Воссоединения и спасения

— Хорошо, так что на самом деле это довольно просто, хотя и немного неловко, наверное. Но вы сможете почувствовать, когда выпьете достаточно, вы почувствуете себя сытым, как обычно. И вы также сможете почувствовать, как Роман реагирует на потерю крови, и вы узнаете, когда больше принимать это небезопасно. Вот, — Паттон осторожно подвинулся, так что Роман сидел напротив Вирджила на диване, вложив запястье Романа в руку Вирджила. — Это так… Будет ли это больно? Ему? — спросил Вирджил, нервно избегая смотреть всем в глаза. — Милый. Нет, если ты этого не хочешь. Ведь тебе не было больно, когда я это делал, правда? — Вирджил медленно покачал головой. — Это не так. — Верно. Так что просто думай о тепле, уюте и комфорте, и как бы подтолкни это к Роману, когда кусаешься, и это ни капельки не больно. Это также то, что помогает укусам сразу заживать, — он снова заколебался, и Роман легонько подтолкнул его локтем. — Что это, найти это? — Извини, я должен просто сделать это и перестать задавать все эти вопросы… — Все в порядке, Вирджил. Все это ново для вас, и все это нормально — спрашивать обо всем этом, особенно если это помогает вам чувствовать себя лучше. Логан очень помог мне в этом разобраться, и с тех пор я тоже многому научился, так что у меня должно быть довольно хорошее представление о большинстве вещей. Идти вперед. Спрашивай, — мягко ответил Паттон, положив руку на колено, и Вирджил сухо сглотнул, слегка покраснев. — На что это похоже? — вырвалось в спешке, и Вирджил почувствовал, как Паттон мягко сжал его ногу. — Я думаю, что это немного по-разному для всех, а также в зависимости от того, чья это кровь. Твоя была фруктовой? — брови Вирджила нахмурились, когда он посмотрел на Паттона, легкая складка дрогнула на его губах. — Фруктовая? — Да. Как клубника и апельсины, типа того. Сладкая, но с легкой кислинкой. Так что на вкус это будет не кровь. Потому что это было бы мерзко, — ответил Паттон, заставив Вирджила фыркнуть, — есть что-нибудь еще? Вирджил медленно покачал головой. — Нет. Я думаю… Это все. Я собираюсь укусить тебя прямо сейчас? — Вирджил больше спросил, чем сказал, поднимая запястье Романа, поворачивая его к себе, щеки пылали румянцем. — Дерзай на это, Вирдж, — Роман согласился. Он сделал глубокий вдох, затем очень осторожно вонзил свои клыки в кожу Романа. Он сосредоточился на теплых вещах, солнечном свете в летний день, мягкой траве, сладких цветах, вещах, которые нравились Роману, на идеальном дне, пытаясь подтолкнуть это к себе, пока пил. Он был удивлен, обнаружив, что это вкусно, хорошо? Все было не так, как описывал Паттон, во всяком случае, не для него. На вкус он был немного горьковатым, но с оттенками кружащейся сладости, почти как кофе, но более крепким, глубоким, полным. — Ой, — сказал Роман через мгновение, и он мгновенно отстранился, осторожно убирая клыки, с облегчением увидев, что пятна уже заживают, закрываются, прежде чем позволил себе испугаться маленького «о» Романа и выражения его лица, ошеломленного и не в себе, совсем не в себе. — Что я такого сделал? Как мне это исправить? Что случилось? Неужели я принял слишком много? Я не чувствовал, что это слишком, я имею в виду, я чувствую себя полным, но не настолько полным, что, если я ядовитый? Могу ли я быть ядовитым? Принси пострадает, потому что я ядовитый? — Ты не ядовит, Вирджил, — сказал Логан, высунув голову из кухни, без сомнения, из-за небольшого увеличения громкости Вирджила и его панического дыхания, — Роман, ты можешь посмотреть на меня, пожалуйста? — спросил Логан, обходя диван спереди. Роман подчинился со счастливым гудением, легко следуя за пальцем Логана, хотя его глаза были расширены. — Похоже, Роман испытал большое высвобождение дофамина и серотонина, основываясь на его расширенных зрачках и очень расслабленном состоянии, — закончил Логан, когда Роман поправил очки, надевая их на свое лицо вверх дном. — Посмотри на меня! Я Логан! Я такой умный! Я знаю все обо всем! — Логан вздохнул и, схватив очки, вытер их о рубашку, а Паттон захихикал, — действительно, ты лучший, хотя! Ты такой милый, терпеливый и умный, даже когда я знаю, что раздражаю