И не жили они долго и счастливо

      Гермиона огляделась вокруг и нервно облизала губы. Эта комната была похожа на комнату Малфоя за исключением того, что здесь стоял шахматный стол с двумя стульями по бокам, диван с сопутствующим низким столиком, а занавески на кровати были тёмно-серыми, а не красными.       Она переступила порог и слегка вздрогнула, когда услышала щелчок замка позади себя. В глазах мелькнула паника.       — Вы здесь не пленница, — проворковал Северус. — Я просто хочу убедиться, что нас никто не побеспокоит. Вы можете уйти, когда пожелаете.       И как раз сейчас Гермиона хотела этого больше всего.       «Разговор с незнакомым человеком… и за деньги! О чём ты только думала?» — мысленно упрекнула она себя.       Чувствуя, что она вот-вот уйдёт и столкнётся лицом к лицу с Лавандой, которая сразу поймёт, что он ничего не предпринял, чтобы расположить девушку к себе, Северус взял ситуацию под контроль:       — Я полностью в вашем распоряжении.       Он указал рукой на диван, предлагая сесть. Гермиона отрывисто кивнула в знак благодарности и неуверенно направилась к камину, где стоял диван.       Пропустив даму вперёд, Северус принялся разглядывать гостью. Одета она была в простую белую блузку, которая выглядела помятой и слегка потёртой у воротника. Видимо, её носили и стирали столько раз, что она уже приобрела тусклый оттенок. Юбка простая, тёмно-синяя, чуть ниже колен. А бордовая мантия давно вышедшая из моды, наверняка купленная года так три назад. Следы потёртостей на её туфлях были скрыты от недавней полировки. Издалека Гермиона казалась одетой довольно скромно, но при ближайшем рассмотрении можно было сделать вывод, что одежда полностью соответствовала её хозяйке: неопрятная, помятая, невзрачная.       Если бы Северус увидел её такой после Дня Победы четыре года назад, он бы посмеялся про себя и смаковал бы идею со всем присущим ему сарказмом выставить девчонку на посмешище. Вся её жизнерадостность, заносчивость и уверенность в собственной правоте несколько поубавились. И после нескольких лет разлуки с золотой троицей Снейп понял, что ему совсем не доставляет удовольствия этот печальный вид Гермионы.       Он наблюдал за ней. Грейнджер напряжённо села на диван, обхватив колени руками с побелевшими костяшками пальцев. Её взгляд снова прошёлся по комнате, отмечая, где находятся окна и двери. Место она выбрала поближе к выходу: ближайший путь к побегу.       — Думаю, это вам не помешает, — прежде чем усесться самому, произнёс Северус.       Гермиона качнула головой.       — Нет, я уже выпила несколько бокалов с Лавандой перед нашей с вами встречей. Не думаю, что согласилась бы прийти сюда, предварительно не выпив бы чего-нибудь крепкого, — она кротко ему улыбнулась, прежде чем её лицо снова приняло усталый вид.       — Может быть, чаю? Что-нибудь успокаивающее? — предложил Снейп.       Гермиона снова вымученно улыбнулась.       — Звучит заманчиво. Я бы не отказалась от чашки чая.       Не успела она договорить, как на низком столике перед ней появился поднос с чашками и блюдцами, молоком, сахаром, мёдом, лимоном и большим чайником ароматного чая.       Северус подошёл и сел на другой конец дивана, оставляя между ними приличное расстояние. Гермиона была похожа на испуганное животное, загнанное в угол; не стоило усугублять ситуацию, вторгаясь в её личное пространство.       Он подался вперёд и налил себе чаю.       — Лимон?       — Нет, ничего не надо, — Грейнджер нервно сглотнула. — Благодарю.       Она взяла напиток слегка дрожащей рукой, отметив изящный геометрический рисунок, выведенный вдоль края чашки и блюдца. Вдохнув, Гермиона позволила аромату чая окутать себя успокаивающим теплом.       — Ромашка… лаванда… мята… листья малины… златоцвет девичий… и… — Гермиона ещё раз глубоко вдохнула. — Ува-урси?       Если б Северус сидел без маски, то взору Грейнджер предстала бы его улыбка. Ува-урси употреблялся в таких ничтожных количествах, что человек едва мог ощутить его присутствие, но его наличие прекрасно раскрывало аромат напитка.       — Ваша догадка оказалась верна, — нейтрально ответил Северус, но в голосе чувствовалось одобрение.       