***
После проверки второй испорченной партии мимозы стыдливой Гермиона поняла, что ей нужно вернуться в свой кабинет и побыть наедине с собой. Сидя за столом и делая вид, что полностью погружена в ежеквартальный журнал зельеварения, она прокручивала в голове диалог с Джинни. За утверждением «квиддич равен спальне» не стояло ничего, кроме отвращения Джинни к непристойным комментариям своей невестки. Гермиона уже подумывала о том, чтобы предложить ей взять выходной в четверг днём и пройтись по магазинам, но это только спровоцирует подозрения, как и расспросы Гарри о заседаниях комитета. Для Гермионы пропуск работы сродни жульничеству на экзамене. Ни одна из них не рвалась поднимать тему детей, к тому же Гермиона уже наслышана о причинах, по которым Джинни не хотела ими обзаводиться. Да и за обедом не произошло ничего такого, что могло бы скомпрометировать её. Либо же Гермиона просто не заметила. И хотя Рон ужасно лгал, впрочем, как и его жена, остальные Уизли имели природную склонность к обману. Близнецы врали с такой лёгкостью, что им впору было учиться на Слизерине. Временами Гермиона задумывалась: неужели умение виртуозно лгать — прямой путь на змеиный факультет? Или же первокурсники брали специальные уроки у ребят постарше? Джинни тоже хорошо умела скрывать свои эмоции; этот навык развился в ней после произошедшего в Тайной комнате. Спустя несколько лет она призналась Гермионе, что никто в семье даже обсуждать не хотел то, что случилось между ней и Томом Риддлом. Поэтому, создавая видимость, что всё о’кей, Джинни была вынуждена сама разбираться со всеми своими внутренними шрамами. Узнав об этом, Гермиона сразу же приготовилась слушать. Джинни не раз принимала её предложение, и Гермиона, сдерживая слёзы, которые могли только помешать терапии, слушала — даже с некоторой отстранённостью. Она проделала огромную работу над собой, но в душе всё ещё оставались потрёпанные уголки, которые требовали, чтобы их пригладили. Отложив журнал на стол, Гермиона направилась в лабораторию. Мимозы стыдливые сами себя не протестируют. Она очень надеялась, что завтра, как и говорил Гарри, Джинни в час дня появится на пересечении Косого переулка и Ле-солей-Левант-Мьюз.***
На следующий день, в половине первого, Гермиона, уходя на ланч, сообщила Мардж о возникших делах и о том, что, скорее всего, будет отсутствовать на работе до конца дня. Пожилая ведьма махнула левой рукой, давая понять, что услышала её, и не отвлекаясь при этом от стоящего перед ней котла. Правой рукой она методично что-то помешивала. Быстро заскочив в кабинет за мантией Гарри, Гермиона поспешила к нужному месту. К счастью, Косой переулок находился всего в пяти минутах ходьбы от здания Министерства. Зайдя в «Дырявый котёл», она прошла в комнату, ведущую в Косой переулок, и накинула на себя мантию-невидимку. Только сдвинутые с места кирпичи свидетельствовали о том, что здесь кто-то был. Проскользнув мимо людей, вышедших в кафе на обед, и мам-ведьмочек, что тащили за собой своих чад, Гермиона отыскала подходящее место, где можно было спокойно отследить Джинни, без опаски, что кто-то из прохожих на неё натолкнётся. Она оглядела окрестности. Не самое приятное местечко Косого переулка, но и не такое отвратительное, как в Лютном. Буквально через несколько минут мимо неё пронеслась Джинни и остановилась на углу. Гермиона узнала эту мантию — она помогала Гарри выбирать её ещё в начале года. Если бы не она, то Грейнджер и не заметила бы свою подругу, спрятавшую волосы и лицо глубоко в капюшон. Она наблюдала, как Джинни, остановившись, произносила заклинание определения местонахождения человека: как и говорил Гарри. Конечно, она проверяла, не преследует ли её муж на этот раз. Убедившись, что поблизости его нигде не было, она зашагала вперёд по узкой улице. Соблюдая расстояние, Грейнджер последовала за Джинни, а потом увидела, как та нырнула в неприметное здание без всяких опознавательных знаков. За исключением разве что деревянной вывески над входом, на которой был изображён красный корень женьшеня. Гермиона проскользнула внутрь, радуясь, что здесь не было входной двери, которая могла бы с потрохами выдать её присутствие, и пошла за Джинни, которая тем временем уже поднималась по каменным ступеням на третий этаж. Многолетняя практика удираний от Филча помогла ей подняться по лестнице без единого звука. С лестничной площадки она проследила, как Джинни, постучавшись в зелёную дверь с облупившейся