И не жили они долго и счастливо

      Гермиона немедленно аппарировала домой, Джинни уже вовсю лихорадочно расхаживала по её крошечной гостиной и была вся в слезах.       — Пожалуйста, не говори Гарри. Я расскажу всё, что тебе интересно, но…       Грейнджер протянула руку, останавливая её слезливый поток эмоций; в её глазах открыто читалось неодобрение происходящего вперемешку с отвращением.       — Как ты вообще могла… трахаться? Это… Как ты могла трахаться с Малфоем?! — неожиданно закричала она. — Из всех людей на свете ты выбрала… Да ты ведь замужем, Джинни! Как ты могла так поступить с Гарри?       Джинни опустилась на диван, закрыла лицо руками и разрыдалась. Затем отняла ладони, посмотрела на Гермиону, не в состоянии что-либо ответить, её плечи осунулись, спина сгорбилась. Грейнджер даже почти стало… жаль её. Почти.       Почувствовав в этой ситуации что-то отдалённо знакомое, она провела параллель с тем состоянием Гарри, в котором он находился несколько дней назад.       — Расскажи мне всё, что случилось. Начни с самого начала, — произнесла Гермиона те же слова, что и своему другу, но с меньшим сочувствием.       Джинни потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Её дыхание сбилось, при попытках что-то сказать она заикалась, но подождав ещё немного, всё-таки пришла в себя.       — Всё началось ещё во время войны.       — Ты хочешь сказать, что трахалась с ним все эти четыре года?!       — Нет, нет, — она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить; дыхание снова стало прерывистым, а глаза остекленели, когда Джинни принялась вспоминать все события, которые привели к этому моменту. — Сразу после того, как Драко перешёл на нашу сторону, я нашла его сидящим на ступеньках позади штаб-квартиры. Он зачаровывал листья и связывал их вместе, заставляя лететь, прямо как бабочки. Мне показалось это чем-то милым, и у нас завязался с ним разговор. Вы с Гарри и Роном были так уверены, что он шпион Волан-де-Морта, и обращались с ним как с куском дерьма…       — Так, погоди! Он назвал меня грязнокровкой…       — После того, как вы все ополчились против него, стоило Снейпу впервые привести его на площадь Гриммо. Вы начали его обзывать и обвинять в шпионаже. Гермиона, я помню. Я всё это видела и слышала, я была с вами! Всё, что ему было нужно, — второй шанс, а вы трое ему его не дали.       Отвернувшись, Гермиона нахмурилась. Она не слишком гордилась своим поведением в тот день и позже поняла, что была не права, но мысль о необходимости извиниться перед Драко Малфоем была как слишком горькая пилюля, которую проглотить в то время было просто невозможно.       — Ладно. Я признаю, что вела себя… грубо.       Джинни фыркнула от такого выбора слов.       — Продолжай, — кивнула Гермиона.       — Когда я восхитилась его «бабочками», Драко отмахнулся, сказав, что в этом нет ничего удивительного. Но в тот момент он улыбался. Конечно, не во все тридцать два зуба, но в его глазах читалась благодарность за то, что я оценила его творчество. Потом стало смеркаться, и мы провели три часа за разговорами.       — За разговорами? Что вы могли обсуждать так долго? — Гермиона даже не представляла, о чём три часа подряд могли разговаривать Драко и Джинни.       — Сначала о любимых заклинаниях, затем перешли к теме астрономии, которая плавно перетекла в сравнение греческих богов с римскими, а затем обсудили заклинания и чары греческого и латинского происхождений, и какие виды магии предпочитали люди того времени.       Гермиона даже позавидовала ей. Она уже сто лет ни с кем не разговаривала на такие интересные темы.       — Следующее, что я помню: уже стемнело, и мама позвала нас всех на ужин. Он посмотрел на меня с благодарностью и сказал «спасибо». Думаю, для него было важно, что нашёлся человек, который дал ему шанс и поверил в то, что он действительно раскаивался в своих ошибках, в том, что проглатывал всю ту чепуху, которой кормил его отец на протяжении многих лет.       