Безмирная

      Я с трудом разлепила веки. Сначала мое сердце пропустило удар, когда я подумала, что нахожусь на базе Карвера и на самом деле только сейчас очнулась после произошедшего на озере, а все события последних месяцев были просто сном. Когда я повернула голову и увидела свернувшегося рядом со мной Леголаса, я поняла, что прошедшие недели и возвращение в Средиземье не было дивным сном. Аранен лежал в одежде поверх одеяла, в которое заботливо была укутана я. Постепенно ко мне начали возвращаться воспоминания. Битва у Хельмовой Пади, орк подрывник. И моя звериная сущность.       Я потянулась к ней, желая поговорить, когда на меня обрушилось имя. Оно появилось одновременно внезапно, и одновременно с ощущением, будто бы я всегда его знала. Оно звучало в моей голове гармонично, но я была уверена, что стоит мне произнести его вслух, как я столкнусь с привкусом чуждости. Так вот значит, что имел в виду Теолин. Тряхнув головой, чтобы сбросить наваждение, я поняла, что драконница отгородилась от меня стеной, явно отдыхая после недавнего сражения. Не став ее тревожить, я перевернулась на бок и посмотрела на аранена.       Во сне эльф выглядел поразительно безмятежно. Я подняла руку, поднося ее к лицу Леголаса, чтобы коснуться его гладкой кожи, когда он вдруг проснулся и, едва только меня увидев, дернулся, словно хотел одним движением выпрыгнуть из постели, но в последний момент себя сдержал. В его взгляде промелькнул испуг, тем не менее быстро спрятанный, и тогда, по его реакции, я вспомнила то, о чем забыла в первые минуты пробуждения.       — Что это, Леголас? — тихо спросила я. — Какой след она оставила на моем теле?       — Лучше тебе самой увидеть, — в тон мне ответил он, вставая с кровати. Прежде чем я хотела сообщить ему, что под одеялом на мне нет одежды – впрочем, как и следов битвы и крови орков – Леголас подал мне стопку одежды. — Ты была без сознания весь день, Эовин помогла мне смыть с тебя кровь и грязь. Как ты понимаешь, твои вещи были изодраны из-за превращения, но на том месте я нашел твое оружие, — эльф указал на кинжалы на столе. — Наруч скрытого клинка испорчен, но механизм не поврежден, его можно будет починить.       Я благодарно приняла одежду из его рук, разворачивая сверток с платьем, явно позаимствованным из пожитков Эовин. Последний раз я надевала на себя подобное одеяние очень давно, и теперь странно чувствовала себя при одной мысли о том, что оно будет надето на меня. Только я попробовала просунуть голову в горло платья, как аранен подскочил ко мне.       — Осторожнее!       Так я впервые обратила внимание на странные ощущения в области головы. Эльф помог мне облачиться в платье, аккуратно придерживая ткань там, где она могла задеть что-то из новообретенных частей моего тела. Ком страха встал поперек моего горла, когда Леголас взял меня за руки и облегченно выдохнул.       — Потеплели, — легко улыбнулся он. — Ты была так холодна, когда мы с Теолином спасли тебя от падения. Я отвык от этой твоей особенности.       — Вы с Теолином спасали меня от чего? — переспросила я, зацепившись за возможность оттянуть встречу со своим отражением. Когда Леголас поведал мне всю историю, я хотела яростно пнуть спящую звериную сущность за то, что она оставила меня в таком состоянии и не позаботилась о нашей безопасности.       — Мы в Эдорасе? — обвела взглядом комнату я. Все было отделано деревом и орнаментом, напоминая мне о строениях скандинавских викингов из моего мира. Я мгновенно себя одернула. Называть тот мир своим я больше не могу, воспоминания моего взросления едва ли напоминают о себе сейчас, после стольких прошедших месяцев – или лет – в других мирах и других обстоятельствах. Иной раз мне казалось, будто все, что было в моей жизни до Лихолесья происходило не со мной, будто это очередная история, которую я знала. — Что я пропустила?       — Эовин любезно предоставила свою комнату для твоего восстановления, — ответил Леголас и помрачнел. — Твой внешний вид немного пугает людей, поэтому мы хотели расположить тебя в уединении, пока ты не очнешься.       — Я должна это увидеть, — с тяжелым сердцем все же сказала я, с опаской поворачиваясь к большому зеркалу роханской принцессы. Моя осведомленность в строении дракона и фэнтези позволяла мне предполагать, что могло появиться на моем теле, но я упрямо блокировали мысли об этом. Радует, что это не крылья. Мне пришлось заставить себя подойти к зеркалу. Если то, что я увижу, заставило дрогнуть Леголаса, могу только представить, как много внимания я буду привлекать в обществе людей.       Рога, шипы на голове, которые явно будут усложнять мытье и укладку волос. После пик Теолина, нечто подобное я ожидала увидеть. Но пылающие огнем драконьи глаза потрясли меня до дрожи. Глаза – то, что человеку контролировать сложнее всего. Они отражают самую суть, глубину и чувства души, заставить глаза солгать – великое искусство, оттачиваемое годами, оружие, способное перевернуть все. И она забрала его у меня. Забрала мои голубые, пронзительно туманные глаза.       Сейчас я сдержаться уже не могла. Разъяренно ворвавшись в обитель драконницы в моем сознании, я с такой силой навалилась на ее защитную стену, что та не выдержала и обрушилась, пропуская меня к свернувшемуся зверю. Растерянная сущность приподняла голову, смотря на меня такими же глазами, какими одарила меня.       “Почему ты сделала это со мной?”       “Я оставила свой след, воин-медведь ведь предупреждал тебя” — непонимающе склонила голову набок драконница.       “Но почему такой большой?” — со злым отчаянием спросила я. — “Почему глаза?”       “Потому что глаза – отличительная часть дракона, не один другой зверь не имеет такие же глаза, как драконьи” — Она отвечала мне так, словно это были такие очевидные вещи, что их глупо даже спрашивать.       “Но ты отняла мои”       “Такова цена, маленькая фэйка” — зевнула она. — “Над этим у тебя нет власти”       Она мягко подтолкнула меня к выходу, я не стала сопротивляться.       В реальности я опустилась на пол, бессильно опустив руки. Леголас стоял рядом, не решаясь прикоснуться ко мне. Будто понимал, что разумом я находилась не здесь. Только подумав об этом, я вдруг вспомнила, как он звал меня по связующей нити, и тут же ощутила ее, крепкую и живую. Он не понимал, он знал, что я ушла в себя, поэтому и не тревожил.       — Я не контролирую даже то, что касается меня, моего внешнего вида, — отстраненно проговорила я. — Мое тело подчиняется звериной сущности, я связана клятвой с моим пленителем, который в любой момент может прийти в Средиземье и все разрушить. — Я в сердцах ударила по полу кулаками. — Теперь я даже не могу намеренно спасти от смерти тех, чью смерть видела уже не один раз.       — Эйлин, это не так, — возразил аранен, садясь рядом со мной.       — Я не спасла Боромира, — отрешенно сказала я. — Проклятая клятва Теолина мне помешала.       — Но ты ведь попыталась его спасти. Ты спасла Торина, он жив и правит гномами только благодаря тебе. — Леголас встряхнул меня, бесцеремонно забирая из рук подавленности и отчаяния. — Да, ты не властна над всем в своей жизни, но ты можешь продолжать бороться. Помнишь, что я тебе говорил?       — Жизнь ничего не стоит, если я лишена свободы, — ответила я, в точности помня каждое сказанное им много лет назад слово.       — Значит борись за свою свободу. До последнего дыхания.       — А если Карвер придет и нападет на тебя, а я даже не смогу ему помешать? — с неподдельным страхом в голосе спросила я.       — Ты смогла найти лазейку в клятве и оказаться в Средиземье, — напомнил мне Леголас. — Так почему ты думаешь, что не сможешь сделать это снова?       Я не заметила, как начала издавать всхлипы и уткнулась в грудь эльфа, моля его спрятать меня ото всех, от всего мира. Аранен бережно прижал меня к себе, гладя по спине.       — Мы можем полежать немного вдвоем? — попросила я, поднимая на него глаза.             Ответ Леголаса, так и не произнесенный в реальном мире, раздался в моей голове, окончательно сообщая о принятии и смирении эльфа с моей звериной сущностью, с моей расой. Обещая, что он будет со мной несмотря ни на что, до самого конца.       “Конечно, любовь моя”