Она сделала большой глоток, позволяя вкусу окутать её разум. Почувствовав, как горячая жидкость стекла по пищеводу, Гермиона открыла глаза и внимательно посмотрела на сидящего рядом мужчину.       На нём была одета тёмно-сливовая рубашка элегантного покроя. Ничего особенного, никаких узоров — всё просто и со вкусом. Чёрные брюки подчёркивали его стройные мускулистые ноги. Но больше всего её заинтриговала маска: белая с золотыми украшениями, скрывающая его личность, но с выступом, который позволял ему пить чай, при этом не показывая нижней половины лица. Его глаза казались чёрными. Гермиона обратила внимание, что волосы были спрятаны под чёрным платком, который он обернул вокруг головы. Это ещё больше вызывало интереса.       Она задумалась, отчего он так скрывался: из-за своей отталкивающей внешности или же просто предпочитал оставаться неизвестным. В голове промелькнула мысль о том, что однажды она могла стоять рядом с ним в каком-нибудь магазинчике и так никогда и не узнать, что это был тот самый человек.       Северус сидел непринуждённо и спокойно — полная противоположность её состоянию. Наблюдая за ним, Гермиона оценила грациозное движение его рук, когда он поставил чашку с блюдцем на низкий столик перед собой, а затем откинулся на спинку дивана, как кошка, нежащаяся на солнышке.       Снейп продолжал молча смотреть на неё. Она поёжилась под его пристальным взглядом.       — Итак, — начала Грейнджер дрожащим голосом, — что нам делать… эм… точнее, что сейчас должно происходить?       Обычно Северус не вёл себя чересчур добродушно, да и снисходительность — это не про него, но он понимал, что сейчас Гермиона находилась на грани срыва, и если к ней не отнестись с сочувствием, то это плохо кончится.       — У меня сложилось впечатление, что вам нужно с кем-то поговорить.       Он заметил в её глазах слёзы. Грейнджер била все рекорды. Обычно, ведьмам требовалось немного поговорить, прежде чем они начинали плакать. От сильной и гордой девушки, которую он помнил ещё в Хогвартсе, не осталось и следа.       — Я не знаю, что делать. Я запуталась, — всхлип. — Мне не с кем об этом поговорить. Всё так запутанно и сложно… — прошептала она. Согнувшись пополам, Гермиона закрыла лицо руками и расплакалась, не заботясь о том, что об этом подумает жиголо.       Северус вытащил из кармана тщательно отутюженный носовой платок и протянул его Гермионе.       Выглянув из-под пальцев, она увидела белый квадратик тонкой ирландской ткани и приняла его. Вытерла слёзы и громко высморкалась.       — Почему бы вам не рассказать о своей проблеме? Начните с самого начала, так вам будет проще собраться с мыслями, — добродушно заверил её Снейп.       Она шмыгнула носом и вытерла ещё несколько слезинок с щёк, прежде чем начать.       — Видите ли, у меня есть друг, хороший друг. Он заподозрил жену в измене и попросил меня проследить за ней. Для этого он даже одолжил мне свою мантию-невидимку.       Северус почувствовал, как его сердце громко забилось в груди. Он знал только одного человека, который владел такой мантией.       — Сегодня я проследила за ней и выяснила, что он оказался прав.       Северус потянулся за чаем: во рту у него резко пересохло.       — Я видела её с… этим парнем. Когда мы вместе учились, то люто ненавидели друг друга. А она ещё и моя лучшая подруга…       Он поставил чашку обратно и посмотрел на её руки, продолжающие сжимать колени; ноги были крепко сжаты.       — И вот я столкнулась с ней лицом к лицу. Она сказала мне, что уже некоторое время встречается с этим человеком. А самое ужасное, знаете что? Она не любит своего мужа. Точнее, она любит его, но не влюблена. И я просто… Скорее всего, она влюблена в другого мужчину. С которым тайно встречается. А мой друг ждёт от меня правды. Если он узнает об измене, то, вероятно, убьёт любовника подруги. Он может, он ведь аврор, но я хочу верить, что нет… Я надеюсь. И ещё она говорит, что если её муж всё-таки убьёт его, то… она точно разведётся с ним.       Гермиона глубоко вздохнула, потянулась за чаем и сделала большой глоток в надежде, что это успокоит её нервы.       — Если я скажу ему правду, то мужчина моей подруги либо умрёт, либо получит поцелуй дементора. Если же я совру ему, то тем самым позволю ей и дальше крутить роман… на стороне. Он мой лучший друг, но и она — тоже. А знаете, в чём ещё проблема? После всех этих разговоров я задумалась о собственном браке и поняла, что в нём я тоже по-своему несчастна.       В голове у Северуса зашумело. Хотя Гермиона и опустила имена, он понял, кто играл в этой грязной маленькой трагедии. Снейп изо всех сил старался сосредоточиться на разговоре. Если он хорошо сыграет свою роль, то сможет убедить её не рассказывать Поттеру об измене Джинни с Драко.       — Поцелуй дементора? — тихо переспросил он. — Вряд ли он получит такое суровое наказание за прелюбодеяние с чужой женой, — спокойно произнёс Северус.       — Это долгая история. Сейчас я бы не хотела вдаваться в подробности. — Малфой был одним из сотрудников Лаванды, и если она назовёт его имя, то этот человек в маске, возможно, почувствует необходимость защитить кого-то из своих. Ей совсем не хотелось испытывать на себе «Обливиэйт» — или ещё что похуже.       Северус кивнул, предлагая ей продолжить.       Грейнджер продолжала рассказывать о своём собственном браке, о том, что её пугала перспектива превратиться в сварливую старуху, о своём открытии касаемо магической связи, возникающей с рождением ребёнка, и о страхе перед жизнью со своим мужем.       Время от времени Гермиона останавливалась, не в силах контролировать свои рыдания, а затем, беря себя в руки, продолжала. Северус иногда доливал чаю в её чашку. Унылый брак Гермионы не был чем-то, чего он не слышал раньше, но новости о подозрениях Поттера ударили по голове будто молотом.       Когда Гермиона закончила свою исповедь, Снейп решил поинтересоваться:       — Что думаете, расскажете своему другу о том, чем занимается его жена? Или поможете им спасти брак?       Слишком по-слизерински был составлен вопрос… Судя по тому, что она ему рассказала, казалось, что Гермиона уже приняла решение, но ей нужно было обсудить его с кем-то, прежде чем окончательно его принять.       — Даже не знаю. И не узнаю, пока не встречусь с ним. Сомневаюсь, что смогу солгать ему; он не из тех друзей, которым можно просто взять и соврать не моргнув глазом.       Северус кивнул в своей самой убедительной сочувственной манере.       — Уверен, вы поступите правильно, — сказал он, зная, что ей вряд ли захочется быть причастной, пусть и косвенно, к чьей-либо смерти. Её гриффиндорская натура не позволила бы этого, как бы сильно Грейнджер ни презирала Драко.       Гермиона смущённо огляделась.       — А туалет в той стороне? — Она уже выпила приличную порцию чая и, без сомнения, нуждалась в облегчении.       — Через эту дверь, — ответил Снейп, указывая на дверь в противоположном конце комнаты.       Он поднялся вместе с ней и склонил голову. И как только дверь захлопнулась, тихо выругался про себя.       «Из-за этого мальчишки мы оба можем пострадать».       Звук льющейся воды вернул его в настоящее. Она скоро уйдёт, и судьба Драко будет полностью в её руках. Если бы Поттер узнал, что происходит между его женой и Малфоем, аврор точно бы сорвался. Северус всегда сомневался в психической устойчивости мальчика. И хотя Поттер и Драко работали в Ордене, их враждебность превосходила ненависть, которую он и Сириус Блэк питали друг к другу на протяжении гораздо больших лет.       Гермиона ополоснула лицо в надежде, что холодная вода уберёт покраснения. Оглядев хорошо оборудованную ванную комнату, она заметила в корзине набор бутылочек размером с тестер, на которых было написано: «для вашего удобства».       В корзинке также лежал маленький тюбик крема для глаз «Lovely Lavender's Puffy Poof», бутылочка роскошного лосьона, мазь для уменьшения покраснений и другие продукты из линейки «Lovely Lavender». Она нанесла немного крема вокруг глаз и на щёки, отметив, как лицо быстро вернулось к привычному цвету.       Убедившись, что вид был уже не такой отталкивающий, Грейнджер наспех расчесалась, перед этим распустив косу, и посмотрела в зеркало.       