Безмирная

      Когда в зале стало слишком душно, перед глазами все плыло, а голова начала кружиться, мы с Леголасом вышли на улицу, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух. Эйфория праздника постепенно стала спадать, вытесняемая волнующими меня тяжелыми мыслями. Мы встали на том же месте, где проходил наш вылившийся в созданную мной бурю разговор.       — Тебя что-то тревожит, — осторожно заметил Леголас, глядя на меня своими ясными голубыми глазами из-под накинутого на голову капюшона лориэнского плаща.       — Меня многое тревожит, Леголас, — собрала руки на груди я, крепко себя обнимая. Аранен видимо подумал, что мне холодно, и попытался снять с себя плащ, но я его остановила. — Оставь. Я могу согреть себя магией, если замерзну.       Мы молча стояли, не сводя глаз с далеких горных вершин, в пугающем ожидании восхода солнца. Этот праздник помог нам расслабиться после тяжелой битвы, хоть и ненадолго, но придет рассвет, и все тяготы судьбы Средиземья вновь лягут на наши плечи. Время совершенно не ощущалось, и я не знала, сколько минут или часов мы пребывали в полной тишине, прежде чем я нарушила ее.       — Теолин хочет, чтобы я научила его использовать магию так, как делаю это я. — Эльф немигающим взглядом смотрел на меня, не желая прерывать мою внезапную исповедь. — Это так… Странно. Ему много лет. Может, не меньше, чем тебе. Он учил меня контролировать свои силы и подчинять их все те бесконечно долгие месяцы в плену Карвера. — Я горько усмехнулась. — А теперь он хочет, чтобы я его учила. Какой из меня учитель? Как я смогу ему все объяснить, если сама не до конца понимаю управление своей силой и просто подчиняюсь интуиции?       — Ты хочешь помочь ему? — спросил Леголас.       — Хочу, — просто ответила я. — Он мой друг, и я знаю, как ведет себя тело фэйри, если не использовать свои силы на протяжении долгого времени. Я не желаю Теолину такого.       — Значит ты сможешь подобрать слова, которые донесут до него суть. — Лицо аранена озарила улыбка. — Ты упряма. Как бы тяжело ни было, своего ты добьешься, я это знаю.       — Ты у Теолина про упрямство нахватался? — недобро прищурилась я.       — Я знаю тебя гораздо дольше, чем знает тебя он. Кто еще у кого нахватался? — подмигнул принц и, взяв меня за руку, крепко ее сжал. — Позволь себе отвлечься от переживаний до рассвета.       — Попробую, — вздохнула я, рассматривая чуть затянутое облаками звездное небо.       — Ты помнишь созвездия, которые я показывал тебе?       Я села на помост у ног Леголаса и запрокинула голову, ища среди небесных тел и облачной пелены показанные эльфом образы. Где-то вдалеке небо чуть посветлело, знаменуя приближающийся восход солнца.       — Я вижу Соронумэ, — сказала наконец я. — Не полностью, его часть закрывают облака, и оно горит очень слабо, но я уверена, это оно.       — Верно, — мягко кивнул он. — Остальные ты сейчас не увидишь, что-то… — Он вдруг осекся. Зрачки Леголаса расширились. Я проследила за его взглядом, отыскав на небе одинокую ослепительно яркую звезду, выделяющуюся на фоне других и только-только вышедшую из-за облаков. Я видела ее и раньше, но не обращала сильного внимания. Предвосхищая мой вопрос, аранен произнес. — Ярче этой звезды только Солнце и Луна. Ее лучше всего можно увидеть на восходе и закате, как Утреннюю и Вечернюю Звезду одновременно. — Невольно я вспомнила, кого еще называют Вечерней Звездой. Арвен Ундомиэль. Дочь Элронда. А значит…       — Это Эарендиль? — тихо спросила я. — Гиль-Эстель, Звезда Высшей Надежды.       — Ты достаточно знаешь об истории Средиземья, не так ли? — улыбнулся эльф.       — Теперь, когда ко мне вернулись все воспоминания, я знаю гораздо больше.       — Тогда ты знаешь, отчего она сияет ярче всех остальных звезд?       — Сильмариль, — кивнула я. — Это свет Сильмариля, что находится у Эарендиля Морехода, который плывет по небу на своем корабле.       — То, что мы увидели ее сегодня, хороший знак. Она сулит надежду всем людям Средиземья. — Леголас вдруг нахмурился, всматриваясь в далекие мордорские горы на востоке за холмами и курганами, где поднимающееся солнце не могло засиять во всем своем великолепии, подавляемое тьмой Саурона. Я тут же поднялась на ноги, напрягаясь рядом с эльфом.       “Оттуда веет злом” — пробудилась вдруг ото сна драконница.       “Разве драконов не привлекает зло?”       “В некотором роде. Но то зло опасное, всепоглощающее. Оно пугает даже меня. Такого зла не должно существовать ни в одном из миров”       “Совсем скоро оно исчезнет. Навсегда”       За разговором со зверем я даже не заметила, как к нам подошел Арагорн. Стало вдруг так темно, что я, посмотрев на небо, с ужасом не обнаружила на нем Эарендиля, еще пару минут назад пылающего силой. Все остальные звезды тоже побледнели, словно солнце уже осветило долину, но этого не произошло. Все еще стояла ночь.       — Звезды погасли, — заговорил Леголас, озвучивая мой собственный страх. — Что-то творится на востоке. Зло не спит. — Его веки дрогнули, хмурясь еще сильнее. Они со Странником переглянулись. — Рыщет око врага.       Внутри меня все похолодело. Дышать стало тяжелее, а звериная сущность судорожно забилась, словно пытаясь вырваться из клетки костей и плоти и оказаться как можно дальше отсюда. Словам Леголаса, в чьих глазах заполыхал ужас, вторила моя драконница, оглушая меня своим ревом.       — Он здесь.       Мы бросились бежать обратно в залы Медусельда. Кровь напряжением пульсировала внутри моей головы, но я усилием воли попыталась подавить это ощущение, стараясь не отстать от эльфа и человека. Мы ворвались в выделенное Братству помещение, посреди которого в агонии извивался Пиппин, не в силах выпустить из рук пылающий шар. Мэрри звал на помощь, с паникой смотря на своего друга. Все произошло слишком быстро. Вот я увидела, как проснулся Гэндальф, как встал Теолин, в глазах которого отражались безумие и дикая, животная борьба. Вены на его оголенных руках и шее вспухли, а узоры татуировки на лице заискрились золотом. Я знала, что сейчас Арагорн попытается помочь Пиппину, но вдруг потеряла контроль над своим телом и разумом, выкрикнув одновременно своим и не своим, рычащим драконьим голосом.       — Не тронь их! — Я опередила Арагорна и бросилась к хоббиту, едва обратив внимание на звериный рев борющегося Теолина.       — ЭЙЛИН НЕТ!       Нечеловечески сильным рывком я забрала у Пиппина Палантир, мгновенно падая на колени от напряжения перед напором врага. Я чувствовала небывалый, одержимый интерес Саурона, который, поняв мое происхождение, с утроенной силой стал биться в стены моего разума, забирая силы и у меня, и у драконницы, сдерживающей основной натиск врага. Она билась и рычала, сражаясь не то с Сауроном, не то с собственными внутренними демонами. Большая часть удара пришлась на мою звериную сущность, еще не восстановившуюся и не окрепшую после недавней битвы, а я лишь беспомощно наблюдала, оказавшись в ловушке своей головы и пытаясь помогать ей. На мгновение я пробилась сквозь стены своего разума и посмотрела на Палантир своими собственными глазами. Глазами, которые были так похожи на Всевидящее Око врага. Моя уверенность в себе и принятие драконьей сути пошатнулось. Мы не выстояли.       Ураганом мрака Саурон ворвался в наш разум, вырывая и поднимая выше такие наши страхи и кошмары, которым ни я, ни моя драконница не могли сопротивляться. Я начала задыхаться от боли и оглушительного ужаса, в то время как зверь, отчаянно пытаясь атаковать когтями всполохи тьмы, только задевала нас обеих, вскрывая зарубцевавшиеся шрамы потерь и событий, помнить о которых никто из нас не хотел.       Я вновь переживала каждую смерть, каждую душевную травму с утроенной болью. Каждый убитый мной человек на палубе британского корабля. Искалеченные тела Фили и Кили. Пустые глаза Англахэля, потухшие и застывшие навеки. Грязные руки и грубые толчки Кабальеро, раз за разом осквернявшего мое тело и душу, вытряхивая все остатки надежды на “Короле Воронов”. Попытку Теолина утопить меня в озере, чтобы не дать Карверу заполучить меня в рабство. Бесконечные дни страха за Леголаса и за свою утраченную жизнь в стенах человеческой тюрьмы. И даже более ранние, детские воспоминания, которые, казалось, уже исчезли в таких глубинах моей памяти, что не должны были объявиться и вытряхнуть на меня все те незначительные, казалось бы, страхи.       Следом я оказалась в тех воспоминаниях, которые мне не принадлежали. Незнакомые места и постройки, множество людей и необычных существ. Нет. Фэйри. И их звериных сущностей. Везде пламя, удары, выстрелы. Люди в странной одежде с винтовками. Драконы. Небо посерело, солнце погасло. На землю осыпался пепел. Я не знала, что я видела, но каждое мгновение я проживала так, словно лично присутствовала там и страдала от отчаяния и страха. Страх. Бесконтрольный, разрушительный страх. Вот каким оружием обладал Саурон.       Прежде чем этот показавшийся вечностью морок зла отступил так же резко, как появился, мою голову заполнил голос, который будет преследовать меня в самых мрачных ночных кошмарах до конца моей бессмертной жизни.       “ТЕПЕРЬ Я ЗНАЮ О ТЕБЕ”