краской, открыла её. — Эй? Здесь кто-нибудь есть? — крикнула она в пустую, казалось бы, комнату. Не успела Гермиона опомниться, как дверь захлопнулась и послышался пронзительный крик Джинни. Грейнджер, бывший член Отряда Дамблдора, рванула к двери, нащупывая в кармане расширяющиеся глаза, которые Гарри дал ей вместе с мантией-невидимкой. Понимая, что лучше оценить ситуацию прежде, чем ворваться в комнату, полную тёмных магов, она вставила тонкую нить в замочную скважину и посмотрела в окуляр. Увиденное ошеломило Гермиону. Джинни, полностью обнажённая и закованная в наручники, стояла как распростёртый орёл, в то время как фигура в чёрной мантии обступила её буквально со всех сторон. Лицо было скрыто. Вытащив палочку, Гермиона глубоко вздохнула и начала считать до трёх, прежде чем ворваться в комнату, чтобы спасти Джинни. Однако, не успела она дойти до трёх, как связанная ведьма заговорила слегка раздражённым голосом: — Не мог бы ты их немного ослабить? Слишком сильно сжимают запястья. — Прости, малыш, — ответила фигура в капюшоне. — Слишком рад был тебя видеть. Гермиона в удивлении открывала и закрывала рот, продолжая наблюдать за разворачивающимся зрелищем по ту сторону двери. Расширяющиеся глаза позволяли ей видеть всю комнату целиком: от широкой кровати и шкафа до дверей, что, должно быть, вели в ванную комнату и кухню. — Итак, на чём мы остановились? Ах да, — угрожающе прошипел волшебник. — Что это у нас тут? Аврор суёт свой маленький носик туда, где ему не место? Что-то знакомое в этом голосе зацепило Гермиону, но вот что именно — она понять не могла. — Я ничего тебе не скажу! Ты не заставишь! — с жаром кричала Джинни, борясь с цепями. Её грудь вздымалась при каждом движении. Распущенные медно-рыжие волосы спадали вперёд, касаясь грудной клетки. Если Гарри имел в виду конкретно это, когда говорил, о чём именно просила его супруга в спальне, то Гермиона теперь поняла, почему тот каждый раз отказывался. И всё же, несмотря на эту зловещую сцену, что разыгрывалась перед ней, она не могла отвести взгляда. — Мне и не нужно, чтобы ты что-то говорила. Мне нужно, чтобы ты прокричала это, — мужчина приблизился к ней с палочкой наготове. И вместо того, чтобы произнести проклятье, провёл древком по её телу, поочерёдно касаясь сосков. Джинни от удовольствия ахнула. Она извивалась, закованная в цепи, отчего те побрякивали и вызывали у фигуры в чёрном удовлетворённый смех. Мужчина не сводил с неё глаз. — Не отрицай того, что происходящее приносит тебе удовольствие, — промурлыкал он. — Нет! Она заметила, как его рука скользнула между ног Джинни и один палец погладил её складки. Он поднёс руку к лицу, всё ещё скрытому капюшоном, и Гермиона услышала, как мужчина облизал палец. — Ах, нектар Диониса! Твоё тело предаёт тебя. И ты ничего не можешь с этим поделать. — Его палец вернулся к поглаживанию её плоти, скрытой под рыжим пушком. Джинни извивалась, сжимая руками цепи от наручников, когда его пальцы задержались чуть дольше на нежном месте. Её лицо скривилось, и Гермиона не была уверена, было ли это от удовольствия или от желания освободиться. Пленница захныкала, закрыв глаза, и позволила себе слегка улыбнуться. Мужчина подошёл к ней со спины и внимательно оглядел её зад. — Какой чудесный подарок прислал мне Орден. Открыть его сейчас или подождать до Рождества, а? — Пальцы начали поглаживать её попку медленными круговыми движениями, в то время как кончики пальцев другой руки заскользили вдоль позвоночника, заставляя Джинни дрожать. Зарычав, она снова попыталась вырваться из оков. Фигура медленно покачала головой и вернулась обратно на место — перед Джинни. Приподняв подбородок, чтобы заставить её взглянуть ему в лицо, он прорычал: — Скажи мне, маленький аврор, ты готова дать мне то, что я хочу? Или мне следует взять это силой? Мужчина в чёрном опустился на колени перед Джинни и спрятал лицо в её лоне. Капюшон всё ещё был на месте. Судя по нескрываемому удовольствию, отразившемуся на её лице, Гермиона могла сделать вывод, что он вылизывал её, пальцами раздвигая половые губы для удобства. Через несколько мгновений Джинни застонала, раздвигая ноги шире, насколько это было возможно в её теперешнем положении; мужчина снова поднялся. — Расскажешь мне всё, что ты знаешь, и я тебя отпущу. Откажешься, и я обещаю тебе мучительную смерть, полную агонии. Ты будешь умолять меня о быстром конце. Гермиона сразу поняла двусмысленность его заявления. Несмотря