Было приятно, наконец, поговорить с кем-нибудь о проблемах, касающихся её брака, которые она не могла рассказать Джинни или Гарри. У Джинни, как у сестры Рона, были свои предубеждения, а Гарри дружил с Роном в равной степени, как и с ней. Не было никого, с кем она была достаточно близка. С родителями тоже не ладилось. Неприятно признаваться, но это было самое лучшее вложение галлеонов за последнее время. На сердце немного полегчало, хотя ответственность за счастье Гарри всё ещё грузом лежала на её плечах. Поскольку в волшебном мире не было ничего даже отдалённо похожего на работу священника, то этот нестандартный вариант подходил больше всего в её ситуации.       — Мы только разговаривали, — напомнила она себе. — Всё в порядке. — Но Гермиона всё равно не могла избавиться от чувства, что каким-то образом изменила Рону. Загоняя вину глубоко внутрь себя, чтобы она ни в коем случае не всплыла в ближайшее время, девушка расправила плечи.       — Всего один раз. Больше я никогда сюда не приду.       Она отвела взгляд от своего отражения в зеркале. Почему-то ей не хотелось встречаться лицом к лицу с самой собою и мыслью, что она, возможно, захочет снова увидеть этого странного человека. Он был внимателен и заботлив. Раньше и Рон таким был. Да и с Гарри они уже много лет так не разговаривали. Каким-то образом теперь, когда они выросли, их дружба в корне поменялась. В школьные года они были не разлей вода, но время сделало своё дело — доверять как раньше Гермиона им уже не могла.       А этот мужчина, этот жиголо, располагал к себе, дарил ощущение спокойствия. Возможно, теперь, рассказав о наболевшем, посещать это место больше и не придётся.       Гермиона не была уверена почему — то ли из-за его маски, то ли из-за запаха сандалового дерева и мускуса, то ли из-за всей ситуации в целом, — но она наслаждалась этим вечером. Действительно наслаждалась. Атмосфера стояла безмятежной: никаких домашних дел, никаких крошечных размеров их квартиры, которая постоянно напоминала Грейнджер о том, какой жалкой была её жизнь. Жизнь, в которой был Рон, распаляющий и без того накалённые нервы.       Она закрыла глаза и торжественно поклялась себе: «Никаких больше встреч. Поблагодаришь его за оказанную возможность быть выслушанной, а потом попрощаешься».       Открыв дверь, Гермиона увидела его сидящим на диване. Он терпеливо ждал её. Снейп поднялся с томной грацией, и она снова тяжело сглотнула. Его крепкое тело было не похоже на тело Рона, оно, скорее, было схоже с телом Драко по форме, но всё-таки с некоторыми отличиями. Гермиона заметила, как напряглись мышцы его ног под тканью брюк, когда Северус переместился с ноги на ногу, приглашая гостью снова сесть.       Мельком она подумала: насколько рельефны мышцы его живота? Да, Гермиона питала к этому слабость. Вернувшись в настоящее, она скрепя сердце вынырнула из безумный мыслей о том, как этот мужчина мог выглядеть без рубашки.       Грейнджер решительно подошла к нему и протянула руку для рукопожатия.       — Это было чудесно. Не могу подобрать слов, как я благодарна вам за то, что вы выслушали меня.       Он взял её руку и вместо того, чтобы пожать её, как сделал бы это любой другой мужчина, Северус слегка поклонился и поднёс её ладонь к своему лицу, под выступающую область рта своей маски. Его губы осторожно коснулись костяшек её пальцев. При этом Снейп неотрывно продолжал смотреть в глаза Гермионы.       — Я рад, что оказался полезен вам сегодня вечером, — бархатно прошептал он.       Её как будто парализовало. Прикосновение его губ к её руке послало электрические импульсы от этого маленького участка кожи прямо вверх по руке, к её мозгу. Загипнотизированная его взглядом, который не отрывался от неё, пока Северус целовал её руку, Гермиона почувствовала, как её пульс участился, а сердце забилось с бешеной скоростью. Стало трудно дышать. Она всё скинула на алкоголь, который ещё не выветрился из организма и из-за которого комната, казалось, в глазах как-то исказилась.       Его губы задержались на её пальцах, прежде чем Снейп выпрямился и отпустил её руку.       