* * *

      Я привалилась к колонне, все никак не приходя в себя после пережитого. Казалось, что с момента, когда я спасла Пиппина и угодила в ловушку прошла целая вечность, еще одна жизнь, хотя прошло едва ли несколько секунд. Я не помнила, как собственноручно отбросила от себя Палантир, позволяя Гэндальфу вновь закрыть его тканью. Меня била мелкая дрожь, перед глазами снова и снова мелькали картины разрушений и боли.       “Эйлин, прошу, услышь меня”       Я с трудом смогла сфокусировать взгляд на сидящем передо мной эльфе. Леголас по нашей связи пробивался через навеянные Саурон видения. Как ему это в итоге удалось, я совершенно не понимала. Как можно одолеть такую боль?       — Послушай меня, — настойчиво продолжал пробиваться он, вторя себе мысленно. — Все это прошло. Эти события уже произошли. Ты прошла через них, пережила. Они больше не имеют над тобой власти, Эйлин. Ты здесь. Ты со мной.       Перед глазами все прояснялось, но тут же вновь исчезало, мешая мне вынырнуть на поверхность и не утонуть в собственной боли и вине. Арагорн стоял на расстоянии вытянутой руки от Леголаса, а Теолин сидел около эльфа. Я видела, как Гэндальф отошел от очнувшегося Пиппина, направляясь ко мне.       — Леголас, ты пробился к ней? — вопросил маг, опускаясь на колени рядом.       — Не уверен, — растерянно посмотрел на него эльф. — Я с трудом смог подобраться. Вокруг ее разума морок. Она не видела ничего из того, о чем говорил Пиппин.       — Что же она видела? — нахмурился волшебник.       — Свое прошлое. Свою жизнь, — выдохнул Леголас. — Она словно в петле, проживает все вновь и вновь. Только ярче. Эру, гораздо ярче и сильнее.       — Ей нельзя было касаться Палантира, — стиснул клыки Теолин, не скрывая своей тревоги. — Она еще слишком слаба и молода, чтобы противостоять такому злу.       — Но Пиппин…       — У хоббита нет звериной сущности и жестоких ужасов жизни за спиной, — оборвал Арагорна фэйри. Все это я слышала, видела, но почему-то не могла заставить себя говорить. Словно язык не слушался меня, крепко прильнув к небу.       Вдруг Гэндальф прикоснулся своей ладонью к моему лбу, прикрывая глаза и шепча заклинание. Я хотела было сопротивляться, но внезапный свет, ослепивший и меня и замершую будто в трансе драконницу, принес столько облегчения, что я расслабилась. Весь мрак разом исчез, выжженный этим белоснежным сиянием. Драконница застонала, обессиленно рухнув и тут же сжавшись в комочек. Я с тревогой и внезапной лаской погладила ее, понимая, что она не просто так затолкала меня внутрь и забрала контроль над моим телом. Она хотела меня защитить, приняв основной удар на себя. Выстроив в своей голове защитный купол вокруг нее и наполнив его всем спокойствием, которое у меня еще оставалось, я несколько раз моргнула, окончательно возвращаясь в реальность.       — Я в порядке, — выдохнула я прежде, чем они стали бы проверять, получилось ли у Гэндальфа вернуть меня. — Мне жаль, что так вышло. Я хотела лишь помочь Пиппину, точнее…       — Ты начала превращаться, — бесцеремонно оборвал меня Теолин. — Она забрала у тебя контроль над собой, ты в своем уме? Как ты могла позволить ей это сделать?       — Она защищала меня! — рявкнула я, рывком вскакивая на ноги. — Если бы не драконница, основной удар Саурона пришелся бы по мне!       — Что ты видела? Ты сказала ему что-нибудь? — вмешался Гэндальф, пристально на меня смотря.       — Только кошмары своей собственной жизни, — подтверждая слова Леголаса мотнула головой я. — Я ничего ему не сказала, не думаю, что он хотел выманить у меня информацию о Фродо или будущем.       — И этого я не понимаю, — нахмурился маг. — Напасть на тебя и выведать все, что тебе известно должно было быть главной целью Саурона. Не поверю, что он всего лишь хотел вывести тебя из строя.       — Мне кажется он не знал обо мне, — осторожно предположила я. — О том, кто я и какую роль могу сыграть. Но теперь он знает.