Живые.

Ви просыпался, вырываясь из сна, наполненного жаром желания. Ему, конечно, снились эротические сны, но сегодняшний — наполненный страстью, яростью, каким-то тёмным сумасшествием, был за гранью. Просто потому, что во сне он был с Джонни. Да, он признал, что его влечёт к Сильверхенду, к его животной харизме, уму, да и внешне — он считал, что Джонни был на его вкус весьма привлекательным. К тому же, сейчас из их постоянных срачей ушла агрессия, переплавляясь в привычку близких друзей, но обычной дружбы Ви почему-то переставало хватать. Он не знал, когда это началось, и ничего не предпринимал. Чем такой, как он мог заинтересовать рокера-террориста в том самом смысле? Да ничем. Он помнил холодную красоту Альт и объективно оценивал себя — да, не урод, но и не совершенство, которое достойно Джонни. Конечно, помнил их единственный поцелуй на ярости и адреналине, но… он помнил и то, как Джонни бросил его в руинах, когда, видимо, до него дошло, что и с кем он делает. Без шансов, чумба… Но сегодняшний сон был результатом его сошедшего с ума от недоёба и адреналиновых отходов тела. Его едва не обнулил очередной киберпсих и только адова усталость не позволила доползти до Чпок-стрит, да что там — он даже подрочить, чтобы сбросить возбуждение, не смог. Джонни всю дорогу маячил рядом, но в кои-то веки молчал. Молчал и дома, пока Ви не провалился в горячие сны… *** Так, поспать дальше не получится — надо встать и доползти в душ. Холодная вода должна смыть жаркую, горячую страсть, где он плавился, ощущая вкус никотина от чужих слегка обветренных губ, что терзали его шею, тяжесть гибкого жилистого тела, вжимающего в матрас, холод металлической руки, что до странного нежно ласкала. Это был даже не секс в полном смысле — они сплетались, тёрлись друг о друга как заведённые, отдаваясь этому безумию, целуясь и кусая губы в кровь, сдирая друг с друга мешающую одежду в животной жажде прикосновений. Мало, неистово и так мало… Ви второй раз вынырнул из душного марева грёз и похоти, хватая ртом воздух. Вода лилась на голову, не остужая горящее возбуждением тело, но он всё же понял, что почти замерз. Одиночество пустой квартиры обрушилось на него, придавив осознанием, что сны о Джонни — это всего лишь сны. Они не сбудутся, это просто пустые грёзы. Без вариантов. Он внимательно разглядывал себя в зеркале — оттуда смотрела все та же заёбаная рожа — ни следов того, что ночью он был не один. — Ви, ты ебанулся окончательно. Мало тебе Сильверхенда в твоей дурной башке — ты решил, что тебя ещё и шиза должна посетить. Что, прости, ты там выискиваешь? Засосы, которые тебе во сне оставили? Джонни прав, тупой ты еблан… вот и до разговоров с отражением дожил. Хотелось пить, хотелось курить, как будто проклятый рокербой реально его выжал досуха. Ви подумал — как он будет после его ночных фантазий смотреть в глаза реальному Джонни, и может ли Джонни видеть сны? Он, вроде, говорил, что спит… но не факт, что тогда же, когда и Ви. *** Заподозрил? Да не, вряд ли… Сказать или сделать вид, что только одна часть их общего сознания сгорала в костре страсти, и эта часть принадлежала соло? Или открыть, что в ночном безумии участвовали оба? Да не, втягивать себя в эту муть с отношениями… к тому же, он просто хотел потрахаться. Бесчестно? Возможно, но пацан не знает о возможностях их общего разума, так пусть и дальше прибывает в неведении. Эротические фантазии не обязаны ничего объяснять, да и их общее возбуждение после схватки надо было куда-то деть, а тянущийся к его сознанию даже во сне мальчишка сметал все барьеры. Выдержка никогда не была его сильной стороной, а обнаженное желание, рвущее нервы, сводило с ума — потому, когда во сне Ви позвал, пусть неосознанно, это ударило в голову похлеще вина и стимуляторов. Мальчишка бил по мозгам сильнее наркоты — возбуждённый в край, задыхающийся, предельно честный в своей безумной страсти, он звал, он так хотел его во сне. Кто бы устоял перед таким? К тому же, это был, так сказать, его первый за 50 лет раз. Было охуенно, мальчишка огонь — живой, страстный. Как же Джонни скучал по ебле, по тому, что кто-то его так хочет. С ухмылкой рокербой выбросил рефлексию из головы. Всё по согласию и всем охуенно, так что себе мозг ебать, как будто и без этого проблем мало? А, кстати, о проблемах — что там арасаковский опездол говорил насчет парада? Надо бы нанести визит и выслушать его «охуенный» план. Никогда не верь корпоратам — подставят, как нехуй делать. Ладно, пора… — Смотрю, ты уже глаза продрал? Кошмары мучали? А я говорил, что план говно! Нехуй туда в одну морду соваться, как тебя этот псих