Придя в себя, она закрыла рот. Взволнованная своей кратковременной потерей рассудка, Гермиона одарила его ещё одной нервной улыбкой и, восстановив контроль над своими взбушевавшимися гормонами, подошла к двери, ведущей на кухню. Распахнув её, она поняла, что попала не туда, и оглядела комнату в поисках пути отступления. Заметив ту дверь, через которую она вошла в это «логово», Грейнджер со всех ног бросилась к выходу.       Оказавшись в полутёмном коридоре, она подбежала к лестнице и слетела вниз, словно на метле.       Северуса безмерно позабавила её реакция на его очаровательные манеры, но радость длилась недолго. Вскоре голос Минервы, возникший в его голове, принялся читать ему лекцию о неподобающем поведении.       — Бедная девочка! — представил он сварливую старушку. — Северус, как ты мог так поступить с ней, да ещё когда она в таком состоянии!       Если бы его бывшая коллега, вместе с тем и друг, увидела сегодня своего самого ценного ученика, то сто раз перевернулась бы в собственном гробу. Северус уже подумывал о том, чтобы заткнуть мысленный поток слов Минервы, закутанной в свой излюбленный клетчатый шарф, в своей голове.       У Снейпа, на удивление, действительно имелась такая штука, как совесть. Обычно она звучала голосом Альбуса или Минервы в глубине сознания, в то время как сам он разыгрывал перед ними дьявола — перед двумя, сидящими на другом плече, ангелочками. Двое против одного — не совсем честный бой.       Образ Дамблдора, смотрящего на Северуса поверх своих очков-полумесяцев, до сих пор преследовал его.       — Мой дорогой мальчик, ты поступил правильно, утешив бедную девочку. Я горжусь тобой, — слышал он призрачный голос бывшего директора, представляя, как тот одновременно и хвалил, и бросал укоризненные, проникающие в душу взгляды.       Снейп стянул маску и прижал ладони к глазам. Чувство удовлетворения от растерянности Грейнджер улетучилось, сменившись чувством разочарования и… стыда.       Он окинул взглядом занавески на кровати, которые под действием чар отражали настроение его клиентов, и увидел едва заметные пурпурные завитки в серых складках ткани. Нехорошо возбуждать и без того сексуально неудовлетворённую женщину. Северус поспешил подавить чувство вины.       — Вряд ли я ещё увижу её, — сказал он воображаемым Альбусу и Минерве, которых постоянно представлял сидящих за шахматным столиком. Представлял, как они оба смотрят на него поверх своих очков — так, как если бы они оба ещё были живы. — Чёрт возьми, если бы вы не погибли, я бы не оказался в этой проклятой ситуации!       Потирая глаза, Северус понял, что если бы они оба были живы, то в любом случае попросили бы его помочь Гермионе.       Он так и не узнал о ней, о том, чем Гермиона зарабатывает себе на жизнь, поскольку всё это время девушка была зациклена только на одной, на своей самой большой проблеме. Если она когда-нибудь вернётся, ему придётся поинтересоваться её жизнью. Ведь воображаемые директор и его зам, постоянно обитающие в его голове, не перестанут докучать ему, пока он не узнает о Грейнджер чуть больше.       Вообще, Снейп понимал, что на деле их не существует и в квартире никаких привидений нет. Просто он предпочитал сваливать свою небезразличность к одному из самых многообещающих учеников, которого когда-либо видели стены Хогвартса, на воображаемых старых друзей.       Уверенный, что этим вечером больше не сможет сосредоточиться на чтении книг или журналов, Северус приготовил себе горячую ванну, чтобы немного расслабиться и поразмышлять о случившемся.       Сидя уже в горячей воде, он вспомнил образ миссис Уизли. Она была худой, слишком худой, по его мнению. У женщин, как он привык, были красивые изгибы тела, а не торчащие кости. А её волосы напомнили ему о своих собственных, когда он часами пропадал в подземельях, склоняясь над кипящими котлами, проверяя: хорошо ли идёт процесс варки или же ему вскоре придётся предотвратить очередную катастрофу. В то время как его волосы попросту были жирными, её — потеряли блеск и здоровый вид.       Размышляя о том, не заняла ли Гермиона должность, связанную с зельями, он подумал о её руках. Они были окрашены в едва заметный фиолетовый цвет, свидетельствующий о работе с мимозами стыдливыми. Её пальцы были тонкими и немного мозолистыми, как у него раньше. Северус потёр руки, заметив, как время стёрло грубые мозоли в тех местах, где он постоянно держал ручку любимого ножа или ложку.       