на то, что в его голосе звучала злость, в данный момент он обещал Джинни то ещё сексуальное приключение. — Пытай меня, если хочешь, — огрызнулась она, — но ты никогда не заставишь меня предать Орден. Из его горла вырвался смешок, разбавляя тишину этой комнаты. — Ты мне просто не оставляешь выбора. Выпрямившись, он неторопливо обошёл Джинни. Его уверенные, грациозные шаги мягко отдавались от деревянного пола. Встав позади неё, он распахнул свою мантию и расстегнул ширинку брюк. Гермиона не видела его члена, так как часть его тела была спрятана за Джинни, но она точно могла сказать, когда мужчина наконец вошёл в неё. Судорожно вздохнув, Джинни простонала «нет». — Скажи мне, — требовал он, активно двигаясь внутри неё. — Нет, — всхлипнула она, и, стоило ему увеличить темп, как её лицо исказилось в сладкой истоме. — Да, — прорычал он, крепко обхватив руками её бедра. Гермиона задумалась, останутся ли на них синяки, и если да, то как она скроет их от Гарри. — Нет, — ответила Джинни уже не так уверенно. — Да! — прошипел он, начав поглаживать её клитор. — Да! — воскликнула, выгнув спину ещё сильнее как раз в тот момент, когда мужчина сменил угол входа, чтобы проникнуть ещё глубже. — Всё что угодно. Я расскажу всё что угодно! Он сбился с темпа. Руки заскользили вверх по её телу и обхватили соски. Он потянул их вперёд, натягивая. Джинни захныкала ещё громче и стала брыкаться. Гермиона ужаснулась, когда поняла, что своими подглядываниями так или иначе тоже приняла в этом участие. Её собственное дыхание участилось, трусики уже насквозь промокли. Внутри всё сжималось, как бывало в те моменты, когда Виктор нашёптывал ей все свои запретные желания. Она и вспомнить не могла, когда в последний раз так сильно была возбуждена. А затем пришло чувство стыда за то, что её тело так отреагировало, да ещё на секс близкой подруги с неизвестно кем. Джинни издала пронзительный крик и вся задрожала, кончая. Мужчина продолжал свои действия, но уже в медленном темпе; его рука скользнула вниз, к её клитору, чтобы продлить мгновения оргазма. Придя в себя, она повисла на цепях. Пряди волос, обрамляя лицо, прилипли к коже. Тихие стоны вырывались из её рта при каждом толчке мужчины. — Пощади, — взмолилась Джинни. — Я только начал. — Нет, серьёзно, мои запястья уже натёрло. Прекратив поступательные движения, он вышел из неё. И Гермиона, увидев его член, блестящий от смазки, поняла, что он определённо был больше, чем у Рона. Уизли не верил в байки о том, что размер обуви соответствует размеру члена. Когда они впервые занялись сексом после окончания школы, Гермиона выдохнула, радуясь, что он не такой большой. Она боялась, что ей будет очень больно, но со временем пришло понимание, что его размер редко удовлетворял её инстинктивное желание быть наполненной до отказа. Она на мгновение задумалась, каково это — иметь внутри себя что-то такое большое и объёмное, но тут же отбросила эту мысль, устыдившись её. Освободив Джинни от оков, мужчина поднял её и осторожно уложил на кровать. — Мне исцелить их прямо сейчас? Очень больно? — нежно спросил он. Её руки исчезли в складках его капюшона. По движениям незнакомца Гермиона поняла, что он целовал её покрытые синяками запястья. — Потом. Я всё ещё хочу тебя внутри, — прошептала Джинни. Она откинулась на спинку кровати и протянула руки, приглашая его присоединиться. Кивнув, волшебник начал раздеваться. Сначала снял с себя сапоги, затем чёрные брюки и такого же цвета рубашку. Стягивать капюшон, как и мантию, он не спешил. И двинулся обратно к Джинни. — Нет, сними всё. Больше никаких фантазий, никаких игр, только ты. Он опустил капюшон, и Гермиона, зажав рот рукой, попыталась сдержать крик. На долю секунды ей показалось, что это Люциус Малфой, но он был приговорён к поцелую дементора… Драко. Эти платиновые волосы, доходящие до плеч, и его острый профиль не узнать было просто нельзя. Мантия упала к ногам, и теперь Гермиона могла повнимательней рассмотреть его тело. Румянец коснулся её щёк. На фоне тела Малфоя телосложение Рона было близко к подростковому. У Драко были длинные, мускулистые руки, подтянутое тело, спина веером расширялась к плечам, а на тазовых костях виднелись впадины. Двигался он элегантно, грациозно. Да… ничего не скажешь. Он забрался на кровать, и Гермиона поспешно отвернулась от двери. Она тихо сползла вдоль стены и прислонилась к ней спиной. Некоторое время она ещё слышала стоны из их комнаты, но затем всё