Джинни перевела дыхание и слегка улыбнулась. Гермиона позволила ей ненадолго повитать в облаках.       — В следующий раз я встретила его на общем собрании и предложила ему чашечку чая, но он захотел чего-нибудь перекусить. Мы прошли на кухню, я принялась готовить обед, но Драко настоял на том, чтобы я села. Сказал, что приготовит всё сам.       У Гермионы от изумления открылся рот.       — Ты хочешь сказать, что мистер «эта работа для слуги» соизволил замарать свои драгоценные ручки, чтобы…       — Именно твоё такое отношение и заставило его обозвать тебя тем ужасным словом.       Гермиона начала что-то ворчать себе под нос, но Джинни тем временем продолжала:       — Так вот, Драко приготовил обед, и мы снова с ним разговорились. Он спросил, какие предметы я выбрала для Ж.А.Б.А., и дал парочку советов. А потом у него начала гореть Тёмная метка. Снейп вошёл на кухню и сказал, что пора уходить. Я пожелала ему быть осторожным, на что он просто улыбнулся и вышел из комнаты.       На глаза снова навернулись слёзы.       — Вряд ли у него когда-нибудь был человек, который действительно переживал за него, заботился о его благополучии. Если бы ты только услышала истории, которые Драко рассказывал об отце и матери… Их волновало одно: женить сына на чистокровной ведьме и дождаться от них внуков для продолжения рода Малфоев. Как человек — личность — он их не интересовал никогда. Да, они баловали его, дарили всё, что он хотел, но только не заботу и любовь.       Джинни явно испытывала к нему какие-то чувства, в отличие от Гермионы. Она не могла проявить сочувствия к тому, кто столько лет превращал её жизнь в ад. Возможно, Малфой изменился, но сейчас думать об этом совсем не хотелось.       — После того дня мы с ним долгое время не виделись. В Хогвартсе начались занятия. Он, правда, время от времени писал мне письма, а на Рождество послал коробочку душистого мыла. Сам наказал не писать ему — это было очень опасно, но парочку раз я передавала письма через Снейпа. В них я говорила, что он может спокойно сжигать их при необходимости.       Гермиона неотрывно следила за лицом Джинни, пока та рассказывала свою историю.       — Я не видела его до самого Дня Победы. Они со Снейпом на тот момент всё ещё находились под прикрытием, пытаясь выманить последнего из Пожирателей смерти.       Грейнджер кивнула, мысленно возвращаясь в те времена.       — Мы встречались на чердаке Гриммо двенадцать и устраивали пикники прямо на полу, а пару раз виделись в маггловском Лондоне. Там мы спокойно могли гулять, не боясь быть кем-то замеченными. А однажды, за пару недель до твоей свадьбы, мы сходили в ки-и-но-о.       Гермиона хихикнула. Её всегда забавило то, как Джинни произносила маггловские изобретения.       — Мы сидели на последнем ряду в тёмном зале, и Драко поцеловал мою руку. Я тогда буквально словила электрический разряд, посмотрела на него и поцеловала, — она ослепительно улыбнулась, но лицо по-прежнему оставалось покрытым пятнами от слёз. — Мы так и не досмотрели фильм до конца: я не могла оторваться от Драко. Это был самый чудесный поцелуй в мире. Никто никогда не целовал меня так, как он, и мне ещё не приходилось быть такой счастливой… Майкл Корнер, Дин, Симус… да даже Гарри. Ни с кем из них мне не было так хорошо во время поцелуя. От возбуждения перед глазами всё плыло, а сердце готово было вот-вот выскочить из груди.       Печальное выражение вновь появилось на её лице.       — Затем мы стали думать, когда лучше рассказать моей семье о нас. Я подумала, что сразу после вашей свадьбы, пока вы с Роном в медовом месяце, будет самое то. Рон не сможет убить Драко, если Рона здесь не будет. Кроме того, они тогда со Снейпом словили последнего Пожирателя и могли больше не скрываться, их собирались объявить героями войны. Риск того, что какой-нибудь приспешник Волан-де-Морта захочет им отомстить, исчез. А на следующий день после свадьбы Фадж заявил об этом… этом… — Джинни разозлилась. — Дурацком, чёртовом законе! И все Пожиратели смерти должны его соблюдать! Вся работа, которая была проделана Драко и Снейпом… всё напрасно! Всё, блять, коту под хвост! Согласно этому указу, как сказал Фадж, не имеет значения, что Снейп и Драко рисковали своими жизнями и помогли положить конец войне. «Любая ведьма, как и волшебник, кто носит Тёмную метку, условно освобождаются Министерством на всю оставшуюся жизнь». А знаешь, кто разработал этот закон?       