Её подавленное состояние вызывало жалость, а напряжение в голосе было связано с её браком с Рональдом Уизли — это очевидно. Её нервозность, то, как тело реагировало на простые прикосновения, говорили о сексуальной неудовлетворённости. Последние годы практики в качестве сочувствующего плеча давали о себе знать: Снейп мог спокойно определить, насколько женщина нуждалась в разрядке.       Его разум заполнился видением обнажённой и кричащей от удовольствия Гермионы, лежащей под ним. Он тут же выбросил эту мысль из головы.       Северус занимался сексом с девушками возраста Грейнджер и даже моложе. Некоторые из них только-только покинули стены Хогвартса в поисках опыта, которого так не хватало их парням. Так почему же тогда мысль о плотских отношениях именно с этой девушкой так беспокоила его? Нет, Снейп подумает об этом потом.       Вздохнув, он вспомнил о другой проблеме. О том, что Гермионе был известен роман Драко и Джинни. А он ведь предупреждал молодого волшебника о последствиях, связанных с тем, что он спит с женой аврора, но Малфой проигнорировал его и всё равно перевёл свои отношения с миссис Поттер на сексуальный уровень. Как утверждал Драко: «это рано или поздно произошло бы», и это было печальной правдой.       Любовь — это что-то такое, что порой может превратиться и в обузу, ведь никогда не знаешь, когда она выстрелит и будет использована против вас самым опасным способом.       Он встретится с Драко утром и расскажет о его возможной скорой гибели. Не стоит говорить ему об этом сейчас: а то вдруг ночью не уснёт. Мальчик всегда с особой тщательностью относился к собственному отдыху. Кроме того, бежать будет и так некуда, если Гермиона решит рассказать всё Поттеру, а Малфою определённо понадобятся силы, если он всё-таки столкнётся с разъярённым мужем Джиневры.

***

      Гермиона практически бегом добралась до своего дома, расположенного в дальнем конце Косого переулка. Оказавшись у входной двери, она остановилась и постаралась собраться с мыслями.       «Возьми себя в руки», — упрекнула она себя.       Мысли о том незнакомце никак не хотели выходить из головы. Его губы на её губах посылают те же самые покалывающие потоки энергии через всё тело. Его руки на её груди, его руки на её талии. Близко. Они тонут в бесконечных поцелуях. Её ноги обвиваются вокруг его тела, ногти проводят по спине. Голова откинула назад…       — Прекрати, — тихо прошипела она себе. Гермиона покачала головой, надеясь, что таким образом очистит сознание от соблазнительных видений.       Открыв дверь, она с удивлением обнаружила Рона, сидящего на диване и ожидающего её прихода.       — Рон!       Сказать, что она была удивлена, увидев его, не сказать ничего. Обычно, когда он во время ссор кричал, что не вернётся домой до утра, так оно и было: Рон не появлялся в квартире вплоть до следующего вечера.       — Я думала… Ты сказал, что… — Гермиона надеялась, что и в этот раз Рон не вернётся домой, чтобы она могла спокойно обдумать прошедший день.       Рон быстро поднялся на ноги. Он выглядел так, будто хотел подхватить Гермиону на руки, но почему-то весь запал сошёл на «нет». Он сомневался.       — Я переживал, когда пришёл домой, а тебя здесь не оказалось. Но я рад, что с тобой всё в порядке, — с тревогой сказал Рон.       — Я… я… — в её голове образовалась пустота.       Что она могла сказать мужу? «Я только что вернулась из борделя, где заплатила мужчине, чтобы он выслушал меня, раз уж я не могу поговорить с тобой»?       — Мне требовалось время, чтобы подумать. Я немного выпила.       Рон облегчённо вздохнул.       — Гермиона, ты была права. Я был полным придурком и ужасным мужем. Я не выполнял свою часть работы по дому и принимал тебя как должное. Ты делаешь всё, а я просто полный олух, потому что никак не помогаю тебе…       Свинцовый комок вины грузом повис в животе Гермионы.       