он находится и что происходит. Прямо на наших глазах чары Сарумана стали стремительно слабеть, являя нашим взорам короля Рохана таким, каким ему надлежало быть в свои годы. Ясный взгляд Теодена, полный мудрости, переместился на Эовин. Девушка не сдерживала счастливые слезы, застилавшие ей глаза и широко улыбалась, видя, как вновь расцветает ее дорогой дядя.       — Я узнаю твое лицо, — произнес Теоден. Еще мгновение, и на его помолодевшем лице разгладилась складка между бровей, когда к нему полностью вернулось сознание и память. — Эовин, — улыбнулся конунг.       Я стояла и не могла отвести глаз от происходящего на постаменте. Этот момент был знаменателен не только для королевской семьи, но и для всего Рохана, даруя надежду на процветание народа коневодов и выхода из той тени, в которую загнал их Саруман. Леголас покосился в мою сторону и еле заметно улыбнулся, приподняв уголок рта.       — Гэндальф? — перевел свой взгляд на мага Теоден.       — Вздохни полной грудью, мой друг, — улыбнулся новый Белый колдун Средиземья.       Белая дева Рохана помогла своему дяде встать на ноги.       — Черным сном спал мой разум, — обратился к собравшимся Теоден, рассматривая свои руки так, будто видел их впервые.       — Твоя рука быстрее нальется былой силой, если возьмется за свой меч, — многозначительно заметил Гэндальф. Гама тут же оказался около постамента, протягивая королю его меч. Грима попытался воспользоваться моментом и ускользнуть, но Гимли сильнее прижал его к полу. Конечно же, приспешник Сарумана не остался без королевского внимания.       Последнее, что я видела перед тем, как практически все покинули Медусельд – это как Гриму Гнилоуста сбрасывают по ступеням вниз.       Я не захотела идти вслед за остальными, тем более прекрасно знала, что там сейчас происходит. Леголас двинулся было к выходу, но заметив, что я осталась, передумал и подошел ко мне.       — Все происходит так, как ты помнишь?       — Да, в точности, — кивнула я. — Не сказать, что меня это радует, но для судьбы всего Средиземья будет лучше, если все так и будет продолжаться.       — Ты хотела бы не знать, что ждет нас дальше? — беря мои руки в свои, спросил аранен.       — Это знание давит на меня тяжелым грузом ответственности, — призналась я. — Мне приходится тщательно обдумывать каждое свое действие, каждое слово, лишь бы они не стали причиной губительных изменений. — Я уже не скрывала отчаяние в своем голосе, когда произносила следующую фразу. — Я хочу просто почувствовать себя частью всего этого, разделить ваши чувства.       Леголас притянул меня к себе и крепко обнял.       — Тебе уготована гораздо более важная роль в судьбе Средиземья, — заметил принц. — Порой это значит, что ты будешь чего-то лишена, но порой, как тогда, во время Битвы Пяти Воинств, твое знание может спасти многих и поменять судьбы людей.       Тяжело вздохнув, я уткнулась носом в грудь эльфа и просто наслаждалась моментом, пока одна мысль вдруг не врезалась в мою голову.       — Моргот, Битва Пяти Воинств! — Я задрала голову, чтобы посмотреть в лицо Леголаса. — Мое видение! Вот о чем я забыла спросить у Теолина.       — Хочешь понять, почему ты вспомнила это? — догадался аранен.       — Да. — Я с неохотой выпуталась из объятий Леголаса. — И почему в такой форме заговорила об этом.       — Надеюсь ты не забыла, что должна рассказать мне о своей звериной сущности, — напомнил эльф, продолжая держать меня за руку.       — Я помню, — серьезно кивнула я. — И я сделаю это, но не прямо сейчас.       Только я хотела направиться к выходу, чтобы выцепить Теолина, как резные двери распахнулись от сильного удара и в зал влетел Теоден, бледный как сама смерть. Леголас хотел было броситься к нему, но я преградила ему путь рукой, позволяя королю промчаться мимо нас в другое помещение дворца.       — Что происходит? — Леголас поднял свой взгляд на поникших членов Братства, заходящих в Медусельд вместе со стражей и придворными.       — Его сын, Теодред, погиб, — тихо ответила принцу я.       Пронзительное горе безутешного отца, потерявшего своего единственного ребенка, эхом разнеслось по всему Медусельду, накрывая собой всех присутствующих, разделивших величайшую потерю для короля и всего Рохана.