не обнулил? Но раз уж тебе так повезло, что мы оба еще живы, надо нанести визит вежливости ебанутому ронину и узнать, что эта корпоратская тварь задумала… — Рокербой вальяжно раскинулся на кровати. Вместо бронника в этот раз на нем была потрёпанная майка с лого «Самурая». — Завали ебало, Джонни, без тебя тошно!!! Ви старательно избегал смотреть энграмме в глаза. Образы минувшей ночи ещё стояли перед глазами, похоть и страсть… судя по всему, рокербой ничего не подозревал о его мыслишках, был даже неприлично бодр и свеж — насколько может быть свежим давно мёртвый террорист, но, видимо, в отличие от соло Джонни отлично выспался. — Всё, всё, я понял — ты был прав, а я тупой еблан, который нас чуть не обнулил. Щас к Виктору заскочу, верну долг, и двигаем узнавать, до чего додумался Такемура. Ви спустился в засраный холл, прихватив куртку. Настроение паршивое, но Виктору обещал и должен вернуть долг, чем бы всё ни кончилось. *** Виктор как всегда отнекивался от долгов — говорил, что Ви деньги нужнее. Смешно… Зачем деньги мертвецу? — Не смей! Даже думать не смей! Просто так сдохнуть решил, ебанутый мудак… Ви зажал уши руками, хоть и знает, что не поможет от крика — нет, не крика, грёбаного рычания в голове… Сильверхенд в бешенстве — тело чувствует чужую ярость… В голове чёртов гитарный вой… Музыка в крови и в мыслях. Даже орёт Джонни под жёсткий соляк гитары.  — Ви… эй, Ви, ты в порядке? Обеспокоенный Виктор склонился над ним.  — Норм, Вик, всё… сейчас, приду в норму, погоди… Рипер прошёл через комнату, подойдя к шкафу с лекарствами, и поинтересовался:  — Голоса в голове замучили?  — Да не, просто мигрень.  — Ага, теперь я мигрень… Как еще назовешь? Не слова, а чистый яд. Голос Джонни звенел от бешенства.  — Ничего не хочешь объяснить? Твоему дружку риперу, например, что его чумба решил ласты склеить без борьбы… А???  — Заткнись, Джонни, это минутная слабость, усёк? Подумалось, что если ничего не выгорит, надо закрыть все долги… Конструкт, судя по интонации, заводился ещё больше.  — Ты, бля, будешь жить! Я решил! Мне нахуй не нужно твоё тело!  — Всё… — Невидимая рука сдавила горло. — Джонни, пусти, понял я всё… Да как же, понял он, еблан тупой. Пацан, что ты знаешь о жизни и смерти? Все ваши разборки, где почти никто не сдох насовсем, где вас, если башка на месте, реанимируют стимпаки и Травма Тим — вся эта возня ничто в сравнении с ебаной корпоратской войной, жерновами перемоловшей мир за ничто… за то, чтоб одни толстосумы стали богаче других… Джонни помнил конец войны, как будто это было вчера. Номер в Пистис София, вентилятор на потолке, бездарно просранное в жалости к себе время — как же он жалел… о каждой грёбаной проёбаной бесценной минуте его тогдашней жизни… Надо будет привести туда Ви, может щенок что поймет… в конце концов Джонни как никто другой знал, что такое не хотеть жить. Брошенный в лазарете с новой металлической рукой, разбитыми идеалами и растоптанной надеждой на месяц — месяц, чтобы возродится из пепла… Решено — он приведет пацана в отель, он… — Эй! Джонни, как тебе план? Какой план? Они что, добрались до ебанутого ронина? Мда — вот так уйдёшь в свои мысли, а придёшь в себя в ебенях… — План говно!!! Ви, он хочет тебя подставить. Ебаная корпоратскаякрыса нечего дельного по определению придумать не может. — Но другого у нас нет. Джонни, поверь мне, я не продам нас корпоратам, веришь? Это шанс. Шанс чтобы обнулиться за нехуй делать. Всё пиздюку надо разжёвывать и объяснять на пальцах. — Какой же ты тупой дебил… Не ты, так тебя продадут, им веры нет… Джонни перемешался вспышками неона, то появляясь, то пропадая рядом с ним — насколько Ви успел заметить, так энграмма действовал, когда был сильно взволнован. И хоть он и убеждал Джонни, что всё под контролем, сам в это не верил — так же, как не верил в его убеждения рокербой, но всё равно продолжал доказывать свою правоту. — Это наша единственная зацепка чтобы убрать сраный биочип из моей головы. Мы просто поговорим!!!  — Просто? Твой опездол забыл одну вещь, один маленький нюанс — второй ебанутый ронин, его ученик… Который обещал, что при следующей встрече обнулит и его и тебя. Что с ним? Тут Джонни, конечно, прав на все сто. Когда Ви спросил об этом у Горо, он просто сказал, что Ода это не его проблема, и он берет её на себя. Несмотря на все убеждения, соло всё равно мало нравились неизвестные переменные с сильным противником, но Джонни он ответил:  — Оду он берет на себя… Не парься, Джонни, всё пойдёт по плану. По хую всё пойдет! Но смысла спорить не было — мальчишка взбодрился, голос окреп. О, уже себя не хоронит… герой.