тебя. Я люблю тебя, — сказал Роман слегка невнятно, хотя казался искренним. — Итак, с ним все в порядке? — спросил Вирджил, взвизгнув, когда Роман обхватил его руками, усадил к себе на колени и обнял, как плюшевого мишку, уткнувшись лицом ему в спину. — Я тоже люблю тебя, Вирджил. Ты молодец. Я знаю, ты иногда так не думаешь, даже большую часть времени, но ты такой, такой, такой хороший, — он что-то пробормотал, отчего у Вирджила загорелись уши, хотя он и не пытался вырваться из трюма, скорее погрузился в него, испустив долгий вздох. — С ним все в порядке. Я бы предположил, что вы просто так беспокоились о причинении вреда, что пошли в другом направлении и обеспечили ошеломляющее чувство комфорта и спокойствия, тем самым вызвав выброс «гормонов счастья», как их называют. Без сомнения, из-за твоих невероятно сильных защитных инстинктов и общей невероятно эмпатичной личности, легче, чем большинству, сделать процесс не только безболезненным, но и приятным, — его лицо снова горело от категоризации Логана, желая поспорить, но зная, что Паттон будет драться с ним, если он это сделает. — Это приятно. Потеря всякого контроля над своими запретами доставляет удовольствие, — решительно сказал он, переводя взгляд с Логана на Паттона. — Иногда, да. Нам просто придется принять во внимание эти дополнительные эффекты в будущем и убедиться, что тот, у кого вы пьете, знает о них и подготовлен. Это похоже на легкое жужжание, основанное на его отношении. Я бы ожидал, что это пройдет довольно быстро, хотя, поскольку эффекты взятия крови исчезают, — объяснил Логан, и Вирджил сделал еще один долгий вдох. Он никогда не видел смысла в этом, он ненавидел терять контроль над собой, над чем угодно, особенно над своими чувствами. Его логика. — Хорошо. Если это все, что есть… Тогда все в порядке, — он пробормотал, чувствуя облегчение, охватившее Логана, только сейчас осознав, как он беспокоился о своей реакции на этот непредвиденный побочный эффект. — Пэт, иди сюда! Уютная кучка! — позвал Роман, и Паттон хихикнул, соскользнув на диван, обнял Вирджила с другой стороны, зажав его между собой и Романом, обе их руки потянулись к нему, чтобы тоже обнять друг друга. Это было приятно, даже если он ворчал по этому поводу. Затем Логан перестал демонстрировать нежелание, крепко обнял их всех троих, выпуская часть своего собственного напряжения, и, внезапно Вирджил завыл. Мгновенно три голоса заверили его, что все в порядке, все в порядке, погладили его по спине, расчесали волосы, и он наклонился ко всему этому, смывая остатки собственного страха. — Я так испугался… Я так испугался… — он выдохнул, не в силах даже выразить словами свой страх, не в силах произнести вслух, какие сценарии предлагал его разум, просто мелькали из них, все они, разбитые, окровавленные, потому что он не мог защитить их, Паттон с серебряным клинком в сердце, потому что он не мог сломить контроль вампира, как будто это объятие было последним ключом, который доказал ему, что все это было хорошо и действительно реально. — Я знаю, милый. Я знаю. Мы тоже были, — пробормотал Паттон, посылая тепло, разливающееся по нему, наполняя его любовью, надеждой и любовью, чувством, что его любят, и это почти ошеломило его. Спустя долгое мгновение его вопли стихли, и он вырвался из объятий, вытирая глаза, чувствуя себя легче на тысячу фунтов. — Спасибо, — он пробормотал что-то с легкой улыбкой на губах, глядя на каждого из них, его собственная улыбка отражалась на каждом из их лиц. — Конечно, Вирджил. Все, что тебе нужно, — ответил Логан, мягко сжимая его плечо, одарив теплой улыбкой, когда он исчез обратно на кухне, теперь, когда мини-кризис, казалось, закончился. — Ты уже вернулся в страну разумных, принц? — спросил он, встреченный легким ударом подушки ему в лицо, от которого он легко увернулся, — я буду считать это согласием. Он ответил, заглядывая поверх подушки, чтобы увидеть ухмыляющегося Романа. — Это действительно было совсем не плохо, Вердж. Я бы не возражал сделать это снова. В основном я чувствовал себя теплым и пушистым, — успокоил Роман, его глаза были мягкими и теплыми, отчего Вирджил снова покраснел. Он слегка нахмурился, бросив