Гермиона отрицательно покачала головой. Она читала отрывки этого закона, которые опубликовали в «Ежедневном пророке», но так и не удосужилась прочитать о нём более подробно.       — Аластор Грюм!       На лице Гермионы проступило озарение.       — Вот именно, этот долбаный псих! Никогда не доверял Снейпу, а Драко так подавно. Он был против того, чтобы их зачислили в список героев… Против! Закон планировали назвать «Осуждённые Пожиратели смерти», но нет. Аластор и тут захотел оставить последнее слово за собой, в этой своей кампании «постоянной бдительности».       Джинни встала и принялась снова расхаживать по комнате. На этот раз её огненные волосы соответствовали её знаменитому характеру «Уизли».       — Итак, на следующий день после свадьбы выходит этот закон. Драко исчезает. Я не знаю, где его искать. Снейп тоже исчез. Я спросила маму и папу, куда они делись, но они тоже были не в курсе. Я попросила отца сделать с этим хоть что-нибудь, чтобы Снейпа и Драко оправдали. Оказывается, Фадж угрожал ему: если он хоть пикнет о Снейпе и Драко, его уволят из Министерства, а в «Ежедневном Пророке» напечатают, что он на стороне Пожирателей смерти. Я ходила к Шеклболту и даже к Луне, которая теперь работает редактором в «Придире». Фадж позаботился о том, чтобы они никогда не вышли из-под этого закона! Единственными людьми, которые могли поручиться за Драко и Снейпа, которых Фадж не мог публично осудить как сторонников Пожирателей смерти, были Дамблдор и Гарри. Дамблдор мёртв. А если бы Министерство продавало билеты на зрелище под названием «Драко и Снейпа кидают на расправу в огненную яму гадеса», Рон, Гарри и Грюм заплатили бы любую цену за места в первом ряду.       Гермиона смотрела на Джинни и гадала, не собирается ли та проделать собой дырку в полу.       — И что теперь? Почему бы Драко просто не сбежать?       — Он не может… Герм, ты не читала закон, да? «Ни один Пожиратель смерти никогда не сможет покинуть Великобританию», — добавил этот пункт Фадж. Кажется, там было ещё что-то вроде: если Пожиратель будет честно работать на благо общества, то его должность могут пересмотреть в Министерстве. Послушай, все они уже выбрали себе наказание. Кто-то ходит по переулкам, клянча еду, кто-то работает кондуктором в «Ночном Рыцаре», кто-то подметает улицы. Министерство сделало всё, чтобы общество смогло почувствовать свою власть над ними, чтобы эти бывшие приспешники находились теперь под тщательным контролем.       — Только не говори мне, что тебе их жаль? — спросила Гермиона, испытывая отвращение при одной только мысли, что Джинни может им хоть как-то сочувствовать.       — Мерлиновы зубы, нет! Я хочу, чтобы все они получили поцелуй дементора и исчезли. Просто так несправедливо, что этот закон применяется и к Драко.       Гермиона задумалась: знает ли Джинни, что случилось со Снейпом, но решила, что это может подождать. Покачав головой, когда они уже начали съезжать с первоначальной темы, Грейнджер снова заговорила об измене Джинни. На данный момент ответ подруги её не удовлетворил.       — Так какое это имеет отношение к тому, что ты трахаешься с Малфоем?       — После свадьбы Драко исчез. Гарри вдруг захотелось начать со мной встречаться. Я спросила его, где он был раньше с такими заявлениями, а он ответил, что не думал о своей жизни настолько вперёд, не думал, что доживёт до этого момента. Я не хотела быть с ним; всё, о чём я только могла думать, был Драко. Но шли недели, и я уже не надеялась увидеть его снова. Ни совы, ни весточки — ничего. Поэтому я, в конце концов, согласилась пойти с Гарри на свидание, а к Рождеству он сделал мне предложение.       — Разве ты его не любишь? — спросила Гермиона, надеясь на положительный ответ.       Джинни снова села и тяжело вздохнула.       — Люблю, — неохотно начала она. — Я люблю его, но не влюблена в него.       — Как это так? А в чём разница? — Вся эта мысль, казалось, противоречила самой себе.       Джинни задержала на ней взгляд — глубокий, пристальный, — и тогда Грейнджер впервые рассмотрела в ней женщину, которая стала намного мудрее, чем раньше. Как будто она знала какую-то тайну Вселенной, в которую её не посвятили, но каким-то образом ей всё равно удалось об этом узнать.       — Если ты не поняла, то я не уверена, что смогу это как-то объяснить…       — Попробуй, — Гермиона уже начинала закипать, сама не зная почему.       — Это когда ты заботишься о ком-то больше, чем о себе… нет, не то. Когда кто-то, кого ты любишь, страдает, ты сопереживаешь ему и сама чувствуешь себя расстроенной, грустной или раздражённой. Но когда ты влюблена и этому человеку больно, ты ощущаешь эту боль сам.       Гермиона боялась услышать ответ, но не спросить не могла…       — Ты влюблена в Драко?       Плечи Джинни затряслись, и она снова расплакалась.       — Ты хочешь знать, почему я не хочу детей? Может, ты хочешь знать, почему я так оттягиваю этот момент?       Гермиона кивнула, догадываясь уже о том, что ей скажут.       — Дело не в том, что я не хочу детей, просто я не хочу их от Гарри.       Это заявление будто молотом ударило по голове. Потрясло до глубины души.       — Когда ведьма и волшебник женятся, — продолжала Джинни, — их узы навсегда скрепляются только с рождением первого ребёнка. Не обречённые детьми, они всё ещё могут развестись. Как только рождается ребёнок, они связываются друг с другом… навсегда. И если я отмажусь от детей сейчас, то мне ещё удастся… вырваться из этого брака!       А вот это действительно стало неожиданностью. Слишком неприятной неожиданностью: узнать о том, что Джинни действительно хотела бросить Гарри.       — И что ты будешь делать? Подашь на развод с Гарри и выйдешь замуж за Драко?       — Не знаю, я не знаю, — простонала она, качая головой. — Я каждый раз надеюсь, что встречусь с Драко в последний раз, что мы отпустим друг друга, но когда мы с ним видимся… я не хочу уходить от него. Потом я прихожу к Гарри, вижу, как он заботится обо мне, но это всё не то. С ним всё не так.       — Гарри мне рассказал о подозрениях насчёт тебя. О том, что ты сексуально разгружаешься где-то в другом месте. И неудивительно! Я видела, что делал с тобой Малфой… — ответила Гермиона, вспоминая Джинни, закованную в цепи. Она выглядела оскорблённой. — Теперь я понимаю, что он имел в виду, когда говорил, что есть некоторые идеи, которые ты предлагаешь, а он отвергает.       Джинни моментально выпрямилась и сердито зыркнула на Гермиону.       — Ты хоть знаешь, чёрт возьми, о чём я просила Гарри? Ты знаешь, от чего он отказывался? Он говорил, что ему не по вкусу мои предложения?       Гермиона покачала головой, не зная, хочет ли вообще это знать.       — Я хотела, чтобы он отшлёпал меня.       Грейнджер в удивлении раскрыла рот.       — Да, именно так. Отшлёпать. Он сказал, что я спятила и что никогда не сможет поднять на женщину руку. Я принялась доказывать ему, что это не удар, а так, лишь маленькая игра. Потом попросила завязать мне глаза, но встретила его очередной, полный отвращения взгляд. Гарри любит обычный секс. Простой. И скучный. Просто смена поз, и всё, дорогая моя. А что с ним было, когда я принесла в постель секс-игрушку…       Гермиона даже не знала, смеяться ей над всей этой ситуацией, представляя Гарри, который приходит в ужас от каждой идеи своей жены, или же посочувствовать сидящей напротив Джинни, у которой сексуальная жизнь была гораздо скучнее её.       — Значит, у тебя роман с Драко.       — Нет, я плачу ему за эти услуги       Всё, что она узнала до этого, показалось ей чем-то пустяковым, по сравнению с тем, что услышала сейчас.       — Что? Ты платишь ему за то… за то, чтобы… да я даже вслух не могу сказать, что он с тобой сегодня делал! — выплюнула Гермиона.       — Да, он трахал меня, да так, будто в последний раз. Если Гарри узнает об этом, то Драко ждёт скорое свидание с дементором.       — Гарри никогда бы так не поступил…       — Да что ты? Готова поспорить, Гарри ненавидит Драко настолько, что он просто с ума сойдёт, узнав, что его жена трахается с его последним оставшимся в живых врагов. Слово Гарри — закон. Если он воспользуется смертельным проклятьем, то ничего за это не получит. Он — золотой мальчик, который спас мир. Одна весточка в Министерство — и Драко сгниёт в Азкабане!       — Но платить ему?.. Ты платишь Малфою? — Гермиона отрицательно покачала головой. Просто не укладывалось в голове.       — Не напрямую. Ещё одно замечательное мини-дополнение к этому идиотскому закону. Оплата только через Министерство. Похоже, если человек хочет хоть что-то заработать, то он должен устроиться на должность, предлагаемую Министерством магии. Всё состояние Малфоев в Гринготтсе — британском — конфисковано. К счастью, у отца Драко, этого сифилитического психопата, хватило ума поместить более половины семейного состояния в другие банки Гринготтса по всему миру. Швейцария, Каймановы острова, Сингапур и ещё куда-то… Но суть в том, что если хоть одна монета попадёт к нему в руки не через Министерство, то его сразу же ждёт поцелуй дементора.       — Значит, если ты ему платишь…       — Я плачу не ему, а Лаванде.       — Подожди, что?       — Драко никогда не сможет переступить через себя для должностей, которые Министерство считает «приемлемыми». Я говорила ему, что мне всё равно, даже если он будет чистить туалеты в «Дырявом котле», но Драко заявил, что скорее пойдёт по пути своего отца, чем опустится до такого. Но есть несколько возможностей заработать, на которые Министерство магии закрывает глаза. — Джинни принялась загибать пальцы. — Проституция. Сбор мусора. Клянчество. Для них, похоже, этот вид заработка настолько низок, что они готовы не замечать подобных вещей. Я предложила ему деньги, чтобы он не трахался с другими женщинами, но Драко сказал, что никогда не позволит себе быть содержанцем. Я попыталась объяснить ему всю противоречивость его слов, но он продолжает упрямиться. Чёртова малфоевская гордость.       — Значит, Драко… — Гермиона с трудом подобрала нужное слово. — Жиголо?       Джинни расстроенно кивнула. На её лице отразился целый спектр эмоций: жалость, отвращение, печаль, гнев.       — Когда я об этом только узнала, то обрадовалась, что наложила заглушающие чары. Не думаю, что когда-то кричала так сильно, как в тот день. Но, успокоившись, мы спокойно всё обсудили и пришли к выводу, что, за исключением поцелуя дементора, это была почти единственная возможность хоть как-то жить дальше.       Гермиона не могла представить, что выбор был только между проституцией и состоянием овоща до конца своих дней. Ей всегда казалось, что существует несколько решений.       — Так, и каким образом ты снова с ним встретилась?       — Наверное, где-то под Рождество. Полтора года назад. На горизонте маячил очередной семейный ужин, чувствовала я себя ужасно. Почти что умоляла Гарри уехать на праздники хоть куда-нибудь! Но у него было много работы и никакой возможности взять несколько дней отгула. Да-да! С тех пор, как мы поженились, у него не было ни единого отпуска. Гарри не хочет отрываться от работы ради того, чтобы отдохнуть. На первом месте всегда карьера, на втором — я.       Гермиона охотно с ней согласилась. Там, где Гарри не хотел брать отгулы ради отпуска, они с Роном попросту не могли себе этот отпуск позволить. Единственная причина, по которой у них с Роном всё-таки был медовый месяц, да ещё и в Италии, заключалась в том, что Гарри оплатил им этот отдых в качестве свадебного подарка.       — Так вот, сижу я, значит, в чайной, стараясь не залить слезами чашку рождественского чая, и угадай, кто же случайным образом оказывается напротив меня? Не кто иной, как Лаванда Браун. Она посмотрела на меня и спросила: «проблемы с парнем?» Не знаю, как ей это удалось, но Лаванда вытащила из меня всё! То, о чём я не могла рассказать даже тебе до сегодняшнего дня. Ну, почти всё: я промолчала о Драко и его прежней профессии шпиона-Пожирателя смерти. Просто в ней появилось что-то такое, чего раньше у неё не было.       — Ты сейчас говоришь о Лаванде Браун? Косметическая-империя-Лаванда-Браун? Больше-денег-чем-у-Бога-Лаванда-Браун?       Джинни кивнула.       После окончания школы Лаванда основала собственную компанию. На начальном этапе финансово ей помогли близнецы Уизли. Это был молниеносный успех. И Фред с Джорджем прикарманили себе хорошую прибыль от вложенных денег. Аптекари со всей Британии снабжали её своими товарами. Её продукты были высшего качества и по разумным ценам. Отчасти это всё потому, что она наняла на работу освобождённых от семей Пожирателей смерти домовых эльфов, которые как раз и обеспечили качество и популярность продукта. Ловкость Лаванды в приготовлении зелий, когда дело касалось красоты, сослужила ей хорошую службу. Её линия мыла была лучшей среди лучших, и не существовало ни единого волшебного дома (в большей части Европы), в котором не было по крайней мере одного из её продуктов.       — Но она ведь та ещё сплетница. Неужели ты думаешь, что было умно с твоей стороны рассказывать ей всё это? — Гермиона уже подумала, не сошла ли Джинни с ума. Неужели ей было плевать, что всё её «грязное бельё» могло быть выставлено на обозрение общественности?       — Она изменилась. Лаванда очень сдержанна. И её тёмный бизнес тому подтверждение.       — Ты хочешь сказать, что Лаванда — мадам? Я имею в виду, управляет борделем?       Джинни хитро хмыкнула.       — На все вопросы отвечаю — да.       — И ты платишь Драко, чтобы он трахал тебя и делал с тобой то, что отказывается делать Гарри?       — Позволь мне закончить свой рассказ, — она глубоко вздохнула и продолжила: — Так вот, Лаванда сказала, что «знает» одного очень милого джентльмена, который может мне помочь. И я даже представить себе не могла, что соглашусь снять случайного мужчину, чтобы тот отшлёпал меня, но следующее, что я помню: я заплатила Лаванде и стою у двери Драко, даже не зная, что он — тот самый, кого мне она предложила! По-моему, у неё есть какое-то нездоровое желание смотреть на то, как люди страдают, — угрюмо пробормотала Джинни. — Лаванда постучала в дверь, и вышел Драко. Он смотрит на меня, я смотрю на него, и мы не можем произнести и слова. Затем она нарочито невинным голосом спросила: «так вы двое уже встречались раньше? Как интересно». Клянусь, если бы Драко не был на условно-досрочном освобождении, он бы в ту же секунду проклял её не менее чем четырьмя изощрёнными способами. Он уже приготовился задушить её голыми руками… Но, знаешь, мы так были рады этой встрече. Как будто Драко никуда и не исчезал. В тот вечер мы только и делали, что разговаривали… правда, я большую часть времени кричала, как и он, собственно, но потом мы с ним поговорили. Я много плакала. Хотя сейчас я смирилась, что с некоторыми женщинами он спит, с некоторыми просто разговаривает. Не поверишь, но есть и такие, кому просто хочется поговорить.       — Поговорить? — Гермиона не особо в это верила.       — Ага, представляешь? — кивнув, рассмеялась Джинни. — Именно так и прошли первые четыре месяца: я платила Лаванде, мы встречались, разговаривали, целовались, потом ещё разговаривали, целовались…       — То есть ты платила за разговоры с Драко?       — Мы с Гарри ничего больше не обсуждаем. Нам нечего друг другу сказать или рассказать. Да и когда мы встречались, не скажу, что у нас было много тем для разговоров. Ты даже представить себе не можешь, сколько женщин обращается к Драко за тем, чтобы просто выговориться. Их мужья совсем не обращают на них внимания, им не о чем с ними поговорить: только о детях, счетах, бытовых вещах, и это, поверь, сводит их с ума.       