* * *

      — Гэндальф с остальными были в Изенгарде, — рассказывал Леголас, ведя меня по проходам Медусельда в тронный зал, где уже должен был собираться роханский народ на празднование победы над врагом. — Думаю, ты и без меня знаешь, что Мэрри и Пиппин убедили энтов напасть на крепость Сарумана.       — Знаю, — кивнула я. — Саруман мертв?       — Убит Гримой, — подтвердил аранен, останавливаясь перед дверьми в зал. — Ты уверена, что хочешь пойти?       — Я хочу увидеть Братство. — В моей душе промелькнула тень неуверенности, но я тут же прогнала ее прочь. — Я не смогу прятаться вечно. Теолин и остальные фэйри учатся жить со своими следами. Я тоже должна, — положив руки на двери, я добавила. — К тому же, все эти люди видели меня. На их стороне сражался дракон. Пусть увидят, как выглядит дракон в своем человеческом обличие.       — Если захочешь уйти, только скажи, — шепнул Леголас, прежде чем я распахнула двери перед нами.       — Я намерена хорошенько выпить с остальными и спеть, — решительно провозгласила я и вошла в помещение.       Людей было так много, что казалось, будто нет ни единого свободного места, куда можно было бы поставить ногу и пройти. Все слова сливались в общую музыку разговоров, балансируя на грани какофонии и мелодичного шума объединенных голосов мужчин и женщин. Именно такие звуки слышатся во время праздников как в самых богато украшенных и известных тавернах, так и в самых глухих постоялых дворах вдали от цивилизации. Сегодня люди пили так, словно пьют свои последние кружки эля. Они праздновали победу и оплакивали своих погибших соратников. Они с отчаянной надеждой пили за светлое будущее Рохана и прощались со вкусом еды и напитков, не сомневаясь, что падут в жесточайшем сражении против нависших над Средиземьем темных сил под командованием Саурона. И никто из находящихся здесь роханцев не был мрачен, отнюдь. Они искрились весельем, смех слышался из каждого угла, так контрастно звуча после гнетущей тишины Хельмовой Пади и предсмертных криков умирающих воинов. Если этот пир будет для них последний, так пусть же он будет самым ярким и громким из всех.       Я не привлекла и толики того внимания, которого опасались мы с Леголасом. Все люди были уже давно пьяны, вряд ли сейчас их удивит девушка с рогами на голове. Эти мысли меня приободрили, заставив решительнее пробираться сквозь толпу в поисках наших друзей. Аранен держался прямо за мной, ни на шаг не отставая, когда я наткнулась на пьющего с несколькими воинами Теолина. Кажется, он чувствовал себя с ними свободно. Я впервые видела мрачного фэйри таким веселым. Они активно что-то обсуждали, то и дело взрываясь смехом. Уже решив, что не буду прерывать речь одного из мужчин, я хотела было пройти дальше, но Теолин нас заметил и, извинившись перед собеседниками, стремительно направился ко мне.       — Эйлин! — воскликнул он, внимательно рассматривая мое лицо и голову. Его взгляд на мгновение помрачнел, и он осторожно спросил. — Ты в порядке?       — В полном, — уверенно ответила я, гордо задрав подбородок. Я не должна стыдиться своего нового облика и прятать его от других. Какие бы эмоции внутри меня он не вызывал, внешне я не должна этого показывать. Не знаю, где я нашла силы для того, чтобы храбриться, но голос мой звучал более чем убедительно. — Теперь я полноценный фэйри, не так ли?       — А твоя драконница такая же упертая, как ты сама, — заметил он, насмешливо кивая на рога. — К вашему образу они очень подходят.       — Скажешь хоть слово про барана, и я…       — Как-то не думал, но теперь возьму на вооружение, — хмыкнул он и вдруг посерьезнел. — Тебе нужно будет серьезно поговорить с ней. Мы едва успели тебя спасти, она должна умерить свое безрассудство и думать о вашей безопасности.       — И без тебя знаю, — пробормотала я. — Это будет первое, о чем мы поговорим, когда она восстановится.       — Я думаю, эти вещи вы можете обсудить и позже, — вклинился Леголас. — Как насчет того, чтобы просто позволить себе отдохнуть и расслабиться?       — А ты сам то умеешь это делать? — издевательски приподнял бровь фэйри и, прежде чем аранен шутливо на него замахнулся, ускользнул обратно к своей компании. Я с легким удивлением перевела взгляд на принца. Когда они успели перейти на такой уровень общения? Пока меня спасали, что ли? Раньше они едва обращали друг на друга больше внимания, чем требуется, а теперь начались подколы? С чего бы это?       — Что ты на меня так смотришь? — непонимающе нахмурился Леголас, но я лишь мотнула головой и пошла дальше.       Как бы то ни было, люди не могли не замечать мое отличие от них. Те, кто был еще достаточно трезв чтобы заметить мое не совсем человеческое обличие, провожали меня взглядами, не то любопытными, не то испуганными, не то восхищенными. Чтобы не начать неосознанно прятать глаза, я каждый раз при одной только такой мысли обжигала огнем свое запястье. Как оказалось, этот способ отрезвлял не хуже удара по лицу, но мои махинации быстро заметил Леголас и, твердо решив мне помешать, перехватил мою ладонь и крепко ее сжал. Я не успела вступить с ним в словесную перепалку, уже готовую сорваться с моих уст, как на спину Леголаса обрушился тяжелый похлопывающий удар могучей гномьей руки. Мы развернулись, и бывшее радушным и веселым лицо Гимли тут же помрачнело, приобретя недоверчивые и воинственные оттенки при виде меня. Я уловила, как в его взгляде борются неоднозначные и смешанные чувства. Но я не смела винить за них гнома, которого дракон лишил дома на долгие десятилетия. Хоть Гимли родился уже в Синих горах, много позже нападения Смауга на Эребор, его растили в ненависти к существу, забравшему у бородатого народа все, что они имели, все, чем они гордились и славились. Как и многие другие гномы, Гимли был одержим мыслью об убийстве дракона.       — Пока не увидел тебя сейчас, не мог до конца поверить, что тем драконом на самом деле была ты, — выдавил Гимли, смотря прямо на меня из-под густых сведенных к переносице бровей. — Но теперь я вижу.       — Я не выбирала, кем мне стать, Гимли, — ответила ему я с той же честностью и прямотой. — И я понимаю, что тебе нужно время, чтобы принять это.       — Время-то мне еще как понадобится, — фыркнул он. — Было бы оно еще. — Он колебался, словно сражаясь с чем-то внутри себя. Я думала, что он промолчит, не желая говорить об этом на празднике, но он добавил. — Рад, что с тобой все в порядке.       — Надеюсь со временем ты примешь мой новый облик, друг мой, — склонила голову я, стойко сдерживая отчаянные эмоции.       Неопределенно кивнув, гном обратил свое внимание на Леголаса и тут же его глаза загорелись озорной хитринкой и азартом.       — Выкраду-ка я твоего остроухого, — со смешком заявил он. — Есть у меня для него одно пари…       С трудом сдерживая смех при воспоминании о предстоящем пьяном споре, я, убедив аранена, что справлюсь и без него, проводила покидающих друзей взглядом и всмотрелась в толпу. Даже интересно, чего Леголас хотел больше – чтобы я настояла на его сопровождении и ему не пришлось пить с Гимли, или чтобы я отпустила его и позволила уделать гнома в алкогольной дуэли?       — Эйлин? — Я быстро развернулась, встречаясь с Эовин. Девушка смотрела на меня потрясенно, но опаска промелькнула в ее облике только тогда, когда она увидела мои глаза. — Так значит, это правда? Ты стала драконом?       — Да, — просто ответила я, уже чувствуя невероятную усталость от столь острого и болезненного внимания к себе. — А Теолин медведем. Такова особенность нашей расы.       — Вы не эльфы. — Она не спрашивала, она утверждала.       — Мы фэйри. Из другого мира.       — Но как…       — Для тебя же будет безопаснее не знать подробности, — прервала ее я. — Мир, откуда мы пришли, не самый дружелюбный. — Дождавшись ее медленного кивка, я улыбнулась и ободряюще продолжила. — Не думай об этом, не сейчас. Давай насладимся праздником, пока у нас еще есть такая возможность.       И я потянула девушку за собой в толпу, продолжая глазами искать тех, кого еще не видела. Моя одержимость желанием встретиться в этот вечер со всеми моими друзьями могла показаться чрезмерной и даже лихорадочно упорной, но я слишком боялась их реакции на свой внешний вид, а сейчас, пока во мне еще не утих глас смелости, я собиралась разом покончить с этим страхом, приняв все, что они скажут голосом или телом.       — Эовин, — вдруг остановилась я, глядя на белую деву Рохана. — Спасибо, что помогла Леголасу привести меня в порядок и позволила отдохнуть в своей комнате.       — Это меньшее, что я могла сделать после твоей помощи в битве, — несколько смущенно ответила она, после чего мы продолжили идти.       Пока мы шли к столам, полных яств, Эовин рассказывала мне об обычаях своего народа. Я внимательно слушала девушку, узнавая о роханцах то, что не упоминал в своих книгах Толкин. Изредка я задавала вопросы, почему-то больше пребывая в состоянии задумчивости, нежели заражаясь всеобщим весельем. Взяв со стола напиток, я сделала глоток роханского эля. Разумеется, он не шел ни в какое сравнение с вином, которое поставлял Трандуилу Озерный город, но и не напоминал на вкус мерзкое дешевое пойло в пиратской каюте Кабальеро, которое я выбросила за борт сразу, как только ее заняла. Эовин вдруг оставила меня, сказав, что скоро вернется, и куда-то ушла. Я же внимательно за ней следила и вскоре с грустной улыбкой увидела, как она передает бокал Арагорну, предлагая выпить за победу. Решив подождать и не прерывать их разговор, я вновь отпила из собственного бокала, облокотившись на резную деревянную колонну.       — Мне стоит поблагодарить тебя за помощь. — Приход короля Рохана не был для меня неожиданностью. Я заметила его приближение заранее, понимая, что он направляется ко мне. — Без тебя и твоего соратника потерь в рядах Рохана было бы значительно больше. — Он слегка склонил голову в знак уважения. — Я благодарен вам за помощь.       — Хотела бы я сделать больше, — слабо улыбнулась я. Только через пару мгновений я спохватилась, поняв, что не ответила на благодарность королю. — Прошу простить мои манеры, я долгие годы жила при дворе короля Лихолесья, но за все это время и прошедшие трудности так и не научилась уважать правила придворного этикета и общения с правителями. — Покачав головой, я горько усмехнулась. — В конце концов, все мы люди и все мы одинаково смертны. — Осознав сказанное, я быстро поправилась.       — Конечно, может часть из нас и не совсем люди, но жизнь слишком часто напоминает нам, что смерть и страдания одинаково настигают как бессмертных, так и смертных, как королевских особ, так и простых крестьян. Жизнь не разделяет нас, это делаем мы сами.       Теоден задумчиво смотрел на меня, с удивительным вниманием слушая мою скомканную и запутанную речь. Я не знала, почему решила сказать ему это, но слова сами непроизвольно вытекали из меня рассуждениями глубокой и тягостной философии.       — Не уверена, что я должна была говорить все это вам, — остановила себя я. — Но…       — В твоих словах гораздо больше истины, чем ты думаешь, Эйлин, — прервал меня Теоден и впервые я увидела в его обращенных на меня глазах легкую улыбку, заставившую появиться на лице конунга лучики морщин. — Я вижу по твоим глазам, что прожила ты много больше моего и многое успела понять об этом мире.       — Трандуил бы высмеял меня за те слова, что я сказала вам, несмотря на его огромный возраст, — рассмеялась я, внезапно расслабляясь в обществе Теодена.       — Думаю, ты недооцениваешь эльфийского короля, — заметил Теоден и вдруг посмотрел на Эовин и Арагорна. — Он хороший человек, не так ли?       — Один из лучших, — кивнула я. — Но он не предназначен вашей племяннице.       — Почему ты так говоришь? — полюбопытствовал король.       — Мне жаль, но Арагорн уже отдал свое сердце другой. Он спасает Средиземье далеко не ради Гондора, не ради того, чтобы сесть на трон. Он спасает ее жизнь.       — Тогда не может быть человека, более достойного занять трон Гондора, чем Арагорн.       Попрощавшись со мной, Теоден направился к племяннице, а я шагнула навстречу будущего королю Гондора, когда тот покинул Эовин. Арагорн смотрел на меня с улыбкой облегчения. Казалось, его совершенно не волнует мой новый облик. Как будто ничего не изменилось.       — Ты не испугался моего вида и не стал видеть во мне монстра, не может быть! — с притворным потрясением воскликнула я с мрачной насмешкой. — Даже Леголас вздрогнул, когда увидел мои глаза.       — Леголас знает тебе много дольше моего, Эйлин. Более того, он любит тебя. Неужели ты думала, что он спокойно отнесется к тому, что может сказаться на твоем собственном взгляде на себя? На твоей жизни.       Я с сомнением склонила голову, не решаясь отрицательно мотнуть головой. Все же я не до конца верила в его слова.       — В любом случае, я могу не бояться, что ты станешь меня из-за этого избегать, — вздохнула я. Арагорн понимающе кивнул. — Я знаю, что Гимли нелегко видеть меня и осознавать то, кем я была, но я его понимаю. — Помолчав, я добавила. — Повезло, что он не видел Смауга. Он по-настоящему приводил в ужас любого.       “Кроме меня” — подумала я, вспомнив, как еще тогда заворожил меня вид этого ужасающего, но в то же время прекрасного могучего существа.       — Не думай сейчас о мрачном, — посоветовал мне дунэдайн. — Мне приятно вновь видеть тебя полной сил и энергии. Твое падение напугало не только Леголаса. Постарайся больше так не делать, — хмыкнул он.       — Передам твои пожелания своей драконьей сущности, — поклонилась ему я с долей издевки. — Что ж, я хочу найти еще Пиппина и Мэрри, так что…       — Не думаю, что тебе придется их искать, — кивнул на толпу перед нами Арагорн. Я повернулась и увидела сквозь скопление людей, как маленькие хоббиты взобрались на столы и начали отплясывать и напевать одну из веселых хоббитских песен.       Заметив радость хоббитов, живых и невредимых, я неуверенно отступила на шаг назад от улыбающегося при виде полуросликов Арагорна, прячась в тени. Они совсем ничего не знали и не видели. Даже превращение Теолина, ведь тогда их уже не было с нами. Стоит ли мне сейчас портить их настроение и пугать своим внешним видом и историей?       За меня все решил случай. Мимо проходил Теолин и остановился, с усмешкой кивая куда-то в дальнюю часть зала.       — Ты только что пропустила, как твой эльф перепил гнома.       — О Эру, теперь до конца своих бесконечных дней я буду жалеть только о том, что это зрелище прошло мимо меня, — притворно сокрушительно ахнула я. — Думаю это значит, что мне лучше пойти к ним. Кто знает, вдруг Леголаса свалит с ног покалывание в кончиках пальцев.       Я уже развернулась было, чтобы уйти, но Теолин взял меня за локоть, останавливая.       — Эйлин, — тяжело вздохнув, начал он. — Там, в битве за Хельмову Падь, я впервые за многие годы почувствовал свою беспомощность. — Поняв всю значимость нашего разговора, я озабоченно нахмурила брови, уже понимая, что сейчас скажет фэйский воин. — Научи меня управлять магией земли.       — Значит, ты готов, — медленно произнесла я, мысленно прикидывая, как объяснить Теолину то, что я чувствовала на интуитивном уровне. — Это будет сложно как для тебя, так и для меня, понимаешь?       — Конечно, — кивнул он. — Но, если это единственный способ вернуть доступ к магии, – я сделаю все, что от меня потребуется.       — Тогда, завтра начнем?       — Завтра начнем.       Теолин отпустил меня и я, пребывая в смятении после этого разговора, отправилась туда, где уже похрапывал перебравший Гимли. Аранен стоял и, хмурясь, рассматривал свои пальцы, в которых наверняка еще оставалось то странное ощущение, вызванное выпитыми литрами эля.       — Добро пожаловать в ряды пьяниц, ваше высочество, — вместо приветствия сказала я. Эльф поднял на меня недоуменный взгляд, продолжая сжимать и разжимать пальцы. — Все с тобой в порядке, Леголас, не паникуй. Ты что, никогда прежде не пил?       — Не в таких количествах, по крайней мере, — тряхнул головой он, словно пытаясь избавится от пелены и дымки в голове. — Я не люблю выпивать так, как это делают люди и гномы.       — Пусть так и продолжается, — подытожила я, подходя к Леголасу вплотную и обнимая за пояс. Он, слегка удивленный моим прикосновением, тем не менее обнял меня в ответ, осторожно прижимаясь щекой к моей голове так, чтобы не задеть острые шипы. Зажмурившись, я тихо спросила. — Ты сможешь привыкнуть к моему новому облику, Леголас?       — Я уже практически привык к нему, любовь моя, — нежно прошептал эльф, гладя мои волосы. Его слова и тон, которым он их произнес застали меня врасплох. Хоть мы и наладили отношения, я не ожидала так скоро вновь услышать из уст Леголаса эти полные любви и заботы нотки. Может, на него так действует эль? — Нужно будет всего лишь приловчиться, чтобы ты ненароком меня ночью своими шипами не разрезала, — шутливо добавил Леголас и, тут же получив от меня удар по животу, скривился. — Осторожнее, Эйлин. Эль обратно выйдет.       — И поделом, — фыркнула я, выбираясь из хватки эльфа. Услышав вдруг новую музыку, я навострила уши, напрочь забывая о перебранке с Леголасом. Поманив его за собой, я поспешила приблизиться к центру зала, где уже собирались желающие потанцевать, еще способные стоять на ногах хоть сколько-нибудь крепко.       Праздники Лихолесья даже близко не были похожи на этот. Там все было возвышенно, официально и даже церемонно, но здесь каждый делал то, что хотел, все словно знали друг друга, а если не знали, то тут же знакомились и уже опрокидывали четвертую, а то и восьмую кружку эля, обсуждая все от ухода за лошадьми до философских размышлений о жизни, счастливых воспоминаниях о прошлом и мечтах о предстоящем будущем. Здесь чувствовалась сплоченность, раскрепощенность и свобода, которых так недоставало пирам Трандуила. Музыканты вдруг заиграли резвую музыку, и я не удержалась, потянув за собой Леголаса в этот быстрый и энергичный танец посреди тронного зала. Меня совершенно не волновало, что я не знаю движений и даже сами танцы не люблю, ритм и веселье подхватили меня, унося в пляс, позволяя выплеснуть все скопившиеся за последние напряженные дни эмоции. Не волновало и то, что Мэрри и Пиппин уже наверняка увидели меня и мой драконий след. Сейчас я не могла отвести глаз от зараженного всеобщим настроением аранена. Он танцевал со мной, не заботясь о том, видит ли нас кто-нибудь и насколько нелепы наши движения. Румянец тронул нежное лицо Леголаса, в единстве со сверкающими безумной радостью глазами возвращая ему те юные черты, которых мне так не хватало в последние месяцы.       Когда танец закончился, я не позволила никому разойтись, подскочив к музыкантам и одолжив у них один из струнных инструментов. Пара минут, и я уже наигрывала аккорды, собираясь одарить роханцев своей песней.