взгляд на дверь гостевой спальни, внутри которой отдыхали Реми и Янус. — Ты хочешь пойти и поговорить с ними? — тихо спросил Паттон, и он заколебался. — Я не знаю, — он честно ответил, все больше хмурясь. — Они волновались. — Я знаю. Просто пока нет. — Все в порядке, Вирджил. Не торопись. Отдохни еще немного, дорогой, — Паттон нежно поцеловал его в лоб, предлагая свои колени. Вирджил поколебался, затем вздохнул, ложась так, чтобы его голова покоилась на коленях Паттона. Он слегка вздрогнул, приоткрыл глаза и почувствовал, как на него накинули одеяло, Роман задержался, положив руку ему на плечо. — Спи спокойно, Вирджил, — пробормотал он, направляясь на кухню вслед за Логаном, без сомнения, чтобы убедиться, что он ничего не сжег. Логан любил готовить, у него это тоже хорошо получалось, но он часто старался делать больше, чем мог уследить, и если рядом не было кого-то, кто мог бы помочь, больше чем одна кастрюля закипала бы, или что-то включало дымовую сигнализацию. — Я только что проснулся. Я уже не должен был так уставать, — Паттон прищелкнул языком, приглаживая волосы Вирджила в ответ на его бормотание. — Ты через многое прошел, дорогой. И ваше тело с изменением, и ваш разум от всех стрессов, страха и подавляющих эмоций последних нескольких дней. Ты и до этого работал на пустом месте, Вердж. Позволь себе снова подняться, — рука Паттона нежно провела по его волосам, едва почесывая кожу головы, мгновенно снимая с него все напряжение успокаивающим движением, мышцы расслабились, он даже не знал, что они все еще напряжены. Паттон всегда лучше всех умел его успокаивать, и они только сблизились после нападения, но это было что-то другое. Как будто одного присутствия Паттона было достаточно, чтобы убедить его, что он в совершенной, абсолютной безопасности, как будто он мог чувствовать лишь малую толику того, что чувствовал Паттон, как будто они были… О, конечно. Теперь они были связаны. Приоткрыв глаза, он чуть-чуть увидел светло-голубую нить, уже более сильную и устойчивую, чем его связь с Янусом и Реми. Он обнаружил, что не возражает против такой связи с Паттоном. Кто-нибудь другой, он бы немного взбесился, особенно с учетом того, насколько крепкой стала его связь с Реми и Янусом за последние несколько дней, последнее, что ему было нужно, это кто-то еще, к кому он мог бы обратиться, но Паттон, он уже сделал бы все и вся для Паттона, так что связь не изменила этого. И он знал, что Паттон никогда, никогда не воспользуется этим, никогда не будет использовать это так, как это делал Ремус, чтобы контролировать, ранить или воздействовать на его разум, по крайней мере, не таким вредным способом. Он чувствовал, как Паттон делает это сейчас. Он не думал, что Паттон вообще осознавал, что делает, судя по его уверенным движениям и мягкому жужжанию. Любой другой, вероятно, вообще не смог бы распознать в этом внешнее влияние, но у него было много практики в манипулировании разумом и магии. Он мог чувствовать одно прикосновение к своему разуму так же ясно, как удар под дых, никто не мог пробиться внутрь без боя. Кроме Паттона, похоже. Потому что Паттон так мягко посылал волны спокойствия, тепла, удовлетворения, безопасности, и все это проскальзывало сквозь его защиту железного занавеса прямо в его мозг. С другой стороны, Паттон всегда казался исключением из правил. А Паттон всегда был открытой книгой, мысленно было легко читать его мысли даже без всякой магии. — Я слышу, как крутятся эти шестеренки, Вердж. Что-то не так? — тихо спросил Паттон. Он на мгновение задумался, затем покачал головой. — Нет. Просто задумался. Ничего плохого, — пробормотал он в ответ, позволяя себе полностью погрузиться в ощущение покоя, к которому Паттон мягко подталкивал его, больше как предложение, чем даже толчок, вот почему он так легко доверял этому. Он улыбнулся, когда это нахлынуло на него, сразу узнав это чувство, то же самое чувство, которое он испытал, когда обернулся, чистую сущность Паттона и дома. — Я люблю тебя, Пэт, — пробормотал он, чувствуя, как рука Паттона скользнула по его щеке. — Я тоже люблю тебя. Я знаю. Так сильно, — он заснул, совершенно довольный, впервые за долгое время.