Гермионе временами казалось, что она тоже сходит с ума, будучи замужем за Роном. Такое чувство, будто с момента победы над Волан-де-Мортом и их свадьбы у них закончились темы для разговоров. Она не интересовалась квиддичем, он — книгами.       — Есть и те, кто занимается с ним сексом, только чтобы почувствовать себя сексуально нужной, особенной. Просто секс. Я единственная, кого Драко целует. Просто это весьма интимная вещь для человека, работающего в такой сфере. Некоторые женщины настаивали на поцелуях, но он отказывался.       — Так, ребята, а когда вы начали… — Грейнджер неопределённо махнула рукой, давая понять, что не может закончить фразу. Сегодня ей действительно с трудом удавалось подбирать слова.       — Это случилось около года назад. Я поняла, что с меня хватит. Гарри оставался в спальне всё таким же скучным. Я ведь уже говорила, что он назвал меня больной на голову, когда я предложила ему меня связать? Так вот, я жаловалась, Драко терпеливо слушал. Он начал массировать мне шею, а дальше всё произошло так неожиданно, что вот мы и оказались голыми на кровати, занимаясь любовью. Не сексом. Это была любовь — такая чистая и светлая. Нам было очень хорошо, даже не могу вспомнить, сколько оргазмов тогда у меня было… Точно не меньше восьми. И до этого я не понимала, как мужчины так быстро засыпают после секса, но, переспав с Драко, мне хотелось отключиться в ту же секунду и проспать несколько суток. Так мы и уснули в объятиях друг друга. Теперь я знаю: если после секса тебя не клонит в сон, значит, трах был так себе.       Гермиону захлестнула волна зависти. Теперь ей казалось, что у неё самая жалкая сексуальная жизнь на всей планете.       Джинни неловко улыбнулась, и её лицо, несмотря на невысохшие слёзы, засияло.       — Я люблю его, но бросить Гарри тоже не могу. А Драко не в состоянии покинуть пределы Британии. И пока он не найдёт выход из этой ситуации, его жизнь будет связана с проституцией.       — А что, если он потом захочет уехать с тобой?       — Если он предложит? Да. Я бы всё отдала, чтобы быть с ним. Семью, друзей… всё. Но это лишь мечты. Драко связан по рукам и ногам, пока не решится проблема с законом.       Гермиона встала и тихо направилась на кухню, чтобы приготовить себе чашку чая. Пока она его не выпьет, собраться с мыслями не удастся.       Джинни подошла к двери, ведущей в кухню, и посмотрела на Гермиону.       — Теперь ты понимаешь, почему об этом не должен знать Гарри? Не представляешь, какой я чувствовала себя разбитой, пока Драко снова не вернулся в мою жизнь. Даже если случится такое, что я никогда больше его не увижу, думаю, я всё равно расстанусь с Гарри.       Гермиона снова начинала закипать и резко повернулась к Джинни, сжимая чайник побелевшими костяшками пальцев.       — Тогда какого чёрта ты вышла за него замуж?       — Потому что все от меня этого ждали! «О, Джинни, тебе так повезло, что ты встречаешься с Гарри!» Окружающие были уверены, что я просто по уши влюблена в него. Все ждали, что я выйду за него замуж, и давление со стороны моей семьи оказалось слишком сильным, чтобы выдержать его в одиночку. Вспомни, как ты сама радовалась тому, что мы с ним вместе. У меня попросту не хватило духа поделиться с тобой о своих сомнениях. Знаешь, все ещё считали, раз я влюбилась в него давным-давно, то это навсегда. А на деле всё оказалось иначе. Я повзрослела! И позволь мне сказать тебе ещё кое-что, Гермиона, — Джинни двинулась в её сторону, — будь осторожна в своих желаниях. Когда-нибудь они исполнятся.       Она прислонилась к кухонной стойке, бедром упершись в обколотую белую плитку.       — Когда я была маленькой девочкой, я хотела выйти замуж за знаменитого Гарри Поттера. Ну вот, я здесь, миссис Поттер, и заявляю, что я — самая несчастная женщина на свете. Гарри не хочет обсуждать со мной свою работу, говоря, что всё, что он делает, строго засекречено, но при этом я не хочу слышать ничего о квиддиче. Раньше мне это нравилось, но теперь, постоянно слушая разговоры между моими братьями и Гарри, это просто осточертело. Гарри хочет тишины и покоя. Я пыталась что-то с этим сделать, но он ненавидит ссоры. Он готов сражаться с тёмными волшебниками, но в своей личной жизни не приведи Мерлин столкнуться с какой-либо проблемой. Его вырастили эти чёртовы психопаты-магглы. Они превратили его жизнь в ад, и теперь Гарри не хочет, чтобы что-то нарушило тот идеальный маленький мир, о котором он всегда мечтал. Идеальная жена и идеальный дом, а в довершение всего — идеальные дети, которых мне придётся одевать, кормить и купать. Мне придётся прожить всю жизнь с Гарри, пока я не состарюсь и не забуду, каково это — чувствовать себя живой…       Джинни осела на пол и заплакала. Между тихими рыданиями она судорожно шептала:       — Пожалуйста, не говори Гарри. Он убьёт Драко. А если это случится… Я не знаю… Большая часть меня умрёт вместе с ним.       Она уже не контролировала себя.       — Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста, — умоляла она, срываясь на последнем «пожалуйста».       Гермиона сочувственно смотрела на Джинни, сидящую возле её ног. Она была сломлена. Она не могла разобраться в своих отношениях с Малфоем, но понимала, что он — её родственная душа. Это был единственный человек, который мог заставить её прочувствовать всё то, чего ей так недоставало в браке с Гарри.       Чайник засвистел. Гермиона ещё не знала, расскажет Гарри об этом или нет. Она уже настроилась на предстоящий с ним разговор, но в свете всего того, что ей поведала Джинни, Грейнджер теперь смотрела на ситуацию под другим углом, чувствуя определённую солидарность с отчаявшейся волшебницей.       Разлив чай по кружкам, Гермиона вместе с Джинни уселись за деревянный столик. Стояла гробовая тишина. Единственный звук, который заполнял комнату, был стук их чашек о столешницу после каждого глотка.       Гермиона задумалась над тем, что рассказала ей Джинни. Закон, затруднительное положение Малфоя, забота Джинни о Гарри после войны, секс с Гарри, секс с Малфоем, чувства Джинни, месть Аластора Грюма для Снейпа и Малфоя. Её голова гудела, тело не хотело слушаться. Она ещё подумает об этом позже вечером.       — Что ты скажешь Гарри?       Гермиона обхватила голову руками. Гарри был её лучшим другом, но и Джинни тоже. И хотя с Гарри у них уже были не такие близкие отношения, как когда они учились в Хогвартсе, между ними существовала особая связь, проведённая через множество лет.       — Даже не знаю. Ещё не решила.       Джинни поднялась и посмотрела на часы.       — Мне пора домой. Если он вернётся раньше меня, это только усилит его подозрения, — она положила руку на плечо Гермионы. — Делай то, что считаешь нужным. Я не приду к Драко, пока ты не примешь решение.       Гермиона подняла голову.       — Неужели ты не можешь перестать встречаться с ним? Или встречаться, но чтобы только поговорить?       Джинни посмотрела на неё с тем же мудрым выражением лица, как будто она была матерью, знающей всё на свете, а Гермиона — просто невинным ребёнком, не в состоянии понять проблемы взрослого мира.       — Я бы держалась от него подальше, если б только могла. Поверь, мне не доставляет удовольствия то, что я изменяю Гарри. Но я вышла за него замуж, будучи полностью уверенной, что больше никогда не увижу Драко. Если бы я знала, что он всё это время находился поблизости, то никогда бы не стала миссис Поттер. Я сделала свой выбор и теперь жалею об этом. Я должна жить с этим. Но если у меня есть возможность хотя бы на несколько часов в неделю окунуться в мир, полный счастья, я готова рискнуть всем.       Джинни вышла в гостиную и обернулась через плечо.       — Какое бы решение ты ни приняла, я готова ко всему. Даже если после этого мне придётся навсегда потерять Драко.       А потом она аппарировала.       Гермиона не выдержала и громко разрыдалась.