В зеленых роханских полях

Hад белогривою рекой

Туман густой, как молоко,

В зеленых роханских полях.

В зеленых роханских полях

Играет радугой роса -

Как самоцветы в волосах

Hа тонких нитях ковыля.

      Песни подходящее, чем эта я и представить не могла в этой обстановке. Мой голос прозвенел над всеми, привлекая внимание каждого говорящего и пьющего. Я задорно била по струнам, игриво и забористо напевая текст.

В зеленых роханских полях

Пасутся кони на горе,

И рог играет на заре

В зеленых роханских полях.

В зеленых роханских полях

Гуляет ветер молодой,

Травой играя как волной,

В зеленых роханских полях.

      Краем глаза я видела, как люди подходили все ближе и ближе, как сужался вокруг меня круг. Я видела воинов рохиррим, женщин, еще недавно в ужасе прятавшихся от войны в Хельмовой Пади. Глаза короля Теодена сияли гордостью за свой народ и признанием, испытанным ко мне за эту вдохновенную песню. Эомер и Эовин стояли рядом с конунгом, наслаждаясь воссоединением семьи. Увидела я и всех членов Братства – кроме Леголаса, стоящего совсем близко ко мне. Даже Гимли очнулся и, хоть так и не свыкся с моим обликом дракона, не мог противиться желанию подойти и вместе со всеми послушать мою песню. Я заставила себя отвести взгляд прежде, чем увидела бы Мэрри и Пиппина, и продолжила петь, повышая голос, чтобы заполнить своей музыкой весь тронный зал.

В зеленых роханских полях

Над башней вьется гордый стяг,

Кольчуги серебром блестят

В зеленых роханских полях.

В зеленых роханских полях

Hесется песня над землей

О гордой славе боевой

В зеленых роханских полях.

      Вскоре уже каждый внимал моей песне, вступая на тех строках, которые повторялись уже не единожды. Дружное пение всего роханского народа захлестнуло меня таким чувством, что Леголас даже передал мне по нашей связи вид моего по-детски восторженного лица. Никто прежде не пел вместе со мной, предпочитая слушать и не мешать, как принято у эльфов, но здесь люди привыкли дружно запевать давно известные древние баллады, сплотившие не одно поколение роханцев. Они принимали мою песню, восславляя свои земли вместе со мной. В этих людях слишком много веры, чтобы зло смогло победить. Их не сломить.

В зеленых роханских полях

Hа берегу реки мой дом.

Отныне тихо будет в нем,

В зеленых роханских полях.

Мне не умыть лица росой,

Hе мчаться, встав на стременах

За павшей в ковыли звездой,

В зеленых роханских полях...

      Последний куплет был гораздо тише, нежнее и спокойнее остальных, но в нем не чувствовалась грусть, наоборот, я вложила в эти строки столько благоговения и восхищения бескрайними пустошами Рохана, что любовь к родине этих людей сквозила в каждой пропетой мной ноте, хотя для них я была чужаком.       Закончив песню, я боялась, что теперь они заметят то, как сильно я от них отличаюсь, но эти люди не были глупы. Они, стоило мне только остановиться, в один голос начали скандировать, подстрекая меня продолжать:       — Ещё, девушка-дракон! Ещё!       И я запела вновь.