Он продолжал свою речь:       — И ты совершенно права. Я должен был согласиться на предложение стать вратарём в других командах. С моей стороны было очень эгоистично думать только о себе. Мы снимем квартиру побольше… или даже дом. Например, в магическом районе Оксфорда. У тебя будет хорошая одежда. Ты сможешь послать своего босса и найти новую работу. Ту, которая будет приносить тебе удовольствие.       Гермионе в тот момент захотелось, чтобы земля разошлась под её ногами и поглотила всю целиком. Она потратила семь галлеонов, чтобы поплакаться абсолютно чужому человеку, в то время как Рон ждал её дома, чтобы извиниться перед ней за то, что она вела себя с ним как настоящая гарпия.       Её лицо вспыхнуло от стыда, и Грейнджер почувствовала, как сердце сжалось в груди.       — Это ты меня прости, — пробормотала она. — Я вела себя как непонятно кто, цеплялась постоянно… Ты пашешь на двух работах, и, конечно, я должна следить за домом сама. Просто в последнее время на меня свалилось много проблем, и я не справилась с ними. Прости за то, что поставила тебя в неловкое положение на людях…       Рон обнял её и крепко поцеловал. Теперь между ними снова всё хорошо. В любые другие разы она радовалась примирению, но сейчас, после того, как побывала в борделе, Гермиона чувствовала себя паршиво.       Больше всего на свете ей хотелось принять душ и смыть с себя запах и воспоминания о том незнакомце.       — Рон, я…       Он снова прижался к её губам, обрывая Гермиону на полуслове.       — Ш-ш-ш. Нам двоим очень жаль. Нам просто требуется немного больше времени, чтобы привыкнуть к таким бытовым моментам. Поговорим обо всём позже.       Рон поцеловал её, и Гермиона вспомнила, как от поцелуя жиголо у неё по руке побежали искры… Точно так же, как Джинни описывала своё состояние рядом с Малфоем. Она запаниковала и поцеловала Рона в ответ ещё сильнее, пытаясь прогнать ту ужасную мысль, сформировавшуюся в её голове.       Она не станет фантазировать о том, как этот таинственный мужчина занимается с ней любовью, даря оргазм за оргазмом. Гермиона любила Рона, пусть он в постели и не доводил её до безумия. Нет, она не будет думать о другом мужчине. Особенно рядом со своим мужем.       Но при этом ей казалось, что она всё равно обманывает его, и это заставляло чувствовать себя ещё более… грязной. Вместо дурных мыслей она сосредоточилась на приятном: на поцелуе с Роном. Он хорошо целовался. Правда, если после этого они не начинали заниматься сексом, то сей процесс начинал вскоре ей наскучивать.       Сегодня они не успели дойти до спальни.       Гермиона пыталась сосредоточиться на своём муже и ощущении, как соединяются их тела, как он выходит из неё и входит снова. И чем больше она заставляла себя наслаждаться процессом, тем меньше получала от этого удовольствия. Образы незнакомого жиголо замелькали в её сознании, но она поспешно избавилась от них.       Грейнджер поняла, что Рон вот-вот кончит, и чтобы дать ему понять, что он тоже доставил ей какое-то удовольствие от этого секса, изобразила оргазм.       Поскольку ей ещё ни разу не приходилось испытывать оргазм с Роном, она научилась довольно убедительно его изображать. Даже его возни перед тем, как войти в неё, не оказалось достаточно, чтобы она смогла дойти до предела, которого так хотела.       Тяжело задышав, Рон рухнул на неё. Он весь был потный. Наверное, это покаяние за все те поступки, которые она совершила, и мысли, которым дала волю.       Он легонько поцеловал Гермиону в висок. Его горячее липкое дыхание терпеть было невыносимо.       — Это было потрясающе, Миона, — выдохнул он в её волосы. — Я уже говорил тебе, какая ты замечательная в постели?       Гермиона закрыла глаза, надеясь, что Рон не уберёт голову с её плеча, и сдержала слёзы.       «Я поступаю с ним ужасно».       Рон мог получать удовольствие от секса, который у них был, тогда почему не могла этого делать она?       «Может быть, дело в том, что я фригидна? Я слишком сильно контролирую себя, всё вокруг и не могу расслабиться рядом с ним. Ну и что с того, что он — не мужчина моей мечты? Он мой муж, и я люблю его. Да что со мной не так?..»       Они молча, рука об руку, прошли в спальню. Скользнув под одеяло, Рон обнял её сзади и тяжёлой рукой прижал к себе за талию.       Убедившись, что он погрузился в глубокий сон, Гермиона беззвучно заплакала.