стихло. «Должно быть, Джинни наконец-то вспомнила о заглушающих чарах». Перед глазами у неё поплыло. Гермиона порой задумывалась: куда делся Малфой? Ответ был ясен: он никуда и не уходил. Когда, почти четыре года назад, произошла битва с Волан-де-Мортом, Драко уже числился в Ордене Феникса. Гарри, Рон и Гермиона подозревали, что он находился в каком-то сговоре с Дамблдором, а потом он стал членом Ордена, когда получил Тёмную метку. Но профессор Снейп и директор поручились за него, заявив: — Он признал все свои ошибки. Троица так и не смогла довериться ему; Малфой, в свою очередь, относился к ним с таким же презрением, что и раньше. Северус и Драко собрали достаточно информации, чтобы спланировать финальную битву, которая как раз и привела их всех к долгожданной победе. Когда Гермиона и Рон уехали в медовый месяц, Фадж решил выпустить новый закон, который касался всех Пожирателей смерти. Грейнджер узнала о нём, только когда они вернулись из Италии. Фадж решил, что лучший способ перевоспитать бывших приспешников Сами-Знаете-Кого — предложить им на выбор поцелуй дементора или работу, которую назначит им Министерство. Многие из предлагаемых должностей были настолько низки на социальной и финансовой лестницах, что большинство Пожирателей решили отдать свою душу коварным существам. Это было схоже с самоубийством, насколько это вообще возможно в волшебном мире. Нашлись и те, кто не выбрал ни того ни другого. Гермионе попадались такие волшебники, околачивающиеся возле Лютного переулка, выпрашивая еду. Те, кто жил «на свежем воздухе», как называл это Рон, отдавали свои волшебные палочки в обмен на несколько бутылок огневиски или галлюциногенные зелья, которые на несколько месяцев позволяли им забыться в выдуманном мире. И хотя Гермионе было почти всё равно на исчезновение Малфоя, она часто задавалась вопросом: а что стало с его наставником? Втайне она надеялась, что долгие годы шпионажа помогли Снейпу беспроблемно ускользнуть из страны. Но если Драко всё-таки никуда не сбежал, то, возможно, и Северус тоже. Она сидела на полу, обдумывая сложившуюся ситуацию в течение следующего часа, прежде чем послышался щелчок открывающейся двери. Джинни вышла в коридор и обернулась к Драко, который проводил её до двери. Она выглядела безукоризненно: ни один волосок не выбивался из причёски, как будто никаких дневных забав не было и в помине. Малфой смотрел на неё беспокойным, с нотками тоски взглядом. Его серебристо-серый халат был небрежно завязан на талии, а тонкие платиновые волосы ниспадали на лицо, закрывая один глаз. — Я пришлю записку, когда мы сможем встретиться в следующий раз, — прошептала Джинни, заправляя непослушные волосы за ухо. — Я просто хочу… — Ш-ш-ш. Я знаю, — прошептал он в ответ, нежно приложив палец к её губам. Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке, став свидетельницей такого интимного разговора. Но она пообещала Гарри, что узнает всю правду. Джинни подняла голову, и Драко, обхватив руками её лицо, нежно поцеловал её в губы на прощание. Дверь захлопнулась, и Джинни тихо вздохнула, прежде чем направилась к лестничной площадке. Гермиона подождала, пока она спустится на один пролёт, а затем поднялась с пола, чувствуя, как колени буквально налились свинцом после долгого сидения на не слишком удобном месте. Сделав несколько шагов, она снова почувствовала лёгкость в суставах и быстро спустилась по лестнице, чтобы догнать Джинни. Она видела, что та шла неторопливо, погружённая в свои мысли. Всё ещё скрытая мантией-невидимкой Гарри, Гермиона схватила Джинни за руку и развернула к себе. Выражение крайнего ужаса и удивления на её лице, а также съёжившееся от страха тело заставили Гермиону остановиться. Свободной рукой она сдвинула капюшон и открыла своё лицо. Джинни издала громкий вздох облегчения, но только на мгновение, затем её лицо снова исказилось. — Пожалуйста, только ничего не говори Гарри, Гермиона, пожалуйста! Я расскажу тебе всё, только не говори Гарри, — затараторила она, сжавшись всем телом, словно в любой момент готова была упасть на колени прямо посреди улицы, не задумываясь о том, что может испачкать свою мантию. Осознав, что её голова до сих пор парит в воздухе, Гермиона распахнула мантию и сжала руку Джинни ещё сильнее. — Даю тебе тридцать секунд на то, чтобы аппарировать в мою квартиру, или я расскажу ему всё, что видела и слышала, — процедила она. Джинни залилась румянцем и кивнула, приготовившись к аппарации.